Пути спасения

Пути спасения

Инна Ермилова. Экран любви и тревоги. Секреты мастерства на полях биографии. - М.: ЗАО Издательство "Аспект Пресс", 2013. – 223 с. – 800 экз.

Инна Ермилова написала книгу о любимых: работе, людях, стране. О том, как она попала на ТВ, об учителях, замечательной Нине Кондратовой, об уникальной советской дикторской школе. О том, какой была программа «Время» и каким было время. О тех передачах, которые довелось вести, о коллегах и друзьях. Об учёбе во ВГИКе, о создании телекомпании «Полюс», о сделанных документальных фильмах и передачах о детях и для детей, об уникальном прямом эфире с Северного полюса[?]

Приведём некоторые отрывки.

О профессии диктора

«Ни один артист ни одного театра не мог сравниться с ними в популярности. Их знали и любили, им писали мешки писем («мешки» – без преувеличения, сама видела, сама впоследствии получала), им подражали в одежде, интонациях, жестах. Да, конечно, телевидение тогда ещё было хоть и не в диковинку, но явлением новым, конечно, люди, которые каждый день «приходили в дом», запоминались «на раз», но всё же, всё же… Много лет спустя, когда «дикторов» в одночасье отменили, да на их место посадили «ведущих», (кого ведущих? куда? зачем?), я всё яснее начала понимать секрет той бешеной популярности.

…профессия наша заключается не только и не столько в том, чтобы правильно проговаривать слова и предложения, а в том, чтобы быть личностью в жизни и, стало быть, на экране , ведь сымитировать это невозможно, актёры знают, как трудно играть самого себя».

О том, что и как говорят нынешние тележурналисты (Инна Ермилова однажды не выдержала и стала записывать за ними наиболее «удачные перлы»)

«– Один из потерпевших выпрыгнул в окно с целью вызвать милицию…

– Обнаружилась тенденция исчерпания тенденции роста.

– Двадцать боевиков убито, двенадцать из них взято в плен.

– Рассмотрим этот вопрос в максимально конкретном ключе.

– В ответ они причинили многочисленные ушибы и ссадины.

– Алкоголизм. Государство будет всеми силами бороться с этой проблематикой.

– Со стороны болельщиков были произведены выбросы на поле…

Знаете, чем нынешние телевизионщики объясняют все эти корявости (ну, в том случае, когда слышатся они не от самих корреспондентов, а от «выступающих»)? «Да вы что, раз уж это люди сказали так, разве мы имеем право их редактировать»...

Да, мэр города сказал, что «необходимо усилить координацию по работе в данном направлении». Но стоит ли тащить в эфир этот канцеляризм (если у редакторов, конечно, нет тайного намерения дискредитировать мэра)?»

О том, как после ведения вечернего эфира 18 августа 1991 года автору пришлось срочно приехать в Останкино ранним утром 19-го

«А на мне по-прежнему пёстрое платье, клипсы… И тут вижу в аппаратной звукорежиссёра, она сидит за пультом в домашнем сереньком пуловере. «Можно тебя на секундочку?» – «Куда, зачем?» – «Пойдём, переоденемся. Так надо». В туалете быстро меняемся одеждой. Как ни странно, успеваю заметить, что моё платье ей очень даже к лицу. Лишних вопросов не задаёт. Надеваю её простенькую беленькую блузку, закалываю синей брошечкой, натягиваю пуловер, он на мне топорщится, выглядит чересчур объёмным.

«Особый жанр телепередачи: детские новости с участием детей»

Влетаю в эфирную студию. Там уже оператор и осветитель.

– Ребята, я всегда прошу, чтобы картинка была поинтересней. А вот сегодня…

– Всё поняли. Сделаем в лучшем виде.

Удивительно, что мои ощущения, моё понимание события совпали с настроением и этого оператора, и осветителя, и звукорежиссёра (теперь уже в моём платье), да и вообще всех тех, кому «повезло» в то утро работать на телецентре...

Читаю медленно, почти не поднимая глаз. Потом многие вспоминали, что «запиналась на каждом слове». И спрашивали меня: у тебя что, за спиной автоматчики стояли?

Нет, я не запнулась ни разу.

Нет, никаких автоматчиков не было.

Но, значит, у зрителя возникало то чувство, которое я и хотела ему передать…

С тех пор каждая годовщина ГКЧП не обходится без того, чтобы на экране не появилась Ермилова в сером, чересчур объёмном пуловере».

О том, как теперь вырезают

«Лет пять назад, как раз накануне одной такой годовщины, меня попросили поучаствовать в передаче «Культурная революция». Посвящена она была роли ведущего на экране. Тему сформулировали не без пафоса: «Телеведущий – совесть нации». Один из основных «экспертов» – Владимир Познер. Он отстаивал ту точку зрения, что, дескать, ведущий – это просто «водитель троллейбуса», от него ничего особенного не зависит. Меня попросили рассказать про 19 августа. Вспомнила, как всё было. Познер хмыкнул: «Ну, надо же, какие мы все герои!» Что тут в студии началось! Даже сам режиссёр-постановщик Андрей Козлов не выдержал и – неслыханное дело! – выбежал на съёмочную площадку: «Как же вы можете, ведь Ермилова тогда объяснила всем, что происходит! Многие, и я в том числе, пошли к Белому дому именно после её появления».

Спустя неделю-другую после записи звонит редактор... Голос – виноватый. «Завтра – эфир, но, понимаете, нам надо было сократить… Но вы не расстраивайтесь… Ваш рассказ мы дали целиком…» – «Так. А то, что говорилось после Познера, это даёте?» – «Нет, это вырезали». Быстро соображаю. Значит, реплика Познера оказалась никем (и мной тоже) не опровергнутой. «Тогда сделаем так. Вырежьте весь эпизод, связанный со мной». – «Да ну что вы, ведь это у нас самое интересное».

Смотрю передачу. Ни режиссёра, ни других выступающих. Мой рассказ. Комментарий Познера. И всё».

За годы, прошедшие с августа 91-го, отношение автора к тем трагическим для страны событиям, его героям и антигероям изменилось; но что было, то было.

О советском ЦТ

«Было ощущение огромности . Но не было ощущения размытости, невнятности. Экран, та же программа «Время», давал ежедневные «уроки географии». Приезжаешь куда-нибудь впервые, а будто уже бывал здесь. Сейчас мы начисто оторваны от страны, да и от всего мира тоже. Ибо на экране та или другая местность появляется только в двух случаях. Первый – если туда приехало высшее руководство. Второй – если там, не дай бог, произошло что-то криминальное.

Ведущий новостных программ должен, обязан знать родную страну. Конечно, побывать всюду невозможно. Но чувство причастности к России, понимание России у него должно быть. И неважно, что не он сам делает репортажи. Он представляет эти материалы, в его душе (и голосе соответственно) нет-нет да и проступит боль, – ну как такое случилось, проступит интерес, – вот это да! – проступит гордость, – вот, как же у нас на Руси здорово! Сейчас рамки ведущего сузились, это действительно диктор дикторович в чистом виде. Никуда он не ездит, никаких передач не ведёт. К тому же и отдыхает – там . И дети – там учатся».

В заключение согласимся с анонсом, которым эта замечательная книга открывается.

«Из калейдоскопа интереснейших персонажей и невероятных событий проступает главное, ради чего Инна Ермилова взялась за перо: любовь к экрану и тревога за него; она не только утверждает что «телевидение идёт к самоубийственному обрыву», но и предлагает пути спасения».

Отдел «ТелевЕдение»