ЗЛО ПОД СОЛНЦЕМ 31-й ММКФ: зеленее зелёного

ЗЛО ПОД СОЛНЦЕМ 31-й ММКФ: зеленее зелёного

Все неприятности начались с "Царя": царь оказался ненастоящий. Господин Лунгин может думать иначе и рассказывать прессе, что как только он впервые увидел Петра Мамонова, то сразу понял: перед ним живой самодержец. От возгласа "Иннокентий Смоктуновский!" его удержало лишь элементарное чувство вкуса, то самое, которого так не хватает самому опусу. Мы не способны на такой свободный полёт ассоциаций и скажем просто: много юродства и ереси, да и режиссёр далеко не Эйзенштейн. Об этой фильме вы прочтёте в самое ближайшее время.

Избранные зрители и прочие звёзды карабкались на Эверест безвкусицы по ковровой дорожке цвета столь же нестерпимо зелёного, как и лица тех несчастных, кому пришлось досмотреть изделие председателя жюри до конца. Цвет надежд - зелёный? А цвет одежд? Разодетые знаменитости смотрелись на "аляпистом", как выражается Рената Литвинова, фоне вполне чудовищно. Возможно, им и выдали гораздо лучший мех, но мексиканский тушкан был неотличим от шанхайского барса. И все усилия спецслужб светской хроники, наперебой перечислявших никому не известных кутюрье, оказались, как опять же выражается Рената Литвинова, "вотще". О, эта белокурая бестия! Иногда кажется, что ей и впрямь ведомы все тайны космоса и подводных глубин.

Одним из спонсоров фестиваля оказался интернетовский поисковик "Рамблер". Однако в пресс-центре, где сеть тормозила нещадно, никакого "Рамблера" нельзя было найти днём с огнём; не было и "Ворда". Метафора про день и огонь взята не с потолка: свет там тоже периодически исчезал, пугая малодушных и нервируя остальных. При таком отношении к зажиточным "меценатам" нетрудно представить себе, сколько горя на этом празднике кино хлебнули простые люди. Чего стоил один только внутренний дворик, предоставленный для удобства журналистов, которых изящные мордовороты в белых рубашечках туда таки немножечко не пускали! Бывшее название кинотеатра "Художественный" (а назывался он сладким словом "Свобода") выглядело бы здесь причудливым издевательским анахронизмом. И Лаура Антонелли не приехала. Хотя некоторые её очень ждали.

Итоги конкурса не выглядели странно. При таком составе арбитров, словно завернувших в киношку прямиком с Черкизовского рынка, другого никто и не ждал. Твердолобость, с которой призы всучивались исключительно русскоязычным лентам сомнительных достоинств, выше всяких похвал. Такой феерии ММКФ не знал даже в те времена, когда, как поют сионисты, "над Россией куражился Брежнев плохой", а фест ещё не стал ежегодным и не присвоил сам себе категорию "А". Одна страна - один фильм, честное состязание, шёлковый шарф на шлем. Теперь все эти принципы торжественно пошли на усушку, утруску и мышеед.

Единственной зарубежной лентой, удостоенной хоть какого-то внимания (приз за режиссуру), стала мексиканская "Пять дней без Норы", тусклая сага про еврейских старичков-хомячков в горах Сьерра-Мадре. Куда более внятные "Восемь дней Дильбер" о молодой турчанке в горах Курдистана, где так легко решить свои проблемы с помощью ружья, резонанса не возымели. Самурайский меч и игрушечный мишка, успешно решавшие исход Второй Мировой в милейшей русско-японской манге "Первый отряд", восхитили лишь газету "Коммерсантъ" (специальный приз), впрочем, её сотрудники увидели там не героику, а постмодерн.

Тему числительных удачно продолжила "Палата номер шесть" Карена Шахназарова, вздорная и неуклюжая интерпретация классической темы. Владимир Ильин, вопреки обыкновению не сыгравший ничего дельного, получил приз (лучшая мужская роль) именно за это. "Дуракам везёт!" - заявил он со сцены, радуясь этому прискорбному в других обстоятельствах факту. А самой передовой женщиной была признана… нет, не Рената Литвинова, а никому не ведомая девочка Лена Костюк ("Мелодия для шарманки"), прославившая себя в веках многократным повторением фразы: "Благодаря Кире Муратовой, которой сейчас с нами нет". За это преждевременное погребение она чуть было не получила от блондинки Литвиновой по зубам, а между тем, устами младенца говорила сама истина. Той Киры Муратовой, за творчеством которой было хотя бы интересно следить, больше не существует. Осталась игра на жалость, расчётливое выклянчивание эмоций. Но заполучить ей удалось лишь приз ФИПРЕССИ.

Заклеймив одного "тирана", Павел Лунгин не успокоился и припечатал той финтифлюшкой, которая все эти дни болталась на его могучей вые, другого, как выражаются студенты Истфака МГУ, "занимающего первое место по жестокости среди всех правителей России", если, конечно, вы ещё следите за ходом наших мыслей. А говоря по-русски, "Золотой Георгий" поразил антисталинскую картину Николая Досталя "Петя по дороге в царствие небесное". Лунгин и Досталь, былые противники в идеологических распрях, сошлись в творческом кураже: "неистовый потомок Виссариона" должен быть повержен. Стремление поведать зрителю о том, каким своеобразным парнем был Сталин, весьма ново и весьма похвально, но надо признать, что картина живого классика Досталя навевает сон.

