Кристофер Дейвис НАСОВЕТОВАЛИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Кристофер Дейвис НАСОВЕТОВАЛИ

Д-р Кристофер Дейвис является преподавателем российской и восточно-европейской политэкономии в Оксфордском университете.

Он изучает советскую и росссийскую экономику в течение 25 лет.

Недавно с ним встретился в Оксфорде Владимир Бондаренко (см.фото), которому автор и передал этот материал.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРАХ в России в августе прошлого года обострил давно идущие дебаты относительно уникальности экономического перехода в этой стране и роли институтов советников Запада.

Ответственность за настоящие экономические проблемы возлагают на реформистские правительства премьер-министров Виктора Черномырдина, занимавшего свой пост до марта прошлого года, и Сергея Кириенко, находившегося во власти между мартом и августом. Правительство премьер-министра Евгения Примакова проявляет мало уважения к советникам Запада и намерено осуществлять центристскую экономическую стратегию, критикуемую Международным валютным фондом (МВФ). Практически все неолиберальные реформаторы, поддерживаемые Западом, сейчас лишились власти.

Была ли техническая помощь Запада использована хищническим образом для защиты интересов небольшой группы реформаторов, решительно проигравших в московских внутренних политических разборках? Оказались ли программы рекомендаций и помощи достаточно значительными для того, чтобы оказать влияние на важнейшие процессы в экономике? И какова оптимальная будущая роль помощи для России? Ответы представляют важность для России и других стран, которым предлагается помощь Запада.

Шоковая терапия

Когда Российская Федерация стала независимым государством в конце 1991 года, у нее были серьезные экономические проблемы: падение производства, острая нехватка большинства товаров, огромный государственный бюджетный дефицит и усиливающаяся открытая инфляция. Правительство президента Бориса Ельцина взяло курс на стратегию, разработанную российскими неолиберальными экономистами под руководством Егора Гайдара.

Команда Гайдара считала, что зарубежные специалисты смогут обеспечить лучшие рекомендации, как строить рыночную экономику, чем это смогли бы сделать большинство российских экономистов, получивших образование в советской системе. Они также осознали, что их политика должна соответствовать шаблонам Запада для максимизации возможности получения стипендий и займов от таких органов, как МВФ и Всемирный банк. Так, в России возникла потребность в зарубежных советниках.

Готовые и имеющие желание

Потребность в экспертах по России увеличилась одновременно как в западных многонациональных, так и в национальных организациях, оказывающих помощь России, таких, как Агентство Международного развития США (АМР). Причиной этого частично послужило решение российского правительства интегрировать свою экономику в глобальную рыночную систему и стать членом ключевых организаций, таких, как МВФ, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития и Организация Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР). Другим фактором стало новое право Москвы на двустороннюю помощь.

Спрос также подстегнуло решение правительств “семерки” поддержать стратегически важную цель построения демократии и свободного рыночного капитализма в России. Однако ни одна из этих организаций не изучала СССР, и в 1992 году они располагали малыми возможностями для анализа экономики или управления программами.

Легко сообщить идеальные характерные черты политических советников или менеджеров программ технической помощи: знание позитивного и негативного наследия страны, понимание сложностей экономического переходного процесса, обладание относящимися к делу профессиональными навыками, знание русского языка и дипломатические навыки. Дополнительной, навязанной сверху, является приверженность проведению в жизнь рыночно ориентированных реформ в контексте смеси идеологии и экономической теории, получившей известность под названием "Вашингтонский консенсус".

Потребовались тысячи таких людей, способных быстро осуществлять программы и давать советы, но нашлось мало советников с оптимальными навыками. Хотя некоторые позиции заполнили советологи, все еще сохранялся значительный избыточный спрос. Поэтому западные организации наняли консультантов, которые были в наличии и имели желание. Многие из назначенцев являлись членами соответствующих институтов или посторонними консультантами с опытом программ помощи странам "третьего мира". Они эволюционировали в новую разновидность "транзиционолога", который являлся экспертом по строительству рыночно-ориентированных институтов в соответствии с западными моделями в странах с бывшей командной экономикой.

Изобилие проектов

Западные советники и фонды помощи были задействованы в тысячи проектов практически во всех секторах экономики в большинстве из 89 регионов. Не похоже, чтобы какая-либо западная организация могла бы представить даже стоящий на высоте современных требований их перечень, не говоря уже о сбалансированной оценке их достижений и проблем. Отрывочные свидетельства в докладах агентств, предоставлявших средства (Помощь США, Фонд НОУ ХАУ, Всемирный банк), предполагают, что многие имели благотворное социальное и экономическое воздействие.

Однако в других источниках указывается, что некоторые проекты были плохо спланированы, их персонал был некомпетентен, их потрясали мощные противостоящие силы, такие, как обвал банковской системы, или их средства были расхищены местными партнерами.

Слишком триумфалистский

Критики западных советников и программ помощи нападают как на фундаментальные основы неолиберальной экономической стратегии, так и на ее практическое осуществление на макро- и микроуровнях. Сильная теоретическая критика направлена на утопическую веру, лежащую в основании западной великой стратегии и ее политических рецептов.

Критики утверждают, что на старте перехода ключевые фигуры, ответственные за планирование западной политики, были пропитаны духом капиталистического триумфализма. Они считали, что поражение коммунизма сигнализировало о "конце истории" и что все нации в конце концов примут превосходящую англо-американскую модель, которая сочетает парламентарную демократию и открытую капиталистическую экономику.

Это мышление убедило многие западные агентства помощи и советников, что существует оптимальный набор институциональных мероприятий и экономических мер, которые должны быть взяты на вооружение такими странами, как Россия, и которые приведут эти страны по пути универсального перехода к идеальному либеральному государству.

