Послушайте секунданта

Послушайте секунданта

Александр Ивантер

Господа бизнесмены, если вы полагаете, что какая-либо мера, применяющаяся к вашей продукции на зарубежном рынке, является дискриминационной, не соответствует праву ВТО, именно вы, а не чиновники должны затевать разбирательство, объясняет директор проекта «Россия в ВТО» Роман Губенко

Роман Губенко

Фото: Светлана Постоенко

Прошел год с момента завершения процедуры присоединения нашей страны к Всемирной торговой организации (ВТО). Россия включилась в работу большой бюрократической машины: начала готовить и направлять претензии и нотификации, принимать участие в работе десятков комитетов и переговорных групп, успела получить иски в свой адрес. Российских представителей в женевской штаб-квартире ВТО осаждают «ходоки» из разных стран — предлагают «дружить» в отношении различных инициатив. Но наша позиция пока нейтральная: прежде чем ввязываться в чужие игры, надо четко понимать их правила, а главное — определиться с собственными стратегическими интересами. Например, должна ли Россия поддерживать в ВТО страны так называемой Кернской группы (в нее входят 18 стран — экспортеров сельхозпродукции: Аргентина, Бразилия, Австралия, Новая Зеландия и др.), выступающие за радикальное сокращение сельскохозяйственных субсидий, либо нам ближе позиция США и ЕС, которые хотят сохранения этих субсидий? И подобных содержательных развилок в ВТО десятки.

Изменился за прошедший год и характер конкуренции с иностранными производителями на многих отраслевых рынках внутри страны. В целом ряде случаев она стала жестче, как и предупреждали многие предприниматели и бизнес-ассоциации (подробно условия присоединения России к торговому клубу и его последствия мы разбирали в статье «Достаточно сильны для ВТО», см. № 46 за 2011 год). В то же время, как и полагало большинство специалистов, автоматических бонусов российской экономике наше членство не обеспечило. За прошедший год постепенно начало утверждаться отношение к ВТО как к инструменту регламентации международной торговли, которым нам еще только предстоит научиться пользоваться.

Именно такую задачу ставит перед собой московский Центр международной торговли, который совместно с Торгово-промышленной палатой организовал специальный проект «Россия в ВТО». Директор проекта Роман Губенко в интервью «Эксперту» осветил некоторые грани этой необъятной темы.

Наш собеседник — опытный специалист по международному торговому праву. В команде департамента торговых переговоров Минэкономразвития участвовал в переговорах с ЕС по торговой защите, торговле изделиями из стали, вступлению России в ВТО. В 2011 году организовал и возглавил фирму LexGuard, оказывающую услуги по подготовке и поддержке антидемпинговых, компенсационных и защитных расследований. В прошлом году Губенко присоединился к команде Центра международной торговли.

Начали мы разговор с горячей смежной темы — событий 14–20 августа на российско-украинской границе, когда наша таможня без предупреждений и объяснений подвергала сплошному досмотру грузы из соседней страны (тоже, кстати, члена ВТО и нашего пятого крупнейшего торгового партнера), фактически парализовав импорт. 21 августа тотальный досмотр на границе прекратился столь же неожиданно, как и начался. Последовали и официальные разъяснения с российской стороны. Советник президента Сергей Глазьев в интервью украинской газете «Вести» мотивировал действия России «проверкой готовности нашего таможенного администрирования к фильтрации грузов, поступающих с украинской территории, с целью отсечения украинских от неукраинских» в связи с «рисками беспошлинного ввоза в РФ под видом украинских европейских товаров и товаров из стран, имеющих преференциальные торговые режимы с ЕС, включая Турцию» в случае ожидаемого в ноябре подписания Украиной соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

— Роман Михайлович, меня сильно огорчил недавний инцидент на российско- украинской границе. Я считаю, что таким « приглашением» Украины в Таможенный союз мы добились ровно обратного эффекта. Но от вас я бы хотел услышать чисто юридическую трактовку происшедшего. Нарушила ли Россия своими действиями какие- то пункты соглашения с ВТО и соглашения о зоне свободной торговли ( ЗСТ) стран СНГ 2011 года?

