Андрей Смирнов МУЗОН
Андрей Смирнов МУЗОН
П.Т.В.П. "Порядок вещей" 2010.
"Порядок Вещей" — программный альбом группы. Метод критического реализма "Свободы Слова" и натурализма "Зеркала" меняются на метафизику dark-punk… В принципе, этот альбом действительно завершает трилогию, и это, наверное, наш самый мрачный релиз. Никакого позитива мы делать не собирались, отсюда всё звучание альбома… немыслимые для меня прежде по времени песни… пять… шесть минут… вполне катастрофичные и нигилические, полностью передающие… ну, скажем — моё ощущение момента… падение Римской империи… абстиненция наркомана в провинциальной клинике, отблеск заката на краю ночи, грязные правила очевидности и наше принципиальное желание сделать НОВЫЙ альбом. Новый по звуку, по строению, дискурсу и идеям… Это поворот на 180 градусов!.. Мы хотели уйти от стандартного панка, как, наверное, хотел уйти от блюза нью-вэйв восьмидесятых… Вообще, говоря это, наверное, наш самый аранжированный альбом… и самый экспериментальный… По сути, все песни разные… Но если слушать в правильном порядке — это, конечно, альбом. С определенной и конкретной идеей и настроением…" — провозглашает лидер "П.Т.В.П." Алексей Никонов.
"Порядок вещей" принципиально не продаётся, распространяется только в сети. Несколько десятков кассет, что вручную изготовляют участники группы, будут распространены на концертах. Очередная попытка сражения с шоу-бизнесом. Для группы, получавшей премию журнала "Fuzz", а по звучанию долгое время вполне соотносимой с радиоэфирным мейнстримом — сильная позиция.
Алексей (Лёха) Никонов — несносный, противоречивый, идейно не близкий (при всей неоднозначности таких координат сегодня), но яркий и во многом привлекательный персонаж отечественной независимой сцены. Дважды лауреат премии Ильи Кормильцева в номинации "рок-поэзия".
"Последние Танки в Париже" — нечто вроде попытки эстетического противостояния пошлости. Не всегда убедительно и удачно. Иные формулы, выпады уносят "П.Т.В.П." и её предводителя за грань и вкуса, и реального сопротивления.
На "Порядке вещей" "Последние Танки в Париже" всё дальше уходит от поп-панка и глэм-панка, хотя следующий альбом планируется уже иным — "социальные памфлеты, лоу-тэковский бульварный звук, быстрые короткие песни". Музыкальные горизонты обозначены как — punk, experimental рunk, dark punk и dubstep рunk. Что за зверь — дабстеп-панк ещё предстоит разбираться. Я бы добавил пост-панк и инди-рок. Но что удивляет — можно обнаружить и "Кино", и, пожалуй, даже интонации Майка Науменко ("Разбитая любовь"). А ведь совсем недавно звучало, что "русский рок — это каждодневное нытье на тему, как всё плохо". Сейчас магистральные настроения альбома вполне могут быть прямолинейно восприняты как "нытьё", и такие отзывы уже имеют место. Не нытьё, конечно, Никонов давно подчёркивал, что он поёт "для Абсолюта", количество и реакция зрителей его мало волнует.
"Порядок вещей" — это суровый, угрюмый монолог. Даже "Новый интернационал" — совсем не протестная "демонстрация", ближайшая аналогия — ранние "Соломенные еноты".
Практически параллельно "Порядку вещей" в Питере случилась премьера спектакля Джулиано ди Капуа "Медея. Эпизоды" по поэме Никонова. Евгений Маликов в "Литературной газете" зафиксировал, что "спектакль подобной силы — нечто невероятное для отечественной сцены. И добро бы, придумай я сам все привходящие смыслы "Медеи" Алексея Никонова. Нет же! Миф властно влечёт художника за собой, и действие развивается по предначертанному богами, а не людьми сюжету".
Так и на "Порядке вещей", и, в целом, в лучших произведениях Никонова есть то, необходимое, что эффектно именуют проявлением "неведомой энергии". Да, можно пояснить содержание, разобрать структуру стихов и песен. Отметить радикальную фразу, бунтарский образ, неуёмный драйв. Но это точно не главное, и не самое ценное у "П.Т.В.П."
Никонов проповедует обращение к мифу и избавление от множества иллюзий — идолов современности.
Да и всегдашние авторитеты Никонова: Рембо, Маяковский, Буковски, Набоков, Селин или призывы "Карфаген должен быть разрушен!" — куда больше, чем любой "автономизм".
Символист и мистический анархист Георгий Чулков (как себя именовал и Никонов) писал, что на этом пути возникает преграда анархизма как самоцели. А в бунте Никонова такого хватает: "Мы приветствуем любой бунтарский, бессмысленный, анархистский кошмар, как справедливое возмездие". Один мой друг назвал этот принцип "гедонизмом разрушителя". Идея "нового мира" в такой перспективе уходит на дальний план или вообще исчезает, охота здесь пуще добычи. Для художника — продуктивная ситуация, но…
Снова Чулков: "Мистический анархизм — путь крайний, на краю бездны; эта бездна опасности заключается в непрестанной возможности принять голос эмпирического "я" за веление "я" мистического… Мистик-анархист рассматривает весь исторический процесс как путь к освобождению и зовёт к жизнедеятельности. И не к безразличному хаосу приведёт борьба за анархический идеал, а к преображённому миру, если только наряду с этой борьбой за освобождение мы будем причастны мистическому опыту чрез искусство, чрез религиозную влюблённость, через музыку вообще".