Не надо лгать!
Не надо лгать!
Не надо лгать!
Владимир Бушин
Общество
о ценностях реальных и мнимых
Как известно, Нобелевский комитет всегда присуждает свою премию тем русским или русскоязычным писателям, которые, мягко выражаясь, пребывают в более или менее остром конфликте с властью. Единственное исключение — с 25-летним опозданием премия Михаилу Шолохову: "За художественную силу и честность…" Шолохов потребовался Комитету просто для спасения своей собственной "честности" после ряда уж таких лауреатов…
В только что ушедшем году премию дали белоруске Светлане Алексиевич, пишущей на русском. Ну, это уж полная девальвация премии. Сопоставьте — сия дама и хотя бы Бунин. Он, конечно, тоже отменный антисоветчик. Почитайте хотя бы, что он писал в дневнике во время войны. Но, все же, большой писатель…
Впрочем, хотелось бы вот о чём…
Ликуйте, православные! Торжествуй народ российский от Владивостока до Калининграда!.. Перед Новым годом, 15 декабря, в день своего столетия в столицу нашей родины, как новогодний подарок Европы городу герою, прибыла баронесса фон Дрейер Ирина Владимировна, дочь генерал-майора фон Дрейера. Этого генерала, как пишут газеты, генерал Деникин по подозрению в шпионаже не принял в Добровольческую армию. Но как бы то ни было, а в 1920 году Деникин под ударами Первой Конной армии фельдфебеля Буденного бежал во Францию, и вскоре там, во Франции, оказался и Дрейер.
По случаю долгожданного возвращения баронессы предполагался фейерверк, салют — 30 залпов из 224 орудий и бесплатная раздача бутылочек пепси и ватрушек у памятников Николаю Второму, Столыпину и Иосифу Бродскому. Однако почему-то ничего не состоялось, только пепси, и то не бесплатно.
Может быть, потому не состоялось, что кто-то вспомнил, что ведь ещё в 1987 году при Ельцине вернулась из той же прекрасной Франции почти в том же возрасте, что нынешняя баронесса, опять Ирина, но Владимировна — писательница Одоевцева. Она прожила в Ленинграде три года и почила в Бозе. После смерти был издан увесистый том её воспоминаний "На берегах Невы. На берегах Сены", давно вышедший во Франции. Анна Ахматова очень неласково отзывалась об этих воспоминаниях. Одоевцева — писательница довольно миниатюрная, однако же, видела Блока, слушала Есенина, была женой поэта-антисоветчика Георгия Иванова, за ней ухлестывал Гумилев. Но, опять же — а кто за Алексиевич? Чья она жена или вдова? Мне вообще трудно представить её в этой роли.
Впрочем, может быть, фейерверк в честь реституции баронессы не состоялся и потому, что кто-то заметил одну большую странность: в Советские времена возвращались из-за границы главным образом живехонькие деятели культуры, иные с мировыми именами, и они ещё долго трудились во славу родины, а ныне либо доставляют в урне могильный прах, либо вот такую голубку дряхлую, как никому не ведомая баронесса столетней выдержки.
В самом деле, вспомните. Окончательно возвратился в Советский Союз Максим Горький, самый знаменитый писатель ХХ века, и продолжал здесь работу над эпопеей "Жизнь Клима Самгина", над пьесой "Васса Железнова", над путевыми очерками "По Союзу Советов", выступал со статьями, активно участвовал в общественной и литературной жизни. Ещё раньше опомнился Алексей Толстой и так развернулся на родине, как никогда прежде — от фантастического детектива "Гиперболоид инженера Гарина" до эпопеи "Петр Первый". Не смог жить за границей и великий русский композитор Сергей Прокофьев. Здесь, дома, он пишет оперу "Война и мир", балеты "Ромео и Джульетта", "Золушка"… А его кантата к фильму "Александр Невский"?!
Вставайте, люди русские,
За нашу землю вольную!..
Что этим именам и произведениям может противопоставить нынешняя власть? Прах генерала Деникина? Того самого Деникина, который приехал в Америку умирать и до самой смерти мечтал о разгроме Советской России…
Еще до войны вернулись на родину Александр Иванович Куприн, Марина Ивановна Цветаева, во время войны — Александр Николаевич Вертинский, после войны — Сергей Тимофеевич Коненков, Валентин Федорович Булгаков, последний секретарь Льва Толстого, которого я знал в Ясной Поляне и напечатал в "Молодой гвардии" его переписку с Николаем Рерихом… И почти все продолжали работать, получали почетные звания вплоть до Героя Социалистического труда, ордена, премии.