— Начнем с того, что соглашение о ЗСТ содержит в статье 17 «Вопросы администрирования» отсылочную норму на правила ВТО (статьи VIII и X ГАТТ-94). Десятая статья касается вопросов транспарентности, а восьмая определяет обязательства участниц, то есть и России, и Украины, в отношении сборов и формальностей, связанных с ввозом и вывозом товаров. Основа этих обязательств — требование, чтобы все сборы и платежи любого характера (кроме пошлин и налогов), устанавливаемые на ввоз или вывоз или в связи с ввозом или вывозом, ограничивались по величине «…приблизительной стоимостью оказанных услуг и не являлись косвенной защитой для отечественных товаров». При этом требования статьи распространяются и на инспекции. В августовской ситуации, согласно информации в прессе и заявлениям таможни, речь шла о тотальном досмотре грузов. То есть о выполнении таможней прямо предусмотренных законодательством функций. Критерий избыточности таких проверок можно отчасти парировать причиной — наличием сведений о возможности предоставления недостоверной информации в отношении происхождения товаров — то есть поставкой европейских товаров под видом украинских. Август — тренировка и отработка действий в такой ситуации. Действия не были связаны с изменением стоимости услуг или установлением дополнительных сборов, которые могли бы создать барьер в торговле. Поэтому действия российской таможни не противоречили нормам ВТО и, следовательно, нашему Договору о ЗСТ.

Поддержать этот вывод может и отсутствие каких-либо юридических действий украинской стороны в отношении российской таможни.

— В интервью украинской прессе советник президента РФ Сергей Глазьев пригрозил Украине в случае подписания соглашения об ассоциации с ЕС запустить « вывод Украины из зоны свободной торговли стран СНГ». Действительно ли возможна такая процедура в рамках соглашения о ЗСТ 2011 года и как она будет происходить?

— Договор о ЗСТ СНГ — многосторонний международный договор, в котором предусмотрен добровольный выход с уведомлением за двенадцать месяцев. Положения договора также содержат полный арсенал инструментов по защите внутреннего рынка в соответствии с правилами ВТО: специальные защитные, антидемпинговые и компенсационные меры.

Неотъемлемой частью договора является Приложение 6, в котором содержится весьма интересный механизм, о котором, возможно, и говорил Сергей Юрьевич.

Если участие одной из сторон договора в соглашениях о ЗСТ и/или таможенных союзах приведет к росту импорта в объемах, наносящих или угрожающих нанести ущерб промышленности, то остальные участники могут вернуть пошлины в размере ставок режима наибольшего благоприятствования на эти товары. Механизм применяется без ущерба для мер торговой защиты. Таким образом, речь идет не об исключении из ЗСТ, а о возврате к пошлинам, причем по тем товарам, по которым вырос наносящий ущерб импорт. Детали механизма неясны — не прописана процедура, сроки, механизм определения ущерба и угрозы ущерба.

— Понимаю, что это лишь экспресс- анализ ситуации. По проблематике торговли в СНГ и коллизиям внутри и вокруг Таможенного союза мы, я надеюсь, сделаем с вами отдельное большое интервью. Теперь же давайте перейдем к разговору о нашем членстве в ВТО. Кстати, как правильно говорить: вступление в ВТО или присоединение к ВТО? Не чувствую, если честно, содержательной разницы.

— Правильно говорить о присоединении к ВТО — к объему нормативной документации, накопленной в рамках ГАТТ и его преемницы ВТО. А вступление... Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, вступают сами знаете во что.

— Для ряда отраслей российской экономики шутка Черномырдина, пожалуй, не смешная. Именно в это и вступили...

— Давайте предметно разбираться. Одной из отраслей, которой предрекали негативный эффект от присоединения к ВТО, считалось свиноводство. И действительно, в первые месяцы действия новых тарифных квот в отношении мяса свинины и снижения тарифной защиты по живым свиньям наблюдался всплеск импорта (пошлина на ввоз свинины в рамках квоты была снижена с 15% до нуля, пошлина на ввоз живых свиней — с 40 до 5%. — « Эксперт» ). Но затем Россия и Евразийская экономическая комиссия предприняли шаги по исправлению ситуации. Так, мы увидели, что одним из основных экспортеров, увеличивших поставки свинины в Россию, оказалась Бразилия, и в марте нынешнего года ЕЭК отменила преференции (они предоставлялись Бразилии в рамках Общей системы преференций и предполагали нулевые ставки ввозных пошлин), а также исключила свинину из перечня товаров, по которым предоставляются такие преференции.

— Не нарушая ни одной запятой в условиях ВТО?

— Конечно! Это очень яркий пример того, что ВТО оставляет пространство для изменения тарифной защиты в диапазоне от применяемого уровня до уровня связывания. В результате импорт пошел на спад, ситуацию мы немножечко сбалансировали. За период с сентября 2012-го по июль 2013 года, то есть за одиннадцать месяцев с момента нашего присоединения к ВТО, импорт свинины к соответствующему периоду годичной давности увеличился всего на 5,5 процента.

