«ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ».

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ».

«ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ».

Халед Мишааль , Александр Проханов

Политика Общество

Беседуют главный редактор «Завтра» Александр Проханов и лидер движения ХАМАС доктор Халед Мишааль

  "Он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть..." — так Лермонтов сказал о человеке, кто ценил свободу больше жизни. В Дамаске, среди мечетей и рынков, людных кварталов и незаметных, укрытых в зарослях вилл, я колесил на бешено мчащейся машине, уходя от невидимой погони, сбивая со следа агентов "Моссада", чтобы, наконец, оказаться на конспиративной квартире среди боевых флагов и символов палестинского сопротивления, где имел счастье и честь провести несколько ночных часов в обществе лидера палестинской организации ХАМАС, что ведет героическую и жертвенную борьбу с израильскими оккупантами. И пока доктор Халед Мишааль, страстный, источающий энергию ума и веры, отвечал на мои вопросы, мне чудились бесшумные бойцы сопротивления, крадущиеся в подземных ходах, проникающие под бетонную, возведенную евреями стену, чтобы метнуть в небо рыжее пламя взрыва, уносящее жизнь бойца, вселяющее в душу оккупантов животный ужас.

Александр ПРОХАНОВ. Господин Мишааль, что сделало вас таким, какой вы есть? Какие опорные события в вашей судьбе двигали вами от одного периода к другому?

Халед МИШААЛЬ. Я родился в окрестностях Раммалы на западном берегу реки Иордан в том знаменательном году, когда случилась трехсторонняя агрессия против Египта. В детстве для меня очень сильно звучала тема земли. Вместе с родителями ходил на наш земельный участок и помогал его обрабатывать, чувствовал землю руками, глазами, душой. От моих знакомых и близких я слышал, что часть нашей Палестины оккупирована. Я стоял на возвышенности в окрестностях моего города, смотрел на захваченные Израилем часть земли, и у меня было чувство, что часть меня самого захвачена врагом. Чувство горечи, чувство сопротивления и протеста росли со мной с детства. От родителей я постоянно слышал рассказы о той войне, в результате которой мы потеряли свободу. Мой отец участвовал в революции 36-го года против английской оккупации. Я впитывал рассказы отца о нашей истории и чувствовал, что я — часть этой истории. Поколение отца жертвовало во имя Родины, и теперь настал наш черед жертвовать. Я ходил к пограничной полосе, за которой оставались наши захваченные земли, и эта полоса казалась мне фронтом, откуда враг придет и оккупирует оставшуюся часть Палестины. Во время войны 67-го года мне было одиннадцать лет. Я видел беженцев, которые в ужасе переходили мост через реку Иордан, видел их несчастье и горе. Меня охватывали ярость, гнев, недоумение. Я не понимал, как великие арабские страны могли понести столь унизительное поражение от Израиля. Мы думали, что эти страны освободят Палестину, но их поражение было для нас шоком. Ярость и боль зарядили меня такой энергией, что я решил посвятить себя освобождению моего народа. После 67-го года мы стали беженцами в Иордании. Потом эмигрировали в Кувейт. Там я окончил школу. Постоянно испытывал тоску по Родине, куда не мог вернуться. Эти тоска и любовь подталкивали меня к борьбе. Я видел, как борются за свободу палестинские патриотические организации, как борется Арафат, какие они приносят жертвы. Но я видел их ошибки. Они слишком часто вмешивались во внутренние дела Ливана и Иордании, что отвлекало их от основного вопроса — освобождения Палестины. Это было пустой тратой энергии в ненужном направлении. К тому же они начали переговоры с Израилем в момент, когда революция продолжалась. И это приводило к ослаблению, затуханию борьбы. Они слишком увлекались показными мероприятиями, внутри которых была пустота и которые ничем не облегчали судьбу народа. Внешняя, показная активность — это опасность для любого сопротивления. Сила революции — в тесной связи с народом. Революционеры не должны превратиться в слой, который живет отдельно от народа. Идеология лидеров, о которых я говорю, была отрезана от арабских, исламских корней. Они старательно обобщали опыт революций всего мира, но ничего не взяли из ценностей нашего региона. Это не значит, что мы в ХАМАС отворачиваемся от революционного опыта Вьетнама и Кубы, России и Китая. Но я считаю, что любая революция прежде всего должна питаться национальными корнями, а уж потом впитывать опыт мировых революций. Именно эти рассуждения заставили меня и моих братьев по борьбе начать новый революционный проект на базе палестинского опыта. Палестинский человек — главный субъект нашего проекта. Осада Бейрута в 82-м году ускорила реализацию нашего проекта. Бейрут был первой арабской столицей, который пал под бременем оккупации. В результате палестинские революционеры были разбросаны по всему миру. В нашей революции наступил опасный этап, который можно было охарактеризовать, как "политика без сопротивления", "разговоры без действия". Это ускорило реализацию нашего проекта. Я являюсь одним из его основателей. Главным же вдохновителем и лидером был шейх Ахмад Ясин, недавно погибший от еврейской ракеты. Этот революционный проект рассчитан на длительное время, исключает компромиссы с врагом, реализуется лидерами, которые не уходят от опасностей, но подвергаются им наряду со всем народом. Погибают вместе с народом, побеждают вместе с народом. Мы верующие революционеры. Вера в Аллаха делает нас бесстрашными, и мы не боимся смерти. Жизнь и смерть человека в руках Всевышнего. Лидеров сопротивления обычно подстерегают две ловушки. Первая — это запугивание, когда лидеру угрожают и он начинает бояться, идет на компромиссы и уступки. Вторая — покупка лидера, когда алчность делает его зависимым от врага. Тогда он продает землю и свой народ ради своих личных интересов. Наша вера в Аллаха защищает от этих искушений и ловушек.

