13. Нечестный полицейский
13. Нечестный полицейский
Герой известной книги и кинофильма «Серпико» — ренегат, бородатый полицейский-хиппи, который отказывается подчиняться неофициальному кодексу его коллег: «Не работай против полицейских». Как заявляет Серпико: «Я давал только одну клятву — служить закону, и в ней ничего не говорилось о том, что для других копов надо делать исключение».
Сюжет прослеживает развитие Серпико, начиная с его мальчишеского стремления стать хорошим офицером полиции. Он выявляет его первоначальную наивность относительно коррупции среди полицейских, его одинокие и безуспешные попытки привлечь к ситуации внимание полицейских шишек, презрение и ненависть, которые он ощутил со стороны своих коллег, и его разочарование в финале.
На протяжении всего фильма очевидно противопоставление хороших и плохих парней. Хорошие парни — это Фрэнк Серпико и один-два полицейских, оказавших ему небольшую помощь в его стремлении к справедливости и наказанию взяточников. Плохие парни — те самые взяточники и те, кто защищает их от преследования. Именно эту позицию и необходимо поставить под вопрос.
Серпико и азартные игры
Важная часть истории о Серпико связана с конвертом, в котором лежит 300 долл. Конверт был доставлен посыльным от некого еврея Макса, влиятельного дельца игорного бизнеса. После многочисленных попыток Серпико так и не сумел заинтересовать никого из старших офицеров попыткой взятки.
Почему еврей Макс пытался вручить подарки и деньги Серпико, который их не желал? Да потому что еврей Макс, предоставляющий услуги по организации азартных игр взрослым людям с их добровольного согласия, был одной из предполагаемых жертв Серпико и других «честных» полицейских в отделе по борьбе с игорным бизнесом. Они собирались преследовать, захватывать и похищать (т.е. сажать в тюрьму) всех, кто с этим связан. Публике сообщается, что агрессивное насилие со стороны офицеров необходимо, потому что азартные игры находятся вне закона, а защищать закон — их долг. Однако самый закоренелый нацист- убийца в концлагере мог бы выдвинуть в свою защиту тот же самый аргумент.
В другом инциденте живущая в гетто женщина пожаловалась Серпико, что ее сына вовлекли в незаконные азартные игры. Его просят положить этому конец. Едва ли кто-то будет возражать против попытки защитить ребенка от опасного для него занятия.
И все же прекращение деятельности, правомерной для взрослого, на том основании, что в ней принимает участие ребенок, очевидно, недопустимо. Решение в подобном случае заключается в том, чтобы не позволить ребенку участвовать в ней, а не в том, чтобы уничтожить подобную деятельность как таковую. Секс, употребление алкоголя или вождение автомобиля вряд ли станут запрещать лишь на том основании, что они вредны или опасны для детей.
Серпико и наркотики
В конце концов Серпико получает ранение, пытаясь вломиться в квартиру наркоторговца, хотя клялся защищать права граждан. Объяснение, конечно, таково: торговля наркотиками запрещена законом, и хотя он поклялся защищать права индивидов, он поклялся защищать и закон. В этом случае, как и во многих других, при возникающем противоречии он выбирает второй вариант. Само его участие в работе отдела по борьбе с наркотиками показывает, что верность Серпико закону перевешивает все остальное.
Однако запрет на торговлю наркотиками неизбежно повышает цены на них, в результате чего наркозависимые люди сталкиваются с трудностями, добывая наркотики. Соответственно они вынуждены совершать все больше преступлений в поисках денег. Таким образом, запрет на продажу наркотиков ставит под угрозу этих граждан. Реализация этого запрета, которой занимается Серпико, означает, что защита закона стоит выше защиты граждан.
Серпико и сон в машине
Большая часть требуемых от полицейского действий опасна для общества. Из этого следует, что чем менее активен полицейский, тем меньше будет угроза для общества в целом. Большинство полицейских, вероятно, ощущая это, действуют так, чтобы не допустить вреда обществу, т.е. уклоняются от своих обязанностей.
Чем менее активен полицейский, тем меньше угроза для общества.
Вместо того чтобы быть на ногах и нарушать права людей, многие полицейские находят достойный выход — подремать в патрульной машине в укромном месте во время службы. Подобная ситуация привела Серпико в ярость. В лучших традициях навязчивого непоседы, которому до всего есть дело, Серпико настаивал на том, чтобы постоянно быть на улицах, останавливая проститутку здесь, подкарауливая игрока там, охотясь на наркоторговца везде.
Невозможно отрицать, что Серпико был и силой, действующей во благо. В конце концов, он выслеживал насильников, уличных грабителей, воров, убийц и нарушителей спокойствия. Более того, он выполнял свои обязанности крайне изобретательно. Нарядившись хасидом, хиппи, рабочим с бойни, бизнесменом или наркоманом, он крался по улицам города и раскрывал его тайны лучше, чем кто-либо из коллег-полицейских, одетых в костюмы, галстуки, пальто, черные туфли и белые носки. И все же Серпико добивался успеха ровно настолько, насколько он был готов выйти за рамки закона и порядка.
Возьмем случай с молодым насильником. Серпико остановил акт изнасилования, несмотря на сопротивление своего напарника, который возражал против того, чтобы выяснить происхождение подозрительных звуков — на том основании, что они доносились с территории, не относящейся к их зоне патрулирования. Серпико настоял на своем и остался глух к столь благовидному предлогу. Он сумел задержать лишь одного из трех насильников. Доставив его в участок, Серпико был в ужасе от жестокого (и неэффективного) обращения, которому подвергли задержанного. Перед тем как его должны были перевести в другое место, Серпико угостил его кофе и несколько минут по-доброму с ним разговаривал. С помощью мягкого убеждения ему удалось узнать имена двух сообщников насильника.
