Пора менять стереотипы Александр Ивантер, Алексей Хазбиев, Дмитрий Яковенко

Пора менять стереотипы Александр Ивантер, Алексей Хазбиев, Дмитрий Яковенко

Нефть, газ, истребители, водка, икра, матрешка. Это неправда, что нашим производителям нечего предложить миру, кроме этого привычного набора изделий. Но кардинально расширить номенклатуру и объемы несырьевого экспорта возможно только при системной поддержке государства

section class="tags"

Теги

Несырьевой экспорт

Экономика и финансы

/section

Россия — девятая в мире держава по стоимости товарного экспорта и крупнейший в мире поставщик углеводородного сырья. На нее приходится 11% стоимости глобального экспорта энергоносителей. Суммарная стоимость зарубежных поставок российских сырой нефти, природного и сжиженного газа, нефтепродуктов, угля и электроэнергии по итогам прошлого года превысила 367 млрд долларов, энергетический экспорт составил 70% суммарного.

Россия — второй в мире после США экспортер оружия и военной техники (15,7 млрд долларов в прошлом году). Казалось бы, за наши позиции на мировых рынках можно не беспокоиться; во всяком случае, одни лишь приведенные факты не дают для этого оснований.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Однако посмотрим на статистику экспорта в динамике. Энергетический экспорт после впечатляющего рывка в 2000-е (за 2001–2008 годы он вырос более чем в шесть раз) и 40-процентного провала в кризисном 2009-м, а затем «отскока» в 2010–2011-м последние три года резко замедлил рост, а выручка от вывоза сырой нефти и вовсе сокращается (см. график 1). Для дальнейшего существенного роста энергетического экспорта не хватает резерва новых мощностей и новых некапиталоемких месторождений, да и конъюнктура соответствующих рынков в ближайшие годы не обещает каких-то фактических ценовых взлетов. Скорее наоборот, и на нефтяном, и на газовом рынке ожидается снижение цен.

Ситуация с поставками за рубеж военной техники еще драматичнее. Секторальные санкции неизбежно приведут, как мы подробнее расскажем ниже, к чувствительному сокращению и поставок, и портфеля заказов.

Похоже, пришло время появления новых российских экспортных брендов. В последние годы Россия мощно заявила о себе на глобальном зерновом рынке. В нынешнем году страна собрала рекордный урожай зерновых (104 млн тонн), обещает быть рекордным и зерновой экспорт (он должен превысить 30 млн тонн). Появляются определенные заделы по экспорту продукции пищевой промышленности.

Сдаем позиции

Однако что касается машинотехнического экспорта, то здесь нам пока похвастаться нечем. На мировом рынке гражданского машиностроения Россия почти незаметна — за редчайшим исключением (атомное и энергетическое оборудование), а на рынках СНГ ухудшила свои позиции по сравнению со второй половиной 2000-х. Удельный вес РФ в мировом экспорте машинотехнических изделий не достигает 0,5%. Доля машин, оборудования и транспортных средств в суммарной стоимости экспорта в дальнее зарубежье снизилась в нынешнем году до 3%, а в объеме поставок в страны СНГ эта доля составляет немногим более 15% против более 20% в середине прошлого десятилетия (см. график 2).

Между тем развитые индустриальные страны характеризуются наличием значительного пласта средних компаний, занимающих лидирующие позиции в своих нишах машиностроительной продукции на мировом рынке. Эти сравнительно малознакомые широкой публике компании с оборотом не более 5 млрд евро фактически определяют профиль машинотехнического экспорта «старых» промышленно развитых стран. В Германии таких компаний, «скрытых чемпионов», более 1300, в России — всего 14, подсчитал немецкий бизнес-консультант Герман Симон (подробнее о его исследовании см. «Сосредоточенные компании», «Эксперт» № 42 за этот год). Как вырастить таких экспортных чемпионов, ведь экспортируют не страны, а конкретные компании? Именно они образуют хозяйственный хребет страны, концентрируют инженерные, производственные, маркетинговые и менеджерские компетенции.