Мы предлагали тогда вернуться даже Бунину. А ведь он, как упомянуто выше, был закоренелый антисоветчик. Уж не говорю о его "Окаянных днях", а что он писал в дневнике, когда началась война! Например: "Видно, царству Сталина приходит конец… Москву бомбят. Это ей ново…" Какое злорадство! Или: "А может, это и не плохо, что немцы победят русских?" и т.д. Константин Симонов, разумеется, не зная о его дневнике, летом 1945 года даже угощал классика коммерческой колбасой, доставленной в Париж самолетом прямо из Елисеевского магазина. Тот, по словам Симонова, урчал над тарелкой: "Хороша большевистская колбаса!", но так и не решился на репатриацию. Хотя будто бы и говорил Симонову: "Вы должны знать, что двадцать второго июня девятьсот сорок первого года я, написавший все, что я написал до этого, в том числе "Окаянные дни", я по отношению к России и к тем, кто ныне ею правит, навсегда вложил шпагу в ножны" (К.Симонов. Сегодня и давно. М. 1978. С.142).
Красиво сказано: после 22 июня — навсегда! Но уже 30 июня того года записал: "Итак, пошли на войну с Россией: немцы, финны, итальянцы, словаки, румыны. И все говорят, что это священная война против коммунизма! Почти 23 года терпели его!" Какая досада! Почему, мол, не могли лет на 10-15 пораньше? Но мало того, уже после всех встреч и бесед с Симоновым, после похвал "большевистской колбасе", в 1950 году у нас — у нас! при Сталине!- вышла книга его воспоминаний, о которой Симонов же писал: "Наряду с несколькими блестящими вещами в ней много дешевой и злобной антисоветчины, которую он мстительно отобрал из написанного в разные годы по разным поводам. Это был последний предсмертный удар, который он нам нанес" (Там же, с.147). Удар той самой шпагой, которая никогда и не была у него в ножнах.
Но продолжим сопоставление иного рода. Итак, живые-здоровые Горький, Толстой, Прокофьев… А либералы доставили, кажется, из Швейцарии прах философа Ивана Ильина, по матери немца, но, может, и не по этой причине даже после войны, уже зная, что соплеменники натворили на его родине, сколько крови пролили и душ загубили, продолжавшего восхвалять фашизм…
Как известно, великий русский художник Репин с давних дореволюционных времен жил в Куоккале на территории Финляндии в своих знаменитых Пенатах. После Октябрьской революции и отделения Финляндии он невольно оказался за границей. Однако 30 мая 1925 года в Русском музее открылась Юбилейная выставка, посвященная 80-летию художника. 340 картин! Это было грандиозно…А в сентябре 1926 года Илья Ефимович обратился с письмом к Ворошилову. Жаловался на безденежье, одиночество, неприкаянность, попросился в Советский Союз. Сталин тоже прочитал письмо и в тот же день написал Ворошилову: "Я думаю, что Соввласть должна поддержать Репина всемерно".
Существует легенда, что дабы решить какие-то частные вопросы на месте, послали к художнику Корнея Чуковского, который был когда-то соседом Репина в Куоккале, хорошо знал его, много писал о нем. А этот лукавец будто бы вместо помощи, содействия отговорил старика переезжать, запугал его. Это, мол, стало известно после советско-финской войны 1939-40 годов, когда Пенаты оказались на занятой нами территории. Е.Чуковская, внучка критика, решительно опровергает легенду. Но как бы то ни было, достоверно известно, что в 1925 году Чуковский был у Репина и вскоре в письме ему писал: "Вы мудро сделали, что провели эти годы в Куоккале". А через три года после визита великий художник умер на чужбине…
А визиты в нашу страну иностранцев! Какие люди в первые же годы после революции приезжали в Советский Союз…Еще в 1920 году, когда шла Гражданская война, приехал всемирно знаменитый писатель-фантаст Герберт Уэллс. Его принял Ленин, рассказал ему о плане ГОЭЛРО. Это поразило великого фантаста. Потом, назвав в ней Ленина "кремлевским мечтателем", он писал в книге "Россия во мгле": "Ленин, отвергая всех утопистов, сам впал в утопию…Можно ли представить себе более дерзновенный проект в этой огромной равнинной стране, населенной неграмотными крестьянами, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность?"
