Первый план

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Первый план

Борис Лизнёв

20 июня 2013 0

Общество

Николай Семёнович уже десять лет как вышел на пенсию. Всё своё время он стал проводить дома, копался вместе с женой Полиной на пятидесяти принадлежащих ему сотках. Современной жизни он не понимал и не принимал её. Николай Семёнович смотрел на заросшие колхозные поля, на заброшенные и опустевшие телятники и свинарники, и его сознание не могло дать ответ на вопросы: как, зачем, почему всё это произошло?

По утрам он сидел на скамейке около дома, курил, радовался утреннему, ещё не знойному солнцу, читал районную газету с чудом сохранившимся названием "Коммунист". К дому подъехала на телеге Верка-почтариха. "Николай Семёнович! - крикнула она. - Тебя срочно вызывают в правление". Тот насторожился: "Вер, а не знаешь, зачем?" "Откуда ж мне это знать? Сказали срочно. Сегодня. Немедленно!" - и её телега покатила дальше по деревне.

Николай Семёнович долго думал, с чего бы это вдруг его вызвали. Десять лет не было такого, а тут вдруг началось. Надо сказать, что слово "вызывают" всегда навевало тревогу, оно действовало на душу угнетающе своей многозначительной неизвестностью. Почему? Зачем? Для чего? Слово рождало множество напряжённых вопросов. "Что же это значит? И Верка ничего не сказала. Чувствуется, что знает, но зачем-то таит", - думал Николай Семёнович.

Тут на крыльце показалась Полина. "Слышишь, Полька, тут Верка проезжала, сказала, что меня вызывают в правление. Зачем, как ты думаешь?" - сказал Николай Семёнович. "Зачем? - переспросила Полина. - Ну, думай сам, старый, что ты там натворил. Так просто вызывать не будут". "Но что же я мог сделать? Я уже десять лет как на пенсии! Вообще никуда не хожу", - взвился Николай Семёнович. "А ты подумай, что до пенсии-то было? Когда за год до пенсии зерном ворочал. Что ж ты, хочешь на старости лет меня вдовой оставить?!" - вдруг заголосила Полина. Но Николай Семёнович не повышал голоса: "Допустим, пару раз списал излишки зерна. Между прочим, твоим родственничкам. Так ведь баланс же не сходился. Куда ж это было девать? Так и до меня все поступали, всего-то пять центнеров"

Жена не отступала: "Пять центнеров? А машину ячменя, ты что, не помнишь?" "Так то ж по указанию председателя колхоза. Всем передовикам выписать по машине ячменя", - оправдывался Николай Семёнович". "Что председатель? - застонала Полина: Подписывал-то ты!" "Ну да, я". "Председатель твой давно в земле, с него и взятки гладки. А ты пойдёшь по этапу".

Но и этот аргумент не до конца пронял Николая Семёновича: "Тут что-то не то". Он продолжал ворошить в памяти своё прошлое. "Я вот что думаю. Помнишь, лес нам выписали на строительство амбара и хлева. Так вот, Антоныч-то нам выписал всё по-свойски, по заниженной цене. Вышло раз в пять дешевле. Потом ещё несколько кубов довезли просто так". Полина вновь заголосила: "Я ж тебе говорила: зачем тебе нужен тот амбар? Мастерскую тебе, видите ли, подавай. Мало тебе, старому, не наработался. Куда тебе теперь тот амбар? А срамоты-то сколько! Как людям теперь в глаза смотреть?"

Николай Семёнович начал возмущаться: "Но чего ж они меня вызывают? Так же все жили. Вон и Мишка Сахаров, и Колька Затолокин". Жена съехидничала: "Ой, и про друзей не забыл! Ты пойми: у Мишки сын - начальник в Москве, а Колька - безногий, ему, как инвалиду, всё простят". Неожиданно Николая Семёновича что-то осенило: "Слышь, Полька! Может, мне на время к сыну в Рязань переехать? Помнишь, отец твой в тридцатые годы в Москве от раскулачки хоронился? Потом три года прошло, вернулся, и ничего, времена изменились".

"С ума, что ли, спятил?" - закричала Полина: "Родного сына хочешь под тюрьму подвести?! Живут люди нормально, второго ребёнка вот родили, жена не косоручка, а ты хочешь им всё взять и поломать? Нет уж, за свои дела отвечай сам, а сына оставь в покое!" Николай Семёнович искал выход: "А может, больным прикинуться? Видела, по телевизору, когда олигархов берут, те сразу по десять болезней находят, да все смертельные? Так и прячутся по больницам". После этого Полина вдруг заговорила серьёзно: "Ты вот что, ты - фронтовик, на танке Берлин брал, весь пиджак орденами осыпан. Ничего не бойся. А я тебе как была жена, так женой и останусь - по гроб жизни".

Через полчаса в новом костюме с орденскими плашками по деревне шёл Николай Семёнович. Лицо его осунулось. Сгорбившись, он молча кивнул на моё приветствие, а я стоял и долго не мог понять, что же случилось с этим человеком. Через несколько часов по той же улице возвращался уже совсем другой Николай Семёнович. Весёлый, под хмельком, он останавливался у каждого дома, со всеми разговаривал, шутил, хохотал. Оказывается, вызывали его вот почему: в том году исполнилось шестьдесят лет с момента основания колхоза. И их, первых колхозников, всего-то в деревне осталось человек пять, вот и решили руководители как-то поздравить собственных ветеранов.

Пригласили всех пятерых в правление, вручили грамоты и подарочный пакет. В нём - бутылка обычной водки, пачка сахара, гречка, шпроты, сгущёнка, какая-то шоколадка. Всё, как обычно. Вот, собственно, для этого и вызывали.

Николай Семёнович вернулся к жене и всё рассказал. "Что ж ты, старый пень, нализался-то, как свинья? Тебе что врач говорил? У тебя ж давление!" - рассердилась Полина. И долго ещё пилила своего мужа. Бедная женщина, весь этот стресс она могла снять только проверенным и привычным способом.