Расовая сторона рабовладения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Расовая сторона рабовладения

В тех или иных формах все расы и народы знали рабство. Но эпоха XVI–XIX веков вошла в историю именно как эпоха черного рабства. Случайно ли это?

Марксисты и другие врали кричат, что все дело тут в уровне социально-экономического развития. Африка отстала из-за климата и в силу еще 222 противоречащих друг другу причин, потому в ней и задержалось то, что уже исчезло во всем мире.

Но только вот ведь странность: уровень развития Англии в XI веке или во Франции в XIV веке ничем не выше, чем в Африке XVIII века, или уж тем более намного ниже, чем в Саудовской Аравии XX века. Но в Англии XI века и Франции XIV века рабство отменили, а в Африке XVIII века рабство процветало. Как и в Саудовской Аравии середины XX века.

Еще труднее будет доказать, что в X или в XV веке Занзибар и вся Восточная Африка намного отставали от Переднего Востока. Тем не менее отсюда постоянно вывозили рабов в страны Востока. Арабские, иранские и индийские купцы по крайней мере с X века использовали муссоны, чтобы плавать по Индийскому океану.

На острове Занзибар, с его удобной гаванью, возник каменный город, в котором в 1107 году выходцы из Персии, из города Шираза, построили первую в Южном полушарии мечеть Кизимкази.

Это совершенно удивительно, но рабов из Шираза в Африку не завозили, а вот из Африки в Персию — завозили. Уже в XIX веке, пока этого промысла не пресекли англичане, в страны мусульманского мира ввезли из Африки до 5 миллионов негров-рабов. С чего бы это, если все дело в социально-экономических условиях?!

Мы склонны считать работорговлю делом отвратительным и грязным. Но она не во все времена вызывала такие эмоции. В античное время работорговля была делом в высшей степени почтенным, да и в Средневековье тоже. Уже в VII веке франк по имени Само основал даже целое славянское государство в землях будущей Чехии. Он возглавил восстание славян против Аварского каганата, его провозгласили военным вождем, а он выиграл войну, и его государство распалось только после смерти Само в 658 году. А был Само некоторым образом как раз торговец рабами. Кем торговал — того и возглавил.

…Но у европейцев торговля рабами и рабовладение наталкивались на упорное сопротивление. Причем северные европейцы становились намного худшими рабами, чем южные. «На юге легче гнутся спины», — говаривали скандинавы. В романе Валентина Иванова выведен работорговец, который не любит торговать светловолосыми красотками с Севера. Они своевольны, непокорны, приходится портить их красу, смиряя плетью, да к тому же они часто вводят в расходы, кончая с собой.[46]

Писатель отразил историческую реальность.

Юг Восточной Европы стал полем охоты на людей в XV–XVII веках. У крымских татар набеги на Русь и Польшу назывались очень откровенно: «походы за одеждой». Называя вещи своими именами, когда совсем становилось нечего жрать, дикие снаряжали очередной набег. В 1539 году они даже чуть не захватили Краков, бой шел уже на улицах самого города. То ли миллион, то ли 5 миллионов людей, в основном детей и женщин, перешли с веревками на шее по узкому Перекопскому перешейку в Крым и были проданы на невольничьем рынке. Говаривали, что турок только с отцом и с начальником говорит по-турецки. С муллой он говорит по-арабски, с мамой по-украински, а с бабушкой по-польски.

Замечу: негров в Америку ввозили в основном взрослыми мужчинами. 60–70 % ввезенных! А славян-мужчин захватывали довольно редко.

И даже захват детей и женщин славянам «почему-то» совершенно не нравился. Все эти века — сплошная череда войн с хищным давлением работорговцев. В Московии был даже особый «полоняночный налог» на выкуп пленников. Когда в 1783 году князь Потемкин-Таврический захватил Крым и окончательно раздавил это разбойничье гнездо, во всей Восточной Европе это было встречено с большой радостью.

Во всяком случае, мусульмане-людокрады никогда не покупали рабов у других славян и не имели опорных пунктов, на которых их агенты-славяне накапливали бы рабов.

А вот африканская работорговля велась именно так, в ней сами африканцы принимали самое живое участие. Почему? А потому, что рабовладение было вполне в духе их собственного общества. Негритянские царьки лихо торговали собственными подданными и вели специальные войны для захвата рабов у соседних племен. Работорговцы и европейцы — и арабы — не сталкивались ни с каким организованным сопротивлением.

