Горький привкус демократии

Горький привкус демократии

Стрелки городских часов Канзас-Сити, одного из немногих густонаселённых городов штата Миссури, уютно разместившегося в зелёном бассейне могучих рек Миссисипи и Миссури, приближались к 2 часам дня. Словно разморённые послеобеденной истомой и жарким весенним солнцем, лакированные «кадиллаки», «олсмобили», «шевроле» медленно подтаскивали свои грузные стальные тела к подъезду местной гостиницы «Плаза Инн». Проворные швейцары с лакейской предупредительностью распахивали дверцы автомашин, сгибаясь в поклоне перед важной персоной. Настенные полотна выдавали причину церемониала и необычного притока клиентуры: «9 мая 1973 года – 53-е ежегодное собрание акционеров „ИТТ“».

Да, именно в этот солнечный день провинциальному Канзас-Сити суждено было принять эстафету принаряженного под демократию традиционного карнавального балагана, который повидали более чем за полвека уже многие американские города. Старожилы восприняли намеченный слёт акционеров «ИТТ» как событие, о котором можно было посудачить пару-другую дней, чтобы отвлечься от весьма поднадоевших местных тем. В анналы «ИТТ» вошёл он триумфальным шествием. А для нас, читатель, пусть он останется просто сюжетом документальной хроники, запечатлевшей один необычный день из деловой жизни «ИТТ».

«ИТТ» не вдруг облюбовала Канзас-Сити для проведения собрания. Повелительный перст Дженина накануне долго блуждал по карте США в поисках удобного пристанища для делегированных акционеров. Ум аналитика прикидывал. Здесь функционировали 18 предприятий «ИТТ», на которых создавали прибыль для корпорации шесть тысяч наёмных рабочих. В расчёт принимались и те четыре с половиной тысячи местных пайщиков, которые жаждали внимания патриарха. Наконец, появлялись и другие соображения. Полумиллионное население, а если с пригородами, то и все полтора миллиона жителей – это ли не аудитория для рекламного самовосхваления и привлечения новых акционеров?

Ровно в 2 часа дня собравшиеся в конференц-зале гостиницы «Плаза Инн» застыли в ожидании. На трибуну поднялся пастор Филипп Нидлес из городской кирхи святого Джона. Он благословлял представительное собрание, взывал к безграничной щедрости всевышнего. Нидлес говорил языком бога о спокойствии души и процветании концерна. Перехватывая острый взгляд Дженина из-под огромных линз очков, пастор переключал весь свой ораторский пыл на повелителя. В конце концов, не хлебом единым жив человек, а храм святого Джона – совсем не доходная кормушка. Пастор ходил под двумя богами. Первый питал его духовной пищей, второй, Дженин, – сытной земной.

Святой отец говорил и о смирении акционеров. Смирении не перед всевышним, а перед всесильным главным управляющим концерном. Чтобы, мол, ни тени намёка на недовольство не возникало. Предостережения имели основания. Убелённая сединой старая гвардия «ИТТ» помнила, как в 1947 году группа богатых акционеров во главе с Клендиннином Райеном, который вместе с семьёй и друзьями владел шестой частью акций компании, подняла неслыханный бунт против тогдашнего правителя «ИТТ». Мятежники обвинили Бена в расточительстве, упрекали в присвоении чужих барышей. За девять лет обладатели ценных бумаг не получили от «ИТТ» ни цента, в то время как сам «телефонный принц» и другие члены совета директоров прикарманили 3,7 миллиона долларов в виде заработной платы и поощрений за усердие.

Затяжная драчка закончилась компромиссом при посредничестве другого влиятельного акционера Патрика Лэннена, который совместно с Райеном в числе семи новых директоров вошёл в правление компании. Был переизбран и новый президент «ИТТ». Бен оставался председателем совета директоров и главным исполнительным директором. Силы оппозиции перетянули. Но для противоборства нужно было иметь увесистую финансовую мошну Райена, чтобы как-то урезонить Бена и придвинуться вплотную к доходной кухне «ИТТ». Заступиться за мелкого акционера было некому. Да, собственно говоря, это не входило в правила концерна.

Хозяева империи – члены совета директоров, обладатели контрольного пакета акций, спокойно чувствуют себя под уютным крылышком финансовой группы Моргана, осуществляющей общий надзор за действиями корпорации. Но как и у любой компании, финансовую основу «ИТТ» составляют крупные и мелкие вложения держателей акций, которым обещают дивиденды и право некоторого влияния на политику корпорации.

Семейство акционеров «ИТТ» насчитывает более 200 тысяч. Основные акционеры-доноры – это банки, страховые агентства, всевозможные фонды. Но случается, что клюют на приманки «ИТТ» и рядовые труженики. Пуская с надеждой в оборот припрятанные на «чёрный день» деньги, они пытаются приобщиться к клану толстосумов. Прозрение наступает довольно скоро. «ИТТ» не делает секретов из того, «кто есть кто» в её империи, кто дирижирует этим сводным промышленным оркестром и кому достаются сливки прибылей.

