ПОЛИТБОЙЦЫ И ПОЛИТПРЕДАТЕЛИ

ПОЛИТБОЙЦЫ И ПОЛИТПРЕДАТЕЛИ

10 декабря 2002 0

50(473)

Date: 10-12-2002

Author: Генерал Борис Тарасов

ПОЛИТБОЙЦЫ И ПОЛИТПРЕДАТЕЛИ

В "Независимом военном обозрении" недавно (№ 34, 2002 г.) опубликована большая статья М.Ходаренка "Разложение единоначалия". Под столь хлестким заголовком помещен еще более агрессивный подзаголовок: "Политические органы в Советской Армии объективно препятствовали консолидации военной элиты государства". Читателям газеты представлен насквозь тенденциозный, поверхностный, проникнутый яростным чувством враждебности по отношению к Советским Вооруженным Силам материал. Как генерал Советской Армии, отдавший службе в ее рядах более 40 лет, считаю своим долгом откликнуться на этот вызов.

Автор начинает с истории вопроса. Он верно указывает, что в годы гражданской войны был создан институт военных комиссаров. Однако за этим он видит массу негативных последствий, в том числе фактическое введение двоевластия и т.д. Ну и что? В сложнейших условиях гражданской войны введение института военных комиссаров себя блестяще оправдало. Кстати, это было сделано по примеру Великой Французской революции. Достижение полной победы Красной Армии во многом было обеспечено деятельностью военных комиссаров. Так что не надо бы манипулировать словами — единоначалие, двоевластие… Фактически была найдена оптимальная в тех условиях форма военной организации, которая впоследствии была трансформирована в традиционные рамки. Я не собираюсь полемизировать с М.Ходаренком по поводу введения института военных комиссаров в 1937 и в 1941 годах. В обоих случаях они были вызваны кризисной обстановкой, охватывали малый отрезок времени и не оставили заметного следа в жизни Вооруженных Сил. Однако в условиях фашистского нашествия, наших неудач в начальном периоде войны, введение в состав военных советов фронтов известных и уважаемых в народе людей укрепляло авторитет органов военного управления, позволяло максимально привлечь к делу вооруженной борьбы все людские и материальные ресурсы. И этих людей аттестует автор как "совершенно неграмотных в оперативном отношении политических надсмотрщиков".

А ведь многие из них погибли на фронте. Ни один командующий фронтами в годы Великой Отечественной войны в мемуарах, высказываниях не сказал ни единого плохого слова в адрес членов военных советов по поводу якобы их вмешательства в оперативные вопросы. Этого вообще не было.

Мой отец, кадровый офицер, в конце 1941 года с группой боевых товарищей, сохранив знамя дивизии, вырвался из фашистского окружения и некоторое время служил в Управлении Ленинградского фронта, имея возможность наблюдать жизнь руководящего состава. Впоследствии он вновь был на фронте на различных должностях. Уже много позднее я не раз просил отца рассказать о деятельности военного совета фронта в годы войны. Хорошо помню его рассказ о взаимоотношениях командующего фронтом Л.Говорова и члена военного совета, тогда члена Политбюро ЦК ВКП(б), А.Жданова. Жданов доверял Говорову, относился к нему с большим уважением, не брал на себя решения оперативных вопросов. Такое отношение было нормой, и о том, чтобы политработники в годы войны подменяли командиров, не шло и речи.

Автор с ходу отрицает саму правомерность существования военных советов, и это отрицание адресует уже в сегодняшний день, указывая: "Роковое заблуждение, что управление войсками можно осуществлять с помощью коллегиальных органов, до сих пор имеет самое широкое хождение среди руководящего состава армии и флота". Ну что на это сказать? Мы имеем дело с откровенным невежеством неофита, берущегося судить о том, с чем знаком едва ли не понаслышке. Мне довелось за время службы в Советской Армии быть на должностях члена военного совета — начальника политотдела армии, и члена военного совета — начальника Политуправления двух военных округов, так что могу судить о данном вопросе с достаточным знанием предмета.

Во-первых, военный совет является коллективным органом обсуждения, выработки решений по принципиальным вопросам деятельности войск. Эта форма общецивилизационная. Начиная еще с древних Греции или Рима, история повествует о стремлении самых великих полководцев выслушать мнение наиболее авторитетных соратников, коллектива, и на этой основе выработать верное решение. Ничего удивительного, что Советская Армия взяла на вооружение этот опыт.

