Александр Бородай, Александр Рудаков ЧЕЛЮСТИ

Александр Бородай, Александр Рудаков ЧЕЛЮСТИ

Для одних Россия — святыня, для других — среда обитания, для третьих — источник обогащения, объект эксплуатации. Как ни странно, не только первые из них, но и все остальные, каждый по-своему, заинтересованы в том, чтобы Россия продолжала существовать. Если Россия погибнет, то первые потеряют смысл жизни, вторые — привычный жизненный уклад, третьи — сверхприбыльную латифундию, приносящую огромные доходы. Это разные интересы: одни — высшего порядка, другие — просто "человеческие", "мирские" и, наконец, интересы низменные, животные, грязные.

Однако есть люди, у которых в отношении к России совсем иной, не похожий на все перечисленные, интерес. Они ощущают себя "патрициями", частью "планетарной элиты". Для них важна не прибыль, а "деяние" во имя торжества грандиозного планетарного сценария, призванного разложить все по полочкам. И это сценарий, в котором для России нет места. Есть место только для черной дыры, выжженной земли, безлюдного пепелища, которое от нее должно остаться, — и больше ни для чего.

ЛОЖА

Наблюдатели давно отмечают, что есть нечто общее между "гуманитарной империей" Сороса и олигархической группой Гусинского. Фонд Сороса и "Медиа-Мост" отличаются приверженностью к так называемой идеологии "открытого общества", предполагающей максимально возможное "освобождение" человека от его связей с государством, общественными идеалами, национальной историей и культурой. Обе структуры ориентированы на долгосрочные, стратегические задачи, срок осуществления которых исчисляется десятилетиями. Недавно Сорос, подражая основателю иудаизма, обозначил сорокалетний период как время, за которое "открытое общество" установится в планетарном масштабе. Подобными категориями, похоже, мыслят и руководители "Моста". В самом деле, их задачи посерьезней, чем обеспечение "преемственности власти" и благоприятного исхода текущих президентских выборов.

Совсем иное дело превратить в пыль могущественные державы, демонтировать государственные суверенитеты, деморализовать военные и бюрократические элиты, разрушить традиционные ценности, одним словом — осуществить провозглашенный 10 лет назад "конец истории" и столкнуть человечество в псевдомиллениум тоталитарного либерализма.

Эта задача — не для "дворцовых интриганов", которые держат под подушкой томик Макиавелли; это больше чем "просто цель", это — миссия, это процесс, подобный "работе" средневековых алхимиков. Недаром Сорос признавался в том, что лишь недавно избавился от "мессианских комплексов" и согласился считать себя "просто человеком", и не случайно он назвал одно из своих фундаментальных сочинений "Алхимия финансов". Кажется, что "посвященные" служат некоей сверхъестественной силе, пытающейся создать на планете "пост” или "антихристианскую" цивилизацию, которую Патриарх Алексий II однажды удачно определил как "общемировую систему зла". Сегодня они ведут борьбу не просто с идеями, государствами, армиями, политическими движениями. Их мишени — тысячелетние цивилизации, отличные по своей вере традициям, ценностям от "постхристианского" Запада. Россия, Индия, Китай, Иран, арабский мир — все это должно раствориться в плавильном тигле задуманного "посвященными" планетарного эксперимента.

Из руководителей "Моста" никто, кажется, не позволял себе (по крайней мере, публично) "мессианских" высказываний, которые можно часто услышать от Сороса. Более того, Гусинский при каждом удобном случае торопится заявить, что его главная цель — деньги. Но для него, как и для многих поколений его предков, деньги — не просто "всеобщий эквивалент", а нечто, обладающее мистической силой.

Впрочем, мессианский пафос вовсю слышен в речах главного и постоянного политического протеже "Моста" Григория Явлинского, заявившего едва ли не о том, что, мол, его деятельность — это борьба со всей нашей тысячелетней историей. Яснее здесь и не скажешь. Но если "посвященные", типа Сороса, созидают свой "миллениум" в мировом масштабе, то другие "посвященные", подобные Гусинскому или Малашенко, решают схожие задачи в более локальном масштабе, на евразийских просторах.

Однако российская специфика деятельности "Моста" порождает и определенные отличия от своего американского прототипа, фонда "Квантум". Дж.Сорос, действуя в жестких рамках западной "юрократии", старается не заниматься деятельностью, которая преследуется по закону, запрещена американским законодательством. Он по крайней мере открыто не финансирует вооруженные организации, не оказывает финансовой и информационной поддержки сепаратистам, и до сих пор относительно успешно уходил от обвинений в разведывательной деятельности. Конечно же, работа Фонда Сороса по "поддержке перспективных ученых" в определенной степени связана с получением стратегической информации, однако добывается эта информация косвенным, опосредованным путем. Здесь не схватишь за руку, не поймаешь с поличным.

В остальном же Сорос и сам откровенно признает, что вмешивается во внутренние дела суверенных государств. Однако при этом он всякий раз заявляет, что не нарушает законов, а просто стремится поддержать "независимую интеллигенцию", "свободную прессу" и т. д. Любые же попытки администраций тех стран, которые стали жертвами активности Сороса, каким-то образом эту активность ограничить немедленно квалифицируются как "гонения на свободу слова", "нарушения прав человека" и т. д.

Что же касается "Моста", то эта структура не старалась ограничивать себя подобными формальностями. На начальных этапах своей деятельности "Мосту" можно было вовсе не опасаться каких-либо столкновений с государством, парализованным и полуразрушенным с помощью горбачевской "перестройки". Более того, создатели этого олигархического консорциума сами вступили в теснейший альянс с наиболее могущественной и влиятельной частью силовиков — космополитически настроенными функционерами госбезопасности из Пятого управления, планировавшими и курировавшими перестроечные процессы. Впрочем, альянс этот был тесен до такой степени, что сегодня даже сложно сказать, кто был старшим, а кто — младшим партнером.

После коржаковского налета Гусинский создал своей структуре дополнительное политическое прикрытие в виде Российского еврейского конгресса, который он возглавил в 1996 году, параллельно заняв пост вице-президента Всемирного еврейского конгресса. Таким образом, предполагалось, что любые попытки призвать "Мост" к ответственности можно будет легко представить не только как "гонения на свободную прессу", но и "проявления антисемитизма".

Однако "секьюрити" Гусинского продолжали действовать, вызывая очевидное раздражение кое-как возрождающихся из пепла государственных спецслужб. Долгое время охранников "Моста" трогать просто боялись, памятуя судьбу Коржакова, с грохотом низвергнутого с вершин власти и прикрывавшегося от преследований депутатской неприкосновенностью. Кроме того, большую роль играли опасения по поводу прорыва "Моста" в союзе с той или иной группой политиков на "кремлевские высоты" и последующей расправы со всеми "недоброжелателями" этой структуры.

Лишь к концу 1999 года, когда стало очевидно, что власть достается совсем другим силам, над "Мостом" снова стали сгущаться тучи. Предвидя неладное, покинул Гусинского его главный "телевизионщик" Добродеев, а в кругах силовиков, заметно повысивших свой политический статус, хорошо помнили о роли НТВ в дни "первой чеченской кампании", бомбардировок Югославии, да и нынешних боевых действий на Кавказе. Вошел в решающую стадию и конфликт Гусинского с его "вечным конкурентом" — олигархом Березовским, делающим теперь ставку на национал-капитализм и изоляционистскую автаркию.

Усилившаяся федеральная власть не могла больше терпеть рядом с собой параллельную спецслужбу, занимающуюся тем, чем могут заниматься только специальные государственные органы, и то лишь с санкции прокурора, в установленном законом порядке.

Почувствовав опасность, Гусинский решил действовать так же, как ведет себя в подобных случаях Сорос. Возмущаться по поводу "антисемитизма" Гусинскому было неудобно, поскольку в пику контролируемому им Российскому еврейскому конгрессу враги "Моста", Березовский и Абрамович, создали параллельные структуры, также претендующие на роль представителей еврейского сообщества. Оставалось лишь налегать на защиту "свободы слова", которая якобы грязно попирается российскими властями, предъявляющими к "Мосту" юридические претензии.

Клич, брошенный Гусинским, подхватил американский госдеп, Всемирный еврейский конгресс и московский "либеральный бомонд" из редакторов либеральных газет (многие из этих СМИ, например, "Общая газета" или "Новая газета", получали деньги из "Мост-банка"), чубайсовских эспээсовцев и просто сумасшедших вроде В.Новодворской.

Однако доказать, что незаконный сбор закрытой информации имеет прямое отношение к свободе слова, пропагандистам "Моста" будет очень сложно. Не сможет Гусинский пожаловаться и на избирательное применение закона: чтобы олигарху не было обидно, Генпрокуратура возобновила уголовное дело и по фирме "Атолл", принадлежащей к числу секьюрити Березовского и занимавшейся примерно тем же, что и охранники "Моста".

Таким образом, "посвященные" Гусинского сами загнали себя в угол, перейдя за те рамки, которые во всем мире обеспечивают подобным группам юридическую неуязвимость. Ставя перед собой глобальные стратегические задачи, рассчитанные на десятилетия, запуская космические спутники и создавая российский вариант цифрового телевидения, они, похоже, засветились на куда более примитивных шпионских страстях .

АРТЕЛЬ

"Империя Березовского" совсем не похожа на "империю Гусинского". Она, в отличие от структур "Моста", достаточно эфемерна, если не считать самой личности ее главы. Фактически вся "империя" БАБа — это он сам. Конечно, Березовский является учредителем множества различных коммерческих структур, в том числе и очень крупных, например, компании "Сибнефть", но он не единственный их владелец и, как правило, даже не главный акционер. Свободно распоряжаясь огромными финансовыми и организационными ресурсами, он не является их хозяином, а, скорее, оператором-управленцем, которому эти ресурсы предоставлены для решения каких-то конкретных задач.

Березовский напоминает канатоходца, который живет, пока танцует на тонкой веревке, натянутой над пропастью. Его деятельность — чреда искусных маневров, цель которых — выжить самому, уничтожив или хотя бы унизив противников. Его искусство — находить у самых разных людей и организаций общие интересы, убеждать их, пленять немыслимыми прожектами и, в конце концов, встраивать могучие и часто враждебные друг другу силы в единый контекст общей игры, истинные цели и задачи которой зачастую понятны только ему самому.

Империя Березовского — это не система, а некий "личный хаос", являющийся отражением его несколько мятущегося Эго. Если Березовский вдруг внезапно исчезнет, его "империю" постигнет крах, она распадется, как царство, созданное когда-то Александром Македонским. Поэтому у Березовского не может быть наследников, только товарищи по работе, напоминающей труд артели золотоискателей или подвиги разбойничьей ватаги.

Не так обстоит дело с Гусинским. Он важная, но все-таки часть стройной системы, и в случае ухода его место сразу же займет преемник.

Похоже, Березовский ненавидит Гусинского не только как конкурента, пытающегося вырвать из рук Бориса Абрамовича рычаги власти, не только как удачливого соперника, добившегося признания на Западе, но и как существо, экзистенциально чуждое всему строю души "серого кардинала" Кремля. И победа над "Мостом" для самого Бориса Абрамовича — это не только задача, диктуемая прагматическими соображениями, но и проблема личного самоутверждения. Отсюда и проистекает стремление БАБа противостоять "Мосту" буквально "на всех фронтах".

Гусинский — либерал-западник, а Березовский — национал-капиталист, не боящийся прослыть "квасным патриотом". Таковым он, кстати, и был почти всегда, за исключением краткого времени правления Примакова. Гусинский нарочито демонстрирует свою принадлежность к мировой закулисе , а Березовский всячески от нее дистанцируется (даже подконтрольная ему и Абрамовичу еврейская организация имеет откровенно почвеннический, и даже изоляционистский характер). Контролируемые Гусинским СМИ считают своей целевой аудиторией интеллектуальную и деловую элиту, предлагая "простому обывателю" бесконечное уныние глупейших телесериалов. Более того, некоторые особенно "продвинутые" "звезды" НТВ, вроде Шендеровича, не стесняются регулярно демонстрировать свое презрение к массовому зрителю и стране в целом — "маленькая психиатрическая лечебница". СМИ, на которые оказывает влияние Березовский, напротив, больше работают для "народа", частенько греша откровенно лубочным стилем.

Неудивительно, что Березовскому удалось вступить в тактический союз с начавшим формироваться кланом силовиков, чтобы нанести первый, за всю историю олигархических войн, по-настоящему серьезный удар.

СХВАТКА

Сегодня уже мало кто помнит, когда существовала некая "семибанкирщина", диктовавшая свои ультиматумы от имени "крупного бизнеса". Со временем некоторым "банкирам" пришлось отказаться от своей претензии на право решать судьбу страны, влиять на большую политику. Естественный отбор оставил из семи олигархов только двух — Березовского и Гусинского. Однако процесс продолжается, и очевидно, что в итоге должен остаться кто-то один. Новый виток конфликта между двумя главными олигархами, разгорающийся на наших глазах, лишний раз подтверждает эту мысль.

