* ВОИНСТВО * Александр Храмчихин Идеальные солдаты

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Идеальные солдаты

Красные и белые вне отчизны

Последствием грандиозных катастроф Первой мировой войны и Гражданской войны в России стал феномен русской эмиграции, которая повлияла на судьбу многих стран, ее принявших. В эмиграции оказалось огромное количество военных, причем имевших огромный боевой опыт. И часть из них стала искать за границей применения своим способностям по специальности.

Русские оказались в составе французского Иностранного легиона, в этом качестве они приняли участие в боевых действиях (то есть в колониальных войнах) в Марокко, Сирии, Ливане, Индокитае. В Легионе они очень резко выделялись своими высокими умственными способностями и душевными качествами на фоне разноплеменного уголовного сброда, из которого, в основном, Легион и состоял. Благодаря русским жители французских колоний начинали гораздо лучше относиться к Иностранному легиону, что крайне бесило как французов, так и легионеров из других стран. В результате русским приходилось тяжелее всего в ходе повседневной службы, они несли самые тяжелые потери в войнах за совершенно чуждые им интересы бывшей «союзницы».

В 1924 году Русский отряд оказался решающей силой в гражданской войне в Албании, восстановив там прежнее правительство, двумя годами ранее свергнутое просоветской группировкой. В середине 30-х исключительно благодаря русским офицерам Парагвай выиграл у гораздо более сильной Боливии (чьей армией руководили немецкие офицеры) войну Чако («Русская жизнь» уже писала об этом).

Одновременно укрепляющийся СССР начал понемногу создавать за пределами страны сферу своего влияния, сочетая при этом идеологические и чисто геополитические мотивы. Все больше советских военнослужащих принимали участие в боевых действиях за рубежом, как в качестве советников, так и в качестве командиров и бойцов. И здесь бывшие соотечественники и противники по Гражданской войне - красные и белые - столкнулись вновь, уже в чужих гражданских войнах. Впрочем, в некоторых случаях они оказывались и на одной стороне в не своей войне. Наиболее широкое участие россияне, как красные, так и белые, приняли в гражданских войнах на противоположных концах Евразии - в Испании и Китае.

В Испании, как и во Франции, был свой Иностранный легион. Разумеется, в нем также служили русские эмигранты. Этот Легион стал основной ударной силой Франко. Некоторые историки считают, что именно русские легионеры подвигли Франко на восстание против республиканцев, действия которых очень сильно напоминали то, что делали красные в России. После начала восстания Российский общевоинский союз, штаб-квартира которого находилась в Париже, организовал дополнительную переброску добровольцев в армию Франко.

Далеко не все эмигранты, впрочем, поддерживали данное мероприятие. Например, известный историк А. Керсновский считал, что «иностранные националисты - будь то испанские белогвардейцы, французские „огненные кресты“, немецкие наци и итальянские фашисты - такие же враги для нас, русских эмигрантов, и нашей Родины, как и преследуемые ими коммунисты». Он также писал, что в 1917-1920 годах испанские офицеры отнюдь не считали своим долгом умирать за русское Белое дело, почему же теперь русские должны считать своим долгом умирать за дело Франко? Но и ненависть к коммунистам среди эмигрантов была сильна. В составе армии Франко воевало более 100 русских добровольцев, из них погибло более 30. Впрочем, из-за малочисленности не удалось сформировать отдельную русскую часть, поэтому белые воевали в составе батальона испанских монархистов.

Советский Союз направил в Испанию значительно больше людей. Только советников в армии республиканцев было не менее 600. Они работали на всех уровнях, от Генштаба до отдельных частей и соединений. Кроме того, непосредственное участие в боевых действиях принимали около двух тысяч советских военнослужащих, в том числе около 800 летчиков и 350 танкистов. Они внесли решающий вклад в то, что испанские красные продержались целых 3 года.

Сталкивались ли в бою русские красные с русскими белыми - точно не известно. За исключением, пожалуй, одного эпизода. В сентябре 1937 года бомбардировщик франкистов, пилотируемый русским белым летчиком Всеволодом Марченко, был сбит республиканским истребителем И-15, которым управлял русский красный летчик Иван Еременко. Выпрыгнувший с парашютом Марченко погиб в перестрелке с пытавшимися взять его в плен испанскими красными. По требованию советских летчиков, узнавших, что Марченко русский, его похоронили на городском кладбище, однако позже гроб был выкопан местными жителями и зарыт вне кладбища. Испанская классовая ненависть столкнулась с солидарностью русских, воевавших по разные стороны фронта.