Более того, если африканские рабы получали свободу и входили в европейское общество, они тут же начинали торговать своими собратьями по расе. Приобретать европейцев в рабство никто бы им не позволил, но были случаи, когда европейцев захватывали в рабство в глубине Африки. Такова была судьба нескольких европейцев после восстания «пророка» Махди в Судане в конце XIX века. О приключениях двух детей, похищенных неграми и проданных в рабство, написана великолепная книга Генриха Сенкевича. Называется она «В лесах и в саванне» и, насколько мне известно, никогда не переводилась на русский язык: очень уж «политически некорректная». Но книга очень хорошая, великолепно передающая колорит страшненького «Черного континента».[47]

Но уж африканцами свободные африканцы (и тем более мулаты) владели в полное свое удовольствие. Во всех странах Латинской Америке это происходило великое множество раз, в том числе и на острове Гаити.

И еще одно обстоятельство… С XVI века европейцы были владыками всего земного шара. Как иногда говорят, они «обезлюдили Америку, чтобы населить ее неграми из Африки». Но почему они обезлюдили Америку? Да потому, что индейцев невозможно было сделать рабами. Владелец индейских рабов слишком рисковал получить в бок заточенный сук или камнем по голове, а работа индейцев больше всего напоминала изощренный саботаж. Она и была саботажем: не зря же национальным символом Гватемалы стала священная птица ацтеков и майя — квезаль.

А почему Америку населили именно из Африки? Южная Азия, конечно, расположена подальше… Но если бы даже Индия и Индонезия находились бы там, где лежит Африка, а Африка лежала бы на 5 тысяч километров восточнее, рабов все равно «пришлось» бы возить именно из нее. Так бы и возили, проплывая мимо Азии, удобно расположенной «напротив Америки». Я уж не говорю про Восточную Азию, где находились могучие централизованные государства, жители которой рабами быть «не умели» еще больше, чем арабы и индусы.

Мораль простая: рабом можно сделать только того, кто согласен быть рабом. У негров-рабов не было выхода? Был!

Они могли оказывать сопротивление на самом Африканском континенте. Проигрывали в оружии? Нападайте с копьями и луками, наваливайтесь массой, делайте ловушки на тропах и стройте крепости.

Невозможно?! Но маленькая Литва-Жемайтия стояла против Ливонского и Тевтонского ордена… двести лет.

«Спасением Жемайтов стала система пильякалнисов. Пильякалнис — это или естественный холм, склоны которого превращены в крутые откосы, или насыпной холм, искусственный. Для таких холмов мужчины носили землю в мешках, женщины — в подолах. Раньше пильякалнисы использовали как родовое святилище главного божества жемайтов — Перуна, которого здесь называли Перкунасом. Ну, и как высокое, крепкое место, где можно в случае чего отсидеться.

Их было до полутора тысяч в небольшой Жемайтии. На прусской границе по всем путям, ведущим в глубь Жемайтии, пильякалнисы стояли на расстоянии пяти-шести километров.

К каждому пильякалнису вела кольгринда — извилистая дорога, проложенная по дну озера, реки или болота у подножия рукотворного холма. В мирное время у всех изгибов кольгринд стояли вехи, — воткнутые в дно жерди или ветки деревьев. В случае войны вешки снимали, и пройти становилось невозможно.

Пригодились и парсепилы — длинные узкие насыпи на пильякалнисах, возле изваяний Перкунаса-Перуна. На них и раньше жгли костры в честь божества. Теперь на парсепилах складывали столько хвороста, что хватило бы на сто богослужений. Огонь в алтарях поддерживался круглые сутки. Как только с пильякалниса замечали, что крестоносцы перешли границу, на парсепиле поджигали все запасы хвороста. Днем сигнал подавал дым, ночью — свет костра.

Увидев сигнал, на других парсепилах тоже поджигали кучи хвороста. Огненная цепочка пробегала через страну, с некоторых городищ свет был виден за десятки километров. Через час-два вся Жемайтия знала, что началась очередная война. Женщин, стариков и детей уводили в дремучий лес, прятали в самых труднопроходимых болотах. Иногда в таких отрядах спасавшихся вообще не было мужчин — женщины сами умели найти тропки в глубь лесов и болот. Мужчины взбирались на пильякалнисы, и рыцарям приходилось вести трудную, опасную осаду каждого рукотворного холма. За это время к ставке великого князя стягивались войска, и уже регулярная армия наносила удары захватчикам».[48]

Так что воевать было возможно.