Во-вторых, идея военного совета вовсе не отрицает единоначалия. Командующий по Положению о военных советах являлся его председателем и за ним всегда было последнее слово. Все оперативные документы по управлению войсками оформлялись как решение командующего. А уже силы политических органов направлялись на выполнение войсками боевых приказов.

В-третьих, в условиях однопартийной системы надо было найти такую форму руководства, которая объединяла бы в себе функции государственного и политического органа. Такой формой и стали военные советы. То, что руководитель политоргана включался на правах члена в состав военного совета, только повышало авторитет и влияние командующего как единоначальника, олицетворяющего в своем лице военное и политическое руководство. Где же тут умаление единоначалия?

И, наконец, в-четвертых, в условиях жесткой армейской структуры форма военного совета давала возможность его членам отстаивать свое мнение, в случае несогласия с каким-то решением обращаться в вышестоящие инстанции.

Но все это, как говорится, цветочки. Далее "автор-разоблачитель" пишет уже в духе небезызвестного Резуна: “Несмотря на то, что РККА была насыщена политработниками сверху донизу… в первых же боях Великой Отечественной войны всего несколько дивизий оказались на высоте предъявленных требований. А скажем, в Белоруссии каждый третий плененный советский военнослужащий сложил оружие добровольно. В целом же количество пленных красноармейцев за первые полгода войны говорит о том, что во многих случаях дивизии и полки РККА, несмотря на значительное численное превосходство над вермахтом, не оказывали серьезного сопротивления захватчикам… в этой связи совершенно правомерно возникает вопрос: а эффективна ли партполитработа подобного рода в принципе?" В развитие этой мысли он утверждает, что в германских вооруженных силах не было партийно-политической работы, однако боеспособность оставалась высокой до последнего дня. Такое же положение было, по его мнению, в армиях стран антигитлеровской коалиции.

Разберемся и с этим. Прежде всего отметим, что старая российская армия в период Первой мировой войны не могла противостоять германским войскам, потерпела поражение и в конечном счете распалась. И это при том, что основные силы германцев были скованы на Западном фронте против англичан и французов.

Совершенно другая картина — в ходе Второй мировой войны. Германия владела ресурсами почти всей континентальной Европы. Советский Союз в результате несчастного начала войны потерял большую часть армии, экономических и людских ресурсов. Борьба фактически до лета 1944 года шла один на один. В этой борьбе мы, наш народ и армия, одержали победу над самой сильной военной машиной мира, пройдя через жесточайшие испытания, поражения, гибель многих миллионов людей, разрушение большей части народного достояния. Была достигнута высочайшая степень мобилизации всех моральных и физических сил народа. В ряду средств достижения этой цели видное место, безусловно, занимала политическая работа в войсках. Никакие издевки М.Ходаренка по поводу боевых листков, стенгазет, личного примера коммунистов в бою не смогут посеять сомнения в ценности накопленного в войсках опыта работы с людьми. Этот опыт служил нам многие десятилетия, и мы, послевоенное поколение политработников, учились у фронтовиков и нередко добивались зримых успехов.

Вспоминаю, за месяц до ввода войск Варшавского Договора в ЧССР нашу 11-ю гвардейскую армию подняли по тревоге и вывели в запасные районы. Ночью в полк поступило пополнение из военкоматов — более 800 воинов запаса. Конечно, публика эта была разношерстная, иные даже в подпитии. Мне, тогда молодому заместителю командира полка по политчасти, пришлось держать экзамен на зрелость. Мы работали с этими людьми — и через месяц личный состав полка был полностью готов к выполнению ответственной задачи. Уже после пришлось наблюдать в Северной Чехии, как ночью наши запасники, окруженные толпами чехов, отстаивали без помощи политруков "нашу правду". Сегодня кто-то скажет: "ну вот, оболванили людей и радуются". На это могу ответить: мы были убеждены в своей правоте и учили этому людей. Болванят же — это когда сознательно обманывают.

Много лет спустя мне пришлось работать и в частях 40-й армии в Афганистане. Там был накоплен очень ценный опыт организации политической работы, в том числе при действиях в горах, при вводе в строй молодого пополнения. Помню, как достойно показали себя в боях молодые политработники — выпускники Новосибирского и Свердловского военно-политических училищ.

