Легенды времен Сухого закона
Легенды времен Сухого закона
В третьем сезоне сериала (эпизод № 44, 3-й сезон, серия № 10, Last Call) Касл и Беккет находят клад: бутылки виски, припрятанные под землей еще во времена Сухого закона. За пожертвование на развитие полицейской службы Нью-Йорка Касл получает возможность откупорить одну из драгоценных бутылок, что он и делает вместе с друзьями из 12-го участка в недавно купленном им баре «Старое логово», где когда-то начиналась его карьера писателя.
Касл влюблен в эпоху Сухого закона – времена джаза и тайных вечеринок с запрещенным алкоголем, гангстеров и бутлегеров. Слово «бутлегер» буквально означает «перевозящий контрабанду в сапогах», однако обороты нелегальной торговли спиртным в 1920-е годы были такими, что сапог для них, разумеется, не хватило бы. Виски, джин и простой этиловый спирт везли на лодках через Великие Озера из Канады, на кораблях с Антильских и Бермудских островов, на поездах из Мексики. Разумеется, никакой статистики по незаконному трафику алкоголя не существовало, но показательны факты: Канада в шесть раз увеличила производство спиртного, в тот же период Великобритания и Мексика выпускали в восемь раз больше алкоголя, чем раньше, Антильские острова – в пять, а Бермуды – почти в 40 раз! Поскольку глобальной эпидемии пьянства в этих странах не наблюдалось, остается предположить, что лишний алкоголь уходил за границу к их общему партнеру-трезвеннику.
Но почему американцы вообще решили оказаться от спиртного? Неужели лишь для того, чтобы тут же с азартом начать торговать им из-под полы? «Сухой закон», хотя это может показаться странным, был детищем левых политических партий, приправленным характерной для США христианской пропагандой протестантского толка. Проповедники трезвости говорили, что пьянство порождает множество грехов: воровство, разврат, убийства. Левые добавляли, что оно приводит к постоянным простоям и поломкам на производстве, тормозит прогресс и бьет прежде всего по работающему населению, по их семьям и детям. В ходу были и националистические идеи: считалось, что пьянство, а особенно пьянство в салунах – это удел ирландцев, итальянцев, немцев, русских и прочих эмигрантов, которые оторваны от своей родины, не имеют четких моральных ориентиров, религиозных ценностей и ищут утешения в вине. С началом Первой мировой войны, когда много молодых американцев оказались в Европе, газеты стали писать о тлетворном влиянии стареющих европейских наций на США.
Связать антиалкогольную пропаганду с ксенофобией было в своем роде гениальной идеей: большинство взрослых американцев ничего не имели против бокала хорошего вина, бутылки пива или рюмки виски после трудового дня, а христиане помнили, что Иисус сам превращал воду в вино, но никому не хотелось отдавать свою страну во власть «понаехавшим».
Большую роль в продвижении идеи «сухого закона» сыграла Антисалунная лига, созданная в 1893 году. Ее ядро составили методисты, баптисты и пресвитерианцы – представители христианских течений, активно выступающих против алкоголя. Но что было еще важнее, учредители лиги были богатыми и влиятельными людьми, имевшими опыт в политических баталиях. Они не стали основывать свою партию, понимая, что мгновенно обретут врагов в лице остальных политиков и ввяжутся в сражение за голоса, которое невозможно выиграть, потому что борьба с алкоголизмом никогда не будет главной проблемой избирателей. Они поступили разумнее, поддержав деньгами и голосами всех кандидатов от легальных партий, которые соглашались включить в свою программу требование введения «сухого закона», пусть далеко не первым пунктом – неважно. Кандидат мог быть сущим мерзавцем, продажным до мозга костей, мог быть даже известным алкоголиком, но если он соглашался с условиями, то лига выступала за него.
Чикаго времен Сухого закона. «Иметь в доме спиртное стало признаком своеобразного шика, почти знаком респектабельности». (Френсис Скотт Фицджеральд)
Кроме политического давления, Антисалунная лига обеспечивала информационное. Из тысячи статей, опубликованных в американских газетах в 1905 году, лишь 92 пропагандировали «сухой закон», но через десять лет их было уже 416, а в 1920 году – 359.
В разгар Первой мировой войны, в 1917 году, проект «сухого закона» был вынесен на обсуждение в Конгресс. Дебаты продолжались 13 часов, и в конце концов проект был одобрен 282 голосами против 128. Восемнадцатая поправка к Конституции США запрещала изготовление, продажу и транспортировку алкогольных напитков. Само их употребление не было запрещено. Такие ограничения были бы вмешательством в частную жизнь, которая для американцев свята.