Другое обвинение состоит в том, что главенствующие экономисты в таких организациях, как МВФ или Всемирный банк, и ведущие академические транзиционологи не поняли экономическую систему России и переходный процесс. Они навязали неподходящие экономические модели, проигнорировали решающие институциональные особенности экономики и подчеркивали переменные величины и политические инструменты, которые являются важными в более знакомых экономических системах и теориях.

Это побудило многих западных советников и правительственных чиновников сфокусироваться на очевидных успехах в "виртуальной экономике", такой, как сокращение инфляции и стабильность обменного курса, в то же самое время игнорировать фундаментальные проблемы в реальной экономике, как потеря производящих фирм и бартер.

Бандитский капитализм

В многочисленных исследованиях утверждается, что Россия имеет уникальную, плохо функционирующую, гибридную экономическую систему, называемую "государственным капитализмом", "анархо-капитализмом", "бандитским капитализмом". Говорят, что она имеет институты, искажающие сигналы и генерирующие неожиданные отклики на стандартный макро- и микроэкономические действия, такие, как процентные ставки или приватизация промышленных предприятий.

Третья линия нападок сводится к тому, что распределение западной помощи советниками в России имеет политические пристрастия. Вейдель описывает тесные связи между высокопоставленными чиновниками в правительстве США и ГИМР и приводит свидетельства, предполагающие, что патронаж первых ответствен за получение последним грантов на сумму 57 миллионов долларов, в большинстве случаев без открытой конкуренции, для поддержки деятельности советников в России. Она утверждает, что большая часть помощи распределялась в неравной мере в соответствии с неолиберальными идеологическими критериями в пользу группы разделяющих те же взгляды русских.

Если утверждения относительно политических пристрастий западной технической помощи соответствуют действительности, тогда представляется, что стратегия помощи России имеет многие черты гибельной помощи для Ирана в 1970 г., где США преданно поддерживали прозападный режим, модернизировали Шаха и отказывались развивать связи с группами исламской оппозиции, которые в конце концов сбросили правительство и стали проводить антизападную политику.

Другое утверждение Вейдель сводится к тому, что в программах помощи была коррупция. Экономисты-реформаторы, поддерживаемые Западом, занимают высокого уровня позиции в правительстве России, в то же самое время они вовлечены в частные финансируемые по программам помощи консультативные организации, такие, как РЦП и ИЭБЗ. Вейдель утверждает, что они манипулировали программами помощи в целях получения значительных личных финансовых выгод для себя и, соответственно, выбирали западных советников.

Например, в 1997 году два видных члена команды ГИМР в Москве были уволены после того, как возросла обеспокоенность после обвинений, что они, возможно, обогатились, используя внутреннюю информацию о приватизации и акциях на рынке капитала, полученную в ходе работы в качестве официальных советников.

При хаотичной и коррупционной природе рыночной системы в России и проблемах распределения помощи неудивительно, что происходили скандалы.

Следует признать, что многие советники пытались донкихотски выполнить невозможные, но идеологически правильные задачи построения одобренных западных вариантов капитализма и демократии в России за короткий промежуток времени. Таким образом провала следовало ожидать.

Следуя по собственному пути

С августа произошел сдвиг политический власти от президента к правительству и парламенту. Премьер-министр Примаков был навязан ослабленному президенту и, видимо, имеет большую свободу действий, чем его предшественники. Его правительство возложило ответственность за экономический кризис на некомпетентность и плохое управление неолиберальных реформаторов. Его отношение к западным советникам весьма негативно, так же, как большинства лево-центристского блока.

Это доминирующее мнение является результатом оценок скромного вклада зарубежных экономических советников и скептицизма, что Россия извлечет пользу, прислушиваясь к Западу.

Другим дополнительным фактором является то, что большинство российских экономистов, которые сейчас располагают властными полномочиями или имеют влияние, в течение многих лет систематически игнорировались и принижались западным сообществом по оказанию помощи. Вполне естественно, что они должны быть этим раздражены.

Например, несколько лет тому назад ведущий западный советник назвал Виктора Геращенко, главу Центробанка России в период 1992-1994 гг., "наихудшим центральным банкиром мира". Его новое назначение на этот пост Примаковым является более чем очевидным свидетельством того, что настоящее российское правительство не заботят общепринятые западные точки зрения.

"Золотой век" заканчивается

Будущее западной экономической программы помощи носит более спорный характер. Некоторые институты решили продолжать поддерживать неолиберльных информаторов в оппозиции. Их гипотеза заключается в том, что экономическая политика правительства Примакова обречена на провал, и в конечном счете Россия вынуждена будет вспомнить свое "самое лучшее и самое светлое". Это представляется рискованной стратегией с большой вероятностью неуспеха. В сущности, очевидно, что те, кто проповедует данный подход, не сделали осторожных оценок центристской экономической программы, поэтому их ожидания базируются главным образом на том, что они принимают желаемое за действительное.

Возможно, некоторые агентства попытаются извлечь уроки из ошибок и переориентировать свои программы технической помощи таким образом, что они будут поддерживать русских в центре и слева политического спектра так же, как и тех, кто справа. Это будет особенно приемлемо для программ ЕС, поскольку большая часть населения многих европейских стран поддерживает центр и левые партии и безусловно будет приветствовать, если европейская комиссия примет это во внимание.

В любом случае возможно будет смело предположить, что "золотой век" правительств России закончился. Будущие западные советники будут иметь такое же влияние на ключевые институты, скажем, на Министерство финансов России, как не говорящие по-английски российские экономисты — на казначейство США или Банк Англии.

Перевод Э. СОЛОВЬЕВА

Печатается с сокращениями с одобрения автора