IV.

IV.

Глобальной сверхдержавой Россия начала девяностых, конечно, уже (возможно, навсегда) перестала быть, но региональной сверхдержавой оставалась - какими бы независимыми ни были постсоветские государства, ведущего статуса России никто не оспаривал и российских интересов на постсоветском пространстве не отрицал. Шелов-Коведяев говорит, что все дело было в том, что постсоветские лидеры психологически воспринимали Бориса Ельцина как старшего среди них и потому распространяли уважение к нему на всю Россию. Россия же этим уважением воспользоваться не смогла.

- Уже в конце девяностых в Москве возобладала такая точка зрения: мол, куда они денутся? А деваться-то всегда есть куда. Для Грузии, для Прибалтики, то есть для стран, которые всегда были разменной монетой в отношениях между большими соседями, оказалось очень соблазнительно получить покровителей за океаном, хотя бы из тех соображений, что Америка далеко. Понятно, что это покровительство - химера и что политические элиты, особенно в Грузии, ориентированы вполне иждивенчески, то есть они хотят получать за свою лояльность большие деньги, которые никто им давать не захочет, но уже сейчас из-за этого «куда они денутся?» мы потеряли почти все. Шеварднадзе и даже Саакашвили приходили к власти при ощутимой поддержке из России. Бурджанадзе сейчас двигают без нашего участия - оказывается, можно без него обойтись.

Приход к власти в Грузии в 1992 году Эдуарда Шеварднадзе, невозможный без поддержки из Москвы, был, может быть, самой большой внешнеполитической неудачей раннеельцинской России.

- У Бориса Николаевича была иллюзия, что с Шеварднадзе, как с соратником по обкомовской работе, ему будет проще договориться. Что это иллюзия - стало понятно быстро, и Борис Николаевич, насколько могу судить, сильно по этому поводу переживал, хотя ни в каких действиях это не выражалось, он, когда надо, умел себя сдерживать.

Говоря о сдержанности Ельцина применительно к Грузии, Шелов-Коведяев имеет в виду борьбу Абхазии за независимость. МИД выступал против оказания поддержки абхазской стороне, полагая, что это ослабит позицию России в мировой политике, Минобороны, напротив, настаивало на максимальной поддержке абхазов - как военной, так и политической.

- То, что получилось в итоге - это был компромисс. В военных действиях со стороны России участвовали только добровольцы, поэтому Абхазия осталась независимой, и Россия из-за этого никак не пострадала, - говорит Федор Шелов-Коведяев.