Сергей Корнеев -- Русские 2.0

Сергей Корнеев -- Русские 2.0

В последнее время стали весьма распространенными и даже модными попытки представить русских как некое "открытое множество", нечто, "находящееся под вопросом", "не имеющее четкого определения и границ", — в полном соответствии с теориями нациестроительства, исходящими из давнего определения Жозефа Эрнеста Ренана, что жизнь нации — это ежедневный плебисцит.

Но сторонники подобной трактовки "русской нации" не учитывают важной трансформации, произошедшей с 1917 по 1991 год. А именно того, что в советское время произошла необратимая "этнизация" русского. В течение трех поколений русская идентичность осмысливалась вовсе не с точки зрения "гражданской нации" — эту роль была призвана выполнять "новая историческая общность — советский народ", но именно как этническая идентичность и записывалась в паспорт наряду с другими этническими идентичностями, например, "татарин", "украинец", "еврей" и т.д. Русские сегодня — это в подавляющем большинстве своём, на 99,9%, постсоветские "Русские 2.0".

Специфический советский "нацбилдинг" был произведен не только над (во всех смыслах — над) титульными этносами союзных и автономных республик, но и над русскими, чего многие не видят или не хотят понять. Три поколения советских русских смотрели на себя не как на "гражданскую нацию", а именно как на "этническую группу", вполне конкретную и ощутимую, "посчитанную", записанную в различные государственные реестры. И этого факта уже никак не отменить, не исправить. На фоне такой железобетонной реальности странно выглядят вопросы: "А кто есть сегодня русские?" "А как отличить русского от нерусского?" Всё просто до крайности: русские — это потомки людей, у которых в советском паспорте была записана национальность "русский".

Видимо, стоит напомнить, что в Российской империи перепись населения 1897 года велась не по этнической принадлежности, а по вероисповеданию и по родному языку, при этом само понятие "гражданской нации" отсутствовало в связи с тем, что граждан как таковых в Российской империи не было, а были подданные, дававшие личную или коллективную присягу на верность государю императору.

Уничтожение соответствующей графы "национальность" в паспортах Российской Федерации свидетельствует прежде всего о том, что для "Русских 2.0" законодательно закрыт путь превращения в "гражданскую нацию", который легко и просто, правда, в каждой бывшей союзной и даже в автономной республике — по-своему, проделали так называемые "титульные нации". Эта функция передана так называемому "многонациональному российскому народу" — при том, что в число этих многих "наций" и "национальностей" русский народ, этнически составляющий до 80% населения РФ, принципиально не входит, он оказывается лишен политического, властного измерения, не существует как "гражданская нация" — в отличие от различных "нацменьшинств", имеющих собственные национально-территориальные образования.

Поэтому можно считать, что персональный состав русских задан жестко и на столетия вперед: это потомки тех граждан Советского Союза, кто на протяжении периода 1917-91 годов сохранил верность русскому имени, о чем свидетельствует запись в соответствующих документах, и кто сегодня не имеет и не ищет для себя альтернативных этнических идентичностей. Советские русские, "Русские 2.0", не имеющие "дополнительных этнических вариантов", — это и есть те самые "чисто русские", которых кто-то безуспешно пытается вычислить посредством "измерения черепов". Есть немногочисленные потомки эмигрантов "первой волны", "Русские 1.0", всё еще сохраняющие дореволюционную русскую идентичность (у них, по понятным причинам, не могло быть записей в советских документах). Есть еще родственные этнические группы — украинцы и белорусы, для значительной части которых "переход в русские" возможен путём волевого решения — "денонсации" этнического отречения от своей русскости, навязанного советской эпохой. При этом им вовсе не требуется отрекаться от своих малороссийских (украинских) или белорусских корней, забывать местный диалект и культуру. Просто нужно считать это региональными вариантами русского языка и русской культуры.

В данной связи стоит заметить, что историки польско-литовско-украинской ориентации пытаются увидеть раскол единого русского поля, начиная чуть ли не с XIV века, искусственно противопоставляя "русинов" Великого княжества Литовского русским подданным Москвы, "московитам" ("москалям"). На самом же деле Литва и Москва долгое время воспринимались всего лишь как разные династические центры, претендующие на политическое главенство в едином этническом и конфессиональном (православном) ареале Руси. И жители этого пространства вовсе не осмысливали московско-литовскую границу как "межэтническую". Тем более, что "граница" эта включала в себя чуть ли не половину страны, отдельные области которой (Новгород, Псков, Тверь, Смоленск, Брянск, Рязань) на протяжении XIV-XV вв. склонялись то к одному, то к другому центру. При этом элиты обоих образований были породнены, аристократы спокойно переходили с одной стороны на другую, нередко — вместе со своей землей и народом. К примеру, в ходе войны 1500-1503 гг. от Великого княжества Литовского, ведомая своей аристократией, отделилась третья часть территории (включая Чернигов) и преспокойно перешла на сторону Москвы. Понятно, что ни о какой ощутимой этнической границе на тот момент даже речи идти не могло.

Реальная межэтническая граница стала возникать только после принятия Брестской унии (1596 г.), когда было нарушено конфессиональное единство, а вместе с ним начало нарушаться и этниеское (в еще более яркой форме это происходило на Балканах, в Сербии, где единый сербский этнос за три века раскололся на сербов-православных, хорватов-католиков и босняков-мусульман, непримиримо враждующих друг с другом)...

И на этом всё: остальным представителям современного человечества в русские, как и в любой другой этнос, можно "войти" только путем брачных связей и метизации в течение нескольких поколений.

Сегодня главная проблема русской этнической общности заключается именно в устроении политического измерения её бытия, поскольку в Российской Федерации осуществляется "российский" политический проект точно так же, как в Советском Союзе осуществлялся "советский" политический проект, если слегка перефразировать Збигнева Бжезинского: "На костях русских, за счёт русских и против русских".

Если следовать логике этнонима "русские", то он обозначает принадлежность к Древней Руси, Новгородско-Киевской державе. И закрепился этот этноним именно как память об утраченном единстве, как спохватывание "задним числом", как символ и надежда на будущее. Именно из этой надежды выросло новое общерусское единство — Московское государство, затем — империя Романовых и Советский Союз. Применительно к ним, не "государство породило этнос", "навязало всем общую этничность", а именно этнос, оставшись "без политической крыши над головой", собрал свои силы и воссоздал новое государство. Не империя является творцом русских, а русские являются творцами империи. И, подобно гоголевскому герою, могут воскликнуть с полным правом: "Я тебя породил, я тебя и убью!" Русские остаются, а империи приходят и уходят, но, конечно, не бесследно...