ЗОВ ИЗ ЛАТВИИ

ЗОВ ИЗ ЛАТВИИ

Клавдия Морозова

Клавдия Морозова

ЗОВ ИЗ ЛАТВИИ

"Како воспоем песнь Господню мы,

Находясь на земли чуждей?"

Иеромонах Роман

Что за жизнь у нас, русских Латвии ("русскоязычных" Латвии или, как принято выражаться, "латвийцев") — не знаешь, как и назвать-то нас — те 720 000 "соотечественников", которые, по справке МИД РФ, постоянно проживают в Латвии? Есть ли жизнь в затерянном мире в центре Европы, который взял и сам собой образовался — без малейшего участия и осознанной политической воли большинства объектов известных исторических процессов.

Так уж получается, что, говоря о русских Латвии, я буду говорить преимущественно о "негражданах", людях, которые по сей день не имеют никакого гражданства. Проблемы этих людей, к которым принадлежит и автор этих строк, — это та капля воды, в которой отражается положение русских в мире вообще, отражаются национальные проблемы в самой России, а также — отсутствие сколько-нибудь внятно выраженной воли к их решению. Есть ли эти проблемы? А вот мы и посмотрим, глядя на русских Латвии, на малую часть из 25.000.000 русских вне пределов России. И задумаемся, может быть, и об остальных.

История появления неграждан — отдельная тема. Она подробно освещена и разными ПАСЕ и ОБСЕ, и МИДом РФ, и сетевыми и прочими СМИ. Но сама проблема не решается вот уже 15 лет, и около 700 000 человек в Латвии и Эстонии продолжают оставаться все в том же межеумочном положении, несмотря на все рекомендации комиссаров Совета Европы, несмотря на все спекуляции, их проблемами.

Абсолютное большинство "неграждан" — русские. Именно в этом качестве они и оказались вынужденными "натурализоваться", то есть подавать заявление на гражданство ЛР, сдавать экзамены по латышскому языку, истории и культуре. Латышам же гражданство ЛР предоставляется автоматически.

Вопреки распространенному мнению и навязчиво внушаемому мифу, никакие русские Латвии никогда не желали отделения последней от СССР, ни на каких потешных баррикадах "вместе с латышами" не стояли и за "независимость" не боролись. Для них, строителей великого государства, принявших на себя основной груз "братской взаимопомощи" народам СССР, осознающими себя именно в этом качестве русскими, ясны были все уловки и обманки местных националистов. 600.000 членов Интерфронта, противостоявших "нацикам" в том страшном 1991 году, — это ли не доказательство!

Мотив, особенно распространенный среди молодежи — нежелание служить в армии ЛР, теперь уже входящей в НАТО. Русские не хотят служить в армии, которая состоит в военном блоке, обращенном против их Родины. Подтверждением сказанному могут служить данные о крайне низких темпах натурализации — за 10 лет гражданство ЛР путем "натурализации" получили не более 80.000 "негров".

Следствием существования института неграждан оказывается то, что значительная часть активного населения лишена права участвовать в политическом процессе. Неграждане не могут участвовать в выборах, не могут оказывать влияния на политику ЛР. По глубокому убеждению значительной их части — и слава Богу. Все призывы принимать латвийское гражданство, назойливо проталкиваемые некоторой частью профессиональных защитников прав "неграждан", в частности, членов партии ЗаПЧЕЛ, — остаются втуне. Русские остро ощущают несправедливость поражения их в правах по 70-ти пунктам по сравнению с латышами, не хотят доказывать свою соприродность Латвии (а ведь натурализация — это именно доказательство того, что ты "свой" в том или ином государстве), повторять на экзамене ложь о "советской оккупации", следствием которой и является якобы их присутствие на латвийской земле. Да и предавать своих братьев, тех, кому гражданство ЛР не может быть предоставлено в принципе — тех, кто служил в советских органах госбезопасности, участвовал в 1991 г. в Интерфронте, компартии и других массовых организациях советской эпохи, — русские не хотят.

Единственным государственным языком ЛР является латышский. И, конечно, как бы ни потупляли глазки чины из ЕС, бодро рапортующие о благополучии с правами человека и меньшинств, вопрос языка стоит не менее остро, чем вопрос гражданства.

Всем известно, какую волну возмущения вызвало решение перевести русские школы на латышский язык обучения, как протестовали русские дети, как мерзли на митингах возле президентского дворца, как ездили в Страсбург и Брюссель в наивном желании добиться правды и права обучаться на родном языке… Но лишь немногие в Латвии писали о том, что среднее образование — это еще не все, что не меньшей проблемой остается вытеснение русского языка, исторически широко распространенного в Прибалтике вообще и в Латвии в особенности, языка 40% населения, на самую обочину жизни.

Уже более 10 лет языком высшего образования в Латвии остается только латышский язык. Это касается государственных ВУЗов, но и частные стремятся проводить политику, созвучную языковой политике государства.

Какое уж там образование на латышском языке — говорить не будем. Отметим лишь тот, например, факт, что учебника даже по латышскому языку для ВУЗов в Латвии не написали и не издали по сей день; стало быть, будущие преподаватели этого самого языка, столь остро востребованные на рынке труда, учатся без книг. Что уж тогда говорить о технических дисциплинах, об экономике, о точных науках… Пусть завеса молчания скроет от наших глаз все то, что ежедневно происходит на ниве образования в ЛР. Умолчим и о том, что исторически высокий культурный уровень русских не может быть удовлетворен плодами латышской культуры, что русскому достижения этой культуры представляются просто детским лепетом.

