Александр Проханов - Николай Левичев ОБЩЕЕ ДЕЛО - НА ОБЩЕЕ БЛАГО

Александр Проханов - Николай Левичев ОБЩЕЕ ДЕЛО - НА ОБЩЕЕ БЛАГО

Александр ПРОХАНОВ. Николай Владимирович, вы - видный политик, руководитель думской фракции "Справедливая Россия". Участвуете в законодательном процессе, влияете на решения Президента. Как вы стали политиком? Стечение обстоятельств, страсть к политической игре, желание реализовать свое видение страны?

Николай ЛЕВИЧЕВ. Александр Андреевич, пожалуй, однозначного ответа у меня нет. В судьбе любого человека играет роль множество случайностей, которые в итоге определяют жизненный выбор. В советское время я был близок к молодежной политике, выявлял таланты среди творческой молодежи. Потом занимался книгоиздательством. Летом 2001 года Сергей Михайлович Миронов, с которым я был знаком с детства, стал членом Совета Федерации от Законодательного собрания Петербурга. Моя первая встреча с ним в Москве состоялась 11 сентября, когда все экраны полнились апокалиптическим зрелищем "боингов", пробивающих башни, а мы говорили с ним о жизни, о необходимости собрать вместе активных людей, способных вывести страну на путь возрождения. Очень скоро Миронов стал Председателем Совета Федерации, и эти наши разговоры превратились в намерение создать политическую партию, творческую по духу и созидательную по миссии.

Помню, в то время вокруг Сергея Михайловича забегали люди, принося в его кабинет папочки, где лежали регистрационные документы так называемых "законсервированных" партий. Я сказал тогда, что на "политических консервах" будущего не построить, и мы стали создавать новую, авангардную, если угодно, организацию. Встречались вечерами, я приходил со своими предложениями, выступал в роли советника. Как надо строить партию, я не знал, но как не надо - знал точно. Мы вырабатывали современную идеологию, тщательно подбирали актив. Выбрали место, где в марте собрался Оргкомитет - Красная площадь, дом 1, Исторический музей. Державный символ Кремля и вся неисчерпаемость российской истории. В оргкомитет вошли доктора наук - экономисты, философы, социологи. В конце июня родилась Российская партия Жизни. Позднее к нам примкнули "Родина", Партия пенсионеров, и мы избрали для этого родственного союза название "Справедливая Россия". Ибо справедливость является высшей ценностью российского народа, содержанием его религиозных и культурных чаяний.

Для воплощения этих идеалов лучшей политической философией из традиционного политического спектра сегодня служит социал-демократия. Знаком нашего признания стало принятие "Справедливой России" в мировое социалистическое движение - Социнтерн.

У истоков нашего движения стоял выдающийся русский актер Евгений Семенович Матвеев, который на учредительном съезде партии Жизни произнес очень эмоциональную речь о русской духовности, которая стала его моральным завещанием. Вот так, если кратко, я и стал политиком.

А.П. Вы - представитель власти. Вы действуете в поле власти. Что она для вас, эта субстанция власти? Возможность повелевать, воздействовать на общественное сознание, реализовать свой личный или общественный проект? Или некое бремя, которое возложила на вас судьба, "терновый венец власти"? Как вы чувствуете эту категорию?

Н.Л. В условиях разделения ветвей власти в законодательном органе, тем более - находясь в оппозиции, сакральности власти не ощущаешь. Но приведу вам только один пример, когда я вдруг ощутил эту властную субстанцию, хотя и на мизерном уровне. Я окончил университет, работал в Оптическом институте, и меня профком назначил на летние месяцы руководителем подросткового лагеря на Карельском перешейке. Три деревянных домика, палатки, клуб-столовая - вот и вся резиденция. Персонал из таких же, как я, молодых специалистов расставил кровати, ждем детей. Мне позвонили из профкома: "Автобусы с детьми выехали". А меня вдруг оторопь взяла: сто детей приедут почти в пустыню под мою ответственность. Как заставить это буйное племя подчиняться? Мне двадцать три года, детям от четырнадцати до восемнадцати. Я их увижу впервые. А ну, как взбунтуются? Ребята приехали, расселись, "сверлят глазами", я стал объяснять им правила распорядка. И по мере того, как я говорил, крепло ощущение, что они покоряются моей воле, признают мое лидерство как данность. Потенциальный, заложенный в них бунт не оформился в волеизъявление. Способность удержать инстинкты толпы, направить чужую волю в русло своей - это мое первое реальное ощущение власти, которое потом иногда повторялось. Но мой личный опыт в этом плане незначителен. Больше приходилось смотреть со стороны, попадая то в коридоры Смольного, то на ковровые дорожки Кремля. Власть - это ситуация, когда множество людей добровольно подчиняются некоему персонифицированному институту.