Первое крупное столкновение Березовского и Гусинского произошло в декабре 1994 года и завершилось известной операцией "мордой в снег" с бегством Гусинского в Лондон. С тех пор олигархи успели несколько раз помириться и трижды объединиться в коалицию — против Коржакова в 1996 году, против Чубайса в 1997-м, против Примакова в 1998 году. Однако, свалив очередного противника, олигархи перешли к решающей, финальной схватке, перейдя ту черту, за которой возможно еще одно "замирение".

Вопрос о том, почему "империалистическая война" между Гусинским и Березовским достигла такого ожесточения, является довольно сложным и запутанным. И анализируя события, происходящие на наших глазах, имеет смысл выделить несколько наиболее интересных версий происходящего.

Политологи из числа свиты БАБа склонны видеть в столкновении двух олигархов конфликт "израильского лобби", внедряющего в России "новый мировой порядок", и "национального капитала", который олицетворяют собой Березовский и Абрамович.

Западные "наблюдатели" видят истоки конфликта в непримиримом противоречии между "благородным "и "цивилизованным" бизнесом "Медиа-Моста" и "всякой накипью на прогрессивном процессе реформ", которую олицетворяет robber-kapitalist Березовский. Под термином Сороса "разбойничий капитализм" предлагается понимать все то, что по тем или иным причинам не может быть признано на Западе "добропорядочным" и "созидательным".

О чем говорят все эти оценки? По крайней мере, о том, что политическая и экономическая природа "систем" двух олигархов сильно отличается друг от друга. Интересна аналогия двух антагонистических пар "Горбачев—Ельцин" и "Гусинский—Березовский". Если их "первые номера" всегда были, так сказать, "признаны мировым сообществом", вдохновлялись всевозможными глобалистскими идеями (чего стоит горбачевское "Новое мышление для всего мира"), но явно не имели твердой "почвы под ногами" на российской территории, то "номера вторые", напротив, отличались волчьей хваткой в борьбе за власть, но заслужили на Западе дурную репутацию из-за своего "авантюризма" и "непредсказуемости". В то же время, к примеру, Ельцин изо всех сил стремился занять место Горбачева в планетарном бомонде — отсюда и его встречи "без галстуков" — в бане, на рыбалке, постоянные попытки попасть на свидание с "G-7". Однако, несмотря на все это, Ельцин так и остался "парвеню" в элитном клубе "мировых правителей". Подобно этому и Березовский, отчаянно стремившийся приобрести статус "независимого политика", так и не сумел сохранить за собой посты зам. секретаря Совбеза и исполнительного секретаря СНГ.

Такой исход достаточно предсказуем для тех, кого западный истеблишмент рассматривает как "самозванцев", для людей, которые по собственной инициативе или силой обстоятельств вломились в "систему". Какие бы причудливые конфигурации ни приобретали те или иные тактические альянсы, рано или поздно между теми, кого истеблишмент признает за "своих", и "самозванцами" возникает настоящая пропасть. Эту закономерность Березовский в свое время ощутил на себе лично, когда в самый разгар "информационной войны" с Чубайсом журнал "Форбс" провозгласил его "гангстером" и "крестным отцом российской мафии". Такая оценка персоны Березовского, с готовностью подхваченная общественным мнением на Западе, делала практически невозможной его интеграцию в глобалистскую элиту и вынуждала искать точки опоры внутри России. Для этого БАБ привлекает к себе Невзорова и Кургиняна, организует разгромную античубайсовскую кампанию в 1997-1998 годах, выдвигает своих протеже на ключевые посты в силовых структурах и из последних сил стремится держаться за те нити, которые связывают его с Кремлем.

В отличие от Березовского, для которого разрыв с Кремлем чреват катастрофой, Гусинский всегда подчеркивал свою "оппозиционность", "независимость" от власти. В немалой степени такая "оппозиционность" объясняется тем простым фактом, что владельца "Моста" в Израиле ожидают не полицейские с наручниками, а премьер-министр Эхуд Барак с распростертыми объятьями и дружескими рукопожатиями, а в США — не агенты ФБР и Интерпола, а сердобольные конгрессмены и функционеры Всемирного еврейского конгресса, оплакивающие растоптанную в России "свободу слова"...

В отличие от Березовского, набиравшего себе на службу разочаровавшихся государственников и национал-патриотов, а то и просто авантюристов, Гусинский, в погоне за еще большей респектабельностью, решил привлечь популярного на западе Горби — Горбачева, и пригласил его возглавить Общественный совет при НТВ.

