завтра_98 С КАВКАЗА ДУЕТ ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

завтра_98

С КАВКАЗА ДУЕТ ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Министр Куликов пригрозил, что поднимет эскадрилью и станет бомбить гадюшники на территории отпавшей Чечни, где размножаются убийцы. Выползают в Дагестан, в Ставрополье. Жгут русские танки. Стреляют в солдат и милицию. Воруют трактора и скот. Угоняют в рабство людей. Держат в страхе и панике безоружный народ. Бомбить эту кровавую мразь - иностранца Хоттаба, спалившего русскую бронеколонну, помахивающего вырванным из груди солдата легким. Параноика с железными зубами Радуева, грозящего России ядерным взрывом. Генерал Куликов, доведенный до отчаяния кровавой свистопляской на границе с Чечней, лишь сказал, что нужно бомбить.

Что тут поднялось! Вся вражья прочеченская стая, засевшая в правительстве, в Совбезе, в банках, на телеканалах, брызгая ненавистью к русскому человеку в мундире, принялась его когтить, марать, науськивать на него толпу, натравливать президента, напоминая всем, кто истинный хозяин в несчастной, обезоруженной, поднятой на дыбу стране.

Теперь мы видим, как будет протекать вторая, неизбежная война с Чечней. Снова кинут в огонь деморализованную, собранную по крохам армию говоруна Сергеева. Снова Черномырдин дождется, когда в кровавой каше войска добьются успеха, и остановит их. Снова Масюк, одетая в черное, словно вестник смерти, будет брать интервью у Хоттаба и показывать его по центральному телевидению. Снова Радуев возьмет детский дом в Ставрополье и повесит пару детишек. Снова “Альфе”, пошедшей на штурм, дадут приказ отступить. Снова Рыбкин, тряся благородно щеками, станет говорить о государственной мудрости и терпении. Снова Березовский, моргая умными глазками, станет вещать об экономическом либерализме. Снова Тим Гульдиман под охраной звероподобных бородачей въедет в Грозный. Залепечет, заблеет Сергей Ковалев о правах человека - того, с кривым кинжалом, что вырезает у контрактника печень. И во всем этом ужасе и предательстве, под улюлюканье и свист журналистов, русские мальчики в дырявых ботинках, сжимая старые “калаши”, пойдут штурмовать Гудермес.

Елки, предназначенные на гробы, еще растут на Валдаях. Они еще заснеженны, заиндевелы, в красных промороженных шишках. Но уже выбраны лесорубами. Уже заряжены бензопилы, тянутся к заиндевелым комлям.

Президент проходит под елками к озеру. Садится на теплый стульчик. Кидает в лунку мормышку. Дерг, дерг! Поймал окунька. Хороший такой окунек, только в странном сером налете, будто обсыпан пеплом. И тропинка от озера к дому тоже посыпана пеплом. И тарелка, поданная к обеду, посыпана пеплом. И рюмка в пепле. И в бутылке на дне осадок, наподобие пепла. Пепел хрустит на зубах. Сыплется из президентских волос. Устилает кровать, ковер. Набит в ночной тапок.

Откуда пепел?

Это прах, оставшийся от ельцинского правления. Черная пудра, которой помечен он сам и вся его страшная свита. Конечный продукт крематория, куда ежегодно заталкивают полтора миллиона русских.

Мы принесем этот пепел на новый Нюрнбергский процесс и высыпем на стол прокурора.

- Встать, суд идет!.. Да поднимите вы его, мужики!..