А коли образования на русском языке нет, коли все государственные институции, равно как и бизнес, и образование, и значительная часть информационного поля, отданы лишь латышскому языку, то естественным становится и то, что русские изгнаны в те области, где востребован не квалифицированный труд, труд специалистов, а черная работа — в сферу услуг, в мелкий и микроскопический бизнес. По статистике, во времена СССР русские составляли около 80% людей, занятых в сфере производства, тогда как представители "титульной" нации на 80% были представлены в госаппарате, в управленческих структурах, в интеллектуальной сфере.

Зная, что промышленность Латвии уничтожена на корню, куда, вы думаете, могли пойти работать вчерашние инженеры или конструкторы, да и рабочие тоже? Да-да, именно туда они и пошли. Много их — более 270 000 — уехали в Россию, но еще больше пробавляется тяжелым или случайным трудом, случайными заработками. Счастьем считается работать продавцом в магазине. Карьера бухгалтера — о, это уже для тех, кто знает госязык, то есть не просто пишет бумажки-отчеты, но еще способен общаться с титульными — в фининспекции, например.

Госязык-то как таковой знают все — в большей или меньшей степени. Все сдали экзамены "на категорию", которая определяет уровень владения латышским; все пережили это, еще одно в череде многих, унижение. Без него не было бы вообще никакой работы.

Но латышский язык не любим. Родным он не стал и никогда не станет. На нем не читают книг; конечно, никто и никогда не смотрит латвийское телевидение; конечно, на нем не говорят в семьях, не думают на нем и не поют песен. Латышский язык остается языком угнетателей, языком этнократии, языком врага. "Враг" не остается в долгу, используя всяческие инструменты ассимиляции, наиболее действенным из которых, конечно, остается возможность получения работы.

В Евросоюзе как в Евросоюзе — лишение работы автоматически означает лишение всего, прежде всего, жилья. Никакой капитализм с жильем не шутит, а латвийский, нищенский, — тем более. Квартплата, включая отопление, стоит очень дорого, и те, у кого накапливаются долги по квартплате, выселяются без предоставления другого жилья. За годы независимости из своих, приватизированных, квартир, было выселено более 7000 семей. Они ушли, исчезли, растворились. Но об их судьбе прекрасно помнят все. Не дай Бог потерять работу, квартиру — это значит физическую смерть.

Латвийца просто поражают в самое сердце круглосуточно горящие лампочки в московских подъездах или отсутствие счетчиков на воду и газ. Сам факт того, что вода льется из крана просто так, "чтобы стекла" — может буквально травмировать психику. Автор этих строк безуспешно искал выключатель, чтобы выключить свет, ясным светлым днем горевший на лестничной клетке. Выключателя просто не было. Московские друзья хохотали над этими поисками…

Не будем утверждать, что экономическим преследованиям подвергаются только русские — законы капитализма равны для всех и для всех безжалостны. Но латыши находятся изначально в привилегированном положении. Они учатся на родном языке, на нем общаются; устраиваясь на работу, используют национальные и дружеские — не говоря о семейных — связи. Тут не до жиру, тут не до интернационализма, который так любят вспоминать сторонники "братского союза народов СССР". Конечно, никакому русскому невозможно попасть в эту замкнутую среду. Русский по определению — не свой, чужой, и конкуренция с его стороны исключена изначально, законами этнократического государства. Хотите иллюстраций? Посмотрите на национальный состав депутатов латвийского парламента, Саэймы — едва ли вы обнаружите там более десяти депутатов с русскими именами…

Так и живет русский мир в центре Европы, затерянный мир, полный отчаяния, полный неразрешимых проблем. Выход каждый ищет в одиночку. Прошло то время, когда за спиной каждого из нас стояло великое государство; теперь за спинами русских Латвии (русских из Латвии? русскоязычных латвийцев?) не стоит государство никакое. У русских ведь нет своего государства, нет их страны, Родины-матери.

Кто подумает об их будущем, о культурном уровне их детей, о том, что они лишены счастья и права мыслить на родном языке, постигать слово Божье на родном языке и познавать мир на родном языке? Кто подумает о русских детях, не живущих в России, но таких же родных для нее, как дети удмуртские или марийские — или, по крайней мере, долженствующих быть такими же родными, ибо у них тоже должна быть Родина — безусловная Родина — Россия.

Когда Родина говорила "Надо!", наши люди ехали и охранять границу в Туркмению, и строить города в пустыне и в тундре, и восстанавливать Ташкент, и работать на Огрском трикотажном комбинате, и много еще куда и зачем... А теперь, когда "коренные" народы CССР "самоопределились" — кто скажет нам: "Возвращайтесь домой!" Кто защитит нашу честь, наше достоинство, наши права?

Защищаются ли кем-нибудь сегодня права латвийских "негров", сотен тысяч людей, лишенных Родины произволом местной этнократии? Нет, конечно! И нет никаких предпосылок к тому, что положение в ближайшее время изменится.

— Россия нас бросила, — говорят сотни тысяч русских в Латвии. — Россия нас продала за нефтяную трубу.

Правда ли это? Продала ли? Буду ждать ответа от вас, русские России, братия мои и сестры. Дождусь ли?

Народный портал Русского Движения

за гражданские права жителей Латвии

www.russkie.lv