Итак, природа конфликта налицо: связи одной группировки ограничены просторами России, другая же способна мобилизовать для своей защиты всю мощь Запада и Большого Израиля. Однако, как это ни парадоксально, даже такой планетарной "крыши" "Моста" еще недостаточно для того, чтобы обеспечить этой структуре полную безнаказанность и в России. Несмотря на огромную ныне зависимость нашей страны от Запада, здесь все еще сохраняются свои, отличные от западных, правила игры. И поэтому вопрос максимального ограничения российского суверенитета является для "Моста" не просто задачей идеологического характера, но вопросом организационного выживания.

Вот здесь-то мы подходим к одной из самых важных деталей "империалистической войны" между олигархами. В силу обозначенной выше взаимной "неувязки" между будущим "Моста" и будущим России как свободного, суверенного, независимого государства, последние события вокруг медиа-холдинга Гусинского не могут быть сведены только, и исключительно, к конфликту между ним и Б.Березовским, но должны рассматриваться в контексте более глубокого и системного противоречия — между институционализированными структурами государственной власти (в особенности их силовой составляющей) и сравнимым с ним по своей мощи "теневым государством" олигархов, обладающим собственными правительствами, спецслужбами, средствами массовой информации. Вне зависимости от личных взаимоотношений и симпатий конкретных физических лиц, это противоречие носит антагонистический и неразрешимый характер.

И если политические цели нынешнего "серого кардинала Кремля" (в отличие от целей личных) в описываемом нами конфликте не вполне ясны, то цели "служилого сословия" в наметившемся противостоянии намного более понятны. Речь идет о реванше — во-первых, о реванше ведомственно-корпоративном, а во-вторых, о реванше политическом и идеологическом. Для людей, годами терпевших унижения от "теневых правителей" страны, крайне важно осознавать, что все происходящее делается в соответствии с долгосрочными национальными интересами России.

ПОБЕДИТЕЛЬ?

Переход "Мост-банка" под внешнее управление — пока единственный реальный результат акции, проведенной спецслужбами. Остальное может быть списано по графе "моральный ущерб". Очевидно, что добытую в ходе обысков информацию пока что не решатся пустить в оборот, но закрытие "финансовой крыши" олигарха может навлечь на него целый ряд серьезных неприятностей. Прежде всего, Гусинский лишается возможности "серого финансирования" со стороны своих контрагентов в России и за рубежом, которые еще совсем недавно активно закачивали деньги в структуры "Моста". Это относится и к структурам "московской группы", и к целому ряду "западных партнеров", на которых "Мост" так надеется сегодня, видя в них спасителей от процедуры банкротства. (За последнее время в целях расширения холдинга Гусинский финансировал заведомо убыточные проекты — "НТВ-Плюс", газету "Сегодня", жертвуя коммерческой выгодой ради идеологических приоритетов.) Однако даже если многочисленные "друзья" Гусинского на Западе, и особенно в США, согласятся "вложиться" в "Мост", чтобы "спасти свободу слова в России", такой вариант будет далеко не столь радужным, как это хотели бы представить подконтрольные Гусинскому СМИ. Деньги они, конечно, найдут, однако, во-первых, после этого "НТВ" будет восприниматься как телевизионный аналог "Радио Свободы", то есть фактически иностранное СМИ. И отношение к нему даже со стороны многих доверчивых интеллигентов-"яблочников" тоже будет соответствующим. Во-вторых, вся финансовая деятельность "Моста" станет заведомо прозрачной для контрольных инстанций и спецслужб России, что просто перекроет каналы для скрытого финансирования "дружественных" СМИ и других структур, формально не входящих в медиа-холдинг.

В то же время на сегодня у противников "Моста" явно не хватает политического и информационного ресурса для "последнего и решительного" удара. Идет колоссальное давление со стороны всего "прогрессивного человечества", причем не на самого Березовского и его людей, а на тех самых тактических союзников-силовиков и "чекистское окружение" Путина, "третью силу", руками которых и была проведена акция. И последует ли вторая волна наступления черных масок — остается только гадать.

Тем не менее, от того, начнется такое наступление или нет, во многом зависит ход политических процессов в России и вокруг нее на много лет вперед. Либо "корпоративный реванш" силовиков-государственников все-таки состоится, и ангажированные из-за рубежа участники борьбы за власть в России будут сброшены с политической сцены — либо в борьбе двух олигархов победит тот, который может быть назван "худшим из зол".

Наслаждайтесь: часы сartier Ростов-на-Дону 4 принимаем заказы круглосуточно.