Лебединая песня

Лебединая песня

Многоязыкая лира России

Лебединая песня

ПРОЗА КАЛМЫКИИ

Посвящается Леониду Гаврилину

Валерий ПРОКОПЕНКО

Давно степь не видела такой трагедии. Стремительный бег огромного стада сайгаков внезапно прервался. Водная лента недавно проложенного канала отрезала их путь к зелёным пастбищам, на которых можно было бы выжить в знойное лето. Остановка была столь резкой, что началась давка. И маслом, подлитым в огонь для паники пугливых животных, стало улюлюканье людей и рёв сирен автомобилей, оказавшихся поблизости…

Страшная сила подхватила сайгачонка, закрутила, понесла неведомо куда и неожиданно бросила в мутную воду канала. Его мать на берегу рухнула под копытами обезумевшего стада, которое искало спасения.

Всё дальше уносил поток сайгачонка. Но не разделил он участь тысяч своих собратьев – утонувших, затоптанных, заблудившихся в степи и погибших с голоду без матерей. Помощь пришла от мальчишки из ближайшего посёлка. «Ещё живой», – радостно воскликнул он, осторожно передавая свой «улов» на берег.

Несколько дней возился Слава, чтобы поднять на ноги сайгачонка. Стоя на трясущихся тоненьких ножках, тот по-детски чмокал губами, высасывая молоко из бутылочки, напоминая беспомощного маленького ребёнка. И когда решили дать ему кличку, мнение всех было единодушным – Малыш.

Слава со временем перестал привязывать его, и Малыш провожал своего хозяина до магазина или до школы, где у командира «зелёного патруля», несмотря на каникулы, дел хватало.

Сегодня они вместе отправились к ближайшему озеру. Степь… Знакомая до каждого бугорка, и вместе с тем всякий раз Слава открывал в ней что-то новое. Скромную красоту степи он ни за что бы не променял на величественные горы, которые, казалось, давили сверху, и от этого ощущения он не мог спрятаться даже в палатке пионерского лагеря, где отдыхал в прошлом году; не нравилось ему и в густом лесу, где всегда пахло гнилью и не было такого аромата трав, как в степи. Но к сосне у него было особое отношение. Сосновый бор среди знойной степи был его мечтой, и первой ласточкой он считал свою сосенку, растущую у дома. Немало хлопот доставила она ему, пока вёз её издалека, растил… Вот и сейчас ему в степном мираже чудился сосновый оазис. Заглядевшись, мечтатель вдруг споткнулся обо что-то мягкое. Это были останки собрата Малыша – след случившейся трагедии. Прежнего настроения уже не было, и Слава повернул назад.

На лице подростка резче обозначалась складка на лбу. Он напряжённо думал. «Кто сегодня защитит природу? Только человек! – рассуждал по-взрослому Слава. – Но люди и защитники, и обидчики её. Кто эти шофёры, безжалостно толкнувшие животных к гибели? Кто эти неизвестные люди, спалившие недавно полкилометра лесополосы?..»

Задумавшись, мальчик наткнулся на резко остановившегося сайгачонка, который испуганно жался к нему. Взглянув вперёд, Слава увидел, как в нескольких метрах от них уползала степная гадюка. «Спасибо», – прошептал Слава и потрепал сайгачонка по шёрстке.

Пришла осень. Малыш окреп, подрос. И как-то уже не вязалась с его обликом кличка. Слава обкатывал свой мотоцикл, которым наградил его колхоз за хорошую учёбу и помощь в сельхозработах и лесопосадках. Весело было мчаться на новеньком мотоцикле, слушая песню ветра в ушах и стук копыт Малыша за спиной! Они устраивали соревнования в скорости. Но чтобы не обижать чувства друга, Слава сбавлял газ, стараясь вместе прийти к финишу, будь то дом, или, как сейчас, берег озера. Он любил приходить сюда, когда ему было грустно и весело, когда его беспокоили какие-то мысли, когда предстояли важные события в жизни. Вот и на завтра Славу вызывали в райцентр записать на радиоузле его песню, сочинённую здесь, у озера. Предстоящая поездка волновала его, и этим он объяснял тревожное чувство, проникшее в душу.