Что поддерживать

В последние три года российские власти прилагают все более разнообразные и системные усилия по оказанию поддержки несырьевым экспортерам. Совместно с бизнесом разработана «дорожная карта» «Поддержка доступа на рынки зарубежных стран и поддержка экспорта» (последняя редакция утверждена 25 февраля 2014 года), которая содержит весьма амбициозные целевые показатели наращивания экспорта продукции высокой степени переработки (к 2018 году он должен вырасти более чем вдвое против уровня базового 2011 года). После двух лет опережающего роста, обязанного удвоению стоимости поставок машин, оборудования и транспортных средств в страны СНГ в 2012 году, экспорт промтоваров высокой степени обработки в нынешнем году пока недотягивает до прошлогоднего уровня, сокращение по итогам девяти месяцев года составило 5,9% (притом что суммарный экспорт сократился всего на 1,1% — сказался 25-процентный скачок стоимости вывоза продовольствия и сельхозсырья). Если в четвертом квартале экспорт не ускорится — а в это верится слабо, учитывая режим санкций в отношении нашей страны, — показатель практически вернется на целевую траекторию, а в будущем году, если не предпринять целенаправленных усилий, нырнет под нее (см. график 3).

Даже с определением самого объекта поддержки экспорта у государства, похоже, до сих пор нет четких критериев. Так, «дорожная карта» АСИ и МЭРа оперирует показателем экспорта промышленной продукции высокой степени обработки (ППВСО), которая включает в себя машины, оборудование, транспортные средства, прочие промышленные товары (например, мебель), текстиль и изделия из него, обувь, лекарства, а также такую весьма спорную позицию, как парфюмерные, косметические и туалетные средства.

В то же время подготовленный Всесоюзным научно-исследовательским конъюнктурным институтом (ВНИКИ) по заказу МЭРа проект «Национальной экспортной стратегии на период до 2030 года» трактует несырьевой экспорт неестественно широко, включая в него не только вывоз металлов, продуктов базовой химии (аммиак, каучук, удобрения), зерна, рыбы и пиломатериалов, но и значительной части энергетического экспорта, а именно нефтепродуктов и электроэнергии. В такой расширительной трактовке несырьевой экспорт составил в прошлом году 43% общего (см. график 4). Эта статистическая эквилибристика позволяет некоторым ответственным лицам делать, например, такие яркие заявления: «Эта красивая легенда, что наш экспорт в основном сырьевой, абсолютно не соответствует действительности, — сообщил 22 октября этого года на конференции ЭКСАР по поддержке экспорта замминистра экономического развития РФ Алексей Лихачев . — За последние восемь месяцев экспорт сырьевой и несырьевой в стоимостном выражении практически сравнялись, первый составил 172 миллиарда долларов, второй — 170 миллиардов». Увы, мы теперь знаем цену «открытий» замминистра.

Если же придерживаться более или менее разумных подходов к определению товарной «начинки» промышленного экспорта готовых изделий, требующего государственной поддержки, то мы будем оперировать агрегатом ППВСО МЭРа, который составил в прошлом году порядка 40 млрд долларов, около 7% суммарного российского экспорта (его наиболее значимые составляющие приведены в таблице 1). Для сравнения: в Германии аналогичный показатель превышает 80%.

Таблица:

Таблица 1. Экспорт продукции высокой степени обработки из РФ в 2013 г. (млн долл.)

Было бы некорректно списывать всю вину за негативную динамику доли российского машиностроительного экспорта на несовершенство системы его господдержки. Для кардинального изменения ситуации требуются масштабная реиндустриализация страны и налаживание комплексной системы стимулирования экспорториентированного производства, ведь невозможно продать за рубеж продукцию, которую мы разучились делать либо отстали от мировых лидеров по качеству и технологической начинке.

Тем не менее резервы повышения эффективности системы господдержки экспорта в России существуют, и они многочисленны. Мы постарались выявить их, пообщавшись с рядом руководителей несырьевого бизнеса.

Но сначала посмотрим, какими возможностями поддержки экспорта располагают наши частные финансовые институты.

Незаменимый аккредитив

Краткосрочное торговое финансирование можно разделить на предэкспортное и постэкспортное. В первом случае поставщику необходимо привлечь деньги для выпуска продукции, во втором — получить средства сразу после отгрузки, если покупателю требуется отсрочка платежа. Обычных кредитов для этого явно недостаточно, поэтому финансовые потоки в торговом финансировании куда сложнее товарных и помимо продавца и покупателя требуют участия в сделке нескольких финансовых учреждений. Например, в случае предэкспортного финансирования заемные средства предоставляются за счет кредита иностранного банка, но процентные платежи в ряде случаев может осуществлять покупатель. Для организации постэкспортного финансирования используется аналогичный механизм: российский банк сразу выплачивает выручку экспортеру, но теперь это уже кредит покупателю и его банку, который те гасят в соответствии с графиком отсрочки платежа. Но это достаточно общие схемы: сделки торгового финансирования зачастую структурируются куда более сложным, а иногда и не самым очевидным образом.