Впрочем, воевали и по одну сторону. В составе интербригад сражалось, по разным данным, от нескольких десятков до тысячи русских эмигрантов, включая генералов и полковников, занимавших в республиканской армии достаточно высокие командные должности. В частности, сын известного эсера-террориста Бориса Савинкова был у республиканцев капитаном. Большая часть «покрасневших белых» стремилась таким образом заслужить право на возвращение в СССР. Заслужили ли они это право и, если да, то какова была их судьба на Родине - история умалчивает.

Участие россиян в гражданской войне в Китае было гораздо более масштабным (хотя бы потому, что он, в отличие от Испании, имел с Россией общую границу), но об этом гораздо меньше известно.

Больше всего русских оказалось, естественно, в Маньчжурии. К проживавшим здесь работникам КВЖД добавились остатки армий Колчака, Семенова и Унгерна. В начале 20-х численность русского населения Маньчжурии достигала 150 тысяч человек. Правда, переход дороги под советский контроль привел к тому, что многие ее работники приняли советское гражданство, хотя в СССР возвращаться не собирались. Просто иначе их бы уволили, поскольку советская администрация разрешала работать здесь только гражданам СССР и Китая. С другой стороны, часть непримиримых белых с территории Маньчжурии продолжала совершать набеги на советское Забайкалье. А часть эмигрантов втянулась во внутрикитайские разборки, тем более что Китай в это время представлял собой совокупность провинций, контролируемых местными военными правителями, постоянно воевавшими между собой.

В частности, Русская часть, сформированная в конце 1924 года, воевала в составе армии правителя Восточных провинций Чжан Цзолиня против коалиции правителей Среднего Китая. В апреле 1926 года она приняла активное и непосредственное участие во взятии Пекина. Для обеспечения русской части пополнением были созданы и русские военные учебные заведения. Деятельность части продолжалась четыре года. В конце концов она полностью разложилась и была расформирована. Этому способствовали и довольно активная деятельность советской разведки, и невыполнение китайским командованием условий контракта, и, главное, утрата личным составом части понимания: ради чего они проливают кровь? Какое отношение к интересам России имеет борьба китайских диктаторов между собой, ведь в ней даже идеологического подтекста нельзя найти, - чистая борьба за власть и деньги? Ответов на эти вопросы не нашлось, поэтому части и не стало.

После захвата Маньчжурии японцами и образования здесь марионеточного государства Маньчжоу-Го оккупанты начали создавать из белогвардейцев русские части для их заброски в СССР с целью диверсионной деятельности. К 1945 году общая численность этих частей достигла четырех тысяч человек. В конце 30-х они участвовали в атаках на советские пограничные заставы, однако масштаб этих действий был ограничен. Исключение составили бои на Халхин-Голе, где была разгромлена и почти полностью уничтожена «бригада Асано» - отряд русских добровольцев в составе японской армии (в тот момент его реальная численность едва превышала роту). Во время Второй мировой Япония уже слишком дорожила договором с СССР о нейтралитете, поэтому хотя и продолжала формирование и подготовку русских частей, но никаких акций на советской территории совершать им не разрешала. А в короткой Советско-японской войне в августе 1945 года белогвардейцы уж точно никакой роли сыграть не могли, слишком сокрушительным был советский удар.

СССР оказывал Китаю очень большую помощь в войне с Японией, поставляя ему в значительных количествах новейшую боевую технику, а также направляя в страну советников и военнослужащих. В 1937-1942 годах через Китай их прошло не менее пяти тысяч, 227 из них погибли. С белыми соотечественниками они, по-видимому, в бою не встречались.

Зато они встретились в бою на территории Синьцзяна, причем по одну сторону фронта. Здесь возник совершенно уникальный красно-белый симбиоз, видимо, не имевший никаких исторических аналогов.

Северо- западная провинция Китая Синьцзян (она же -Восточный Туркестан) даже сейчас населена, в основном, не ханьцами, а дунганами, монголами, уйгурами, казахами. Большая часть этих народов исповедует ислам. Даже нынешней могучей КНР, ведущей активную политику китаизации Синьцзяна, этот склонный к сепаратизму автономный район доставляет большую головную боль. В первой же половине ХХ века Синьцзян чисто формально входил в состав Китая, никакого реального контроля над ним Пекин (точнее, Нанкин, который в то время был временной столицей страны) не осуществлял. После Гражданской войны в России здесь оказалось значительное количество белогвардейцев (в первую очередь - из армии атамана Дутова), затем к ним добавились крестьяне, бежавшие от коллективизации, а также остатки отрядов басмачей.