А.П. То, что вы сейчас произнесли, я бы мог адресовать русскому патриотическому движению, русским оппозиционным лидерам. Вы живете среди опасностей, смертей и угроз. Какие опасности грозят вам лично? В чем секрет педагогики, позволяющей воспитывать бесстрашных борцов?

Х.М. Бесстрашными делает нас убежденность в правоте. Наше дело правое, а дело врага ложное. Эта земля моих предков, моих отцов, я тесно связан с этой землей и ее историей. Мы ощущаем, что земля Палестины — часть великой истории, великой уммы, великой общины, славной и великолепной. В нас живет дух бесстрашных рыцарей. Наша борьба — есть естественная реакция свободного человека на завоевателя. Наш народ жаждет свободы, не соглашается стать рабом. У нас нет иных средств обрести свободу, кроме сопротивления. Международное сообщество не защищает нас, не возвращает нам наши права. Умеренная политика, переговоры с врагом также не приводят к освобождению. Остается одно — вооруженная борьба. Такое воспитание наши дети получают с малых лет, оно передается из поколения в поколение. В этом суть палестинского характера.

А.П. Вы лично подвергались нападению?

Х.М. В моей жизни было много трудных моментов. Но я не ухожу от опасностей, а иду им навстречу. Я сидел в иорданской тюрьме в 99-м году, перед тем как меня депортировали из Иордании. Иорданское правительство закрыло все наши офисы и прекратило деятельность ХАМАС на ее территории. Израильские спецслужбы охотились за мной, но я уходил от агентов "Моссада". Однажды я направлялся в мой офис в Оммане. Перед входом меня поджидали два агента "Моссада". Когда я вышел из машины, оба накинулись на меня. У одного в руке был маленький аппарат, величиной с сигарету. Он поднес аппарат к моему левому уху и впрыснул яд. Через поры кожи яд мгновенно вошел в меня. Я почувствовал, как у меня останавливается дыхание. На меня накатывалась сонливость. Яд действует таким образом, что как только человек засыпает, его дыхание останавливается. Целью Натаньяху было провести тихую, бесшумную операцию. Яд проник в меня, убивал, и я был на волоске от смерти. Мой телохранитель, который сопровождал меня, сумел поймать обоих агентов, обезоружил их в рукопашной схватке. Он поймал их и сдал иорданским властям. Их коварный план раскрылся. Натаньяху попал в неудобное положение. Король Хусейн позвонил Клинтону, разразился международный скандал. Натаньяху был вынужден прислать в Омман противоядие, которое прекращает действие яда. Через 48 часов после покушения в меня был введен антидот и действие яда остановилось. Покушение на меня и связанный с этим скандал привели к тому, что из израильской тюрьмы был освобожден наш лидер шейх Ахмад Ясин, который подвергался там ужасным мучениям.

А.П. Существует мнение, что кадры, окружавшие Ясира Арафата, были коррумпированы. Как вы работаете с кадрами? Где берете специалистов в военной, экономической, политической области?