— Но вот с молочными продуктами ситуация более драматичная. Их ввоз за упомянутый вами период увеличился без малого на 20 процентов.

— Но мы и здесь не сидели сложа руки. По 14 позициям молочных продуктов ставки ввозных пошлин были повышены до уровня связывания, и темпы роста импорта после повышения начали заметно сокращаться. Вместе с тем одиннадцать месяцев показали рост на 19,6 процента, что явно свидетельствует о необходимости принятия дополнительных мер поддержки национальных производителей.

Вообще говоря, конечно, неверно связывать изменение объемов импорта тех или иных товаров исключительно со сдвигами в тарифном регулировании в связи с присоединением к ВТО. В реальности импорт определяется гораздо большим числом разнообразных факторов. Скажем, мы видим двузначные темпы роста ввоза табака, овощей и мороженой рыбы, притом что ставки ввозных пошлин по этим позициям вообще не менялись.

Ситуация с замороженной рыбой отчасти связана вот с чем. Мы работаем в условиях Таможенного союза (ТС). По ряду товаров требования в Казахстане и Белоруссии отличаются от российских. В нашем примере речь идет о значительно более мягком нормативе по уровню глазури в мороженой рыбопродукции в Казахстане. В результате значительные объемы ввоза рыбы пошли через Казахстан, где происходили таможенная очистка и выпуск товара в свободное обращение на общий рынок стран ТС.

Рост импорта овощей в основном определяется посткризисным восстановлением спроса населения на более ценные продукты питания не первой необходимости.

Теперь давайте посмотрим на промышленные товары. Произошел десятикратный рост импорта железнодорожных и трамвайных вагонов. За неполный год после присоединения к ВТО их ввоз увеличился с 11 до 111 штук. Но ввозной тариф остался неизменным. Так что присоединение к ВТО здесь ни при чем. Рост произошел по двум позициям: трамвайные вагоны, которые мы закупали для Универсиады в Казани, и первые поставки локомотивов «Ласточка» от «Сименса» для производства, которое организовано компанией «Синара», входящей в холдинг ТМК,

в Верхней Пышме.

С лекарствами, ввоз которых вырос на 13 процентов, история очень непростая. Мы посмотрели статистику, почитали аналитику, пообщались с коллегами из ассоциации. Выяснилось, что идет рост ввоза неупакованных лекарственных средств. Получается, мы взяли на себя функцию изготовления упаковки, расфасовки и зарабатываем на этом.

— Одним из преимуществ присоединения к ВТО считается возможность использования инструментов защиты российских производителей от недобросовестной конкуренции со стороны иностранных компаний. Были уже прецеденты?

— Да, были. В феврале 2013 года в ТС была введена специальная защитная пошлина на ввоз зерноуборочных комбайнов из третьих стран в размере 27,5 процента. Однако для Казахстана это оказалось болезненным решением. Зерноуборочная техника в стране не производилась, и до создания ТС был крайне либеральный порядок ее импорта — практически нулевая ввозная пошлина и серьезная льгота по НДС. Страна активно обновляла парк комбайнов, преимущественно за счет американской и голландской техники. В то же время Белоруссия и Россия все еще сохраняют значительные мощности по производству комбайнов и заинтересованы в защитных мерах. Именно по их инициативе в полном соответствии с процедурами ВТО было принято решение ЕЭК о введении предварительной специальной защитной пошлины. При этом для Казахстана была оставлена квота на беспошлинный ввоз 400 комбайнов. Однако решение о применении окончательной меры принято не было, хотя все процедуры выполнены и есть все основания для ее введения. Решение приостановлено Казахстаном. Страна воспользовалась правом вето в ТС.

— Интересная коллизия. Что же получается, прогнулись под слабейшего в данной отрасли члена ТС?

— Я бы ни в коем случае не говорил о слабейшем. Большой плюс этой истории в том, что мы отрабатываем цивилизованные правовые инструменты и в рамках ВТО, и в рамках ТС.

— Сущая правда. Только « Гомсельмашу» с « Ростсельмашем» толку от этого в результате никакого.

— Не горячитесь. ВТО — это инструмент торговой политики, позволяющий находить баланс между интересами национального потребителя и национального производителя. В данном случае интересы потребителей в Казахстане — полноправном участнике ТС — возобладали. Но есть материалы расследования, действовала предварительная мера. Импорт был, хоть и временно, ограничен. Импортеры получили сигнал, что инструмент может быть приведен в действие. Все эти сигналы чутко отслеживаются рынком, и нельзя говорить, что это совсем ничего не дало заявителям.

