ИЗГНАНИЕ ОБЩИНЫ

ИЗГНАНИЕ ОБЩИНЫ

Только что в Думе прошла встреча лидеров Народно- патриотического союза с представителями крупных организаций русских беженцев, переселенцев. Обращение бедствующих на чужбине и на родной земле русских к оппозиции — шаг отчаяния. Власти, обязанные заниматься их проблемами, всячески усугубляют положение людей, вынужденных устраивать свою жизнь в условиях новой России.

Владимир Степанович Никитин, заместитель председателя Совета соотечественников при Государственной думе, подробнее рассказал нам об этом.

— Еще в 1991 году я создал фирму «Псковское возрождение», которая занималась помощью беженцам из Латвии, Эстонии, и Фонд помощи беженцам. Так что с проблемой знаком давно. Сейчас приходится наблюдать проводимую уже много лет целенаправленную политику уничтожения русских переселенцев и организаций, их защищающих. Столь откровенная политика выработалась не сразу с появлением самой проблемы, а лишь после того, я думаю, как кто-то из-за далекого рубежа, серьезно проанализировав проблему вынужденной эмиграции в России, решил, что нельзя допустить переселения русских общинами. Для них было бы выгоднее, если бы люди переселялись россыпью. Я встречался с представителями Госдепартамента США, фонда Сороса и сделал для себя вывод: они боятся возрождения социального коллективизма русских, их национального самобытного самосознания.

Приезжающие в Россию переселенцы являются носителями обостренного национального самосознания. Многие из них с оружием в руках защищали свою русскость. Уже к 1993 году у нас на Псковщине было сформировано из таких людей 34 жилищно- строительных товарищества. Мы предложили им поучаствовать в возрождении старинных русских городов и сел. Первоначально нам оказывала помощь Миграционная служба. Псковская область получила особый порядок финансирования. Около восьми тысяч человек переселенцев начали обустраиваться в Псковской и Воронежской областях сами и обустраивать наши города и села. Среди них были и архитекторы, и дизайнеры — люди энергичные, умелые. В Борисоглебске они начали строить поселок на двадцать две тысячи жителей. А в Псковской области — слободки в деревнях и селах. Наша земля буквально на глазах украшалась архитектурно, обогащалась духовно свежими человеческими силами. Горькую энергию беженства мы смогли преобразовать в созидательную. И пошли дальше. Попытались объединить социально и политически общины беженцев, осевших в России, с теми общинами, которые продолжали оставаться в восьмидесяти регионах за рубежом. Такая миграционная политика могла бы служить долговременным интересам России. Стихийно уже создавались такие объединения. В Липецкую область, например, съезжались беженцы из Казахстана, в Воронежскую — из Таджикистана, в Псковскую — из Прибалтики. Этому принципу расселения общин, подсказанному самой жизнью, мы и собирались следовать. Мы преследовали еще и ту цель, чтобы устроившиеся на родине люди могли на неправительственном уровне поддерживать общины, оставшиеся за границей. Мы уже тогда предполагали, что помощь, идущая по государственным каналам, не будет доходить до адресатов. Местные чиновники заворотят ее, если не в свои карманы, то по своему разумению.

Как только мы озвучили эту концепцию, многие руководители международных организаций испытали легкий шок. Официально они заявили, что это — великолепная, новая идея. А на деле начали глушить всякие ростки ее. Приостановили финансирование в Псковской, Липецкой, Калужской областях. Носителем такой политики, ее проводником вольно или невольно, по злому умыслу или недомыслию оказалась руководитель Федеральной миграционной службы по фамилии Регент. В результате ее действий переселенческие общины, которые могли бы послужить укреплению России и защите прав человека, стали слабеть и рассыпаться. Процесс вошел уже в ту стадию, когда переселенцы активно вынуждены защищаться от ФМС — органа, призванного их принимать с цветами.

Пошли письма во все инстанции. Переселенцы собрались на съезд в Воронежской области, направили обращения к лидерам общин, к фракциям депутатских групп. Приняли резолюцию по формам и методам протеста против дискриминационной политики Федеральной миграционной службы. Потребовали отставки Регент. Первый раз в апреле. И затем в августе. Результат нулевой. Не откликнулись ни депутаты фракции «Яблоко», ни НДР, ни регионы. А вот лидеры левых фракций решили такую встречу провести.

Усилиями тех же левых фракций удалось включить в бюджет строку по созданию и сохранению рабочих мест для беженцев и вынужденных переселенцев. В том же Борисоглебске именно благодаря этой строке в бюджете идет возведение жилых домов. К сожалению, Татьяна Михайловна Регент крепко сдружилась с либеральными демократами. По их наущению была предпринята довольно не объективная проверка финансовой деятельности борисоглебских переселенцев. В результате финансирование прекратили. Хотя механизм финансирования был одобрен Минфином, разрешалось проводить страхование, а контролеры объявили это незаконным.

И другие преграды исходят из ведомства Регент. Например, чтобы беженец получил ссуду, ему надо найти двух гарантов. Хорошо, если у него есть богатые родственники. Но таких — единицы. В результате человек оказывается без материальной поддержки. В Псковской области, например, около трех миллионов рублей, предназначенных на ссуды, прошлый год пролежали невостребованными именно по этой причине.

Записал Александр СИНЦОВ