Губернаторы Синьцзяна, формально подчинявшиеся центральным властям Китая, в борьбе с постоянными восстаниями дунган в качестве главной ударной силы использовали отряды русских казаков, которыми командовал полковник Генштаба Папенгут. Им удавалось сдерживать значительно превосходящие силы восставших и регулярно наносить им поражения, однако выиграть войну в целом они не могли из-за недостатка сил. Это заставляло губернаторов обращаться за помощью к СССР (ждать помощи от Нанкина не приходилось).

Москва находилась в достаточно сложном положении. Лидер дунганского восстания генерал Ма Цзуин воевал под коммунистическими лозунгами, а русские белогвардейцы сражались против него. С другой стороны, перманентная нестабильность в Синьцзяне, с территории которого продолжались набеги на СССР басмачей, Москву совершенно не устраивала. Кроме того, Советский Союз имел здесь значительные экономические интересы. Наконец, при всей коммунистической риторике Ма Цзуина, советское руководство видело в нем, в первую очередь, мусульманина, его восстание могло оказать крайне нежелательное воздействие на народы Средней Азии. Поэтому после долгих и тяжких раздумий в начале 1934 года на территорию Синьцзяна были направлены для подавления восстания части Красной армии численностью семь тысяч человек с танками и авиацией. Они были одеты в белогвардейскую форму и носили название Алтайской Добровольческой армии. Причем маскировкой была не только форма, советские военнослужащие получили «белые» воинские звания, среди них было введено обращение «господин» вместо «товарищ», что сильно шокировало многих.

Части полковника Папенгута быстро оказались под советским контролем, правда, сам Папенгут был расстрелян, жертвами репрессий стало еще несколько белых командиров. Но после этого красные и белые россияне начали совместные боевые действия против дунган. Проявляя взаимовыручку и демонстрируя высокую боевую эффективность, бывшие враги, снова ставшие союзниками и соотечественниками, за полтора месяца разбили восставших. Ма Цзуин, разгромленный красно-белыми, попросил политическое убежище не где-нибудь, а в СССР. Оно было ему предоставлено, но через два года в Москве генерал при невыясненных обстоятельствах умер. Группировка советских войск на территории Синьцзяна после этого была сокращена до 350 человек, которые продолжали «косить» под белогвардейцев. В апреле 1937 года в Синьцзяне началось новое дунганское восстание, которое снова было подавлено совместными действиями красных и белых (китайские части, подчиненные синьцзянскому губернатору, как были, так и остались совершенно недееспособными). После этого на территории провинции остался уже гораздо более крупный советский контингент численностью в несколько тысяч человек. В его задачу входила охрана коммуникаций, по которым из СССР в Китай перебрасывалась боевая техника для войны с Японией, а также авиационного завода № 600 в городе Хами, выпускавшего истребители И-16. Охранявшие завод части НКВД были по-прежнему одеты в белогвардейскую форму, служили в них «господа поручики», а не «товарищи лейтенанты». В созданной Советским Союзом «армии Восточного Туркестана», формально подчинявшейся синьцзянскому губернатору, также служили «господа штабс-капитаны» с советскими военными билетами.

«Настоящие» белые постепенно растворились в «красных белых». После установления в Синьцзяне в конце 40-х китайской коммунистической власти часть эмигрантов вернулась в СССР, часть уехала в США и Австралию. На этом уникальная история красно-белого симбиоза и закончилась.

В войнах за пределами Отечества и белые, и красные россияне почти всегда оказывались армейской элитой, чуть ли не идеальными солдатами. Они становились «мозгом» чужих армий, работая в штабах разного уровня, они оказывались лучшими техническими специалистами, создавая для чужих армий танковые войска и авиацию. В подавляющем большинстве случаев они демонстрировали чрезвычайно высокую боевую и психологическую подготовку, очень часто в самых тяжелых ситуациях побеждая не числом, а умением, иногда выигрывая войны в целом, чего, очевидно, местные без них не добились бы никогда.

Куда это все девалось, когда воевать приходилось за свою страну? Почему так позорно были проиграны Русско-японская и Первая мировая? Почему крахом Белого движения окончилась Гражданская? Почему только ценой совершенно запредельных людских и материальных потерь была выиграна Великая Отечественная? Ведь на всех этих войнах воевали те же красные и те же белые.

Нет ответа. Никогда нет никаких ответов, а мы продолжаем спрашивать.