Можно было восставать уже в приморских городах типа Маракеша, можно было бить немногочисленных плантаторов уже в Америке.

Реальное массовое сопротивление сделало бы «черное рабство» невероятно опасным и экономически бессмысленным.

Можете ли вы себе представить, дорогой читатель, славянок, которые просили бы турка сделать им смуглого ребеночка? С трудом? А в странах Вест-Индии, в Центральной Америке темнокожие женщины еще совсем недавно, вплоть до 1950-х годов, просили европейцев сделать им мулатика.[49] Простите… а зачем им свобода, этим милейшим чернокожим дамам? Что они с ней делать будут?

Я не оправдываю системы рабовладения и работорговли. Как и почти для всех современных людей, мне дика сама мысль владения людьми как вещами.

Но, во-первых, рабство существует не потому, что кто-то хочет быть рабовладельцем, а пока кто-то согласен быть рабом. Рабовладельца делает сам раб. Если рабство в крови, в костном мозге, человек будет рабом независимо от обстоятельств.

Во-вторых, шествие рабовладения по Земле остановили сами же европейцы. Сначала — в самой Европе. Потом и в колониальных странах. Малоизвестная деталь: и Российская империя уничтожила рабство на Кавказе и в Средней Азии, и Британская империя искоренила рабовладение в Индии. В Африке не искоренили… На что, видимо, есть свои причины.

И в Америке рабство извели европейцы. Негры поразительно мало сопротивлялись рабовладению. Только очень немногие из них осознанно боролись с рабством. Не с европейцами, а именно с рабством как таковым. Эти немногие, как человек трагической судьбы Туссен-Лувертюр, как темнокожий публицист Уокер, это те негры, которых и африканцами уже не назовешь. Созревшие плоды ассимиляции, это скорее европейцы с темной кожей. То есть кожа у них может быть какого угодно цвета, а волосы могут курчавиться, сколько им самим и их обладателям хочется, но душа у этих «негров» — белая. Могучий зов великой европейской цивилизации прозвучал для них, и они пошли на этот зов.

Трагедия и Лувертюра, и Уокера, и многих других именно в том, что их всегда чересчур мало, единицы. Собраться в свое особенное общество «чернокожих европейцев» им трудно, именно потому, что их слишком мало. Европейцы могут и не принять «новых негров» из-за дурацких расовых предрассудков. А «свои» не понимают этих «неправильных» негров. В том числе и потому не понимают, что отмена рабства им вовсе не кажется важной.

Большая часть движений рабов-африканцев направлена вовсе не против рабства. Это не революции за изменение общественного строя. Это чисто племенные движения за то, чтобы истребить господствующее племя и самим сесть на его место. То-то генералы Туссена-Лувертюра так легко его предали, а потом построили на Гаити совершенно чудовищное общество, причудливый гибрид Африки со всем худшим, что только нашлось в Европе. С сатанистскими культами вуду, с людоедством, чудовищным развратом, с зомби, массовой безотцовщиной, рабством и работорговлей. Общество устрашающего комплекса неполноценности с «графиней Котлетой» и «герцогом Пюре».

Это потому, что бедняги — потомки рабов? Да, и 90 % современных русских — тоже потомки крепостных. И я тоже потомок тех, кого еще в начале — середине XIX века сдавали в рекруты и пороли на конюшнях. Но у нас рабство было — в законах, во внешних условиях жизни, а не в душах. На Гаити же рабство сидело в костном мозге людей, было их природным свойством. И потому каторжники, сосланные в Австралию (тоже рабы своего рода), и беглецы из Европы создали динамичное, здоровое общество, где никого не едят, не приносят в жертву и не продают.

А негры в Гаити построили гнусные задворки мира, воняющие туземной хижиной, где гадят там же, где едят, и мочатся, где пьют. Задворки с величайшими в Западном полушарии крепостями, в которых прячутся «императоры», с пляшущими с бубнами «священниками»-вудуистами, с бесправием… по сути дела, абсолютно всех, включая и самого императора.

Впрочем, история поставила и еще один эксперимент.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.