… Развивая свои изыски, М.Ходаренок делает выводы: "в Вооруженных Силах СССР никогда не существовало монолитного офицерского корпуса, его консолидации и цементированию объективно мешали политработники"; и "в Вооруженных Силах СССР всегда существовали два офицерских отряда — командиры и политработники"; "политработники опасались появления в Вооруженных Силах СССР некой офицерской корпорации, касты". Эти утверждения насквозь фальшивы и бесконечно далеки от действительности.

Посмотрим на вопрос глубже. В условиях однопартийной системы политорганы выступали средством политического воспитания, регулятором социальных, нравственных отношений, организатором всего дела воспитания военнослужащих. Система политической работы являлась методом привлечения дополнительной человеческой энергии на решение поставленных перед армией задач, так что политработники, вся система политработы не только не разъединяли офицерский корпус, а, напротив, служили одним из основных условий его крепости! Судя по крайней озлобленности автора "НВО", он, вероятно, сам пострадал от политработников и парткомиссий. За что мы наказывали военное руководство? За халатность в работе, упущения в поддержании боевой готовности войск, за злоупотребления различного рода, за хамство и грубость в отношении к людям. Если и были отдельные проявления субъективного подхода, то они не делали никакой погоды. Справедливости ради замечу, что система политработы, естественно, не нравилась тем, кто хотел быть свободным в своих действиях от всяких ограничений. Таких было немало даже в высших эшелонах командования — особенно в постсоветское время. В борьбе за привлечение на свою сторону офицерского корпуса Ельцин освободил от контроля руководящий состав армии и флота. К чему это привело? Посмотрите, как повели себя освобожденные от контроля многие начальники. Поезжайте в дачные поселки — и вы увидите принадлежащие генералам, полковникам, да и ниже рангом военным, роскошные особняки, которые вообще несовместимы с их денежным довольствием. Утвердилась система воровства и расхищения, которая была ранее сильно утеснена. Вот почему люди, которые и прежде были склонны к подобным вещам, люто ненавидели политорганы, парткомиссии и политработников вообще! Сразу же замечу — подавляющее число генералов и офицеров Советской Армии эти явления не затрагивали.

Как итог всей статьи вышеназванный "специалист" делает ошеломляющий вывод: "Острие главного направления деятельности политструктур было направлено на разобщение собственного офицерского состава. Это явилось одной из причин распада Советского Союза и гибели его Вооруженных Сил". Вот так, ни больше ни меньше! Посмотрим же, как было на самом деле. Разного рода реформы еще со времен Хрущева не обошли стороной и Вооруженные Силы. Череда следовавших одно за другим сокращений армии привела к увольнению из ее рядов наиболее ценной части офицерского корпуса, носителей фронтового опыта. Когда в 60-х годах обострились отношения с Китаем, начался массовый призыв в армию офицеров-двухгодичников. Одновременно заметно снижался уровень материального обеспечения военнослужащих. В результате это привело к ухудшению качества офицерского состава. Перевод большинства соединений и частей на сокращенные штаты, массовое привлечение военнослужащих на уборку урожая, строительные работы и т.п. дезорганизовали систему боевой подготовки и весь уклад жизни войск. В этот период армия фактически лишилась корпуса сержантов. У нас не стало опоры в казарме. Одновременно сильно изменился призывной контингент. Если в 50-60-х годах большинство призывников в армию составляли славяне, то начиная с 70-х годов резко возрос удельный вес солдат из Средней Азии и Кавказа, которые, как правило, были сплочены, националистически настроены, нередко пытались навязывать в воинских коллективах свое "господство". Близко к этому лежат истоки неуставных отношений, "дедовщины" и других отрицательных явлений. В восьмидесятых годах в Сухопутных войска русские солдаты в подразделениях вообще стали значительным меньшинством.