Х.М. ХАМАС борется сейчас на два фронта. Военный — за освобождение от Израиля оккупированной Родины. И политический — где мы создаем новое свободное общество. Источником кадров для нас являются члены ХАМАС. Мы — очень большое движение, наши члены обладают различными специальностями и квалификациями. Но мы приглашаем к сотрудничеству и членов ФАТХ, и других политических сил Палестины. Израильтяне, американцы, а также Палестинская администрация пытались подкупить некоторых наших руководителей, но это имело ограниченный успех. Между нами и Израилем идет война разведок. Они пытались много раз проникать в нашу организацию, пытались и мы. Иногда им это удавалось, удавалось и нам. Однако им удавалось проникнуть лишь на периферию организацию. Члены ХАМАС имеют человеческие слабости, но эти слабости не берут верх над их духовной сущностью.

А.П. Запад включил вашу организацию в список террористических. Россия этого не сделала. При этом высокопоставленные чиновники Запада идут на активный контакт с вами, а российские представители воздерживаются от контактов. Странно, не правда ли?

Х.М. Может быть, России нужно включить нас в список террористических организаций, чтобы начать контактировать? Но это шутка. Соединенные Штаты не хотят ограничить себя конкретным определением терроризма, используя этот термин в своих корыстных целях в каждом случае отдельно. Наша борьба с Израилем законна, как была законна борьба американского народа за независимость от английской оккупации. Но сегодня Америкой управляет сионистское лобби, и Америка всегда занимает сторону Израиля. Поэтому происходит война терминов. Европа, которой управляется Америка и которую шантажирует Израиль, была вынуждена пойти против своих принципов и включить ХАМАС в список терроритических организаций. Но поскольку Европа не верит в это, она контактирует с нами. Хавьер Солана сделал заявление о том, что Европейский Союз имеет контакт с ХАМАСом. Россия находится в согласии со своими принципами и не включила нас в число террористов. Мы это очень ценим. Остается только установить контакты. Россия великая держава и должна иметь контакты со всеми, с кем захочет. ХАМАС — основная сила палестинского народа, которая побеждает на свободных выборах. Контакты с такой организацией выгоны и логичны.

А.П. Много ли членов ХАМАС?

Х.М. Это по-прежнему составляет тайну организации. Но вы можете себе представить, сколько нас, если ХАМАС одерживает победу на всех выборах, которые происходят в Палестине, включая выборы в профсоюзах, университетах, муниципалитетах.

А.П. Был ли Ясир Арафат несомненным вождем Палестины? Был ли он примером для палестинских бойцов?

Х.М. Арафат был героическим человеком. Его жизнь была полна подвигов, была примером служения Родине. Он был очень скромен в личной жизни, умел разговаривать с народом, не прятался от страшных опасностей, преследующих революционера. Однако в последние годы его жизни обнаружилась теневая сторона его натуры. Его влияние на палестинскую революцию стало приобретать отрицательный характер. Его искренность в глазах палестинского народа была нарушена. Люди стали искать другие образцы для подражания, которыми становились бойцы ХАМАС.