Затем Серпико в полной мере ощутил масштаб бюрократической волокиты в департаменте полиции. Он выяснил, где находятся сообщники, и доложил об этом руководителю участка, но в ответ ему сообщили, что детектив, назначенный на это дело, в отпуске. Командир настоял на том, чтобы Серпико не арестовывал сообщников, хотя он наблюдал за ними из телефонной будки. Серпико вновь не подчинился законному приказу командира и арестовал двух этих мужчин. Когда он привел их в участок, разъяренный командир сообщил ему, что этот арест ему не зачтут! Достойное завершение истории.
Именно такие ситуации превратили Серпико в героя всех времен, и именно они объясняют массовую популярность книги и фильма. Вместе с тем этот же пример выявляет основное противоречие в характере
Серпико. Его атаки на проституток, дельцов игорного бизнеса, торговцев наркотиками, которые участвуют в сделках между взрослыми людьми по добровольному согласию, показывают его абсолютную преданность закону. Вспомним, ведь в его мальчишеской мечте стать полицейским речь шла о защите закона. Однако в случае с насильником Серпико совершает доброе дело только потому, что он готов нарушить закон. И в каждом случае, когда его поведение можно считать героическим, в его действиях присутствует тот же самый принцип.
Если рассматривать битву Серпико против других, «нормальных» копов (которых он считает коррумпированными), то становится очевидно, чт.е. два типа полицейских: первые отказываются преследовать людей, вступающих в добровольные, но незаконные сделки и берут у них деньги; вторые — требуют деньги у этих людей.
Урок Нюрнбергского трибунала состоит в том, что некоторые законы являются злом и подчиняться им нельзя.
В первом случае, если предположить, что деятельность правомерна, хотя и запрещена законом, то брать деньги за то, чтобы ее разрешать, вполне допустимо. Принять деньги и принять подарок — два логически неразличимых действия, а просто принять подарок — это не является незаконным.
Однако есть те, кто занимает противоположную позицию, утверждая, что нельзя делать исключений даже в случае дурно понятных законов; что «просто» индивиды не должны иметь свободы выбора, а должны подчиняться закону. Нарушение закона — это зло само по себе; кроме того, если нарушение допустить как прецедент, наступит хаос.
С идеей, что нарушение закона — это обязательно зло, согласиться трудно. Действительно, если Нюрнбергский трибунал нас чему-нибудь и научил, так это прямо противоположному. Урок трибунала состоит в том, что некоторые законы есть зло сами по себе и подчиняться им нельзя.
Столь же трудно понять идею, что избирательное нарушение закона создает прецедент, ведущий к хаосу. Единственный прецедент, создаваемый такими действиями, заключается в том, что можно не соблюдать противоправные законы. Это не означает наступления хаоса и убийств направо и налево. Это подразумевает наличие морали. Будь такой прецедент твердо установлен, когда нацисты пришли к власти, то охрана концлагерей могла бы отказаться подчиняться законным приказам убивать несчастных жертв.
Наконец, идея, что «просто» индивиду нельзя выбирать закон, который он будет соблюдать, абсурдна. «Просто» индивиды — это все, что у нас есть.
Итак, поскольку время от времени нарушение закона может быть легитимным, полицейские, время от времени допускающие это, действуют совершенно верно. Поэтому нападки Серпико на таких офицеров абсолютно необоснованны.
Теперь рассмотрим второй тип офицеров полиции, порицаемых Серпико, — тех, кто не просто допускает незаконную деятельность или берет деньги, если их предлагают, но требует у людей плату. По словарю, это вымогательство, что означает «получать силой или принуждением; вырывать, вытягивать с помощью физической силы, насилия, угроз, злоупотребления властью, любыми незаконными способами; взыскивать деньги у кого-либо, аналогично тому, как завоеватели требуют контрибуции у побежденных».
Вымогательство обычно презирают, и эта оценка приемлема. Однако означает ли это одобрение нападокСерпико на полицейских, занимающихся вымогательством? Нет, потому что роль Серпико даже хуже вымогательства! Рассмотрим четыре варианта возможной реакции полицейского на поведение, которое абсолютно морально, но незаконно. Он может: 1) игнорировать его; 2) взять деньги за то, чтобы игнорировать его; 3) требовать деньги за то, чтобы игнорировать его (вымогательство); 4) прекратить его.
Из четырех возможных вариантов наименее желателен четвертый, потому что он единственный полностью запрещает моральную деятельность — просто потому, что она оказалась незаконной.
Если бы Серпико был охранником в нацистском концлагере, он бы считал своим долгом выполнять приказы пытать заключенных — как и все остальные, кто считает основной ценностью закон и порядок.
Если бы он непреклонно отстаивал свою позицию, то он бы чувствовал себя вынужденным искоренять «коррупцию» в концлагере, выдав тех своих товарищей, кто действовал бы по одному из вариантов: 1) отказывался бы выполнять приказы; 2) отказывался выполнять приказы и брал плату у заключенных; 3) отказывался выполнять приказы и требовал плату (вымогательство). Действительно, вымогать деньги у заключенных за то, чтобы не пытать их, аморально; но, конечно, хуже этих денег не брать, а пытать их, выполняя приказ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.