В своём прошлогоднем выступлении перед пайщиками в Мемфисе Дженин припомнил слова одного из первых американских президентов, Томаса Джефферсона, о том, что, мол, ни один человек не может быть свободным без собственности. Развивая эту концепцию, он довёл её до удобной для «ИТТ» точки зрения, оправдывающей закабаление сотен тысяч наёмных рабочих.

– Наш вклад заключается в том, чтобы создать столько независимых граждан, сколько позволяют имеющиеся возможности… – заверял Дженин. – В настоящий момент в мире проживает более 400 тысяч рабочих и служащих «ИТТ», которые независимы в своих суждениях и которые могут в 90 странах делать то, что считают правильным.

Демагогия правящей верхушки «ИТТ» пользуется известным спросом на переполненных избыточной рабочей силой американском и заокеанском рынках. «Лишние руки» цепляются за любую соломинку, чтобы выкарабкаться из полыньи безработицы.

Машина «ИТТ» действительно создавала рабочие места. Менее чем за 10 лет, начиная с 1963 года, только один управленческий аппарат возрос с 600 до 3300 человек. И это понятно. Империя меняла границы, наращивала производство, комплектовала свои предприятия квалифицированными рабочими и служащими. Но, увеличивая число рабочих мест, «ИТТ» никогда не гарантировала их постоянство.

Истинная цена «дарованного» концерном благополучия для трудящихся измеряется прессом эксплуатации, выжимающим из рабочего его силы и знания под страхом увольнения. В апреле 1971 года 10 тысяч рабочих филиала компании в Мадриде потребовали увеличения заработной платы на 22 доллара в месяц. Эти экономические требования были вызваны ростом дороговизны в стране и недовольством политикой «ИТТ», добывающей свои сверхприбыли и за счёт низкого уровня заработной платы.

Управляющие компанией вызвали полицию. Последовали аресты руководителей выступления рабочих. Волна протестов против расправы разлилась по улицам испанской столицы. По указке «ИТТ» полиция ответила новыми массовыми арестами на справедливое возмущение рабочих. Как же увязать события в Мадриде с заверениями главного управляющего о санкционированной свободе мыслить, свободе отстаивать право на минимально приемлемые условия жизни?

Как-то выяснилось, что «ИТТ» манипулирует показателями роста прибылей, незаконно включая в эту статью доходы от торговли собственностью компании. Два эксперта по проверке деятельности «ИТТ» обнаружили серьёзные злоупотребления во вред интересам акционеров. Они утверждали, что реальная доля акционера с каждой акции должна была значительно превышать установленные в 1972 году 3 доллара 85 центов. К Дженину поступили претензии из 18 пунктов. Ни на один из них ответа не последовало. «ИТТ» не любит раскрывать свои тайны, и тем более перед акционерами.

Собрание шло своим ходом. Нидлеса сменил Дженин. По-домашнему доступный, подчёркнуто торжественный. Уж он-то знал, как обходиться с «совладельцами» «ИТТ», наивно уверовавшими в равные возможности в мире большого бизнеса. Он безошибочно нащупывал те уязвимые чувствительные струнки души американцев, подёргивая которые можно было вызвать иллюзии созвучия интересов, надежд на «просперити» – процветание.

Дженин обвёл пристальным взглядом, как на боевом смотре, ряды акционеров и приготовился к коронной речи.

– Дамы и господа, уважаемые акционеры! Большое удовольствие находиться в Канзас-Сити на 53-м ежегодном собрании акционеров… чтобы встретиться с нашими акционерами, поставщиками, потребителями и работниками и предоставить им возможность встретиться с нами, – начал Дженин издалека.

Мостик взаимопонимания перекинут. В плотных рядах акционеров послышались одобрительные возгласы. Блёстки глазков фото- и телекамер взяли на прицел маячущую на трибуне фигуру.

Демагогия Дженина известна. Но он предаётся ей с особым самозабвением. Главный управляющий спекулировал на чувствах акционеров в Канзас-Сити в тот майский день 1973 года.

Именитое собрание слышало уже не раз заявления патрона «ИТТ». Дженин действительно повторялся, но делал это сознательно, заставляя поверить в миф об исключительности «ИТТ» и её директората, чтобы предупредить любые вспышки недовольства.

– Если мы в США намерены являться на работу в семнадцатифутовом лимузине мощностью в 300 лошадиных сил… и хотим жить в согласии с рассеянными по миру индустриальными рабочими, которые считают за счастье приобрести хотя бы маленькую автомашину или велосипед, чтобы добраться до завода, то настало время научиться сглаживать наши противоречия между бизнесменами, рабочими и правительством, – неслись с трибуны откровения Дженина. Сам главный администратор компании обладал непревзойдённым искусством обходить острые углы противоречий обещаниями, взятками, подкупом, а, если требовалось, то и полицейской дубинкой.