Базовых инструментов в торговом финансировании всего два: аккредитив и гарантия. По сути, они выполняют одну и ту же функцию: гарантируют, что продавец получит деньги после поставки товара или не понесет убытки при недобросовестном поведении покупателя. Но, как правило, большей популярностью пользуются именно аккредитивы — в силу своей стандартизированности и возможности структурировать сделки любой сложности. «Например, импортный аккредитив можно составить таким образом, прописав приемку товара на территории РФ, что если в момент производства продукции вводятся какие-то санкции, покупатель все равно ничего не теряет, аккредитив истекает, и у него не возникает необходимости что-то платить», — поясняет Александр Мещеряков , управляющий директор по международному, документарному и транзакционному финансированию Промсвязьбанка.

Собственно, в этих нехитрых координатах и вращается рынок торгового финансирования. «Помимо прямого кредитования клиентов-экспортеров, привлечения денежных ресурсов иностранных банков под гарантии экспортных кредитных агентств наш банк предлагает подтверждение экспортных документарных аккредитивов, включая резервные аккредитивы, финансирование платежей по аккредитивам, открываемым банками-контрагентами, предоставление всех видов гарантийных обязательств, в том числе гарантий на возврат авансовых платежей, переводимых в пользу российских экспортеров, и гарантий освобождения от уплаты акцизов и возврата НДС при экспорте товаров, а также выпуск гарантий в пользу компаний-экспортеров под контргарантию иностранного банка и ряд других услуг», — перечисляет Марианна Кузанова , начальник управления торгового финансирования Росбанка.

Помимо возможности минимизировать риски, сопряженные с внешнеэкономической деятельностью, торговое финансирование предполагает и дешевизну в сравнении со среднерыночными кредитными ставками. «Как правило, экономия в торговом финансировании может составлять от 50 до 200 базисных пунктов (а в лучшие времена и было и до трех процентов) в зависимости от сроков, суммы, инструмента, страны-контрагента», — рассказывают в Промсвязьбанке.

Текущее состояние рынка торгового финансирования осложнено финансовыми санкциями Запада в отношении российских госбанков. «Если госбанки раньше активно выходили на рынок, то сейчас в связи с санкциями наблюдается снижение их активности,— говорит Александр Мещеряков. — По той же причине менее активно работают и иностранные банки: Райффайзенбанк, Росбанк, Юникредитбанк — во многих исчерпан лимит риска на Россию». Еще один банкир рассказывает «Эксперту»: «Ряд контрагентов, например Европейский банк реконструкции и развития, прекратил совершать все сделки с Россией в конце июня. Ряд банков закрыл лимиты: несколько американских, пара скандинавских, один британский, но были и те, кто осенью лимиты восстановил, — те же американцы. Увеличились также сроки проведения сделки из-за более пристального внимания иностранных банков к российским клиентам. Раньше, если сделка была небольшая — до трех миллионов долларов, она с иностранными банками могла и вовсе не обсуждаться: структурировалась с клиентом и отправлялась на размещение иностранному контрагенту и, как правило, в течение дня, максимум двух получала согласование. Сейчас мы согласовываем почти все сделки в индивидуальном режиме, а то, что раньше можно было сделать за один день, может растянуться до недели, а иногда и больше».

Распределение ролей

Что касается долгосрочных торговых сделок, то в них, как правило, аккредитивами не обойдешься. Для их поддержки во многих странах мира созданы экспортные кредитные агентства. Россия не исключение. Российское Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР), стопроцентная «дочка» Внешэкономбанка, создано в конце 2011 года. Оно призвано защитить экспортера на случай наступления несостоятельности его иностранного контрагента или возникновения убытков за рубежом по политическим или коммерческим мотивам. Страхование позволяет привлекать финансирование на более ранних стадиях, в том числе до момента фактической поставки товара на экспорт.

В законе об ЭКСАР предусмотрена возможность страхования как продавца, так и покупателя, а также банков, финансирующих поставку, как со стороны экспортера, так и со стороны импортера. В дальнейшем речь также может идти о страховании инвестиций, например при строительстве российской компанией предприятия за рубежом. Это более сложные риски, фактически агентство будет сопровождать проект на всех стадиях его жизненного цикла. В прошлом году предоставленное ЭКСАР страховое покрытие составило 76 млрд рублей.

