Андрей Фефелов СЛАВНОЕ ЗАСТОЛЬЕ

Андрей Фефелов СЛАВНОЕ ЗАСТОЛЬЕ

В приёмных монастырских покоях расположились мы широким застольем, — ватага во главе с предводителем. Оглядел своих коллег — эх, не похожи мы на смиренных паломников, сокрушенно прибегающих к стенам священной обители. "Разбойники благоразумные", — хмыкнул я себе под нос. Трапеза нам была уготована вкуснейшая, впрочем, состоящая, как положено в монастырях, только из рыбных и овощных блюд. Особенно хорош был рыбный суп, коим укрепились мы после предпринятого нами марш-броска на Восток. Намеченное на более позднее время редакционное заседание, стало прорастать уже во время трапезы. Вели мы себя не по-монашески шумно. Достали записные книжки, принялись судить, да рядить — кроить, обсуждать грядущий номер.

     В разгар планёрки двери наших покоев вдруг отворились, и в сопровождении двух сестер появилась величественная фигура архимандрита. Помимо черного подрясника был он облачен в короткую летную кожаную куртку и поразившую всех высокую норковую шапку, сшитую на манер древнерусских головных уборов, в руках держал деревянный афонский посох. Взгляд его удивительным образо, объединял в себе строгость и ласковость. Не раз я замечал у отца Петра это выражение и прежде. Но сегодня, в момент встречи с нами, оно проявилось особенно явственно.

     Увидев батюшку, я вспомнил, как полтора года назад майским победным днем приехал в Свято-Боголюбский монастырь вместе с Геннадием Васильевичем Животовым и Алексеем Алексеевичем Яковлевым-Козыревым. После нашей встречи с отцом Петром я отчитался перед читателями "Завтра" статьёй "День в Боголюбово" (2009, №21). Там есть такие строки: "Отец Пётр (Кучер), ходивший дорогами Второй мировой войны, — носитель крепкого духа и открытого взгляда на мир, что свойственно, кстати, всему поколению фронтовиков. Энергичный и бодрый, он, невзирая на печали и хвори, по сей день является осью, вокруг которой вращается духовная и хозяйственная жизнь Боголюбского монастыря и Спасо-Переображенской пустыньки, отстроенной, восстановленной за последнее десятилетие в селе Спас-Купалище.

     Боголюбский старец принял нас очень душевно и ласково. Будучи давним и внимательным читателем нашей газеты, отец Пётр задал нам несколько вопросов по интересующим его темам. Но в основном вопросы задавали мы, а отец Пётр говорил. К сожалению, пока нет возможности раскрыть содержание нашей беседы полностью, но можно изложить общий её тон и направление".

     Именно в ходе той, уже давней, встречи отец Пётр предупредил нас, что скоро православным людям предстоят испытания, а в самое ближайшее время начнутся гонения на обитель. Честно сказать, тогда мне верилось с трудом в предсказанные отцом Петром трудности. Настолько крепким, незыблемым, сиятельным и величественным показался мне окружавший нас монастырский строй. Тогда же увидел я впервые детей из приюта. Девочки были одеты как взрослые сестры — во всё чёрное, мальчики гордо ходили в камуфлированной военной форме. Розовощекие, быстрые, по-детски оживленные, насельники приюта нисколько не были похожи на забитых затравленных зверьков, какими их пытаются изобразить враги обители. Нынче приюта давно уже нет, но вечные спекуляции либералов на тему "слезинки ребенка" продолжаются.

     При появлении отца Петра все мы поднялись, гремя стульями. С разных сторон раздались голоса: "Благословите, батюшка!" Отец Пётр, прочитав молитву, благословил нашу трапезу и прошествовал во главу стола, к Александру Андреевичу Проханову. Так что на этой уникальной "монастырской планерке" председательствовали два старца: наш шеф-редактор и отец-архимандрит. Остаётся лишь повторить вслед за Александром Прохановым: "Батюшка, помолись за Россию и за нас, грешных!"