Плавный шум крыльев заставил Славу поднять голову. Он ахнул. Косяк огромных бледно-розовых птиц снижался над озером. Не сразу сообразил Слава, что это белые лебеди, а невиданный их цвет объяснялся отсветом ярко-малинового заката. Мальчик на мгновение оцепенел. Хотелось плакать и смеяться, взлететь в воздух и погрузиться в воду, обнять землю, любить всё и всех…

Птицы сели на другом берегу у камышей. Они устроили у приглянувшегося озера привал. А Славе, пришедшему в себя, вспомнились легенды, истории об этих красивых птицах. Особенно его волновала древняя легенда о том, что лебеди поют лишь раз в жизни?– перед смертью.

«А что, если самим развести здесь лебедей? – вдруг мелькнула у него мысль. – Вот было бы здорово. И люди бы так и называли это озеро – Лебединое. Обязательно поговорю с директором школы».

Утром Слава с гитарой за спиной сел за руль мотоцикла. «Я скоро», – бросил он на прощание. Не успев отъехать, услышал за спиной знакомый стук копыт. Он недовольно поморщился: сейчас было не до забав с Малышом, и Слава резко увеличил скорость. Но тот не отставал. Малыш гнался по просёлочной дороге за мотоциклом, поднимая пыль. Жалость взяла верх, и Слава в сердцах остановился. «Иди домой, кому говорю, назад!..» – гнал он Малыша, кидая в него камешками, соломой и всем, что попадалось под руку. Тот отбегал, вертелся на месте и вновь возвращался. Чувствовалось, не мог он понять, за что его гонят прочь. Проще было бы вернуться домой и привязать Малыша, но вспомнилась примета: вернёшься назад – жди неудачи. И, собравшись с духом, Слава ударил Малыша рукой. Тот остался одиноко стоять на дороге. «Ничего, сам вернётся домой», – успокоил себя Слава и вырулил на асфальт.

Запись не получалась. Злился режиссёр, нервничал Слава. В тесной клетушке петь о степи казалось немыслимо. Голос срывался, пальцы не слушались. Слава отупело глядел на микрофон, который напоминал ему змеиную голову. Тоскливо оглядев комнату, вдруг заметил старый потрёпанный журнал. На его обложке застыл в стремительном взлёте белоснежный лебедь, показавшийся словно вчерашним. И сразу вспомнилась малиновая степь, розовые лебеди над потемневшим озером… «Я готов»,?– решительно сказал Слава, и, немало повидавший на своём веку, режиссёр по вспыхнувшим в глазах огонькам понял, что для мальчишки настала звёзд­ная минута. Никогда Слава не пел с таким вдохновением! Это была песня степи – трели жаворонка и весёлый свист ветра слышались в её словах и мелодии.

«Через два часа трансляция», – сказал режиссёр. От мысли, что совсем скоро он услышит себя по радио, Славе стало радостно. «Успею», – подумал он и тронул мотоцикл с места.

Ещё с асфальта Слава заметил беду, в которую попал Малыш. Красная легковая автомашина гонялась по степи за животным. «Малыш не вернулся, он ждал меня», – подумалось мальчику. Ветер засвистел в ушах: Слава спешил на помощь, он боялся опоздать. Вот ещё раз бедному Малышу удалось увернуться, но, развернувшись, «Жигули» снова продолжали погоню. «Остановитесь!» – кричал в исступлении Слава незнакомым злодеям в машине, но те, разгорячённые спиртным и охотничьим азартом, не то не замечали его, не то просто отмахнулись. Слава был совсем уже рядом, он слышал тяжёлое дыхание животного, видел, как взмыленного, спотыкающегося Малыша настигает железная коробка. С ужасом Слава представил, как через несколько секунд Малыш окажется под колёсами. А ещё меньше секунд оставалось для того, чтобы принять решение. Не думая об опасности, Слава решил спасти своего друга во что бы то ни стало! И выжав из мотоцикла всё, что можно, он резко бросил его влево, в промежуток между машиной и животным…

Склонив голову, стоял над хозяином Малыш, а в воздухе, казалось, всё ещё рыдал аккорд лопнувших струн Славиной гитары. Убежали в страхе за содеянное, не сумев завести повреждённую машину, внезапно отрезвевшие «охотники». Степь словно жгла им ноги.

Набежавшее на солнце, тяжёлое, с чёрно-синими краями, облако брызнуло каплями дождя, они стекали по мальчишескому лицу, окрашиваясь в розовый цвет. Налетевший порыв ветра тронул Славины кудри, словно прощаясь с ним. Внезапно потемневшее лицо седой степи нахмурилось, будто глубокая печаль залегла в многочисленных бороздках её поверхности, к которым добавилась ещё одна – память о её друге.

А из репродукторов неслась лебединая песня, и ветер порывами разносил её далеко над степью…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.