Второй пример нашей активной позиции в ВТО — введение антидемпинговой пошлины на легкие коммерческие автомобили из Германии, Италии и Турции. В ходе антидемпингового расследования Евразийской экономической комиссии, инициированного компанией «Соллерс-Елабуга», было установлено, что имеются все основания для применения антидемпинговой меры. За период с 2008-го по 2011 год объем ввоза легких коммерческих автомобилей из этих стран вырос почти на четверть, несмотря на сокращение общего объема импортных поставок таких автомобилей в Таможенный союз на 29,1 процента. В период расследования такие автомобили поставлялись в ТС по демпинговым ценам. При росте потребления этих автомобилей в странах ТС в 2011 году по сравнению с 2009 годом в 3,7 раза темпы роста их производства и реализации в ТС в 2010-м и 2011 годах существенно отставали от темпов роста демпингового импорта.

— Насколько я знаю, эта история сильно напрягла европейцев. Стала еще одним раздражителем наряду с утилизационным сбором. В какой стадии сейчас находятся консультации по утилизационному сбору ( УС)?

— Утилизационный сбор был введен в сентябре 2012 года, через месяц после формального завершения процедуры нашего присоединения к ВТО. Поэтому понятно, что этот инструмент защиты отрасли готовился заблаговременно.

Прежде всего надо отметить, что в процессе переговоров о присоединении мы добились уникального по продолжительности в истории ВТО переходного периода в секторе промышленной сборки. Ведь сами по себе наши соглашения о промсборке, подразумевающие жесткие нормативы локализации, прямо противоречат базовому принципу ВТО — недопущению дискриминации (а ТРИМС* напрямую запрещает подобные условия).

Утилизационный сбор стал дополнительной защитной мерой от импорта легковых и грузовых автомобилей, так как не распространялся на работающие автопредприятия на территории России, включая сборочные производства иностранных концернов. Реакция зарубежных автопроизводителей была оперативной и жесткой. На следующий день после утверждения закона и подзаконных актов о вводе утилизационного сбора перевод на английский уже лежал на столе у наших коллег из Еврокомиссии. Европейцы потребовали, чтобы условия УС были выравнены для отечественных и иностранных производителей. В ЕС рассчитывали, что конфликт будет урегулирован до 1 июля текущего года с принятием поправок в Закон «Об отходах производства и потребления», но к этому сроку поправки приняты не были, Дума ушла на каникулы. Девятого июля ЕС подал запрос в Орган по разрешению споров ВТО на проведение формальных консультаций по поводу УС. В дальнейшем к этим консультациям присоединились Япония, США, Китай, Турция и Украина.

Ситуация непростая. Дело усугубляется тем, что набор претензий, которые выставила Япония, шире, чем у ЕС. Коллеги из Японии указали все те пункты, по которым оспаривается введение утилизационного сбора в ЕС, но добавили еще один очень важный пункт, касающийся технических барьеров в торговле. Это добавит головной боли юристам, представляющим Россию на консультациях.

Утилизационный сбор стал дополнительной защитной мерой от импорта легковых и грузовых автомобилей. Он оказался очень эффективной мерой. Производители вагонов и сельхозтехники уже заявили, что заинтересованы в применении такого же механизма по их продукции

Фото: Светлана Постоенко

— Как могут дальше развиваться события вокруг УС?

— Более 60 процентов споров в ВТО урегулируется на стадии консультаций. Стороны находят взаимоприемлемые решения. Возможно, нас ждет этот сценарий. Но я думаю, что не все российские автопроизводители согласятся, что это оптимальный сценарий для России, потому что УС в нынешнем дизайне оказался очень эффективной мерой. Производители вагонов и сельхозтехники уже заявили, что заинтересованы в применении такого же механизма.

— А если не договоримся?

— На консультации отведено шестьдесят дней. После этого, если не находится удовлетворяющего стороны решения, процесс переходит в стадию создания третейской группы, или панели арбитров. Панель арбитров будет разбирать этот спор и с юридической, и с содержательной точки зрения. При выборе арбитров у нас есть возможность отклонить определенные кандидатуры.

— Я бы еще просто время тянул, используя все процедурные возможности...

