Анна Елагина РУСЛА ПАМЯТИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Анна Елагина РУСЛА ПАМЯТИ

"Бог любит не всех одинаково,

но каждого больше!"

Иеромонах Онисим

СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Юрия Ивановича Селиверстова — русского художника и мыслителя — прошло всего 59 лет, и более девяти из них его нет с нами. Уже после его смерти была издана главная работа его жизни, книга "…Из русской думы" — итог многолетних исканий, раздумий о судьбе России, ее месте в истории человечества, ее вкладе в мировое духовное наследие. Книга эта, сложенная из портретов отечественных мыслителей, их писем, статей и высказываний, а также из кратких отзывов о них известных наших умов, при внешней простоте ее построения заключает в себе огромной силы интеллектуальный и нравственный заряд, так необходимый нам сегодня. Настоящие заметки — не только дань памяти Юрию Селиверстову, хотя, вспоминая о таких людях, мы сами становимся чище и лучше, но и отклик на вышедшую в псковском издательстве "Отчина" книгу Валентина Курбатова "Юрий Селиверстов: судьба мысли и мысль судьбы". Эта работа, богато иллюстрированная рисунками художника, написана его сверстником, товарищем и собеседником его последних лет, пришедшихся на переломные годы истории нашего отечества, и оттого при весьма своеобычном стиле изложения читается живо и с интересом: ее авторами на равных выступают и сам герой, и рассказчик о нем. Главное, из книги встает образ по-настоящему цельного и, в общем, счастливого человека, каким и был Юрий Иванович Селиверстов, проживший жизнь так, как исповедовал, как мыслил, что, согласитесь, не часто встретишь и среди людей, считающих себя духовными учителями.

Щедро наделенный от природы талантами, сочетающими в себе аналитический дар теоретика, пытливость экспериментатора, способность ощущать и выражать красоту мира, Юрий Селиверстов умел не только самозабвенно трудиться, но также и самозабвенно любить, дружить, просто общаться с людьми. Для всего находил он время, тепло и приязнь: для семьи — жены и дочери, для близких, для друзей, просто для знакомых. Любое дело, даже обыденные мелочи, так часто угнетающие нас, выполнял он легко и с охотой. Вокруг него создавалось некое поле, притягивающее к себе неординарных, талантливых людей, и он с радостью впитывал все то новое, что они могли дать, и сам щедро делился своими открытиями и мыслями. Начиная со старейших своих современников — М.М.Бахтина и А.Ф.Лосева, общение с которыми не только укрепило в нем стремление всегда и везде искать ответы на главные вопросы жизни и искусства, но и научило не обращать внимания на суету материального мира, его друзьями (в самом прямом, интимном смысле этого слова) были композиторы Георгий Свиридов и Валерий Гаврилин, космонавт Виталий Севастьянов, многие выдающиеся музыканты и писатели нашего времени. В последнее десятилетие, после воцерковления и служения по мере сил Православной церкви (в 1976 году он сделал серию канонических рисунков для первого со времен революции издания Нового Завета), он сам превратился в того желанного собеседника, к речам которого прислушиваются, который не только многое знает и умеет, но и ведает нечто, другим недоступное.

Его постоянно занимала мысль о смерти, но не как страшная и безысходная в своей неизвестности тайна, а как завершение правильно прожитой жизни. Он любил повторять русские пословицы на эту тему: "кто жить не умел, того умирать не научишь", "умирает не старый, а поспелый". Валентин Курбатов вспоминает, что в последних разговорах с ним они часто возвращались мыслью к ранним смертям — Рубцова, Вампилова, Шукшина, всякий раз сходясь на одном: душа их "поспела", жизнь свершилась, сделанное ими прочно и полно. Такой настрой мысли не угнетал его, а лишь заставлял убыстрять темп своей работы и жизни и, как ни странно, был причиной особой остроты ощущения им радости и счастья от каждого прожитого дня. Вот запись, приведенная в книге Курбатова, которую за полтора года до смерти Юрий Селиверстов сделал в записной книжке: "Сократ на суде произнес последние слова: но уже пора идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а что из этого лучше, никому неведомо, кроме Бога…А Сократ — это русские стократ…Мы более чем эсхатологичны. Судьба мира просматривается в судьбе России. Раскол, разлом, распыл России — конец мира, а самим русским наплевать. Нет, пожалуй, даже лучше умереть, не понимая, что с их концом придет конец миру, что их русская "Косая" с косой — и есть хранительница мира."

Жизнь Юрия Селиверстова свершилась, его душа "поспела", он ушел в мир иной на полном развороте своих счастливо исполняемых дел и уже оттуда молится за русскую мысль, русскую культуру, русскую Церковь, русский народ. С нами же остались его емкие, умные, многозначные рисунки к произведениям Ануя, Акутагавы, Фолкнера, Воннегута, Достоевского, "Слова о полку Игореве", поэтов тютчевской плеяды, Фета, Кузнецова, которые так интересны и содержательны сами по себе, что язык противится называть их просто иллюстрациями. С нами — его работа художника-оформителя спектакля "Гамлет", настолько художественно и философски завершенная, что полностью осуществить ее в постановке оказалось театру не под силу. С нами — его интереснейшие проекты памятника на Манежной площади, а также архитектурно-скульптурного комплекса "Бульвар русской славы" в Москве, задуманного, чтобы запечатлеть в памяти народной собирателей и защитников Земли Русской. Этот духовно просвещающий мемориал должен был, по мысли автора, постепенно раскрываться перед гуляющим зрителем и органически включал в себя как памятные сооружения прежних лет, от храма "Всех святых на Кулишках", заложенного Дмитрием Донским после победы на Куликовом поле, до часовни у Ильинских ворот, сооруженной в честь гренадеров, павших в бою под Плевной, так и новые памятники. Среди последних намечалось возведение на Лубянской площади вблизи восстановленной стены Китай-города монумента в виде меча-креста, призванного возвестить: "поднявший меч от меча и погибнет". Также многопланова и символична его последняя по времени работа — проект храма, посвященного тысячелетию крещения Руси, где архитектурное решение идет от идеи соборного объединения четырех различных направлений в русском храмовом строительстве: южного — киево-черниговского, западного — псковского, северного — новгородского и восточного — владимиро-суздальского, вокруг пятого и срединного — московского. Эти проекты, к великому сожалению, не реализованы в силу разных, не относящихся к искусству причин. Но осуществлено издание его книги "…Из русской думы". А урок, преподанный его жизнью, стал еще одним нашим приобретением. Ведь сама его жизнь является совершенным в своей полноте и цельности примером, высоким символом неподвластной обстоятельствам и времени судьбы.