Возможности командующих, командиров поддерживать порядок и дисциплину в войсках ограничивались экономическими возможностями государства, а также общей политикой либерализации правовых норм, уставов, невозможностью даже ставить в верхах вопрос о необходимости принятия радикальных мер по укреплению дисциплины и порядка в войсках. Поэтому в последние годы существования Советских Вооруженных Сил главная тяжесть работы по укреплению дисциплины и сплоченности воинских коллективов легла на плечи офицерских коллективов частей, политорганов, политработников, партийных организаций. Многие помнят, что на заседаниях коллегии Минобороны, совещаниях руководящего состава Вооруженных Сил министры обороны СССР С.Соколов, Д.Язов требования по укреплению воинской дисциплины адресовали главным образом к руководителям политорганов. Но в стране, особенно с началом "перестройки", происходило последовательное ослабление роли и влияния КПСС, в обществе, в том числе и в армии стало фактически невозможным привлечь за явные безобразия к партийной ответственности крупных начальников. Среди части командного состава нарастало стремление к злоупотреблениям разного рода. Получили широкое распространение использование родственных связей, кумовство, протежирование угодных людей. Вот это общее снижение "калибра" вождей армии, неспособность их решать задачи укрепления порядка и дисциплины в войсках, отсутствие опоры и авторитета среди офицеров не позволили ни одному из них выступить на защиту государства в августе 1991 г. Дело не в том, что в головах военных, как пишет М.Ходаренок, была каша, а в том, что военные люди привыкли к повиновению, а в условиях, когда верховный главнокомандующий вел двойную игру, не давал четких оценок и указаний, вся военная машина оказалась дезорганизованной, что позволило вывести армию из игры, нейтрализовать ее.

Во-вторых, общий упадок, естественно, не мог обойти политорганы, всю систему партийно-политической работы. Немало политработников пришли к высоким постам через протекцию, угодничество, другие подобные вещи. Некоторые из них допускали злоупотребления различного рода. Вспоминаю, как в 1987 году, после назначения меня членом военного совета — начальником Политуправления Уральского военного округа, в течение короткого времени нам пришлось освободить от должности и наказать в партийном порядке трех начальников политорганов. В этот период старшим начальникам стали неугодны принципиальные, смелые начальники политорганов. Даже начальниками Главного политуправления СА и ВМФ подбирались, как правило, люди незаметные, послушные. Под себя эти люди подбирали себе подобных. Никогда не забуду, как однажды командующий войсками округа в бешенстве набрасывался на меня за то, что я осмелился привлечь за грубые нарушения и злоупотребления к партийной ответственности большого командира. Причем, что интересно, главный мотив нападок был такой: "Я не позволю вам ущемлять единоначалие". Спрашивается, при чем здесь единоначалие, когда речь идет о злоупотреблениях служебным положением? Я тогда настоял на своем. Но многие политработники приспосабливались во имя спокойной жизни. Резко снижало эффективность политработы в этот период острое социальное неблагополучие в войсках, отсутствие поддержки и даже враждебность к армии со стороны М. Горбачева. В Главном политуправлении и армейском парткоме не оказалось вождей, способных возглавить коммунистов в борьбе против развала армии и государства.

Основной виновник развала Советских Вооруженных Сил, конечно, тот же Горбачев. Это он подставил военных под удары в Тбилиси, Вильнюсе, Москве, сделал все, чтобы деморализовать кадры, лишить их воли к борьбе, опозорить в лице общественного мнения. И это ему удалось. А верными продолжателями вредительства стали Б. Ельцин и его окружение. Задолго до августа 1991 г. они, с позволения Горбачева, начали "работать" с руководством Вооруженных Сил, искали и нашли людей, которых увлекли перспективы обретения полной свободы и суверенитета, обогащения, разнузданности поведения. Эти люди сыграли роль троянского коня, позволили "демократам" овладеть армией для последующего ее разгрома.

Сегодня политорганы находятся в совершенно новой, не известной им ранее ситуации, когда военные действия ведутся на собственной территории. Нужны новые подходы, возникают новые трудности. Но, несмотря на трагический опыт последних лет, у наших политорганов есть великий опыт и славная история. В их рядах служили и беззаветно отдавали на благо Родины все силы, а часто и жизнь многие десятки тысяч политработников. Наши им память и уважение. А новые органы воспитательной работы в армии, роль которых пока еще, к сожалению, малозаметна, могут внести свой вклад в укрепление боеспособности Российской армии, если возьмут на вооружение именно советский опыт. Что бы там ни писали г. Ходаренок и иже с ним.