Музон

Музон

Андрей Смирнов

27 июня 2013 0

Культура

Леонид ФЁДОРОВ-Владимир ВОЛКОВ. "Если его нет" ("Ulitka records")

Интересно Фёдоров живёт. Нет ни пафосных заявлений, ни модных фестивалей, ни "Белых альбомов", ни больших эфиров. В январе пятьдесят исполнилось - правительственных наград не было и не ожидалось. Зато регулярно, в среднем раз в год, выпускает по альбому - сольно, в компании, изредка в формате "Аукцыона". И каждый - событие. В то время как старые герои паразитируют на былых (зачастую мнимых) заслугах, Фёдоров ищет, вникает, экспериментирует. Ищешь в Фёдорове подвох, а найти не можешь. Он убедителен и многомерен. Понятное дело, не всё и всем в фёдоровском творчестве ценно и привлекательно, но хорошо представляю, как такая музыка могла прозвучать, если бы поддержка со стороны культурных институтов была бы значительнее.

Пишу "Фёдоров" и понимаю, что есть некоторый перекос. Во-первых, "Если его нет" - это и многолетний соавтор Фёдорова Владимир Волков, большой отечественный музыкант, композитор. Помимо его главного инструмента - контрабаса, на альбоме ещё с десяток инструментов прошли через волковские руки, дыхание и сердце, вплоть до виолы де гамба, синтезатора или кофемолки. Сам Фёдоров тоже одарил альбом неожиданными звуками - так, в песне "Мойка" вкусный стук оказывается записью теннисных мячей с пляжа, где Фёдоров оказался с диктофоном. Музыка ведь - это реальность.

"Если его нет" - примерно седьмая - восьмая пластинка в тандеме Волков-Фёдоров, если отдельной строкой выводить более коллективные - "Разинримилев", "Джойс", "Сноп снов" и "Зимы не будет". Здесь участников тоже хватает, порой совсем загадочных: неведомая Евдокия Михайловна из деревни Сарозеро Ленинградской области и друг Хвостенко, скульптор Василий Аземша. Плюс текстовики Дмитрий Озёрский и художник Артур Молев, в таком качестве отметившийся на альбомах "Таял" и "Красоте", здесь аж с тремя произведениями. Новая версия знаменитой "Конь унёс любимого" Анри Волохонского, а в финале две композиции на препарированные стихотворения Константина Вагинова.

Альбом очень яркий, цельный и разный - психоделические изыски, авант-джаз, rock in opposition, минимализм. Такое многообразие музыкальных идей понадобилось, чтобы отразить петербургскую тему, ведь "Если его нет" - альбом-посвящение северной столице.

В истории культуры хватает образов определений Петербурга - от "подводной лодки" до "чёрного пса". Но Фёдоров не идёт на поводу у любителей ярлыков - его Питер неуловим. Даже из Вагинова он мог бы взять "В стране Гипербореев есть остров Петербург", но не стал. Слишком уверенное застывающее определение. У Фёдорова же все в движении. И музыка течёт, изменяется.

"Я хотел, чтобы весь альбом оставлял ощущение движущегося поезда И уже отсюда появилась музыкальная мысль. Я записал болванку, минут на восемь, набросал сверху разные звуки движущихся поездов, и оказалось, что они все точно легли - и в ритм, и чуть ли не в тональность. А потом уже появился этот текст Вагинова - "у каждого во рту нога его соседа" и "я в мертвом поезде на север еду, в город, где солнце мертвое, как лед, блестит". Такого образа нашего города я еще нигде не видел!" (Интервью "Свободной прессе").

В альбоме нет Бродского, Ленинградского рок-клуба, трёх революций. "Если его нет" - своеобразное осмысление и диалог с Петербургским текстом. Двойственная сложная личная оптика.

Открывает альбом "Домой" - почти классический "Аукцыон", нервная, но неожиданно ласковая лирика. Песня планировалась, но не вошла в последний альбом "Аукцыона" - "Юла". После пронзительной эпитафии "Нет никого" с голосом бабушки Евдокии, следует депрессивно-абсурдистская трилогия Молева - "Утка", "Ходунки", "Мойка",

"Конь унёс любимого" - барочно и менее театрально, чем на "Чайнике вина". Потом почти мамоновский наговор от Аземши в одноимённой альбому композиции, что венчается мудростью:

"Если вам в автобусе наступили на ногу, они же не наступили на вашу душу. Нет".

Наконец, вышеупомянутый "Поезд" - жутковатая сюита-путешествие "за флажки". Вагинов сравнивал свой Петроград Гражданской войны и военного коммунизма с Древним Римом времени упадка. А здесь уже история напоминает старообрядческие апокрифы о Питере как некогда райском месте, но теперь несчастном городе, расставшемся с "живым Богом". Однако финальная "Муза" умиротворяюще светла. Вагинов вполне был "закрывателем темы Петербурга, "гробовых дел мастером" (В.Топоров), а у Федорова даже смерть как форма жизни. И конец - возможность начала.

Леонид Фёдоров идёт не из умствований, он музыку не сочиняет, но ловит извне. Поэтому так многолик и странен мир альбома. Таков нынче Петербург в восприятии Леонида Фёдорова, покинувшего город лет десять назад, и в видениях по-прежнему петербуржского жителя Владимира Волкова..