Помимо широко известного кейса участия ЭКСАР в программе финансирования зарубежных поставок авиалайнера SSJ-100 есть и другие примеры страхования агентством российских экспортных проектов. Так, в конце прошлого года агентство застраховало поставки на внешний рынок труб российского производства. Контракт на поставку заключен между ETK Trading Private Limited и китайским импортером China Petroleum Technology & Development Corporation. Поставка линейной трубы осуществляется в рамках проекта строительства третьей нитки газопровода Казахстан—Китай. Объем поддержанного страхованием экспорта превысил 200 млн долларов. В пользу экспортера были предоставлены кредитные средства Промсвязьбанка. В качестве обеспечения выступал залог выручки по экспортным контрактам.

В текущем году решено на базе ЭКСАР и еще одной «дочки» ВЭБа, Росэксимбанка, создать единый Центр кредитно-страховой поддержки экспорта.

Росэксимбанк занимался предоставлением от лица Минфина суверенных гарантий экспортерам, однако не слишком преуспел. Ежегодные бюджетные лимиты по предоставлению гарантий хронически недоосваивались, гарантийную поддержку получали 60–70 крупных экспортеров, притом что общее число отечественных предприятий, осуществляющих поставки на внешний рынок, достигает нескольких сотен тысяч.

Теперь решено консолидировать кредитные и страховые компетенции в едином институте. Роль координатора деятельности, касающейся комплексной поддержки экспортеров, остается за ВЭБом. При этом Центр кредитно-страховой поддержки будет сфокусирован на работе со средним и средне-крупным бизнесом (ориентиры по объемам сделок — 10–30 млн долларов и 50–80 млн долларов соответственно), а сам ВЭБ продолжит кредитовать и гарантировать мегапроекты (строительство энергетических объектов за рубежом, поставки авиационной техники, железнодорожного подвижного состава и т. п.). Портфель экспортного финансирования ВЭБа за восемь месяцев текущего года вырос более чем на 45%, до 184 млрд рублей.

Новый канал господдержки высокотехнологического экспорта — субсидирование процентных ставок зарубежным покупателям российской продукции. ВЭБ направил в Минэкономразвития и Минпромторг заявки на субсидии в размере почти 18 млрд рублей.

Согласно стратегии развития ВЭБа, общий объем финансовой поддержки российского промышленного экспорта со стороны банка и его дочерних структур достигнет к 2020 году 750 млрд рублей.

Не только деньги

Для выхода на внешние рынки важна не только финансовая поддержка. Не менее ценны мониторинг и экспертиза потенциальных экспортных рынков, поиск потенциальных импортеров. Для огромного пласта небольших компаний, особенно из регионов, эта начальная стадия экспортной работы непосильна. Помочь будущим и действующим экспортерам должны российские торгпредства (сегодня они работают в 53 странах мира) — такую задачу перед ними поставило Минэкономразвития. «Мы перенастраиваем торгпредства на то, чтобы они становились центрами сервисной поддержки наших экспортеров», — заявил на конференции ЭКСАР в октябре глава МЭРа Алексей Улюкаев .

Есть уже первые истории успеха. Одна из них — сопровождение проекта обновления троллейбусного парка в Таджикистане продукцией компании «Тролза» из Энгельса. В ходе проекта была налажена поставка машинокомплектов и запчастей троллейбусов «Тролза» последней модификации, организовано производство по их сборке в Душанбе. Уже собраны первые 30 машин, подписан контракт на поставку еще 100 комплектов. Роль торгпредств заключалась в проведении маркетингового исследования и анализа емкости рынка, определении списка заинтересованных стран (помимо Таджикистана в него вошли Абхазия, Аргентина, Киргизия, Сербия, Армения и Казахстан). Кроме того, работники торгпредств помогли компании в получении необходимых нормативно-правовых документов для оформления троллейбусов в заинтересованных странах и организовали первичные контакты с представителями государственных и бизнес-структур, содействовали подготовке тендерной документации, организовали взаимодействие «Тролза» и ЭКСАР.

Однако далеко не все даже крупные экспортеры успели почувствовать на себе эту заботу. Вот что говорит президент группы ГАЗ Вадим Сорокин : «К нам на предприятия часто приезжают послы разных стран и потом сигнализируют своим компаниям, как можно с нами сотрудничать, какие есть рынки сбыта. Но мы очень редко получаем подобную информацию от российских посольств — например, о тендерах или о других потенциальных возможностях».