На ратификацию закона во всех штатах ушло довольно много времени: поправка окончательно вступила в силу закона в начале 1920 года, так что у любителей выпить было время сделать запасы. Не все оказались так предусмотрительны, и далеко не у всех были винные погреба и деньги на то, чтобы их наполнить, и, в конце концов, никакие запасы не вечны. Практически сразу после запрета продажи алкоголя началась бойкая подпольная торговля. Виски или вино можно было купить в чайной или кафе – там их наливали в чайные или кофейные чашки. В магазине можно было приобрести бутылку «особого» имбирного эля или «специальной» содовой, которые по дороге домой чудесным образом превращались в скотч или бурбон. В бедных кварталах пышным цветом расцвели самогоноварение и изготовление домашнего пива. Все необходимые ингредиенты (дрожжи, хмель и солод) можно было купить в аптеке. Их даже рекламировали: хотя реклама алкоголя строго запрещалась, никаким законом нельзя было запретить эзопов язык и иносказания. К примеру, если на рекламе был изображен караван верблюдов, идущий по пустыне, то никто из покупателей не сомневался, от какой жажды они страдают.
Студенты могли приобрести выпивку в магазинах при университетах, где обычно продавались тетради, карандаши, ручки, сэндвичи и содовая. Для них это стало видом лихой бравады. Среди старшего поколения достать спиртное на вечеринку было обязанностью гостеприимного хозяина. И те, и другие пользовались ограничениями «сухого закона», чтобы продемонстрировать свое свободолюбие и презрение к правилам.
Были и люди, для которых нелегальная торговля стала бизнесом – опасным, но приносящим сумасшедшие прибыли, за которые можно и убить. К примеру, банда братьев Дженна, ранее занимавшаяся рэкетом и грабежами, занялась устройством итальянских и сицилийских эмигрантов. Бесправные бедняки, толком не знающие языка и больше всего на свете боявшиеся, что полиция узнает о них, оказывались в полной власти братьев. Те снабжали их самогонными аппаратами, поставляли сырье, а готовый продукт сбывали в бедных кварталах.
Знаменитый Альфонсо «Аль» Капоне тоже не брезговал эксплуатацией подобных «надомников», но все же главными его клиентами были состоятельные люди, которым требовался первоклассный джин, коньяк и виски. Мафиози сделал ставку на контрабанду, которая принесла ему состояние. В 1924 году нелегальный импорт оценивался по меньшей мере в 40 миллионов долларов, и лишь пять процентов товара было конфисковано.
От полиции можно было уйти или откупиться, но часто перевозчиков подстерегали конкуренты, и тогда завязывался настоящий бой не на жизнь, а на смерть, совсем как во времена Дикого Запада. Автоматическое оружие еще не успело выйти на широкий рынок, но гангстеры быстро оценили его преимущества, используя в разборках пистолет-пулемет Томпсона («Томми-ган»), который благодаря им стал легендарным. Пострадавших в схватках бутлегеров лечили врачи, преданные мафии и не сообщавшие полиции об огнестрельных ранениях.
Смерть от пули грозила не только рядовым контрабандистам. Аль Капоне недаром заказал себе бронированный автомобиль стоимостью 20 тысяч долларов: кузов из стали, пуленепробиваемое стекло, устойчивая к ударам крыша, специальные двери – именно то, что нужно серьезному человеку, который хорошо помнил, как был застрелен в собственной машине его предшественник Джонни Торрио.
Если же бутлегеры попадали в тюрьмы, мафия оказывала материальную помощь их семьям, а спасать незадачливых контрабандистов отправлялись лучшие адвокаты. Впрочем, судили их не очень строго. Один из чиновников времен Сухого закона вспоминал: «Нет ничего необычного, когда выясняется, что сам шериф – бутлегер или непосредственно связан с незаконной продажей спиртного… Судья назначает легкий штраф бутлегеру, представшему перед судом, а затем удаляется в свой кабинет, чтобы выпить спиртного, которое тот же бутлегер ему продал».
Нужно сказать, что среди гангстеров не было ни одного человека англо-саксонского происхождения из числа первых поселенцев, сплошь «инородцы» – итальянцы, ирландцы, евреи, негры. И немудрено: «истинные американцы» заняли все места в легальных структурах власти, им не было необходимости заниматься нелегальным бизнесом, чтобы разбогатеть. Для предприимчивых «инородцев» оставались только криминальные пути. Итальянцы заняли Чикаго, расположенный на границе с Канадой, а ирландцы и евреи тяготели к Нью-Йорку.