А.П. Быть может, Арафат завидовал новым лидерам?

Х.М. Не исключаю. Потому что у шейха Ахмада Ясина был огромный авторитет в народе. Арафат не переносил рядом с собой лидеров, равных ему.

А.П. Можно ли сказать, что вокруг Арафата сложился близкий ему политический клан, который чем-то напоминал клан Ельцина? У нас в России этот клан именовался "семьей"?

Х.М. Нет, так называемой "семьи" у Арафата не было. Он самостоятельно управлял политикой. Конечно, его жена иногда пыталась вмешиваться в дела управления, но это мало ей удавалось. Арафат создал слой людей, которые слепо и раболепно ему подчинялись, и в этом была его ошибка. Критерием эффективности стала личная преданность Арафату, а не способность, квалификация, самоотверженность, и это становилось опасным. Все высшие посты заняли подхалимы, и когда Арафат стал слабеть, они дружно ополчились против него, ибо с самого начала преследовали личные интересы. Кто заступился за Арафата? Это мы, ХАМАС. Почему мы его защищали? Потому что мы видели: Америка выступает против него. Мы, оппоненты Арафата, встали рядом с ним, чтобы заслонить его от американского давления. Так называемые последователи Арафата воспользовались американским давлением, чтобы оттеснить Арафата. Революция может иметь правильное начало, но искусство революционера в том, чтобы на всех этапах революционной борьбы выдержать это правильное направление и завершить революцию, не потеряв по пути ее основных целей. Арафат и его последователи имели блистательное начало, выдержали громадное давление, но они не сохранили правильного направления. Поэтому мы в движении ХАМАС постоянно заботимся о чистоте наших идей, о правильности революционного курса, чтобы не предать интересы палестинского народа, не поколебать его доверия к нам. Наш народ — образованный и разумный. Он тонко чувствует истину и фальшь. Как только почувствует, что руководство начинает грешить принципами, отворачивается от него. Если же народ видит, что лидеры не прячутся за его спину, а идут впереди, жертвуют и гибнут за народ, то лидеры получают от народа все, чем тот владеет, включая жизнь. Приведу пример. Два года назад во время антифады у нас погиб один шахид. Обычно, когда у нас погибает боец, я звоню его родителям, его семье. И здесь я позвонил его матери. Она сказала, что это ее третий сын, который вслед за двумя погибает, как шахид. Она не была сломлена горем, хотя ужасно страдала. Она произнесла следующие слова: "У меня осталось еще семь мальчиков. Я готова пожертвовать ими ради освобождения Палестины". Если бы она хоть на секунду усомнилась в честности ХАМАС, она не произнесла бы этих слов. Если бы сомневалась, стала бы укорять меня за гибель ее сына.

А.П. Я вижу у вас на стене флаг ХАМАС. Что означают изображенные на нем символы?

Х.М. В центре золотой купол Мечети Скалы, которая находится на территории священной для нас мечети Аль-Акса в Иерусалиме. Над ним помещен контур Палестины. А ниже две скрещенные сабли — знак силы и сопротивления. Надпись — Движение исламского сопротивления — ХАМАС.

А.П. Когда вы победите и будет в полной мере создано независимое государство Палестины, всем ли вы станете предоставлять гражданство? Будут ли влиять на это вера, национальность, срок проживания? Могут ли рассчитывать на гражданство граждане Израиля, Америки, России?

Х.М. Каждый, кто останется на территории Палестины после освобождения, будет обладать всеми правами гражданина. Главное, чтобы оккупация была завершена, у нас нет предубеждений по вопросам веры или национальности.

А.П. Почему палестинские христиане в большей степени поддерживают ХАМАС, нежели ФАТХ? Казалось бы, что христиан должна была бы отпугивать радикальная религиозность ХАМАСа?