— Конечно. Это целое искусство. Поэтому мы и привлекаем к этой работе первоклассных юристов. Правильно используя процессуальные возможности, которые предоставляет соглашение ВТО, включая апелляции, мы можем применять эту меру еще порядка двух с половиной — трех лет в неизменном виде, до того как будет принято решение.

В этом решении могут быть два варианта. Худший для нас — определение Органа по разрешению споров (ОРС) ВТО, что мера, применяемая Российской Федерацией, не соответствует таким-то и таким-то положениям ВТО. И вывод: эта мера должна быть либо отменена, либо приведена в соответствие с пунктами соглашений ВТО.

— А если мы откажемся выполнять решение суда ВТО, что будет? ОМОН же не приедет или « голубые каски» ООН?

— ОМОН не приедет. Решения ОРС в ВТО носят, по сути, рекомендательный характер. Но заинтересованные в этом споре страны, прежде всего ЕС и Япония, могут воспользоваться ответными мерами в отношении РФ — легитимными в рамках ВТО и болезненными для нас.

— Да пожалуйста! Нас же не выгонят за это из организации? Не « исключат из комсомола»?

— «Исключить из комсомола» нельзя. В соответствии с Марракешским соглашением страна — член ВТО может выйти из этой организации, соответствующим образом уведомив секретариат и других членов. Исключить страну «за хулиганство», скажем так, нельзя. Кроме того, мы в ответ можем начать сутяжничать по поводу того, что встречные меры не соответствуют реально понесенному нашими визави ущербу.

— А прецеденты выхода стран из ВТО по собственной инициативе были?

— Пока нет. Это, кстати говоря, неплохой аргумент в споре сторонников и противников ВТО. Если бы членство в организации не отвечало интересам участников, «отказники» были бы обязательно.

На самом деле ВТО довольно эффективный инструмент разрешения споров в межгосударственной торговле. С момента создания ВТО в 1995 году и по настоящее время было инициировано 462 спора. Из них 145 еще находятся в стадии консультаций, 92 — в формальном разбирательстве с привлечением третейской панели, 119 — в стадии имплементации. Завершены 106 споров. Причем 95 процентов из них — очень важная цифра — завершены компромиссом: либо заявка отозвана, либо мера устранена или изменена. И только в пяти процентах случаев страны упорно стояли на своем и истцы вводили ответные меры.

— Интересно, а кто самые заядлые спорщики?

— Лидируют американцы. Эксперты нашего проекта в Центре международной торговли посчитали, что США фигурируют в 22 процентах всех запросов в рамках ВТО в качестве истца и в 25 процентах в качестве ответчика. На втором месте Евросоюз: 18 процентов запросов в качестве истца и 16 процентов в качестве ответчика. Весьма активны также Канада, Аргентина, Мексика, Индия, Китай, Бразилия, Япония и Южная Корея. В итоге 70 процентов всех споров пришлось на десять стран (см. график 1. — « Эксперт» ). Интересно отметить, что доля США в спорах в ВТО превышает долю страны в мировой торговле (21 процент), тогда как по Европейскому союзу эти показатели примерно совпадают.

Китай, присоединившийся к ВТО в 2001 году, пока еще не слишком активный спорщик: на него приходится лишь два процента исковых запросов в организации, и в шести процентах запросов КНР фигурирует как ответчик. Притом что доля Китая в мировой торговле уже вплотную подбирается к американской.

Кроме того, именно США и ЕС в качестве ответчиков чаще всего входят в клинч — сохраняют такие меры, которые были признаны сначала третейской панелью, а затем и апелляционным органом не соответствующими праву ВТО.

Кстати говоря, Россия уже участвует в качестве третьей стороны в восьми спорах в рамках ВТО, в частности в трех спорах, касающихся поставок редкоземельных металлов из Китая в США, ЕС и Японию.

— А что это нам дает?

— Мы получаем право высказать свою позицию в тех случаях, когда итоги спора могут оказаться чувствительными и для нашей страны. Например, это так называемые энергокорректировки. Это тот аспект, по которому Россия уже практически готова подать заявку на проведение консультаций и открытие спора в отношении ЕС. Речь идет о применении Евросоюзом дискриминационной, по нашему мнению, методики расчета демпинговой маржи, когда фактические данные о затратах на приобретение энергоресурсов российскими компаниями при проведении антидемпинговых расследований не принимаются во внимание. Вместо этого европейцы заявляют следующее: в России осуществляется государственное регулирование цен на природный газ и другие энергоносители, их уровень искусственно занижен и не отражает действительных затрат. Поэтому для наших предприятий берутся не фактические цифры, а вменяются средние энергозатраты в ОЭСР или иные ценовые ориентиры. В этой искусственной системе координат поставки многих наших товаров с большой долей затрат газа и энергии в себестоимости, например удобрений, выглядят как демпинговые. Вот такую методику Россия предполагает оспаривать в рамках ВТО.

