Трудно быть взрослым

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Трудно быть взрослым

Человек

Трудно быть взрослым

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

Московский центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей не без оснований называют «предбанником зоны». Мол, поскользнулся, споткнулся в детстве, встал на скользкую дорожку – пиши пропало. Дорожка в один конец – на обочину жизни. Увы, для девяти из десяти маленьких бомжей (по статистике) это именно так… Каждое лето этот центр переполнен новичками. Это те, кто, поссорившись с родителями, решил попутешествовать по стране. Как погасить извечный конфликт отцов и детей?

ОБИДА

…Казалось, гигантский стеклянный шар катится по головам танцующих. Он разгоняется всё быстрее и, ускоряясь, увеличивается. Ему уже тесно в нарядных стенах ресторанного зала, и он задевает стеклянными боками колонны, люстры, потолок… Бац!!! Это тарелки, саксофон и гитары дали последний аккорд – шар лопнул, и тысячи стеклянных брызг разлетелись по залу.

Длинноволосый лихой ансамбль раскланялся. С танцевального пятачка к своим столикам потянулись пары.

Игорь Бобров чувствовал себя чертовски здорово. Жидким золотом тёк портвейн, вокруг плескалось море веселья, глаза друзей сверкали. Сегодня Игорь получил первую свою зарплату, а потому не грех было и покутить.

Работать он устроился вместе с отцом на стройку. В середине девятого класса почувствовал, что дальше с учёбой не потянет – лениться стал; вот и решил даром времени не терять, а пойти работать. Правда, после того как бросил школу, месяца три-четыре посидел-таки на мамкиной шее – неохота сразу впрягаться в рабочую уздечку. А сейчас он уже празднует первую получку.

Толпились в памяти воспоминания. Ну а что там, в школе? Сиди себе и сиди за партой. Спросят – если знаешь, ответишь, или промолчишь, или соседи подскажут. Только вот одно смешно: ученики в классе – как листочки на дереве, куда ветер подует, туда они и клонятся. Учитель входит – все послушно встают. По нужде захотел – будь добр, молча подними руку, попросись… Ну чем не дети малые!

Нет уж, Игорю это детство во как надоело. Пора и взрослым стать. То ли дело стройка! Прораб ругается, план горит – дело нешуточное. Зойка-маляр засмеётся – вприсядку по щебёнке пуститься хочется. Рабочие – люди серьёзные. Они жизнь знают. Иногда и расскажут чего позанятней, и покурить с ними можно как равному. Да и вообще можно распорядиться собой так, как сам хочешь. А сегодня Игорь ест и пьёт за свои деньги, не за мамкины. Богато ест и пьёт богато. Богато и много…

Когда Игорь с компанией неуверенной походкой направлялся из ресторана в городской клуб, его чудом заметил отец. Заметил, подошёл, понял, что сын пьян, и с размаху, хлёстко, с выдохом смазал в челюсть. Игорь упал, как сноп под серпом.

ПОБЕГ

Сбежал он из дома утром. Ночь провёл у друга, а утром уехал. Бабушка заходила накануне, звала внука домой, стыдила и честила на всю округу…

– Не нужен мне ваш дом! Никто мне не нужен… Я – самостоятельный человек. Нечего меня опекать со всех сторон! – устами Игоря говорил вчерашний хмель.

Бабушка уехала ни с чем, а «самостоятельный» внук автобусом укатил аж в Курган! В Кургане познакомился с таким же беглецом. И замелькали за вагонным стеклом: Ростов – Новороссийск – Краснодар – Туапсе – Сочи… Днём нежили бледные тела свои под щедрым солнцем, брызгались в море. Вечером, если карман позволял, «накачивались» виноградным вином на открытых верандах ресторанов. Из кожи лезли – взрослыми хотели стать. Ну не стать, так выглядеть… Но что такое «быть взрослым», ещё не понимали толком.

Для них «быть взрослыми» означало – жить, как хочу. Не утвердить себя в жизни работой, семьёй, положением, обязанностями и долгом… а подражать внешним манерам взрослых людей: покутить, выпить, покурить… Месяцем позже угрюмый, голодный, оборванный сидел Игорь в приёмной Краснодарского детприёмника и лепетал в своё оправдание:

– Отец унизил меня перед друзьями. Дал пощёчину… Обозвал «салагой»… Потому и сбежал я…

Подстригли Игорька «под нуль», накормили, обмыли… Дали сопровождающего и отправили в Екатеринбург, поближе к родителям, поближе к дому в Каслях. Сопровождающий – студент Веня, решавший шахматные задачки на деревянной доске, в пути упустил Игоря. Тот попросился в туалет, Веня обязан по инструкции сопровождать его, и он сопроводил бы, если бы не проклятый конь чёрных, никак не желавший занимать необходимое для решения композиции поле. Веня отпустил Игоря в туалет, считая, что никуда он не денется в брюках без ремня и в ботинках без шнурков (Веня предусмотрительно снял их, как это делают сотни других сопровождающих). Но Игоря это не смутило. В туалете он открыл окно и выскочил на ходу, дождавшись, когда поезд снизил скорость.