Х.М. Ситуация выглядит несколько иначе. Дело в том, что ФАТХ старался внушить христианам, что ХАМАС направлен против них. Что исламская сущность нашей организации опасна для носителей иных религий. Но долго такая пропаганда не могла продолжаться, ибо христиане очень скоро увидели в нас друзей. Однажды мы хотели объявить общепалестинскую забастовку, но обнаружили, что день забастовки совпадает с религиозным праздником христиан. Мы перенесли день забастовки в знак уважения к христианам, и это было встречено христианами с пониманием Мы некоррумпированная, честная организация. Жертвуем жизнями ради свободы, и это снискало доверие и уважение всех палестинцев, невзирая на веру.

А.П. Объясните, почему в настоящее время ХАМАС сократил свои боевые операции? Связано ли это с предстоящими парламентскими выборами? Или с ведущимися между Израилем и палестинским руководством переговорами?

Х.М. Народная революция имеет особую природу. Иногда она переживает резкий подьем, а потом наступает спад. Как море, имеет приливы и отливы. Наше сопротивление построено на принципах партизанской войны. Это не война армий. Враг имеет постоянный перевес сил, и для нас важно выдержать длительный характер сопротивления. Когда мы наблюдаем в народе некоторое утомление, снижение протестной волны, мы не форсируем ее искусственно. Снижаем темпы боевых операций, что не означает перемирия. Народ не упрекает нас за эти передышки, знает, что они предпринимаются на пользу общему делу. Хотя, конечно, возводимая евреями сплошная бетонная стена, с пулеметами и минными полями, затрудняет наши действия, заставляет прибегать к новым приемам, чтобы преодолеть эту полосу препятствий. Много и других препятствия, — варварское вторжение израильских войск в наши города два года назад, постоянная работа израильских спецслужб, коллективное наказание целых городов и селений, разрушение домов наших борцов, масштабные аресты, общая блокада, приводящая к голоду в Палестине, — все эти вызовы брошены нам. Эти вызовы служат препятствием, но не останавливают сопротивления. В нашей схватке с Израилем сражаются сила воли, интеллекты, верования. Приведу пример из богатой российской истории, который мы рассматриваем как пример для наших бойцов, ведущих длительное сопротивление. Самый известный автомат в мире — это "Калашников". Он был изобретен рядовым советским солдатом по фамилии Калашников. Идея автомата зародилась в нем после того, как советские войска потерпели поражение в начале войны. Советские солдаты имели простые винтовки, а немецкие солдаты были вооружены автоматами. Калашников, контуженный в бою, находясь на больничной койке, думал, как вооружить советских солдат автоматами. Через год он сконструировал первый автомат. Это пример волевого человека, который не сдался. Воля проявляется не в момент успеха и победы, а в момент неудачи и поражения. Уроки, которые мы получили от советской истории, важны нам, как уроки беспримерного сопротивления. Сегодня арабы находятся под сильнейшим натиском американцев и сионистов. Некоторые под этим невыносимым натиском предпочитают пойти на уступки, сдаться, объясняя это тем, что мы слабые, что перевес в пользу врага, что общее положение в мире не в нашу пользу. Мы же в нашей арабской, мусульманской умме убеждены в обратном, — мы должны продолжать сопротивление и превращать поражение в победу. Я верю, что российская умма восстановит свою мировую роль и сможет остановить свое отступление перед натиском американцев. Уверен, что арабская, мусульманская умма и российская умма вместе смогут победить любую агрессию, смогут остановить сионистский терроризм.

А.П. Если сирийцы уступят американскому давлению, готовы ли вы к такому развитию событий? Не ожидаете ли вы удар по вашей штаб-квартире в Дамаске?

Х.М. Сирийское руководство видит, что американцы постепенно, шаг за шагом, наращивают свое давление. Сирийцы понимают, что если они уступят американцам, они превратятся во второстепенное государство, которое в конце концов падет. Сила Сирии в ее лидирующей роли в арабском мире, и она не должна отказываться от этой роли. Но мы, ХАМАС, готовы к худшему сценарию, к опасным для нас переменам, и у нас есть свои варианты. Все должны знать, что наша главная сила, главная организация находится внутри Палестины. Штаб организации внутри. Боевое крыло внутри. Большинство руководителей внутри. Все наши институты внутри. Поэтому давление на нас вовне Палестины не будут иметь существенного значения. Движение ХАМАС может очень динамично мобилизоваться в арабской и мусульманской среде. Мы имеем обширную сеть по всему арабскому миру, и арабы во всех странах доверяют нам. Многие арабские режимы имеют с нами хорошие отношения, потому что знают, как мы сильны внутри Палестины, и что будущее Палестины принадлежит нам. Они исходят из того, что мы боремся с американцами в том числе и за их интересы. Если допустить, что ХАМАС проиграет Америке и Израилю, то давление на остальной арабский мир непомерно усилится. Мы не вмешиваемся во внутренние дела других стран, не причиняем вред странам, где находимся.

А.П. Большевики, находясь в предреволюционной, подпольной стадии, сформировали особый тип партии. Когда большевики взяли власть, этот тип организации развернулся в строй, в целую общественную систему. И эта система несла в себе отпечаток ранней стадии, как цветок несет отпечаток бутона. Какой тип общества строит ХАМАС, исходя из устройства самой организации? Будет ли это исламская республика? Или светское демократическое государство? Или авторитарный централистский строй?

Х.М. ХАМАС понимает, что каждый этап борьбы имеет свои особенности. Этап революции отличается от этапа завоевания власти и строительства государства. Управление революцией отличается от управления государством. Сейчас мы одновременно участвует в революционном процессе и в политическом, — в тех органах власти, которые существуют в Палестине. Это помогает нам избежать момента, когда абсолютная революция превращается в абсолютную власть. Сначала мы завершим полное освобождение нашей земли, а потом станем выбирать тип общества. Если же мы станем заниматься государственным строительством до полого освобождения, то у нас не будет суверенного государства, вообще не будет государства. Мы хотим государство без оккупации. Мы постоянно считаемся с мнением палестинского народа. Не навязываем палестинскому народу свою схему общества, полагаясь на его свободный выбор. Любая, навязанная народу идея не будет иметь успеха. Это соответствует нашему исламскому пониманию. В Коране есть аят, который отвергает всякое принуждение. Главное дать народу свободу выбора, что соответствует идеи освобождения от оккупации. Обретя свободу, народ сделает свободный выбор и определит тип своего государства. Любая революционная организация, которая не может быть демократичной внутри себя, не сможет быть демократичной вовне. Арабская пословица гласит: "Тот, у кого нет этой вещи, не может предоставить ее другим". Внутри ХАМАС сегодня существует реальная демократия в ее институтах и учреждениях. Наше руководство выборно на всех уровнях. Наши решения принимаются не одним каким-нибудь лидером, а всем сообществом. Поэтому никто не должен бояться диктатуры ХАМАС. Мы станем строить демократическое государство, где будет место другим политическим силам. Ни остальной арабский мир, ни мировое сообщество не должно опасаться ХАМАС. Что касается религии, это глубоко индивидуальный выбор, и он не предполагает принуждения.

А.П. Страшно, если огонь революции остынет в холодильнике демократии.

Х.М. Сложилось мнение, что революция не может одержать победу без диктатуры. Что если лидер хочет быть революционером, он обязательно должен быть диктатором. Мое мнение таково, — диктатура дает на определенное время преимущества революции, но время это будет коротким. Революционер не может быть несвободным. Но если он свободен сам, он не может не желать свободы другим. Ибо цель революции — не закабаление, а свобода.