Безусловно, введение санкций против России внесло свои коррективы в работу торгпредств, говорят в МЭРе. Торгпредства оказывают поддержку исполнению обязательств по отношению к нашим бизнесменам, проводят мониторинг ситуации, чтобы санкции не стали поводом для несправедливого нарушения прав российских предпринимателей. «Появилась задача смены рынков поставки. Раньше технологии, продукция и комплектующие поставлялись из одних стран (Европа, США, Канада), а теперь, после введения санкций, перед торгпредствами поставлена задача искать поставщиков в других странах, не применяющих санкции или применяющих их в другом разрезе», — поясняют в министерстве.

Экспортеры, с которыми мы беседовали в ходе подготовки статьи, подчеркивали важность любых форм политического промоушена в странах-импортерах. «С точки зрения выделения дополнительных финансовых средств вряд ли у государства сейчас есть большие возможности в связи с возросшей нагрузкой на бюджет, — говорит Николай Пронин , заместитель генерального директора компании КамАЗ. — Но для нас очень важна политическая поддержка в странах, где мы работаем. Например, мы активно продаем свои грузовики в Венесуэле и во Вьетнаме. И любые контакты с этими странами на высшем политическом уровне приводят к тому, что нам легче с ними работать».

Экспорт ОПК под ударом

Едва ли не самую значимую часть российского высокотехнологического экспорта составляет вооружение и военная техника. По итогам прошлого года наша страна поставила этой продукции почти на 15,7 млрд долларов — рекордный показатель со времен СССР. Портфель заказов на российскую военную технику достиг 40 млрд долларов. Но уже сейчас ясно, что в нынешнем году экспорт оружия заметно снизится, а портфель заказов неизбежно будет сокращаться.

Еще в конце прошлого года, то есть до введения тотального режима санкций против России, власти США начали оказывать жесткое давление на американские и европейские банки, пытаясь таким образом заблокировать получение «Рособоронэкспортом» денег от Сирии по уже выполненным контрактам, которые касались ремонта ранее поставленной техники. Более того, США и ЕС сочли возможным на неофициальном уровне предупредить и крупнейшие российские банки, в том числе Сбербанк, об опасностях, которые несут расчетные операции с Сирией. Фактически нашим банкирам дали четко понять, что, приняв сирийские деньги, они не смогут в прежнем режиме вести операции в США и ЕС. В результате «Рособоронэкспорт» тогда вынужден был раздробить сирийские платежи и для их проведения использовать мириады мелких российских региональных банков третьего и даже четвертого эшелона. Теперь же, после официального введения санкций против России, эта проблема приобрела всеобъемлющий охват. Если контракт в долларах или евро, то платеж почти всегда идет через счета в американских или европейских банках, а там его или вовсе не проводят или требуют массу дополнительных документов, часто секретных. Но на самом деле это лишь способ заблокировать платеж под благовидным предлогом. Закупорка финансовых проводок уже привела к тому, что мы не можем начать выполнять целый ряд контрактов на поставку вооружений с некоторыми нашими традиционными партнерами в Азии, в частности с Вьетнамом. «Пока аванс от заказчика не пришел на счет предприятия или не открыт аккредитив, то в принципе считается, что контракт не вступил в силу», — говорит замдиректора Центра АСТ Константин Макиенко . — То есть ты не можешь идти в банк и брать под это дело кредит. Ты вообще не можешь начинать работу по этому контракту». Точную сумму средств, которые технически невозможно перевести из-за санкций в Россию, подсчитать сейчас невозможно, но она исчисляется сотнями миллионов долларов. Безусловно, эта проблема в конечном итоге будет решена. Но существует еще ряд других.

Во-первых, нашему высокотехнологическому экспорту мешает слишком высокая ставка кредита внутри России. Сейчас для большинства даже крупных предприятий ВПК она составляет не менее 14–15%. «На одном авансе от иностранного заказчика запустить контракт практически ни одно оборонное предприятие у нас не может, оно в любом случае должно брать кредит в банке, но при существующих ставках его выполнение, скорее всего, вообще не принесет прибыли», — говорит г-н Макиенко.