Подумайте: нынешним-то либералам досталась страна с поголовно грамотным населением, с высоко профессиональной не только технической интеллигенцией, развитой промышленностью и торговлей — и что? Уже почти добились такого положения страны, о котором в 1920 году писал Уэллс.
Ленин тогда пригласил фантаста-скептика приехать через десять лет. Он и приехал ровно через десять, причем после визита в США, где беседовал с Рузвельтом.. И, будучи уверен, что "в настоящее время во всем мире есть только две личности, к мнению, к каждому слову которых прислушиваются миллионы". — Сталин и Рузвельт, 23 июля 1934 года, на другой день после приезда, явился в Кремль и был принят Сталиным. Состоялась большая интересная беседа, в ходе которой хозяин и гость в чем-то соглашались, в чем-то спорили.
Своё общее впечатление писатель выразил кратко: "Я видел уже счастливые лица здоровых людей и знаю, что у вас делается нечто очень значительное. Контраст по сравнению с 1920 годом поразительный" (И. Сталин. г. М. 1997. Т. 14, с. 38). Кроме счастливых лиц великий фантаст мог видеть не только грандиозный Днепрогэс, но и еще за три года осуществленный весь план ГОЭЛРО. Вот какие мечтатели сразу после революции сели в Кремле.
Некто Н. Цветков без указания источника писал в "Литературной газете", когда главным редактором был Ф. Бурлацкий, что Уэллс "разочаровался в Сталине благодаря дурацким фильмам, которые он поощрял для пропаганды собственной персоны, — например, "Ленин в Октябре" Михаила Рома". Писатель усмотрел в фильме ещё и принижение образа Троцкого. Тут закрадывается сомнение: кто больший фантаст — Уэллс или этот Цветков? Ибо, во-первых, недовольство фильмом, разумеется, вполне возможно, но неужели проницательный Уэллс верил не тому, что видел в Советском Союзе собственными глазами, а фильму, сценаристом и режиссером которого был не Сталин, а Каплер и Ромм? К ним и следовало адресовать претензии. Во-вторых, неужели надо было дать возвышенный образ Троцкого, который уже десять лет за границей клеветал на страну, на Сталина лично и пророчил нам поражение в неминуемой войне с фашистской Германией?
В том же 1920 году приезжал и другой знаменитый англичанин, философ и математик, общественный деятель Бертран Рассел, лорд, будущий нобелевский лауреат. Если верить означенному Цветкову, Рассел считал, что "в принципах большевизма больше стремления разрушать старое зло, чем создавать новое добро, и потому успехи в разрушении гораздо больше, чем в созидании". Если это действительно цитата из Рассела, то, во-первых, ему следовало бы напомнить, что тогда в нашей стране уже шесть лет полыхала война, а война действительно не созидает, а разрушает. Во-вторых, можно лишь пожалеть, что лорд вместе со своим соотечественником не был у Ленина и не слышал его рассказ о ГОЭЛРО. Вот ведь диво дивное: идет война, а руководитель страны обдумывает грандиозный созидательный план! В-третьих, вот что докладывал американскому президенту его представитель Вильям Буллит, будущий первый посол США в СССР, приехавший к нам еще в 1919 году: "В России открыты тысячи новых школ, и советская власть, по-видимому, сделала за полтора года для просвещения народа больше, чем царизм за пятьдесят лет. Что касается театров оперы и балета, то их единственное отличие (от царского времени. — В.Б .) заключается в том, что они находятся под управлением Комиссариата просвещения, который предпочитает классиков и смотрит за тем, чтобы рабочие имели возможность посещать представления. Достижения Комиссариата просвещения, руководимого А.Луначарским, очень значительны, все русские классики переизданы". Так что, в 1922 году в докладе на Первом съезде Советов СССР Сталин имел все основания сказать: "Пусть этот союзный съезд покажет всем, кто ещё не потерял способность понимать, что коммунисты умеют так же хорошо строить новое, как они умеют хорошо разрушать старое". Ведь это словно именно Расселу лично адресовано.
Наконец, можно вспомнить, что лорд прожил долгую жизнь, намного пережил не только Ленина, но почти на двадцать лет и Сталина, он видел и наш экономический, и культурный взлёт, и победу над фашистской Европой, спасшей мир, и знал о нашем атомном прорыве, и знал о советском первопроходце в космосе… Что ж, и после всего этого философ остался бы при мнении, что коммунисты больше разрушители, чем созидателя?