А.П. Хорошо, если огонь революции переходит в огонь строительства, а огонь строительства соединяется с огнем мироздания, к которому и устремлено строительство общества и государства. Совершенное общество и государство помогают людям познать великие мировоззренческие истины.

Х.М. Мы хотим нашей борьбой возжечь пламя, которое остановит оккупацию, несправедливость, угнетение. Чтобы это пламя не угасло, должны быть люди, которые это пламя поддерживают. Это герои. В нашем движении ХАМАС, слава Аллаху, есть много героев, не дающих угаснуть огню. Мы воспитываем нашу молодежь в духе служения свободе. Лидер, который сеет зерно диктатуры в своей организации, сеет зерно, которое уничтожит саму революцию.

А.П. Палестинский народ сегодня имеет наибольшее количество героев на душу населения. Как они воспроизводятся? Вот на стене я вижу тридцать портретов высших руководителей ХАМАС, павших в борьбе. Погибают не только рядовые бойцы, но и руководство. Как их пример осваивается народом?

Х.М. Наш народ необычайно ценит своих героев. Особенно тех, кто пал в боях за свободу и независимость страны. Когда в семьях палестинцев рождаются дети, им дают имена павших героев. Когда 5 января 96-го года погиб герой Яхья Аяд, за которым израильская разведка охотилась три года, в этот день у меня родился сын. Я его назвал Яхья. Он гордится этим именем. Сознание палестинского ребенка, что он носит имя героя, придает ему гордость и силу. Когда погиб шейх Ахмад Ясин, сотни родителей назвали своих новорожденных Ахмадом Ясином. Меня, например, зовут Халед. Отец назвал меня в честь Халеда, сподвижника пророка, военного предводителя мусульман. Таким образом, мы как бы передаем героизм по наследству. Фотографии павших руководителей ХАМАС люди приклеивают на ветровые стекла своих автомобилей. Люди каждый год отмечают даты их героической гибели. Например, день героической гибели Аба Аяша. Сегодня утром мне позвонили его родители. Мы держим связь с родителями павших героев, постоянно интересуемся их делами, помогаем. Мы не только сохраняем имя погибшего шахида, но и заботимся о его семье. ХАМАС тратит огромные деньги на поддержание семей падших шахидов. Ежемесячно каждая семья получает не меньше двухсот долларов. Также ХАМАС заботится о семьях пленных, которые находятся в застенках и концлагерях сионистов. Это наш патриотический долг и этого требует от нас наша религия. Иногда у нашего движения возникают финансовые трудности, и мы сокращаем наши расходы, но под это сокращение никогда не попадают расходы для семей погибших и пленных.

А.П. Я слышал, что вы заботитесь о вдовах героев. Даже находите им мужей.

Х.М. Да, мы обращаемся к членам ХАМАС с призывом брать в жены вдов павших героев. Не принуждаем их к этому, но узнаем через других женщин, через соседей, что женщина бедствует, нуждается в защите, в кормильце, и тогда такую женщину берет замуж наш товарищ.

А.П. Мне кажется, шейх Ясин занимает в Палестине особое место. Является носителем особых качеств, которых нет у других людей. Какое место он занимает в вашей личной судьбе?

Х.М. Павший герой шейх Ахмад Ясин влиял на меня разносторонне. Он был инвалид, парализован, прикован к инвалидной коляске, но имел такую неукротимую энергию, которая всех подымала на борьбу. Когда больной превосходит здоровых людей, это является непревзойденной ценностью. Это повлияло на меня и на многих других. Его с ранних лет влекло в борьбу. Он был очень прост, скромен, жил, как живет палестинский народ. Чем скромнее человек, тем он выше в глазах народа. Есть конкретный случай, связывающий меня с шейхом Ясином. Я уже говорил, — покушение на мою жизнь стало причиной освобождения из тюрьмы шейха Ахмада Ясина.