Ежегодные смотрины неизменно устраиваются на голубом фоне «классового сотрудничества», «гармонии» между капиталом и наёмным трудом. Верхушка «ИТТ» усердствует в тактических уловках, чтобы утвердить видимое чинное спокойствие и мирное сосуществование в границах концерна. Компания не отличается особой щедростью, но рабочий её центральных филиалов знает, что он получает на несколько долларов больше, чем его коллега в провинции. Сравнение как-никак ослабляет почву для его недовольства. В свою очередь где-нибудь на азиатских или африканских окраинах трудящиеся концерна зарабатывают хоть чуточку, но побольше, чем их собратья по труду на местных национальных предприятиях. Копеечная привилегия опять срабатывает в пользу «ИТТ». Так вот и сглаживаются противоречия.

В «ИТТ» набили руку и на других приёмах притупления классового самосознания рабочих. Лозунг идеологической обработки весьма примитивен: «Интересы концерна – твои интересы. Процветает компания – процветаешь и ты». Тут уж, разумеется, нет места для бунтарского свободомыслия, а тем более организованного. Администрация считает, что один в поле всё-таки не воин, а поэтому усиленно вбивает клинья между своими рабочими, чтобы не допустить никакого их сплочения даже на базе профессиональных интересов.

Этой стороны биографии концерна Дженин не касался на собрании акционеров пятьдесят третьего созыва. В сложном лабиринте деловой практики концерна он вёл общественное мнение исключительно по проторённым тропам саморекламы. По конференц-залу «Плаза Инн» рассыпались крупной дробью статистические показатели экономической мощи «ИТТ». Главному управляющему было чем удивлять благородное собрание.

Рост деловой активности концерна и прибылей он объяснял, естественно, не ограблением партнёров и рабочих, а модернизацией производственного оборудования, что обошлось «ИТТ» в 1972 году в 718 миллионов долларов, и повышением производительности труда. Последний аргумент в устах Дженина звучал как многообещающий эликсир благополучия для «ИТТ» и её подёнщиков. Опросы же общественного мнения, проведённые среди рабочих, свидетельствовали об обратном. Большинство заявило о том, что рост производительности труда – это интенсивная эксплуатация, 38 процентов опрошенных усматривали в нём только выгоду для акционеров, другие видели корыстные интересы правления «ИТТ», ничего общего не имеющие с заботами рабочих, пристёгнутых к производственной машине концерна.

…Жаркое солнце двигалось к закату. Город медленно остывал от дневного зноя, а в «Плаза Инн» накалялись страсти. Общая дискуссия, развернувшаяся после выступления Дженина, стихийно вынесла на суд акционеров те теневые стороны деятельности концерна, которые так старательно ретушировал их повелитель. Дженина придавила лавина вопросов, связанных с происками «ИТТ» в Чили. Узаконенная уставом компании непричастность к какой-либо политической деятельности, как убеждались акционеры, оказалась фикцией. Пайщики гудели, как растревоженный улей.

– Разве попытки «ИТТ» повлиять на исход президентской кампании в Чили не носили политической окраски? Разве не в политических целях корпорация выплатила окружному судье Нью-Йорка Томасу Макеллу 183 тысячи долларов в поддержку его предвыборной кампании? – не унимался седовласый представительный мужчина в третьем ряду зала.

Вопросы вытягивали признания. За благочестивым нарядным фасадом «ИТТ» открывалась панорама закулисной деятельности административной верхушки концерна, которая не только злоупотребляла доверием своих акционеров, но нарушала самые элементарные нормы частного предпринимательства. Прикрываясь заботой о рабочих и акционерах, она грабила и тех и других ради личного обогащения. Поигрывая в демократию, она насаждала диктатуру монарха «ИТТ» Дженина и власть верноподданных толстосумов.

Искры недовольства политикой «ИТТ», вспыхнувшие на собрании акционеров в Канзас-Сити, были быстро погашены богатыми обладателями ценных бумаг, которым барыши закрыли глаза на нечистоплотность телефонно-телеграфной империи и её боссов. Довольно скромной оппозиции из числа трезвомыслящей части пайщиков так и не удалось собрать при голосовании по многим важным выдвинутым предложениям необходимое число единомышленников для ограничения бесконтрольной практики руководства «ИТТ».

Администрация концерна сохранила за собой право не раскрывать свои политические махинации и возможные тактические повороты в особых ситуациях, а также не нести бремя каких-то обязательств, вытекающих из официально объявленной аполитичной ориентации компании. Этот контрольный пакет политических акций достался верхушке «ИТТ». Демократия большого бизнеса сработала в свою же пользу.