II.

II.

Самое частое разъяснение народного интереса к знаменитостям у нас таково: звезды полезны. Улица корчится безъязыкая, а через институцию селебритиз (ох, и отвратительное же все-таки слово) народное бессознательное обретает язык.

На звездах социум отрабатывает новые жизненные стратегии. Знаменитости, живя открытой, публичной жизнью, легализуют поведенческие и мировоззренческие новинки. Звезда живет в стеклянном доме; быт, взгляды, поступки и образ жизни знаменитости - род гражданского высказывания. Звезды посылаемы обществом далеко вперед, во имя расширения нормы. Богатый и известный человек плывет резвее и дальше прочих по волнам житейского моря. За горизонтом обыденности таятся неизведанные пространства и новые источники радостей. Обратно звезды возвращаются, как все путешественники, с новыми вещами и новыми идеями. «И во все корабли, поезда вбита ясная наша звезда».

Полезная деятельность? Не без того.

Но, однако, эта важная работа может вестись и без всякого звездного мира, без доступной любознательному взгляду светской жизни. Без профессионалов публичности. Но, конечно, не без образа героя. Общество не живет без фигуры героя, и разве советская публицистика 60-70-х годов - не доказательство тому?

Личная жизнь советских знаменитостей, административной и торговой элиты и уж тем более - приближенного ко двору высшего света была предельно закрыта. Единственные информационные носители - сплетня, слух, анекдот, актерская байка. А вот жизнь обывателя, «простого человека» в те же годы была предельно обсуждаема. Расцвел и достиг горней высоты (в иерархии профессиональных умений) особый газетный жанр - очерк на морально-нравственную тему, командировка по письму. Письмо позвало в дорогу! Жанр, нужно заметить, уникальный - перед нами не открытость знаменитости, живущей в стеклянном доме по причине публичности избранного пути и в качестве платы за популярность, а стеклянный дом простого человека. Грехи или сложные жизненные обстоятельства обывателя активно обсуждались, оценивались, обдумывались. Журналист выносил вердикт - прав или не прав инженер Иванов, кладовщица Попова, рентгенолог Роза Фридман. Сомнительные пороки или нетривиальные добродетели именно маленького человека расширяли границы общественной нормы. Можно ли бросить постаревшую жену? Позорно ли рожать без мужа? Поздняя любовь - это нормально? А ранняя любовь - это как? А сколько раз можно разводиться и создавать новую семью, не вызывая к себе болезненного интереса ближнего окружения и административных органов? Вслушайтесь в названия статей Инны Руденко - «Жена», «Женщины», «Просто правда», «Он и она». А Татьяна Тэсс, а Евгений Богат, а (лучшая из лучших) Фрида Вигдорова? Эти блестящие журналисты, в сущности, выполняли двоякую функцию - они помогали людям и одновременно являлись первыми желтыми репортерами страны. «Меня больше всего интересовал человек, - пишет Инна Руденко, - когда коллеги говорили, что хотят на Кубу, или на Северный полюс, или в Африку, я их не понимала. Мне были интересны не экзотические места, а люди, их судьбы, их страсти. Видимо, герои моих публикаций это чувствовали, когда я брала у них интервью. Господи, да какое интервью?! Я же приезжала и жила там с ними их жизнью - ходила с ними на работу и в гости, знакомилась с их родными, мы вместе пили чай, мы ходили в театр. Может, как раз поэтому они меня и помнят. А сейчас торжествует странный интерес к VIPам через замочную скважину. А где же так называемый „маленький человек“, который на самом деле не маленький?» Инна Руденко, как истинный светский журналист, посещала тусовки своих героев и формировала образ звезды в беззвездном обществе. Она - родоначальница жанра, но самой ей кажется, что жанр умер… Цветет жанр-то, герои сменились.

Вспомните, как обсуждалась каждая статья на морально-нравственную тему! Сколько народного пыла и жара, сколько волнений… так и про Пугачеву не спорили. Вот история о верной собаке, брошенной хозяином в аэропорту. Общественный скандал, дискуссия. Спор, в который включилась вся читающая страна. Вал писем, и главная эмоция каждого письма - возмущенное недоумение. Как он мог это сделать? Это невозможно. Он так поступить не мог! Да кто он-то? Хозяин собаки? Да какой, к матери, хозяин собаки? Советский Человек! Вот этот самый мифологический, вымечтанный, невозможно прекрасный Советский Человек и был звездой, главным героем массовой культуры, подразумеваемым и описываемым журналистами старой школы. Объяснить «какой он» никто не брался (фигура коллективная, да и можно ли понять звезду); образ был дан в ощущениях. Очевидны были только границы возможного и невозможного - точно было ясно, каким ОН не может быть.

Я помню миг печального отрезвления, миг, в который я поняла, что Герой навсегда уходит от нас, звезда оставляет народ сиротой. Острое чувство сиротства пронзило меня давним утром возле газетного киоска. В коротичевском, пореформенном, «Огоньке» я увидела большую художественную, очень красивую фотографию «Утро Родины». На фотографии долгое бледное поле, туман. Еле видны задки тяжелых машин. Трактора? Танки? Бронеходцы? Посреди поля, еле заметной смутной тенью, фигура писающего мужчины. Все. Даль. Туман. Острое, трепетное ощущение жизни. Мир развалился на куски. Эта фотография никогда не могла бы появиться в старом «Огоньке», в старой жизни. Потому что Советский Человек не может ссать посреди поля, туман там или не туман. Не может - и все. Звезды не писают. Не ходят без косметики. У них не может быть вислых грудей и расстегнутых штанов. Все это есть, но этого не может быть. На этом основополагающем противоречии вырос Большой советский газетный жанр, а сейчас - делают свои состояния охотники за знаменитостями, в желтом миру - папарацци. Старатели таблоидов. Удивительные, нужно сказать, люди, большие энтузиасты. Меня до самой глубины души потрясла фраза из книжки Бори Кудрявова, самого известного желтого фотографа страны, сотрудника «Экспресс-газеты»: «Случайно мне пришлось однажды пролетать на мотодельтаплане над резиденцией президента России Владимира Владимировича Путина. Видели бы вы состояние дельтапланериста, увидевшего под собой такое!» Да уж. Обычно, надо полагать, Боря летает на своем мотодельтаплане над резиденцией Аллы Борисовны Пугачевой. Удовлетворяет общественный интерес к жизни Примадонны - такое у Пугачевой дежурное именование в «Экспресс-газете». И есть еще замок резвунчика Галкина, именьице Наташи Королевой, домище Аллегровой… Витать и витать Кудрявову в облаках!

Пришел новый звездный образ, победительный Гламур Героев - на него и работают братья-журналисты. Но считают, что работают на народ. Все для читателя.

Ох. Разве и вправду без знаменитостей общество не может себя понять и обдумать? Может-может. Герой всегда найдется. Народ и сам еще недавно был звездой. Только недавно отошел от соборной звездности. Коллективный герой ушел в небытие вместе с коллективными идеалами, и дорогу к звездам теперь пролагает индивидуалист. Ему кажется, что он антинароден по своей сути. Он вырвался, он взлетел, он беззаконная комета в кругу расчисленных светил. Он - профессионал успеха, народная мечта. Его жизнь - сказка. Ну, если сказка, то только народная.