Молоко, сноха и политика

Молоко, сноха и политика

Помните май? Случился кошмар в Одессе, разгорелись бои на Донбассе, сепаратисты захватили Мариуполь, со дня на день ожидается вторжение из России. Бурные дни. В эти самые дни мой старший поехал со своей девушкой погостить к ее родне, в приволжский город, умеренно промышленный, не из криминально-депрессивных, довольно образованный и уютный. Они были там почти 10 дней, и, когда вернулись, мы с мужем, конечно, спросили: и что там люди говорят про события на Украине? Интересно же узнать мнение нестоличных жителей. Ребята в ответ на вопрос озадаченно уставились друг на друга. И в этот момент мы поняли, что за прошедшие десять дней они не только ни разу не поучаствовали в обсуждении «про Украину» (дома-то у нас это постоянный фон), но и сами забыли обо всем этом начисто. Они помогали дедушке копать огород на даче, жарили с дядей шашлыки и ходили в баню, ели мамины пироги и гуляли по праздничной набережной Волги. Да, там работал иногда телевизор, в нем что-то такое рассказывали про ужасные события и кто-то из женщин, проходя мимо, мог всплеснуть руками и сказать: «Бедные люди, какой ужас!» — вообще не связывая это свое сочувствие ни с каким соображениями политики и тем более геополитики. Погибли, ранены, остались без крова — бедные, кто бы ни были. И дальше своими делами заниматься.

Для большинства россиян события происходят — там, в телевизоре. Почти как в сериале. Майдан, Донбасс, Обама, Путин — все там, в телевизоре. Санкции, индексы, рейтинги — это все тоже там, в телевизоре. А они тем временем строят дома, чинят машины, занимаются своим бизнесом, сажают смородину, женят детей, балуют внуков, ухаживают за стариками. Им некогда и не особо интересно вникать в ситуацию, пепел этой схватки не стучит в их сердце. Осуждать их за это? Ну, а мы что потеряли покой и сон, зная, что сейчас происходит в Ираке? Говорим об этом часами? Прочтем в новостях, ужаснемся, покачаем головой — какой ужас — и дальше работать или отдыхать.

Странным образом, эти люди в глубинке гораздо в большей степени отделены от государства, чем московская, вроде бы такая независимая, интеллигенция. Их уровень жизни больше зависит от урожая картошки и от того, поступит ли ребенок в вуз на бюджетное или платное отделение, чем от индексов голубых фишек. Их благополучие в старости гораздо больше зависит от отношений с выросшими детьми, чем от состояния Пенсионного фонда. Они за много лет привыкли приспосабливаться к меняющимся условиям жизни, рассчитывать прежде всего на себя и на свою семью а к власти относятся как к погоде: какая ни есть, а жить надо.

При этом подойди к ним в какой-то момент с вопросом: «Поддерживаете ли вы внешнюю политику российского правительства?» — что бы они ответили? «Да, конечно, поддерживаем, как не поддерживать». Считают ли, что Россия должна помогать ДНР и ЛНР? «Да, конечно, нужно помочь, люди же вон в какой беде». Извините, я пойду, а то молоко убегает, сноха рожает, рассаду пора сажать, котел отопления что-то барахлит, внучка в гости приехала — да полно событий и дел поважнее вашей политики.

И что, вот эти люди — они «быдло»? Соучастники преступления?

Это с ними предлагается перестать разговаривать таким праведным и продвинутым нам? Их способ проводить жизнь менее достойный, чем наше сидение в блогах? Серьезно, что ли? Или в этом отношении россияне сильно отличаются от жителей любой другой страны? Много ли думает о внешней политике своей страны средний житель такого же небольшого немецкого, австралийского, мексиканского города?

Конечно, неучастие и нежелание вникать имеет свою цену, и они в свое время ее заплатят, вместе со всей страной. Но их «одобрение» — это скорее привычное дистанцирование от того, на что ты не можешь повлиять, а не осознанная поддержка действий власти.

Когда дело затрагивает их жизни и интересы, люди включаются куда больше. За курсом рубля, например, все следят — поэтому его и не отпускают падать. Когда в провинцию пошли гробы, в которых лежали реальные соседские мальчики — отклик немедленно начался, и власть испугалась, стала прятать следы, покупать родных, да и в целом — притормозила войну. Люди ничего не имеют против того, чтобы Путин в телевизоре помогал своими телевизорными деньгами и пушками каким-то «нашим русским» повстанцам из телевизора. Но как только их спросили прямо: «Должна ли Россия ввести войска на Украину?» — всего 9 % ответили «Да». Потому что это не «они там в телевизоре», это в наши дома придут сначала повестки, а потом похоронки. И 84 % мгновенно превращаются в 9 — как карета в тыкву.