Владимир Бондаренко КУРСКАЯ ДУГА СОЛЖЕНИЦЫНА

Владимир Бондаренко КУРСКАЯ ДУГА СОЛЖЕНИЦЫНА

И на этот раз Александр Исаевич своей премией попал в самую десятку. Более того, думаю, что это присуждение солженицынской премии двум не самым ныне популярным писателям, уроженцам курской земли, посмертно Константину Воробьеву и ныне живущему Евгению Носову станет переломным для самой премии. Пусть простят меня читатели за тривиальную журналистскую метафору, но как Курская дуга в 1943 году изменила ход Второй мировой войны, дала уверенность всем фронтовикам в неминуемой победе, так и присуждение премии фронтовика Александра Солженицына двум курским фронтовикам Воробьеву и Носову определило уже окончательно характер и направленность первой нашей общенациональной литературной премии, стала понятна ее стержневая линия. Теперь уже можно сказать, насколько соответствовала своему стержню премия в первый раз, когда ее присудили ученому-филологу с мировым именем Владимиру Топорову, как подошла близко к краю своего ареала православной русской национальной литературной традиции премия во второй раз, когда ее присудили поэтессе Инне Лиснянской, подошла к краю, но не перешла край — базовых христианских ценностей. Оказалось, что самым глубинным фундаментом для будущего этой премии было присуждение ее третьему лауреату, Валентину Распутину. Присуждение Распутину было подобно битве под Москвой: закрепились, но еще перелома не было. К четвертой премии все притаились, приумолкли — и ярые защитники премии, и ее враги, как справа, так и слева.

Скажу честно, боялся и я: дадут премию хорошему либеральному писателю, и премия станет похожа на государственную уравниловку: в этом году получит Маканин, в будущем году — Личутин, потом — Искандер, и в очередь к нему выстроится Проскурин, и так далее… И каждый раз выбор будет правильным, справедливым, но знаковости, уникальности премии не будет. Я думаю, эти вопросы остались бы, даже если бы на этот раз премию дали впавшему в чернушность и физиологизм "Очерков бурсы" Виктору Астафьеву или непримиримому крестьянскому упрямцу Василию Белову. Но вынутые не из нафталина, а из самой глубины стержневой национальной словесности, из самых корней русского литературного традиционализма наши коренники-куряне придали солженицынской премии уже абсолютную законченность. Они были русскими коренниками и в шестидесятые, и в семидесятые, и в восьмидесятые, и в девяностые годы. Менялись власти, партийные идеологии, модные кумиры, но писатели полновесной правды из последнего крестьянского поколения оставались верны русскому слову и русскому характеру. Члены жюри согласились с "нравственной и политической безупречностью" обоих курян, признали их высочайшее литературное мастерство, и, увы, отметили их "незаслуженную забытость". Даже в самой формулировке жюри видна нравственная позиция основателей премии: Константину Воробьеву (посмертно) и Евгению Носову — "двум писателям, чьи произведения в полновесной правде явили трагическое начало Великой войны, ее ход, ее последствия для русской деревни и позднюю горечь пренебреженных ветеранов". Как далеко еще до такой нравственной определенности вершителям нынешних государственных премий, как невозможно из их уст услышать о "поздней горечи пренебреженных ветеранов"…

Мне не раз еще в советское время приходилось писать в самых восторженных тонах о прозе и рано ушедшего из жизни Константина Воробьева и никогда не желающего смириться ни перед властями, ни перед горечью пренебрежения деревенского шлемоносца Евгения Носова. Знали им всегда в литературном мире истинную цену. Жестокая военная правда повести Воробьева "Убиты под Москвой", высокая трагедия кремлевских курсантов, стоящих насмерть, но не отступающих перед врагом, отнюдь не противоречит эпической, былинной, в чем-то даже идеальной правде "Усвятских шлемоносцев" Евгения Носова. Его "Красное вино победы" стало одним из символов "окопной правды". И эту победу писатели-фронтовики не хотят отдавать сегодняшним пораженцам. Ничто не сможет сдвинуть эти глыбы из истории русской словесности XX века, но незачем их изображать в прошедшем времени, как уже успел сделать либеральный "Коммерсант", дав этому присуждению солженицынской премии эпиграф из Замятина "У русской литературы одно только будущее — ее прошлое". Именно для того, чтобы трагедия и героика Великой Отечественной войны не забывалась, глядя в будущее России, и выдвинул на нынешнюю премию этих курских писателей их соратник по борьбе за Россию Александр Солженицын. Да и не совестно ли "Коммерсантам" превращать в фигуру из прошлого активно действующего современного писателя, Евгения Носова, кстати, всего лишь год назад сражавшегося за лидерство в русско-итальянской литературной премии Москва-Пенне с более юными либералами? Есть еще порох в пороховницах наших писателей-деревенщиков, наших несгибаемых фронтовиков, что, кстати, подтвердил и недавно состоявшийся литературный вечер нашей газеты "Последние лидеры XX века".

Курская дуга солженицынской премии неизбежно должна повлиять и на умы наших чересчур пламенных патриотов от литературы. Сколь яростно они обрушились на Валентина Распутина, посмевшего принять эту премию. Владимир Бушин, Валентин Сорокин, Сергей Кара-Мурза, Петр Проскурин — кто только не побивал эту премию… А что теперь делать будем? Отлучать Евгения Ивановича Носова от русской литературы? Воевать с наследниками Константина Воробьева? А если в следующий раз премию присудят Владимиру Личутину и посмертно Дмитрию Балашову? Так ведь всю подлинную русскую литературу от патриотизма отлучить придется. Не лучше ли радоваться тому, что есть такая премия и что она становится по-настоящему русской общенациональной премией. От того, что ее сквозь зубы признают и крайние либералы, русской литературе только польза. Да и молодым литераторам от Курской дуги Солженицына хороший урок дан — куда, к какой словесности стремиться надо; выбираясь из под обломков надоевшего всем постмодернизма. Лишь знание истории и культуры своего народа, помноженное на сострадание и боль за народ, на непрекращающийся поиск предельной правды, и художественной, и психологической, и духовной, на ответственность писателя за свое слово, приводили и приводят к появлению новых шедевров русской словесности. Тому убедительный пример проза Константина Воробьева и Евгения Носова. Поздравляю от всей души своего старого знакомого Евгения Ивановича Носова, поздравляю дочь и сына Константина Воробьева, и без всяких оговорок поздравляю жюри премии со столь удачным, столь значимым, столь переломным выбором лауреатов. Александр Исаевич, поздравляю с победой на Вашей Курской дуге!

Владимир Бондаренко