В Советском Союзе побывали: в 1927 году — американец Теодор Драйзер, в 1928 м — немец Стефан Цвейг, в 1930-м — чех Юлиус Фучик и индус Рабиндранат Тагор, нобелевский лауреат, в 1931-м — англичанин Бернард Шоу, нобелевский лауреат, в 1934-м опять немец — Вилли Бредель… Через год после знаменитого англичанина, 28 июня 1935-го, Сталин встречал француза Ромена Роллана, нобелевскго лауреата, такими словами: "Я рад побеседовать с величайшим мировым писателем".
В начале 30-х годов несколько раз встречался со Сталиным знаменитый французский писатель Анри Барбюс. В итоге этих встреч в 1935 году вышла его книга "Сталин". Именно там о нем сказано: "Человек с лицом рабочего, с головой ученого, в одежде просто солдата". Осенью 1935-го в Москве писатель умер. И вот что пишет по этому поводу телеоракул Л.Млечин: Сталин приказал уморить писателя в больнице, так как опасался, что он отречется от своей книги. Помилуй Бог! Да в таком случае Сталину надо было бы морить множество писателей — от Маяковского до Твардовского, все они писали о нем совсем не так, как Троцкий, Сванидзе и Млечин. Впрочем, может быть, некоторых и следовало уморить, т.к. после смерти Сталина они принялись писать о нем почти как Млечин: Эренбург, Гроссман, Волкогонов…
Летом 1936 года приехал ещё один французский писатель, Андре Жид, будущий нобелевский лауреат. 20 июня на похоронах Максима Горького ему довелось даже выступить с поминальной речью с трибуны Мавзолея; в 1937-м — знаменитый немецкий еврей Лион Фейхтвангер… Почти все они написали книги о своем пребывании в Советском Союзе. Конечно, не каждому все нравилось у нас. Так, А.Жид был очень опечален тем, что гомосексуализм у нас наказуем, он просил Сталина признать это извращение нормальным явлением. Говорят, Сталин ответил: "Только через мой труп".
Можно вспомнить и прославленных шахматистов, бежавших в нашу страну от фашистской угрозы — многолетнего чемпиона мира Эммануила Ласкера из Германии, Сало (Самуила) Флора из Чехословакии, Андрэ Лилиенталя из Венгрии. А Бруно Ясенский и Вольф Мессинг из Польши? Между прочим, все названные здесь — евреи. Какое было время! Даже евреи бежали не из Советского Союза, а в Советский Союз. А от демократии за двадцать лет сколько евреев убежало из России?
Это всё — до войны, а в годы войны нашли временное прибежище от фашизма француз Жан Ришар Блок, немцы Эрих Вайнерт, Фридрих Вольф, Иоганнес Бехер… Я уж не говорю о деловых визитах к нам во время войны и вскоре после нее Рузвельта, де Голля, Черчилля, Идена…Мао Цзедуна, Неру, Индиры Ганди… Но куда подался уже после войны замечательный турецкий писатель Назым Хикмет, когда в 1951 году, после 17 лет тюрьмы вышел, наконец, на свободу? Может, в демократическую Америку? Или в либеральную Францию? Нет, он явился за "железный занавес" в деспотический Советский Союз, здесь продолжал работать, здесь издавались его книги, ставились пьесы, здесь в 1963 году, он и умер.
Но в Советском Союзе обретали убежище или вторую родину еще и некоторые ученые. Так, в 1950 году к нам приехал крупный итальянский физик Бруно Понтекорво, работавший раньше в США, Канаде, Великобритании. У нас он стал академиком, получил Сталинскую и Ленинскую премии.
Но вспомните Эриха Хонеккера. После поглощения ГДР Западной Германией он надеялся найти приют в новой России. И что? Хронический алкоголик-предатель Ельцин изгнал, выдал старика. И тот окончил свои дни в Чили.
Представим себе, что незадолго до смерти припожаловал бы в Москву знаменитый колумбийский писатель Габриель Маркес, нобелевский лауреат. Счастливые лица каких здоровых людей, как в 1934 году Уэллс, он увидел бы в Москве?
А какие театры к нам приезжали! От японского Кабуки ещё в 1928 году, а потом в 1961-м, до чешского Латерна Магика. А знаменитый американский бас чернокожий Поль Робсон! Его соотечественник замечательный художник Рокуэлл Кент! Оба — лауреаты Международной Ленинской премии мира. Советская власть знала, кого награждать.