Конечно, власть - это и огромная моральная ответственность, и страстное желание осуществить общественный идеал, и готовность к жертве, и сложнейшие технологии. Но в основе всего лежит описанный мной первичный механизм. Конечно, в России власть очень многолика. Она и чудище, как описал её Радищев. Она и бремя - "тяжела ты, шапка Мономаха!" Это и власть Президента, половина указаний которого, кстати, не выполняется. Это и монопольное влияние корпорации, клана, диаспоры. Это и криминализированная власть в каком-нибудь городке, который живет не по законам, а по "понятиям". А насилие в семье, когда власть на тридцати двух квадратных метрах напоминает беспощадную диктатуру?

А.П. Николай Владимирович, кончаются отпуска, и наступает новый политический сезон. Все ждут его с тревогой. Я беседовал с политологами, военными, разведчиками, с представителями разных страт и слоев; и у всех ощущение исчерпанности, израсходованности предшествовавшего периода. Исчерпаны ресурсы, методики, риторика, народное доверие и традиционные возможности государства. Кончена целая эра, и если не отыскать новые ресурсы, новые формы общения элит и народа, не поставить новых стратегических целей, мы просто скатимся в пропасть. Аварии и катастрофы последнего месяца подчеркивают это ощущение. Вы испытываете нечто подобное?

Н.Л. Если бы последние годы я не жил с этим ощущением, я бы, наверное, не занимался политикой. Я с этим чувством общаюсь со своими коллегами по партии, хожу на встречи с Президентом. Государство, взявшее на себя все формы и способы управления страной, отстранившее человека от свойственной ему самодеятельности, политической, гражданской, культурной, - себя исчерпало.

Сейчас много говорят и пишут о том, что политика в России сворачивается. Ищут виноватых. Я считаю, что главный виновник - это реинкарнация монопартийности, которая превращает политику в ритуальный танец. Как известно, если субъект политики один - то политики нет. Мы видим свою задачу в том, чтобы субъектом политики становились граждане страны, а не узкий круг избранных. А значит, должны быть многопартийность, политическая конкуренция, все то, чего "Единая Россия" боится как огня, особенно на местном уровне.

Если не раскрепостить гражданский потенциал, не задействовать ресурсы гражданского общества, то мы окажемся в тупике. "Вертикаль власти", "административный ресурс", "крепкий хозяйственник" - все эти категории, еще вчера полезные и эффективные, сегодня перестали работать. Если власть намерена осуществлять новую политику, она должна завоевать доверие людей. Люди должны убедиться, что их инициативы не будет наказуемы, их волеизъявление будет учтено в процессе принятия решений, что народ не станет жертвой ненасытных стяжателей, а справедливость ляжет в основу социальных, национальных и политических отношений. То есть возникнет долгожданное "общее дело", в котором найдут свое место богатый и бедный, старый и малый, лидер и простой гражданин.

А.П. А как может возникнуть "Общее дело", когда все российские ресурсы вымываются из страны? Когда горстка богачей присвоила себе национальное богатство? Когда все результаты труда нынешнего и предшествовавших поколений идут на утоление потребностей узкой элитной группы? Вы - социал-демократ. Должно быть, для вас это драма?

Н.Л. Это драма страны. За предшествующие "тучные годы" мы накопили огромные богатства. Но не для поддержки гибнущих банков в условиях кризиса, а на модернизацию, развитие, преодоление нашего опасного структурного и технологического отставания. Народ ждал, что эти миллиарды денег пойдут на высокие технологии, медицину, строительство дорог, обновление городов, оборону, в конце концов. Этого не произошло. Мы сейчас готовим "круглый стол" по проблемам космической отрасли. Поскольку сегодня наша, когда-то передовая в этом страна, стоит по предоставлению космических услуг на девятом месте. Невозможно бороться за возвращение утраченных позиций, не вернув в нашу экономику принципа справедливости. Социал-демократия, которую мы исповедуем, дает нам примеры бурного развития в условиях справедливого общества. Вы правы, Россия не может быть вотчиной абрамовичей, но вот мне только что позвонили из Саратова, где всем вузовским обществоведам 1 сентября рекомендовано прочитать лекции на тему: "Единая Россия - в нашей жизни". Ведь одно с другим связано. Мы боремся с этим политическим монополизмом, закрывающим двери для динамичного развития.

А.П. Я знаю программу "Единой России", обещающую нам рывок к двадцатому году. Это бархатная программа развития, быть может, эффективная в бархатные спокойные годы. Но сейчас чудовищный кризис, преддверие мировых кризисов, войн, катастроф, которые накатываются на Россию. Такой "бархатный" подход, мне кажется, абсолютно недостаточен. При нехватке ресурсов и нехватке исторического времени необходим другой проект, "мобилизационный". Своевременно ли говорить о "гражданском обществе", когда чужие дивизии стоят у границ государства? Сможет ли ваша партия, опираясь на интеллектуалов страны, на лучшие умы России разработать этот радикальный, спасительный проект?

