Совершенно свободный / Искусство и культура / Театр

Совершенно свободный / Искусство и культура / Театр

Совершенно свободный

/  Искусство и культура /  Театр

О режиссере Владимире Мирзоеве рассказывает артист Максим Суханов

Судьба свела меня с Володей Мирзоевым году в 94-м, когда я посмотрел «Женитьбу», которую он поставил в Театре Станиславского. Я сразу почувствовал, что этот режиссер разговаривает на театральном языке, мне очень понятном и близком. Мы тут же начали репетировать следующую гоголевскую пьесу, где я уже играл заглавную роль. Именно заглавную, спектакль назывался «Хлестаков». Ощущение, что это мой режиссер, меня не обмануло. Работать было очень интересно. То существование, которое он предлагал актерам на сцене, острейшее по форме и столь же острое по содержанию, мне казалось тогда его режиссерским открытием. Кто-то называл это попросту кривляньем, кто-то — высоким словом «клоунада», я же всегда воспринимал работы Мирзоева как глубоко драматические вещи.

За 18 лет я сделал с ним в театре и на телевидении много ролей, но не могу сказать, что какая-то — любимая. Репетировать интересно было всегда. Как и все, мы начинаем с застольного периода, с разбора. Но в отличие от многих других режиссеров Володя на этом этапе с актерами именно беседует, внимательно выслушивает их. А когда выходим на площадку, начинается пора этюдов, фантазирование вокруг ситуаций и характеров, заложенных в пьесе.

Его порой обвиняют в искажении классики. Лично я не был бы соучастником подобных игр. Речь на самом деле идет о постижении, проникновении в суть художником-экспериментатором. Мирзоев классиков не осовременивает, а, читая их, передает те ощущения, которыми живет современный человек, и тем самым проникает в сегодняшний день. Наверное, если бы мы начали делать пушкинского «Бориса Годунова» в 97-м году (а мы уже тогда к нему примеривались), то он бы был совсем другим, не таким, каким вышел в начале второго десятилетия следующего века.

Лично для меня Владимир Мирзоев стал режиссером-педагогом, я бы именно так сформулировал. Потому что очень редко сталкиваешься с человеком, с художником, за которым хочется идти. И от соединения с которым ждешь не только его открытий, но и своих собственных. Открытия своих возможностей. Над чем бы мы ни работали, какое бы название ни репетировали, такого рода открытия происходили всегда. Потому Володя со временем не потерял для меня той загадочности, которую я в нем почувствовал сразу.

На мой взгляд, Мирзоев — один из лучших не только российских, но и европейских режиссеров. Но своего театра у него по сей день нет. Ставил в Станиславского, «Ленкоме», Вахтанговском, на «Таганке», в Театре.doc… И он остается свободным художником, где бы и что бы он ни делал. Хорошо это или плохо, какие в его ситуации преимущества и какие убытки, наверное, лучше спрашивать у него самого. Но я точно знаю, что у такого режиссера не должно быть дефицита с работой.