Специальный приз жюри также достался туземной картине, "Чуду" Александра Прошкина. Чудо здесь состояло в том, что на её пресс-показе актуализировался бесноватый кинокритик, кричавший воистину нечеловеческим голосом. Вскоре приехала "скорая", укомплектованная столь же экзальтированным экзорцистом: обычный рабочий момент для данного Киносмотра. Те же, кому услуги такого рода не требуются, вместо "Чуда" спокойно отправились на "Чудесницу" (1936), триумф поэтического соцреализма, редкий и прославленный фильм Александра Медведкина. Солнечный сюжет о передовой доярке Зинке из колхоза "Заря победы" здорово примирял с действительностью. Причём не только нас, но и продвинутую молодёжь из рабочих кварталов в диапазоне от Франции до Алжира и Чили: эти ребята называли свою сеть киноклубов "Медведкино".

Не меньший восторг за рубежом вызывал и фильм Марка Донского "Дорогой ценой", экранизация не слишком известного у нас украинского прозаика Коцюбинского, произведение редкой художественной силы и мощи, оставляющее далеко позади нарочитые арабески Параджанова и впоследствии ставшее плацдармом для старта творчества Эмиля Лотяну. И странноватый мюзикл недооценённого киноведами, но ставшего культовым для целого поколения благодаря "Гостье из будущего" Павла Арсенова: сложные взаимоотношения пионеров, сопровождаемые не слишком детской музыкой Таривердиева. Короче, с социалистическим авангардом всё было в порядке.

Но всем, кому мечталось и алкалось вкусить изысков Каннской программы, оставалось лишь недоумённо хлопать ресницами. Изначально были обещаны и замечательный Джонни То, и не столь одарённый Цай Минлян, и нашумевший фильм Тарантино "Бесславные ублюдки", а в нашем переводе - привет Фёдору Бондарчуку! - "Девятка уродов". Ничего этого не было. Был очередной Ханеке (это такое пиво), Жак Одиар (редкий француз, доползший до середины Москвы), а также свежая провокация Ларса фон Триера, доказавшая, что "не всё прогнило в Датском королевстве". Больше всех "Антихристу" Триера обрадовались спекулянты. Билеты уходили минимум за две "тонны", и счастливые зрители, выложившие такую прорву денег, из жадности не могли даже убежать из зала, а вынуждены были терпеть этот психодел до конца. Лишь когда полуразложившаяся лисичка голосом самого Ларса внятно произнесла: "Хаос правит всем!", из зала произошёл локальный исход наиболее впечатлительных лиц. Они осознали, что чужие на этом празднике жизни. Что и требовалось доказать; современный киноязык не обязан напоминать эсперанто.

А вот "Азиатский экстрим" на этот раз был по-прежнему восточным, но не столь радикальным, как в прежние годы. При таком раскладе баланс остроты чувств и обыденности оказался выдержан, пожалуй, только в индонезийской "Слепой свинье, которая хочет летать" режиссёра Эдвина(!). Жесть нарратива, шоковые моменты и экзотический антураж не выстраивают барьеров, напротив - делают историю интернациональной. С таким же успехом этот диковинный фильм мог бы называться "Русская свинья, решившая стать американцем", "Польская свинья, захотевшая стать европейцем" или просто "Эдичка Лимонов в поисках утраченного ковчега".

Острые - но совсем иного рода - ощущения можно было получить и на другой ориентальной программе, посвящённой году Индии в России. Неизгладимое впечатление произвёл тамильский боевик "Билла". "Римейк Римейкович" двух популярных хитов Болливуда интересен, конечно же, не своим сюжетом (знатоки жанра помнят его наизусть), но самим "региональным" подходом к производству. Представьте себе, что где-нибудь на Свердловской киностудии переснимают "Адмирала" - а то и "Тараса Бульбу" - с тем же бюджетом, размахом, но с отсутствием звёзд. И всё потому, что свердловчане хотят видеть на экране только своих земляков, соседей по подъезду. Странно? А вот тамилы именно так и делают. Не требуется хождения за три моря, чтобы понять: Индия - удивительная страна.

Ещё один наш личный выбор - "Луна" Данкена Джонса, сына Дэвида Боуи. Камерная фантастика в стиле 70-х, косвенно отсылающая нас к незабвенному "Козерогу-1", не произвела впечатления на жюри конкурса "Перспективы". Ещё бы - там нет ни тиранов, ни узурпаторов, ни отсылок к нашему фатальному прошлому, а то и либеральному будущему. И тем более - к лучшему из возможных настоящих. Это просто внятное интересное кино, из тех фильмов, что раньше снимали вдоволь, а потом почему-то вдруг разучились. Ну а для Данкена космическая тема - дом родной; в том, что его папа - пришелец, не сомневается, кажется, уже никто.

Закрывался фестиваль несколько схематичной картиной Майкла Манна "Джонни Д", остроумно названной нашими прокатчиками в честь любимца публики Деппа, сыгравшего там. На самом деле это фильм "Враги общества", ещё одна история о человеке, совершающем преступления. И при этом ставшим народным любимцем. Речь идёт о Джоне Диллинджере, легендарном гангстере, застреленном при выходе из кинотеатра "Байограф" в 1934 году. С его смертью закончилась эпоха автоматов Томпсона, лихо заломленных фасонистых шляп, чёрных автомобилей "Форд-Т". И мифа о героических одиночках, выступающих против произвола банковской системы. Марко Феррери, чья ретроспектива уже не в первый раз мозолит глаза фестивальной публике, назвал одну из своих программных работ "Диллинджер мёртв". С каждым годом, посещая ММКФ, мы верим ему всё больше и больше.

Материал подготовили Анастасия и Борис Белокуровы, Сергей Угольников