Н.Л. Александр Андреевич, разумеется, наша партия не всемогуща. Она очень молода, находится в стадии становления. Она создавалась на основе тех структур, которые имели, в основном, негативный политический опыт. Поодиночке они не смогли прийти к успеху. Мы достигли его, мы одна из системных, парламентских партий России. Но возникла опасность экстенсивного роста, привлечения самых разных, иногда неподготовленных, иногда нечистоплотных и корыстных людей. Мы несколько раз производили отсев, не заботясь о формальной численности, сознательно оставаясь на уровне четырехсот тысяч членов.

Это "живые души". Встречаясь с ними на местах, в районах, я узнаю, под какой пресс они попадают за свой политический выбор, какая стойкость, целеустремленность от них требуется.

Конечно, кризисные, военные, мобилизационные времена сплачивают нацию, обеспечивают рывок, победу, которые кажутся чудом. Но сегодня нужно развитие долгих, "длинных" процессов, которые не позволят достигнутым успехам рассыпаться, как рассыпались несомненные успехи "мобилизационного" Советского Союза. Вы спрашиваете, есть ли у нас интеллектуалы? Мы их ищем в научных, культурных, политических кругах, в бизнес - сообществе. Сейчас, в период кризиса, с каким губернатором ни заговоришь, в личной беседе он выступает как завзятый социал-демократ, хотя записан в партию власти. Мы выступаем за налог на роскошь, за прогрессивную шкалу налогообложения, возлагающую большую нагрузку на богачей и "разгружающую" бедных. Я побывал на съездах и в штаб-квартирах европейских социалистов. У всех все по-разному, но там присутствует "мобилизация" людей на свободное проявление, на откровенные высказывания, на вдумчивое, неторопливое обсуждение важных проблем. Это тоже "мобилизация", призванная победить апатию, - наше нынешнее русское несчастье. На нашем съезде, обсуждая программу, выступило более 60 делегатов, многие экспромтом, но толково, грамотно, искренне. Теперь я знаю - у нашей партии уже "длинная скамейка", есть из кого выбирать преемников, есть, кому доверить будущее.

А.П. Вы только что сказали, что партия остро нуждается в интеллектуалах, в талантах, в ярких риторах, страстных пропагандистах. Ищите ли вы их в культурной среде, среди писателей, художников, режиссеров? Ведь сегодняшняя культура "бесхозна". Почему бы партии ни привлечь к себе самых экстравагантных литераторов, авангардных музыкантов, художников-реставраторов?

Н.Л. Я много сотрудничал с деятелями культуры. В разные годы достаточно многим "подающим надежды" помогал проторить путь в большое искусство. Таланту, особенно на первых шагах, нужна помощь. Мы добились включения в антикризисную программу правительства раздела "культура", о которой в Правительстве просто "забыли". К сожалению, в итоге всё равно содержание этого раздела оказалось пустым.

А.П. А почему бы партии не созвать ассамблею российских реставраторов, на которой прозвучали голоса в защиту разрушаемых памятников культуры? Например, Пскова или даже Москвы. Или собрать молодых писателей, которые нуждаются в отклике со стороны государства. Им нужны не финансы, не материальное благосостояние, хотя оно у многих плачевно. Им необходимо сознание того, что их литературное дело нужно стране, что страна нуждается в них не меньше, чем в банкирах или кумирах эстрады.

Почему партии не собрать вокруг себя интеллектуалов -концептуалистов, русский "Ренд корпорейшен"?

Н.Л. Одними акциями или собраниями здесь не обойтись. Нужна ответственная государственная культурная политика и кропотливая законодательная работа. Нам нужны законы о благотворительной деятельности, о творческих союзах, о внешкольном художественном образовании. Нужно совершенствовать законодательство об интеллектуальной собственности. Надо строить современные концертные залы, площадки для музыкальных фестивалей, добить, в конце концов, реставрацию и капитальный ремонт Московской консерватории. Мы со своей стороны создали интеллектуальный центр - институт "Справедливый мир", провели несколько художественных выставок с московским Союзом художников, ряд культурных акций. Но это пока капля в море.

А.П. Мне кажется, Николай Владимирович, что "ветер истории" дует сегодня в ваши паруса. Исчерпал себя не только русский олигархизм, но и мировой. Мир стоит на развилке. Либо он станет фашистским, станет сбрасывать ненужные народы, дефектные континенты, такие, как Африка. Или мир станет социалистическим, основанным на справедливости, мир, в котором есть место всех народам, мир творчества и развития.

Н.Л. Да, мы уже вошли в эту глобальную бурю. Мы чувствуем эту развилку. И мы ловим в свои паруса мировой ветер нового социализма. Мы выстраиваем идеологическую партию. В регионах уже сложились самодостаточные команды, которые делают нашу партию реальной общероссийской силой. Доверие народа - наш главный партийный ресурс. Я убежден, что наша партия оправдает это доверие, ибо в основу нашей идеологии и деятельности положена главная ценность русского народа - справедливость.