— Это просто бред. Откровенная дискриминация! Но при чем здесь третья сторона?

— Смотрите, допустим, аналогичный подход применен ЕС в отношении предприятия на Украине, во многом схожего с российским по структуре себестоимости. И орган по решению споров сказал: «Все нормально. Методика соответствует праву ВТО». И в следующий раз, когда мы бы вышли с подобным иском, уже был бы прецедент не в пользу нас. Мы же заинтересованы

в создании «правильного» прецедента.

— А ЕС как одна из спорящих сторон, допустим, не заинтересован видеть Россию в качестве арбитра. Он может отклонить нашу кандидатуру?

— Нет. Только секретариат. Вообще говоря, участие в спорах в качестве третьей стороны характеризует активность страны в ВТО. Скажем, опыт показывает, что США и Южная Корея стопроцентно ввязываются в качестве третьей стороны в споры, инициированные Японией и ЕС.

Механизм разрешения споров в ВТО очень интересен, не зря его называют бриллиантом в короне ВТО. Хотя надо отдавать себе отчет в том, что это крайне дорогое удовольствие. Стоимость спора начинается с миллиона долларов. Есть две модели участия. В США и ЕС соответствующие торговые юристы находятся просто в штате соответственно министерства торговли и Европейской комиссии, то есть фактически являются госслужащими. Все остальные страны нанимают юристов из международных компаний. Оплачивают их услуги либо госбюджет, либо заинтересованные национальные компании, либо это делается в складчину. В России пока что в государственном бюджете такой статьи не предусмотрено.

— Насколько я знаю, пока даже самостоятельное постпредство России в ВТО не создано.

— Это правда. Пока наши сотрудники используют мощности постпредств РФ в других международных организациях в Женеве. Но очень важно понимать, что основное бремя по отстаиванию своих прав в ВТО лежит не на чиновниках, а на самих российских компаниях.

На сегодня, по оценкам Минэкономразвития, выявлено 75 торговых ограничений в отношении наших товаров. Из них 38 — это меры торговой защиты. Наше присоединение к ВТО привело к автоматическому снятию только двух ограничений, а именно квот на поставку металлопродукции США и ЕС, так как статья 11 ГАТТ/ВТО запрещает применение количественных ограничений. Отмены всех остальных ограничений придется добиваться.

Господа бизнесмены, если вы полагаете, что какая-либо мера из этих барьеров или иная, не выявленная, не попавшая в этот список, является дискриминационной, не соответствует праву ВТО, именно вы должны инициировать разбирательство.

— Допустим, я считаю неправомерной применяемую в отношении меня на китайском или американском рынке антидемпинговую пошлину. Как мне действовать? Куда идти?

— Процедура такова. Сначала необходимо инициировать пересмотр этой меры в связи с изменившимися условиями. То есть вы должны обратиться в национальный орган, который ввел данную меру. Если это требование будет отклонено, тогда уже надо подавать запрос в ОРС ВТО.

— А Минэкономразвития или Минпром могут подключиться к этому процессу? Хотя бы на уровне консультаций?

— В первую очередь это Министерство экономического развития. Во-вторых, это Минпром как отраслевой орган. Они будут оказывать поддержку на всех этапах процедуры. Но ключевым актором является само предприятие, которое чувствует себя незаслуженно ущемленным на внешнем рынке, и никак иначе.     

Специальная защитная мера применяется в отношении товаров добросовестной конкуренции из всех стран (отсутствуют факты демпинга и недобросовестной практики специфического субсидирования). Мы не наказываем иностранного производителя, а просто просим время, чтобы национальная промышленность адаптировалась к изменившимся условиям. Специальная защитная мера вводится на четыре года и может быть продлена только до восьми лет. Тогда как антидемпинговая и компенсационная меры применяются сроком на пять лет и их можно продлевать неограниченное число раз, пока доказаны факты наличия демпинга и материального ущерба конкретного производителя.

Схема

ВТО - эффективный инструмент разрешения споров в международной торговле

График 1

Десять стран - наиболее активных спорщиков в ВТО

График 2

В прошлом году количество возбужденных споров в рамках ВТО резко выросло, прервалась тенденция затухания спорной активности