«ПРОПИСКА»

Уже где-то возле Ростова Игорь познакомился с парнем, предложившим ему выпить и закусить. Парень был одет модно, хотя и небрежно. В какой-то закусочной они присели и разговорились. После рюмки парень рассказал, что недавно освободился из мест заключения, что из Игоря он сделает человека. Достал пачку денег и протянул половину пьяной рукой через стол:

– Бери… Твоё… Отдашь, когда разбогатеешь…

Игорь пытался отказаться, но не тут-то было: и парень настаивал, и соблазн был велик… Взял. Пили до тех пор, пока к ним не подошли трое в штатском… Оказывается, деньги, которые предложил парень, были украдены из кассы аэропорта.

Игорь впервые попал в следственный изолятор – СИЗО. Сам факт попадания в следственный изолятор, увы, часто предопределяет судьбу подростка. Каждый осуждённый или ожидающий срока живёт как бы в двух измерениях. Первое: законы администрации исправительно-трудового учреждения, по которым он жить обязан. Второе: законы преступного мира, зэковские законы. Здесь новичку положена «прописка». Она может проходить совершенно по-разному, это зависит от меры испорченности тех, кто в данном изоляторе в данное время сидит. Игоря спросили:

– На потолке расписаться можешь?

Он, стараясь держаться спокойно и даже развязно, ответил вопросом на вопрос:

– А зачем?

Этого было достаточно для того, чтобы обитатели изолятора поняли, что перед ними неоперившийся цыплёнок. Его окружили, пытались изнасиловать. Игорь закатил такую истерику, что прибежали надзиратели. Пока они наводили в камере порядок, новичка не трогали. Но как только захлопнулась дверь с глазком, Игоря вшестером подбросили до потолка, а ловить не стали… На минуту он потерял сознание. «Прописка» состоялась.

Игорю ещё «повезло», часто после подобных «прописок» подростки попадают в больницу со сломанным позвоночником.

И с этой минуты началась борьба за самоутверждение. Выстоишь – будут уважать. Сломаешься – растопчут.

Через день-два Игорь уже знал, что в этом мире всё имеет свою цену. У каждой группы своё название: «блатные», «воры», «борзые»; «пацаны»; «чушки», или «приморенные пацаны»; «обиженные». На языке психологов и работников тюрем «блатные», «воры» и «борзые» составляют группу особо устойчиво привилегированных зэков. Это значит, что они поддерживают тесные связи с уголовным миром, знают его верхушку, постоянно идут на конфликт с администрацией колонии. Очень жестоки к остальным группам заключённых.

«Пацаны» – это устойчиво привилегированная группа. Они, как правило, успешно прошли «прописку», ладят с «блатными» и с администрацией. Сообразительны, ловки. Могут постоять за себя. Нарушая режим, умеют при этом построить отношения с администрацией. Из «пацанов», как правило, получаются хорошие «блатные».

«Чушков», или «приморенных пацанов», психологи включают в группу неустойчиво привилегированных. «Чушки» не отличаются сильной волей, «прописку» прошли с издержками. В камере делают черновую работу. Редкий «чушок» станет «пацаном». Скорее, попадёт в разряд «обиженных».

Нижайшая ступень в этом раскладе – «обиженные». Сюда автоматически, без «прописки», попадают гомосексуалисты или те, кто совершил проступок, резко противоречащий тюремному кодексу.

Вот такие «премудрости» узнал Игорь в СИЗО за неполных три дня. И кто знает, кем бы он вышел отсюда, не освободи его следователь…

ЗДРАВСТВУЙ, МАМА!

Татьяна Ивановна Боброва получила телеграмму от начальника детприёмника и немедленно приехала за сыном.

Не знаю, может ли улыбка служить «флагом корабля», но о человеке она может рассказать многое. У Игоря улыбка была вымученной. Улыбка-гримаса. Улыбка-маска. И руки, месяц назад так уверенно державшие ресторанный «хрусталь», выглядели безвольными, ватными. Только кончики пальцев трусливо дрожали.

За длинным столом напротив Игоря сидела его мать. В окно кабинета смотрело солнце, и на полу образовалось две тени: стройная и хрупкая – Игоря; крепкая, чуть сутуловатая – его матери.

Я видел, как из проходной детприёмника Бобровы вышли вместе, обнявшись.

Сергей РЫКОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии: