УКРАДЕННЫЙ ДОМ

УКРАДЕННЫЙ ДОМ

28 октября 2002 0

44(467)

Date: 29-10-2002

Author: Александр Брежнев

УКРАДЕННЫЙ ДОМ (История, которая продолжается пятнадцать лет)

Каждому дорог свой дом. Своя крепость, своя берлога, где можно укрыться, выжить, почувствовать себя в безопасности.

У Анатолия Морозова дома нет. Дом был. Его построил крепкий крестьянин — дед Анатолия — таким же крепким, каким был сам. Дом бревенчатый на каменном фундаменте, с просторными комнатами, большой русской печью, в которой можно было мыться, как в бане. Дом с широкими сенями. Именно этот дом облюбовали офицеры Советской Армии для временного госпиталя во время стояния под Москвой, а затем отката от нее гитлеровских войск. За этот дом в войну, как и за всю Родину, отдал свою жизнь отец Анатолия на Ленинградском фронте, оставив вдову с четырьмя детьми на руках, из которых младший, Анатолий, родился именно в ту лихую годину 1942 года, когда враг почти ворвался в Москву. Из этого родного дома Анатолий был призван на службу в Советскую Армию. Отслужив, решил одеть дом в кирпично-блочную одежду, для чего на заработанные деньги купил полуторный кирпич, шесть тысяч штук, 25 автомашин шлака, 10 автомашин песка. Кирпич поместился в сенях, и все было готово к исполнению желания. Но случилось землетрясение в Ташкенте, и мать надоумила сына ехать по призыву правительства на помощь людям, и может быть, сестре своей, вышедшей замуж в Ташкент. С обычным запалом, с каким берется Морозов за дело, отправился он на трудные работы. Окончив их уже по другому призыву "сверху", поехал работать на БАМ, мечтал все же вернуться в родную деревню с семьей, а потому с задачей заработать на переезд ее и безбедное существование. Не думал-не гадал, что найдутся расхитители на его стройматериалы, на весь дом, на весь труд его, — воспользуются темные людишки тем, что после смерти матери дом опустеет; тем, что Анатолий из-за болезни не смог прибыть на похороны матери, а накопленные деньги переслал сестре для этой печальной процедуры и снова должен был копить их для переезда в родной край. Эти людишки во главе с председателем Никольского с/совета Поповой Н.Е. не обратились в суд, а следовательно, не дали хода судебным уведомлениям о необходимости вступить в наследство ни сестре Анатолия Галине, что приезжала из Ташкента хоронить мать, ни брату Анатолия, Николаю, который проживал с семьей близко от деревни Чапаевка и навещал родной дом, сажал картошку на земле усадьбы, собирал урожай сада мешками и многим соседям раздавал яблоки и сливы. Понятно, что такое судебное уведомление, предусмотренное законом, не искало и Анатолия, хотя ему сказали, что не могли его найти. Вот она ложь и нарушение закона — дом имел наследников, а его разобрали без суда, как бесхозный, распродав все, что можно было от него распродать, и все заготовленные, сохраненные матерью, стройматериалы.

Второе нарушение, что дом был разобран без акта БТИ, самоуправно. Опустошен был сад. Когда вернулся в деревню Анатолий, ответив на призыв Горбачева возвращаться селянам в свои деревни и села, чтобы вдохнуть в них свежую струю жизни, ему в местном отделении милиции вначале сказали: "Построй хотя бы хозблок, но с окном, чтобы носил жилой характер, и мы тебя пропишем, так как ты наш и у тебя на этот дом есть домовая книга, в которой значится вся семья твоих родителей вместе с тобой".Так как Анатолий серьезно копил средства для переезда, то сумел построить такую хатку, посадить новый сад: 200 гнезд малины, много кустов смородины и крыжовника, 48 плодовых деревьев, построил туалет. На это ушло 4 года, и за все это время Морозов старался узаконить свои действия хлопотами о прописке в родном месте, но пока он этого добивался, "прихватизаторы" чужого добра предложили занять его место нескольким офицерам-летчикам расквартированной воздушной армии в Кубинке. Но увидев Анатолия и узнав его историю, офицеры засовестились, и свое счастье на несчастье Анатолия строить отказались. Однако суть дела Морозова и его хлопоты не остановили корысть полковника Егорникова. Он продолжил незаконную акцию, три дня беспощадно сжигая на костре все, что высаживал и строил Морозов 4 года, истратив все денежные средства. Затем Егорников обнес усадьбу своим забором, но, в отличие от Морозова, за многие годы не посадил ни деревца, ни кустика, ни цветочка, ничего не построил, кроме бани, которую построил год назад. Таков радетельный новый хозяин! Нужды ли у него нет, так как это место для него дача, а не основное место жительства, как для Анатолия? Или потому, что купля-продажа земли юридически в то время не могла состояться, а значит, "кот" знает, "чье мясо съел"?

Вот и приходится по сей день ходить Морозову по разным инстанциям, чтобы вернуть себе родное место, приобрести свою крышу над головой. Пока безрезультатно. Пяти публикаций в разных газетах не хватило на то, чтобы прокуратура возбудила по соответствующей статье дело в суде. В одиночку Морозову отстаивать свое право на наследство сложно, потому он ищет опоры в депутатах, журналистах, — во всех, кто может помочь.

В декабре 1991 года Мособлсовет большинством голосов в присутствии Морозова и около пятидесяти человек свидетелей принял решение вернуть Морозову дом и землю, пообещав выдать письменное решение на следующий день. Но при выдаче ему этого решения в нем слово "обязать" было заменено словом "рекомендовать". Морозов настаивал, чтобы текст решения был точно таким, за который проголосовали на совете депутаты, включил диктофон с записью собрания, но отстоять истину не удалось. Пришлось пользоваться рекомендацией. Однако и она была торпедирована следующим образом: вместо комиссии по расследованию дела Морозова на месте прокуратура выделила только одного человека — мадам Дзяевич, причем прокурор Наместников убедил Морозова в том, что одной Дзяевич достаточно для решения вопроса, так как решать его будут в присутствии и с участием самого Морозова с представителем местной власти с/совета д. Чапаевка Поповой Н.Е. Но Дзяевич и Попова заперлись в кабинете, не впустив туда Морозова на глазах свидетелей.

Так было допущено нарушение закона, которое наказуемо по статье о сговоре, но по сей день наказан только Морозов бездомностью, а теперь еще и тем, что стал пенсионером, а пенсию за трудовую жизнь получать негде.

За это время он остался без семьи, так как жена не вынесла этой борьбы.

Анатолий Морозов давно собрал сто шестьдесят подписей своих односельчан. Они свидетельствуют, что дом стоял в нормальном состоянии, не был аварийным, был застеклен. Тридцать человек из них сказали о состоянии дома на момент его слома, остальные 130 ходатайствовали о том, чтобы вернули Морозову наследство. Большинство в деревне были возмущены тем, что наследство украли и разорили усадьбу. Фемида в последние годы, наверное, чувствует себя обобранной, так как истине являются противовесом с перевесом доллары. Пока усадьба Морозовых — 15 соток — Анатолию не возвращена, и так как никто из них троих (Анатолий, брат Николай, сестра Галина) не были уведомлены судом о сроках и необходимости вступления в наследство, то Анатолий вправе и сейчас ожидать крайне нужного ему для жизни решения. Этому могут способствовать депутаты, местные власти, прокуратура — все, кто способен помочь восстановить справедливость.

А пока что обездолен человек, умеющий работать на земле, на машине, на строительстве. Много он растратил сил, но не растратил веры в то, что главная власть — закон, а не нарушители закона.

Редакция решила показать здесь один из документов Морозова по теме сноса дома, из которого явствует, что дом на момент его слома был крепким, а потому и снесли его самоуправно, без акта БТИ.

15 лет длится эта история — с того момента, когда Анатолий в день христианского праздника Покрова вернулся в дом, а увидел пустое место вместо дома. Как не рухнул тогда, как выдержал потом, когда два раза обносил вместе с братом забором место родной усадьбы, и оба раза местная власть сносила этот забор бульдозером?! Но то была не сегодняшняя власть. Однако при сегодняшней власти на пути Морозова появился Егорников и все события, описанные выше. Как выдерживает это Анатолий? Видно, день христианского праздника Покрова, в который он вернулся в разоренное гнездо, осеняет его силы.

Но пора, пора принять участие в судьбе Морозова каждому, к кому он обращался за помощью во спасение собственного достоинства "вельможным особам" и во спасение страны по большому счету, пора разгребать завалы ее разлома!