А.П. Вы допускаете мысль, что Россия снова вернется на Ближний Восток, как союзник арабов?

Х.М. Мы мечтаем, когда Россия восстановит свое присутствие на Ближнем Востоке, и здесь установится баланс сил. Палестинцы, как никто, страдают от дисбаланса сил. Если бы Россия вернулась в наш регион, она в нашем лице нашла бы силу, на которую можно опереться, силу стойкую, имеющую волю к продолжительному сопротивлению. Израиль в прежних войнах побеждал регулярные арабские армии, опираясь на преимущество в технике и на поддержку американцев. Сейчас Израиль столкнулся с войной иного плана. Это война не регулярных армий, а партизанская. Это народное сопротивление, на которое невозможно воздействовать силой удара. Израиль не в состоянии выиграть эту войну ни в Палестине, ни в Ливане. Как Америка не в силах подавить сопротивление в Ираке. Если бы Россия выступила в поддержку нашего сопротивления, тогда бы наше положение резко улучшилось.

А.П. Готов ли ХАМАС к диалогу с Израилем? Возможно ли признание Израиля, как государства? На каких условиях и в каких границах?

Х.М. Израиль не признает права палестинского народа. Поэтому мы не готовы к политическим переговорам. Вначале Израиль обязан покончить с оккупацией, и тогда мы посмотрим. Любое стремление к переговорам в нынешних условиях бесполезно, потому что увеличивает израильское упорство. Вы видите, что почти все арабские режимы изъявили готовность вести переговоры с Израилем, в том числе и руководство палестинской автономии. Разве это изменило позицию Израиля? Только сопротивление вынудит Израиль освободить нашу землю. Оккупация не станет легитимной и будет трактоваться, как преступление без срока давности. Сегодня есть государства, которые ведут войны вокруг маленьких островов вот уже несколько десятилетий. Например, два острова между Россией и Японией. Если из-за крохотных островов ведется борьба, как можно предположить, что палестинский народ прекратит борьбу за свою землю? Великий и свободный народ никогда не отступит от своих прав. Израильская оккупация не имеет никакого будущего. Израиль тоже не имеет никакого будущего. Он построен на агрессии, на неправде. Будущее России с палестинским народом, не с Израилем. С исламским миром, но не с Западом и Америкой.

А.П. ХАМАС не желает разоружаться и одновременно стремится участвовать в политической жизни. Совместимо ли это?

Х.М. Оружие ХАМАС направлено против внешнего врага-оккупанта, и никогда не будет направлено против наших сограждан. Мы участвует в выборах в Законодательный Совет. Это часть наших усилий в строительстве гражданского палестинского общества.

А.П. Победы Хезболлы в Ливане повлияли на практику ХАМАС?

Х.М. Все движения сопротивления обмениваются опытом. Хезболла пользовалась опытом палестинской революции. Сегодня мы используем опыт Хезболлы, как и опыт всех революций в мире.

А.П. Не опасаетесь ли вы, что ФАТХ, с согласия Израиля и Америки пойдет на отмену парламентских выборов? В случае проведения выборов на какой результат вы рассчитываете?

Х.М. Мы желаем, чтобы выборы были прозрачными и показали демократичность нашего народа. Мы не стремимся к абсолютной победе в парламенте. Хотим, чтобы состоялось партнерство между всеми фракциями палестинского общества. Чтобы все они присутствовали в Законодательном Совете и участвовали в созидании. Но есть силы, заинтересованные в отмене выборов, в том числе, и внутри ФАТХ и Палестинской администрации. К этому же стремится Израиль. Все они находятся в кризисе. Они боятся, что итоги выборов будут не в их пользу. Если выборы отменят или отложат, это покажет, что они не за демократию, которую они пропагандируют. Причина их кризиса, — это наша борьба на поле боя. Нас нельзя сокрушить, нас нельзя купить. Мы победим.

А.П. Желаю победы.