«С помощью доброго слова и пистолета вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом». (Альфонсо Капоне)
Некоторые потомки эмигрантов выбрали другую сторону. В истории остались двое храбрых агентов еврейского происхождения Изи Эпштейн и Мое Смит, которые активно боролись с нелегальной торговлей. За годы службы они конфисковали пять миллионов бутылок с алкоголем на общую сумму в 15 миллионов долларов и бессчетное количество фляжек, бочек и перегонных аппаратов. В 1925 году Эпштейн и Смит ушли со службы и занялись страховым бизнесом, поскольку работа на государство не приносила денег. Тгда же Аль Капоне разъезжал по Чикаго на бронированном автомобиле, сверкая кольцом с бриллиантом в 11 карат, и опасался скорее конкурентов из других банд, чем правительственных чиновников. В конце концов справедливость восторжествовала: в 1929 году грозного Аль Капоне арестовали на территории штата Пенсильвания за ношение оружия. Отсидев десять месяцев, он вышел, но в 1931 году снова попал в тюрьму за неуплату налогов. На этот раз он освободился лишь через восемь лет и умер в 1947 году, потеряв рассудок от третичного сифилиса.
Кейт Беккет и Ричард Касл находят алкогольный клад Джеймса «Джимми» Уокера. Это реальная личность – Уокер был членом Демократической партии и занимал кресло мэра Нью-Йорка с 1926 по 1932 годы. Он очень нравился избирателям: Джимми был «своим в доску», весельчаком, актером и талантливым музыкантом. Он любил проводить вечера в ночных клубах, в компании знаменитых артистов с Бродвея или из Голливуда, и, разумеется, смотрел сквозь пальцы на нарушения «сухого закона». Горожане прозвали его «Ночным мэром» и «Щеголем Джимми». Вскоре на горизонте появились скучные люди, которые взялись проверить финансы мэра-весельчака. В 1931 году законодательное собрание штата Нью-Йорк доказало причастность Уокера к целому ряду коррупционных преступлений. В следующем году против него выдвинули обвинение в получении крупных взяток от представителей городского бизнеса. Уокер понял, что запахло жареным, срочно подал в отставку и перебрался в Европу. Кстати, Джонни Уокер, в честь которого названа знаменитая марка скотча, совсем не родственник Джимми, а торговец чаем, живший в Шотландии в XIX веке: его сын занимался производством виски и назвал фирму в честь отца.
Над «сухим законом» начали сгущаться тучи. Антисалунная лига с каждым днем теряла сторонников, а противостоящая ей Ассоциация противников Восемнадцатой поправки, напротив, набирала голоса. Ее руководитель писал: «Массы людей выражают свое неодобрение закону настолько откровенно, что это не вызывает никаких сомнений. Пагубные последствия закона подтолкнули массу мужчин и женщин в лагерь его врагов, хотя поначалу они поддерживали его именно потому, что это был закон. В конце концов они сдались под тяжестью убедительных доказательств. Они видели, что пьянство распространяется, смертность возрастает, нарушения “сухого закона” становятся повсеместными. Они видели также, что преступления прежнего типа не уменьшаются, что “сухой закон” сам оказывается источником новых видов преступлений. Они наблюдают малопривлекательные методы работы коррумпированных служб, ответственных за применение закона, которые занимаются шпионажем, сбором информации, обысками, незаконной конфискацией».
Сухому закону пришел конец в феврале 1933 года, когда Конгресс одобрил Двадцать первую поправку, отменявшую Восемнадцатую, и представил каждому штату выбор: отменять «сухой закон» на своей территории или сохранить его. Спиртное больше не было под запретом, однако гангстеры никуда не делись. Да, они потеряли чрезвычайно выгодный рынок, на котором были монополистами, но никто не мешал им торговать алкоголем и дальше. Сохранились и другие стабильные источники дохода: тотализатор на скачках, собачьих бегах и боксерских матчах, торговля наркотиками и оружием, рэкет и грабежи.
В четвертом сезоне «Касла» (эпизод № 72, 4-й сезон, серия № 14, The Blue Butterfly), Касл вместе с Беккет, расследуя преступление, произошедшее в наши дни, выясняют, что оно связано с двойным убийством, случившемся в 1947 году рядом с клубом «Пеннибейкер», которым тогда владела ирландская банда. Воображение Касла тут же начинает работать: звучит джаз, кружатся в танце пары, частный детектив у барной стойки осушает очередную рюмку спиртного и замечает прекрасную женщину в норковом манто, с бесценным бриллиантовым ожерельем на груди – Веру Малквин, подружку главаря гангстеров. Касл представляет себя этим детективом, а на месте Веры видит Кейт. Понятно, что, согласно традициям жанра, они немедленно полюбили друг друга и бросили вызов беспощадным гангстерам во имя призрачного счастья.
«Сухой закон» остался в далеком прошлом, но порожденная им эстетика до сих пор будит романтические чувства, подпитывая творчество талантливых людей.
«Секреты, убийства и азартные игры – три моих любимых развлечения!» (Ричард Касл)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.