Номер первый

Номер первый

Э. ЧЕПОРОВ,

журналист

Вероятно, у Баженова не было предчувствия надвигавшихся на него трагических событий. Утро ничего не предвещало. Сколько раз приходилось ему идти почти на смерть...

День был обычный.

Необычным он стал потом, когда произошли события, о которых я вам расскажу.

С утра начальник Кишиневского городского отдела милиции подполковник Баженов провел короткое совещание, сделал записи в блокноте для предстоящего выступления в горкоме и начал готовиться к допросу. О том, кого Баженов собирался допрашивать, было известно, что он скупает золото, но неизвестно, где его хранит... Подполковник листал документы, справки, протоколы допросов, рассматривал фотографии...

Подполковник готовился к допросу, еще не ведая, что был уже связан с двумя неизвестными.

Газеты потом писали, что 29 сентября 1964 года самолет Ан-2, пилотируемый летчиками гражданской авиации Шевелевым и Байдецким, следовал по маршруту Кишинев — Измаил. В Чадыр-Лунге он сделал посадку и взял на борт двух новых пассажиров. Ими оказались опасные преступники Караджия и Гудумак. Когда самолет набирал высоту, они под угрозой оружия заставили лечь пассажиров и потребовали вести самолет в Турцию. Шевелев, сделав вид, что послушался, развернул машину в сторону Кишинева. Приближался город, и самолет стал снижаться. Тогда Караджия открыл. по летчикам стрельбу. Раненый Шевелев продолжал снижение. Гудумак ударил его ножом... Самолет, потеряв управление, упал на виноградник. Летчики были без сознания, а преступникам удалось выбраться из машины) и скрыться...

Вот она, цепочка, и замкнулась, связала бандитов и Баженова. И с этого момента уже не покидало его не раз испытанное, знакомое чувство ответственности за то, чтобы они предстали перед законом. Ясно было одно, что тем двоим терять теперь нечего...

Оперативная группа под руководством Баженова начала действовать. Операция была разработана с присущей Баженову методичностью, и уже на другой день в Бендерах был задержан Гудумак.

Еще сутки поисков. Баженов нетерпеливо смотрел в, эти часы на телефон. Это ведь искусство — уметь ждать, не спугнуть, и, как всяким искусством, им надо было владеть. Будем справедливы (да и не нужны Баженову придуманные достоинства) и скажем, что Андрею Михайловичу это умение давалось труднее всего. Уж очень горяч был этот человек.

И вот звонок. Начальник одного из кишиневских отделений милиции Григорий Иванович Фурманов докладывает: «Есть данные, где скрывается Караджия...»

Из рассказов очевидцев складывается короткая хроника последующих за звонком минут. Заместитель Баженова Николай Дмитриевич Ковытев был с ним с самого начала операции. Он рассказывает:

— Андрей взял пистолет, надел фуражку. Выбежав из кабинета, крикнул: «Все — в машину!» Сели в мотоцикл с коляской. Следом — машина с людьми. Ехали на красный свет... У Фурманова все уже было наготове. В коридоре отделения милиции Баженов повстречал старшину Спектора. Лев Иосифович Спектор, один из самых давних сотрудников кишиневской милиции, только что сдал дежурство, но, узнав о готовящейся операции, домой уйти не захотел. Баженов сказал ему:

— Иди отдыхай, старина.

Спектор ответил:

— Старина не подведет.

Баженов с Фурмановым и Ковытевым поехали к дому, где скрывался Караджия. И хоть нельзя было разобрать, что происходит там, за утренними окнами, все напряженно вглядывались в них.

— Надо брать живым, — сказал Баженов...

В эти последние перед завершением операции минуты он был почти спокоен. Только глаза светились ярче и движения стали четче, собраннее. Он уже, наверное, видел, как обезоруживает бандита... Сейчас наступит (в который уж раз!) момент схватки. И ожидание этих мгновений заставляет его сосредоточиться, собраться.

Вот этот план — коридор, кухня, комната. Столбик фамилий — кто за кем входит, кто какое окно охраняет, кто стоит у дверей. Все под номерами. Номеру первому надо было идти в квартиру. Номером первым Баженов вписал себя, вторым Ковытева, третьим Фурманова. Тут же дата — 2 октября 1964 года...

Я уже многое знал о Баженове и, казалось, чувствовал его и понимал. Не хватало последнего, завершающего штриха. Для меня вот таким штрихом, осветившим характер Баженова, объясняющим его поступки, стал сделанный его рукою чертеж и список фамилий. Потом в республиканском управлении милиции я видел альбом, посвященный борьбе с бандитизмом. Многие из схем операций сделаны рукой их участника и руководителя Баженова. И под номером первым всегда стоит одна и та же фамилия.

Баженов привык быть первым, брать на себя самое опасное и тяжелое. Но дело не только в привычке и долге. Он был уверен в себе и хотел и умел передать эту уверенность другим.

Но давайте вернемся к тому дому, где скрывался преступник. Вот окно, из которого отстреливался Караджия. Пробитая выстрелом дверь уже закрашена, но Ковытев колупнул ногтем:

— Вот тут, видите, Караджия садил...