Во-вторых, в оборонном комплексе России уже несколько лет подряд наблюдается неконтролируемая эскалация цен как на комплектующие, так и на финальные образцы техники. В среднем цены в отечественном ВПК растут на 15–20% в год, и примерно на столько же увеличивает прайс-лист «Рособоронэкспорт» для иностранных заказчиков. Если раньше российское оружие было довольно дешевым, то теперь оно стало весьма дорогим. Конечно, нам еще далеко до тех заоблачных цен, которые выставляют, например, Франция и США, но странам вроде Южной Кореи при сравнении цены и качества мы уже по ряду позиций уступаем. Например, Россия проиграла корейцам в индонезийском тендере на поставку трех подводных лодок, которые они обязались поставить за 1,1 млрд долларов. «На рынок вооружений выходят новые военно-промышленные державы — Южная Корея, Турция, Бразилия, ряд других, которые предлагают относительно низкие цены, хорошие условия поставок, большие кредиты. В результате та же Южная Корея уже продает оружия на полтора миллиарда долларов в год, что еще несколько лет назад было немыслимо», — говорит Константин Макиенко. Очевидно, что в этих условиях нам необходимо более активно кредитовать покупателей нашего оружия. «Не надо бояться кредитовать иностранцев, все заемщики очень тщательно оцениваются по методикам МВФ, Всемирного банка и другим. Но наш Минфин почему-то до сих пор к этому вопросу подходит слишком консервативно, — продолжает г-н Макиенко. — Например, Бангладеш хотел у нас купить довольно широкую номенклатуру вооружений, включая несколько подлодок и партию МиГ-29. Все вместе там тянуло на три миллиарда долларов, но Минфин одобрил кредит только на один миллиард. Но что можно купить на миллиард при таких ценах? В конечном итоге они купили несколько учебно-боевых Як-130. Хотя наверняка расплатились бы и за все остальное».

Но все это мелочи в сравнении с трудностями, которые возникнут из-за запрета на поставку в Россию высокотехнологичных комплектующих для производства финальных образцов вооружений, а также оборудования и станков. «Мы не представляем себе уровня зависимости нашей промышленности от нероссийских поставщиков, а она едва ли не тотальная», — говорит директор Центра АСТ Руслан Пухов . Самое наглядное подтверждение этому — чипы. Почти все они импортируются, в том числе для самых сложных систем вооружений. Все чипы грубо делятся на пять категорий: самый высокий уровень — Space и Military, а самый низкий — Home appliances. Чипы первых двух категорий нашей стране для использования в оборонном комплексе почти никогда не продавали. Чаще всего нам удавалось приобретать по серым схемам чипы для автомобилей и использовать их в военных системах и подсистемах, в том числе в авиационной технике. Но теперь и этот канал будет перекрыт, а контроль за поставками усилен. «Скорее всего, нам придется закупать и использовать чипы для тостеров, но их возможностей явно не хватит для выполнения нужных задач. Они совершенно иначе держат вибрацию, реагируют на перегрузки, влажность, соленые испарения и прочее, — говорит Руслан Пухов. — Понятно, что мир не без добрых людей, везде существует коррупция, работают специальные службы. Но комплексно проблему такими методами не решить». То же самое касается станков.

Не секрет, что почти все станки для производства техники в рамках государственной программы вооружений мы закупаем в основном в Германии, Франции и Японии, чуть меньше — в Швейцарии, Чехии и США. И пока явных проблем с этим нет, по крайней мере широкой публике о них ничего не известно. Но рано или поздно они совершенно точно проявятся. «Понятно, что какое-то количество мы сможем вытянуть через подложные сертификаты конечного пользователя или подставные конторы, как это делалось в советское время. Что-то купим в Южной Корее, Китае и Сингапуре. Но все это будет в гомеопатических дозах и не сможет обеспечить нашей промышленности крупносерийное производство новейшей техники, — говорит Пухов. — В результате неизбежно встанет дилемма: производить технику только для своих собственных нужд или самим все-таки подождать, но при этом выполнить экспортные заказы. Это огромная проблема, так как если тебе для выполнения гособоронзаказа нужно условно сто тысяч станков, а ты через всякие лазейки сможешь вытащить пять тысяч, то от чего-то нужно отказаться. Конечно, в первую очередь обеспечат ядерщиков, производителей ракет, а вот на более простые виды вооружений станков может и не хватить».

Хорошо, что санкции пока не коснулись российских поставщиков титановой продукции. «ВСМПО-Ависма» работает в текущем режиме, без каких-либо существенных изменений. Все заказы, размещенные ранее, остаются в силе, — сообщил “Эксперту” генеральный директор корпорации Михаил Воеводин . — Единственное изменение, которое принесли на первом этапе санкции, было для нас позитивным: несколько наших потребителей разово увеличили объемы заказов с целью создания буферных складов — на случай возможного введения ограничений».

В работе над статьей принимали участие Евгения Обухова, Юрий Полунин, Вера Пыжьянова