Александр Проханов -- Миссия русской книги
Александр Проханов -- Миссия русской книги
Я — советский писатель, а потому прекрасно знаю литературную ситуацию в последние пару десятилетий советского строя. Советская литература от начала до конца была резко идеологизирована, будучи инструментом идеологии и политики. Более того, советская идеология начиналась именно с книг, —книг, с которых стартовала советская власть: "Разгрома" Фадеева и "Как закалялась сталь" Островского, "Оптимистической трагедии" Вишневского и поэм Маяковского, ну и, разумеется, в определённой степени "Тихого Дона" Шолохова. Но и закрывался советский строй также книгами — этакими "книгами-бомбами", которые взрывали идеологическую конструкцию советской эры: "Печальный детектив" Астафьева, "Белые одежды" Дудинцева, "Дети Арбата" Рыбакова, "Пожар" Распутина. Именно эти книги были специально взяты Александром Яковлевым в качестве инструментария, который взорвал советский строй.
Исходя из этого, мы не должны забывать о том грандиозном значении, том двояком смысле книг и книжных технологий, которые как строили, так и разрушали. Не говоря уже и о том, что было внутри этого книжного строя: военная проза, деревенская проза, либеральная "трифоновская" проза и т.д. Все эти направления сформировали то духовное состояние общества, которое очень часто превращалось в состояние политическое. По существу, советский идеологический монолит был взорван изнутри двумя литературными ветвями — русской почвеннической и либеральной демократической "трифоновской". Увы, Советы не смогли создать таких книг, такой литературы, которые бы смогли конкурировать с этими разрушительными факторами, а потому "проскуринская" и "ивановская" литература не выдержала давления слева и справа.
Замечу, что все книги советского времени я называю "советскими". В том числе и книги антисоветские. И в этом смысле Солженицын с его "ГУЛАГом" был именно советской литературой, советским писателем, хотя и с другим знаком. Почему? Да потому, что советский строй проводил оси координат: это была система, которая выстраивала некую систему отсчёта, и все книги, все явления литературы были как по одну сторону координат, так и по другую, но сама эта ось была советской. И именно эта ось формировала культурное и литературное направление. В крушении же советского строя эта ось исчезла, и весь огромный литературный мир распался. Была взорвана Литературная Вселенная, которая сейчас являет собой состояние полнейшей дисперсии.
В наше время существует много талантливых писателей и очень много талантливых книг и работ, которые и в советское время получили бы огромное значение. Как положительное, с точки зрения упомянутой оси, так и отрицательное. Но поскольку этой оси нет, исчез флогистон, эфир этой культуры, то каждая отдельно взятая, даже самая яркая, книга ещё не делает литературу. Эти книги движутся в пустоте, этаком культурном вакууме, а потому пока что не создают такой сложной системы, которой является культура.
Одна отдельно взятая написанная книга, прежде чем стать частью культуры, должна пройти целый ряд фильтров. Она должна пройти сквозь фильтр авторитетной критики, которая объяснит её место в общем контексте, через общественное сознание, которое также должно быть зафиксировано критикой. Сигналы от читающей публики должны вернуться к художнику и, вернувшись к нему, должны скорректировать появление его следующей работы. И это именно то, что называется "социодинамическим циклом", который должен быть замкнут, но именно этого-то и не происходит. В советское время существовала монополия на печатную продукцию, на книги, и эта ось была государственной, а потому формировала литературно-художественный процесс, сейчас же государство отказалось от этого, литература выпущена на свободу. И хотя она так долго к этой свободе стремилась, как только оказалась на свободе, сразу почувствовала себя сиротой, беспризорной и никому не нужной.
Сегодня литература пытается самоорганизоваться по нескольким признакам. Центром кристаллизации литературных школ, то есть, собственно литературы, является часть издательств. Так, например, ещё недавно издательство "Аd Магginem" было целым культурологическим центром, однако этот процесс, когда издательства становились культуртрегерами, давно закончился, поскольку небольшие интеллектуальные издательства либо разорились, либо влились в огромные "фабрики книг", наподобие "ЭКСМО" или "АСТ", где практически полностью отсутствует культурология, а к книге подходят как к товару. В итоге сегодня существуют огромные "кирпичные заводы", выпускающие на бумаге "кирпич хорошего качества".
И в то же время остаются клубные литературные премии, которые также являются центрами, вокруг которых формируются школы. В члены этих клубов принимаются художники определённых взглядов и направлений. И именно эти премии создают сегодня ту полицентрическую среду, которая пытается организовать литературу, пытается, словно в планетарной системе, затянуть в свою гравитацию все отдельно взятые литературные направления.
Сегодня книга, и мы должны это признать, является достоянием очень узкого круга людей, которые не могут не читать. Тех интеллектуалов, которые понимают, что знания приобретаются не из телевидения, а из книг. Когда-то у меня была надежда на то, что по мере смыслового выхолащивания средств массовой информации книги могли бы стать носителями смыслов. Но этот момент не наступил. Тем не менее, мне и сейчас кажется, что в современных книгах есть смыслы, а, может быть, даже крупные подспудные мировоззрения, которые пока ещё не сложились. Уверен, человечество беременно этими мировоззрениями, поскольку старые формы бытия себя исчерпали. Мы видим это из-за частоты кризисов, аварий, взрывов, революций, катастроф...
К сожалению, альтернативного взгляда на мироздание пока ещё не нашлось и не сложилось. Скорее всего, он возникнет именно в книгах. Хотя и не обязательно. Он может отлиться и в музыку, и в живопись, и в дизайн. Но правильнее всего, если он начнёт формироваться и начнёт проявляться везде и во всём.