ВРЕМЯ ЧЕ
ВРЕМЯ ЧЕ
Денис Тукмаков
“Друзья скажут обо мне, что я авантюрист. Да, это так. Но я авантюрист особый. Я рискую собой, чтобы доказать свою правду… Вспоминайте иногда маленького “кондотьера” XX века,” — это строки из прощального письма родителям Эрнесто Гевары де ла Серна, больше известного в мире по двум буквам его революционного прозвища “Че”.
В то время, когда в Москве хотят сровнять с землей усыпальницу у Кремлевской стены, последний символ великого государства, когда на Урале проводят бесконечные эксперименты над человеческими костями, будто над доисторическим ящером, на Кубе возводят мавзолей для Че Гевары.
В начале октября, в тридцатую годовщину своего Ухода, он вернется в Санта Клара, место своей решающей битвы, город, откуда его партизанская колонна начала победоносное шествие на Гавану.
Врач, сын архитектора. Родом из Аргентины, он встретился с Кастро в Мексике, на концах штыков принес революцию на Кубу, а свою последнюю обойму расстрелял в джунглях Боливии. Че — герой мира, и дом его — вся Латинская Америка.
И все-таки Куба по праву считает Че своим. Единственная на обратной стороне Земли страна победившей революции, пороховая бочка шестьдесят второго года, чуть не взорвавшая весь мир, — кто еще как не Куба смеет предъявлять права на героя?
Лежащий между Северной и Южной Америкой, точно в раскрытой пасти чудовища, остров Свободы вот уже сорок лет остается для половины Земли — тайной, чудом. Под боком у ледяных Штатов — огненный протуберанец революции. Среди россыпи латиноамериканских переворотов — устойчивая монолитная глыба.
Сердце Кубы — Кастро. Он не из тех, кто приходит следом, он сам торил свой путь. Сдавленный полной блокадой, преданный “большим другом”, Кастро выстоял. Его не обесцветили как Восточную Европу, не разбомбили как Караджича, он не превратился, подобно Северной Корее, в ощетинившийся бастион. Переживший пять советских генсеков и восемь американских президентов, Кастро — последний Великий XX века. Жив Кастро — жива Куба.
Она признана всеми. Сотни американцев едут на кубинский фестиваль, звезды Голливуда считают за честь рекламировать гаванские сигары, русские студенты предпочитают майкам с эмблемой “Макдональдс” значки-иконки Че.
Мир склоняет голову перед сединами Фиделя… и душит его блокадой. Мир зол и завистлив. Он душит Кубу, как старый бессильный муж молодую страстную жену.
А Куба — Куба строит мавзолей в Санта Клара. И вдруг выясняется, что в конце XX века важнее рационализма, банковских займов, чудо-программ становится мистика, и прах героя обладает ценностью большей, чем дряхлые ядерные ракеты.
Где-то рядом с возводимой усыпальницей строится атомная станция. Она даст свет, электричество. Но мавзолей Че принесет энергию иного, более мощного порядка: она воспламенит души людей. Смысл мавзолея — в сопричастности нации своему герою, в его открытости и доступности; герой пребывает в этом, грешном мире. Он дает людям силу, а люди через него соприкасаются с бессмертной историей.
Среди различных архетипов героя-воина есть два главных. Первый — воин, сражающийся против множества врагов и гибнущий под стенами родного города. Его помнят, но память эта — о прошлом, давно ушедшем. И есть второй, сильнейший тип — герой, уходящий в неизвестность, в поход, из которого нет возврата. Александр Македонский, Фридрих Барбаросса, Евпатий Коловрат, барон Унгерн.
В сакральной традиции такой герой не умирает, потому что смерть — это конец, а его путь бесконечен. Он продолжает жить и ждать, когда наступит время его возвращения. Тогда поднимет он своих воинов и разобьет врагов. Треть века назад Че Гевара ушел из этого мира в свой последний, безумный, безнадежный поход. Теперь он возвращается с триумфом, достойным героя. Наступает время Че.
Денис ТУКМАКОВ