В эту дверь вбежал в то утро Баженов, за ним Ковытев, потом Фурманов. И сразу женский крик:

— Жора, милиция, не стреляй!

Где-то внутри мелькнула фигура... Караджия. Черные волосы, бешеные глаза. Белые вспышки выстрелов.

Баженов отпрянул за стену, толкнул Ковытева, сказал ему:

— Давай назад...

Началась перестрелка. Караджия стрелял теперь из кухни. У самого лица Ковытева пуля пробила тонкую стенку. Баженов обернулся.

— Меня, наверное, ранило, Ковытев. Легкое ранение...

Караджия продолжал стрелять. Теперь уже из окна. Во дворе упал Спектор, и потекла по асфальту из-под его кителя алая струйка.

Потом глухой выстрел. Вбежали в комнату — Караджия, вытянув ноги, лежал на диване, мертво свисала рука, в руке пистолет...

В больнице Баженов потерял сознание, а утром скончался.

Указом Президиума Верховного Совета СССР он посмертно награжден орденом Красного Знамени. Старшина Спектор — орденом Красной Звезды.

Мы проследили, как вел себя Андрей Михайлович Баженов в свой последний день. Таким он был всегда. Жизнь Баженова — прямая и ясная, и всю ее он отдал служению народу и этим был счастлив. Ни разу Баженов не отступил.

Вглядитесь в события его жизни. Шестнадцати лет Андрей Баженов пришел на завод. В семнадцать ушел на фронт добровольцем. Воевал до последнего дня, до 9 мая. Был ранен, награжден орденом Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта». Сразу же после фронта пришел в милицию.

Полковник милиции Борис Арсентьевич Родин, один из ветеранов, написал: «Первые мои встречи с Андреем относятся ко второй половине сороковых годов, когда я увидел совсем молодого, красивого, стройного юношу с румянцем на лице. Он мне сразу понравился. Работал Андрей с исключительным напряжением. Трудное это было время. Сотрудники уголовного розыска месяцами находились в командировках, жили нередко под открытым небом — в лесах, на токах... Он участвовал в разработке планов оперативных мероприятий, а во многих случаях сам возглавлял и проводил операции по поимке особо опасных преступников».

Из рассказов товарищей Баженов предстает чуть ли не былинным богатырем. (Ростом и статью он и вправду был богатырь.) Полковник Николай Ксенофонтович Вовк, не раз участвовавший в операциях вместе с Баженовым, нередко свой рассказ заканчивает примерно так: «Разогнался Андрей, вышиб плечом дверь...»

Однако не легче было разрабатывать и точно проводить операции. Баженов умел все.

...Давно это было.

Банда Тодоровича терроризировала колхозников: вооруженные бандиты нападали на почтовые отделения, магазины, склады. С этой бандой и предстояло покончить Баженову.

...Баженов был к тому времени опытным оперативником, побывавшим во многих переделках. Уже явственно обозначилась главная его черта — умение быть там, где особенно трудно и опасно. Надо было изучить каждое село, каждый дом в районе действия банды. И вот приезжает из Кишинева землемер. Ходит по селам, обмеривает участки, подолгу говорит с хозяевами. Привыкли к Баженову. Как-то заметил он, что жена Тодоровича ходит в церковь в другое село, а своя церковь тут же, через улицу. Ходит с корзиной. Помолившись, корзину оставляет какому-то мужчине, рядом с ней клавшему поклоны. Нелегко было Баженову убедить запуганного бандитами крестьянина рассказать, где они скрываются.

— Не убьют меня? — все переспрашивал тот.

— Некому убивать будет...

Был вечер, почти ночь, когда окружили сарай, где скрывался Тодорович. Из щелей сарая слабо сочился свет. Баженов знал, что бандита брать надо неожиданно, что защищаться тот будет до последнего патрона. Значит, нельзя было позволить ему открыть стрельбу. Баженов подобрался к дверям. Это был один из тех случаев, когда он, «разбежавшись, плечом вышиб дверь». Тодорович уже держал в руках обрез, но нажать на курок не успел...

Когда с бандой было покончено, жизнь Баженова не стала менее напряженной. Листаю его рабочие записные книжки и не могу не процитировать здесь короткие записи.

«Елахов, завхоз детского сада. Обкрадывал детей».

«Инструкция — брать в вытрезвитель только «лежачих», а «стоячих» не брать — неверная инструкция. «Стоячие»-то как раз и опаснее».

«К чему приводит поверхностное расследование. Мельник Ш. создал «излишки» зерна. Украл это зерно. Арестовали и выпустили. А через два года он сколотил группу расхитителей и успел сбыть на сторону тонны зерна».

И вдруг такая запись, сделанная во время командировки в Азербайджан: «Город Геокчай. Райотдел. Милый, зеленый город. Лучше нашего Тирасполя». ,

Эти, сделанные только для себя записи позволяют увидеть в подполковнике милиции Баженове нашего современника, человека, влюбленного в жизнь и ненавидевшего все, что мешает счастью людей.

У таких, как Баженов, за внешней, профессиональной стороной милицейской жизни скрыта высокая цель. Всеми их поступками управляет чувство обостренной справедливости, желание сделать жизнь чище и счастливей.