А иностранные фильмы! Помню ещё немые "Багдадский вор" и "Кольцо нибелунгов", потом — от "Огней большого города" до "Венского леса" с божественной Карлой Доннер. Все эти Гарри Пили и Марлены Дитрих были нашими хорошими знакомыми, а Чарли Чаплин — соперником Игоря Ильинского. А фильмы незабываемого итальянского неореализма! "Рим — открытый город", "У стен Малапаги", "Сладкая жизнь", "Ночи Кабирии"… Да ведь и наши фильмы, начиная с "Броненосца "Потемкина", путешествовали по миру. Наши театры — "Большой", "МХАТ", "Вахтангова"… Ансамбли Красной Армии и Моисеева, хор Пятницкого и "Березка" — где только они не отбивали ладоши зрителей! А наши музыканты, шахматисты, футболисты… Кто в 1927 году на Первом конкурсе пианистов им. Шопена в Варшаве получил первый приз? Наш двадцатилетний Лев Оборин. Кто в 1936 году стал победителем международного шахматного турнира в Ноттингеме? Наш двадцатипятилетний Михаил Ботвинник! Кто в ноябре 1945 года в Англии выиграл серию из четырех футбольных матчей, которые смотрели 275 тысяч британцев, с общим счётом 19:9? Московское "Динамо"!
И эти оловянные головы с медными лбами 25 лет твердят нам о "железном занавесе"!. .
Наконец, всей душой были с нами Ким Филби, второе лицо в английской контрразведке, и вся его великолепная "кембриджская пятерка", работавшая на Советский Союз, трое из которой у нас нашли и убежище, и последний приют. Чего стоили хотя бы одни только сведения, полученные от Филби накануне битвы на Курской дуге.
А теперь кому после перезахоронения Деникина, Ильина и еще каких-то битых Красной Армией генералов выдали российские паспорта? Французскому актеру Депардье. И в каком театре он теперь играет — не у Хазанова? А совсем недавно — американскому боксеру Рою Джонсу. Видимо, сделано это в сладком расчете на то, что вот теперь и у нас будет свой домашний чемпион мира по боксу. И вот 12 декабря. Грандиозный новый Ледовый дворец, 12 тысяч пылающих чернокожим патриотизмом зрителей. И что? 46-летний чемпион выдержал только три раунда, а в четвертом оказался на полу.
Казалось бы, вот тебе наглядный живой урок, делай вывод, учись! Нет, буквально в эти же дни обещают российское гражданство ещё одному спортивному пенсионеру — 44-летнему Джаффу Монсону. Тот пришел в такой восторг от перспективы стать русским и, как Рой Джонс, вместе с паспортом получить коттедж на черноморском берегу, что тотчас разукрасил свою грудь татуировкой портретов Маркса, Энгельса и Ленина, а спину — изображением сталинградской "Матери-Родины". И в таком виде, 25 декабря, в Химках, на баскетбольной арене, под российским флагом вышел на бой с Дональдом Нджатахом из Камеруна… И что же на ринге? Если Рой Джонс все-таки выстоял три раунда, то этот, будучи на десять килограмм тяжелее соперника, рухнул в первом же! Опять нокаут!
Тут уместно ещё вспомнить разве что приглашение либералами иностранных спортивных тренеров, самых дорогих и самых бесполезных. Но так как успехов они не приносят, то через несколько лет министр спорта Мутко вдруг продирает глаза и публично заявляет: "Да они же, оказывается, по-русски говорить не умеют! Наш характер не понимают! Как же они могут работать?". То есть он понял через несколько лет то, что всем было ясно с самого начала. И вот недавно расторгли контракт с футбольным тренером Фабио Капелло, итальянцем, почему-то говорящим по-итальянски, но при этом вынуждены заплатить ему неустойку почти в 1 миллиард рублей, на которые можно было построить десяток прекрасных стадионов.
Нашим властителям надо бы всячески избегать возможного сопоставления с Советской эпохой хоть в чем-то, но они прут на рожон, вот и приходится им напоминать, кто они есть.
Им надо молиться на Советскую власть, надо ежегодно 22 апреля устраивать крестный ход вокруг Мавзолея, а 21 декабря — вокруг могилы Сталина. Ведь лишь благодаря заботам и работам тех лет и тех людей мы только и дышим до сих пор. Это понимать надо. Не надо лгать. И если Запад всемерно поощряет антисоветчиков и русофобов, как вот и Алексиевич, то российским властям, по крайней мере, не следует делать то же самое.
На фото: А. Барбюс и ветеран Парижской коммуны Г. Инар на Всемирном конгрессе друзей СССР (1927 год)