Дмитрий Данилов Молитва Василия Ивановича

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дмитрий Данилов

Молитва Василия Ивановича

Музей Чапаева в Чебоксарах: отсутствие героя

Мне, как и подавляющему большинству моих соотечественников, Василий Иванович Чапаев знаком в двух ипостасях: как герой одноименного фильма и как герой бесчисленных анекдотов, по большей части дурацких. Никогда специально не интересовался этим персонажем, даже знаменитого романа Фурманова не читал. Собираясь посетить музей Чапаева в Чебоксарах, я думал, что узнаю о героическом Василии Ивановиче нечто новое, и его несколько трафаретный образ в моем сознании станет более объемным. Заиграет, так сказать, новыми красками.

К сожалению, этого не произошло.

Здравствуйте, билет у нас стоит пятьдесят рублей, сказала служительница музея, увидев входящего меня. И бахилы, пожалуйста, наденьте.

Здоровенные брезентовые бахилы, с веревочками. Неудобные. Вожусь с веревочками. Веревочки плохо завязываются. У нас есть еще одноразовые бахилы, удобные, говорит служительница. Пять рублей стоят.

Покупаю удобные платные бахилы, покупаю билет. Достаю фотоаппарат. За съемку - еще шестьдесят рублей, немедленно реагирует служительница. То есть съемка дороже входного билета. Надо же.

Экскурсии, оказывается, возможны только по предварительной заявке. Значит, придется без экскурсии. Может, оно и к лучшему - музейные экскурсоводы часто обрушивают на посетителя массу совершенно ненужной информации, или, наоборот, начитают «гнать», и не получается толком рассмотреть заинтересовавшие экспонаты.

В первом зале экспозиции полторы стены посвящены Василию Ивановичу, а остальные две с половиной - разным людям и явлениям, прямо или косвенно относящимся к главному герою, а порой и вовсе никакого отношения к нему не имеющим. Посередине зала - тачанка, мирное гужевое транспортное средство, переоборудованное для боевого применения путем установки на него станкового пулемета «Максим». Эх, тачанка. Все четыре колеса.

Начинается экспозиция, как и положено, с метрики. Иерей Павел (фамилия неразборчива) удостоверяет, что 28 января 1887 года в деревне Будайка Чебоксарского уезда Казанской губернии в крестьянской семье родился раб Божий Василий. Рядом - карта-схема деревни Будайка с указанием номеров домов, составленная каким-то архитектурным чиновником и утвержденная самим казанским губернатором.

Фотографии родственников. Отец Иван Степанович, человек с чрезвычайно буйной растительностью на голове. Старший брат Михаил Иванович, человек с ничем не примечательным чиновничьим лицом. Младший брат Григорий Иванович, человек с молодцеватым выражением, в военной форме, в фуражке набекрень, типичный дембель.

А вот и сам Василий Иванович, в компании друзей перед призывом в армию. 1908 год. Молодые крестьянские ребята. Кто из четырех молодых людей - Василий Иванович, понять затруднительно.

Молодой Василий Иванович с молодой женой, Пелагеей Никаноровной Метлиной. 1909 год. У Чапаева того времени - очень обычное, ничем не выделяющееся, не запоминающееся лицо (в отличие, кстати, от младшего брата). Обыкновенный такой паренек, в пиджаке, в рубахе навыпуск, в сапогах. И жена под стать - Мисс Невзрачность.

Через семь лет Василий Иванович уже бравый вояка, на груди - Георгиевские кресты. Лицо уже совсем другое, в нем появляется что-то ощутимо-героическое. Явственно отразилось на этом крестьянском лице участие в империалистической войне (в подписи к фотографии так и написано - «Империалистическая», а не «Первая мировая»).

Приказ о присвоении старшему унтер-офицеру В. И. Чапаеву звания фельдфебеля. Приказы о награждении Георгиевскими крестами. Герой.

Дальше начинается другая стена, первый экспонат - фотография Василия Ивановича на фоне красных большевистских лозунгов: вся власть советам, земля крестьянам, фабрики рабочим. Здесь мы видим уже другого Василия Ивановича - не просто храброго вояку, а командира, военачальника. Взгляд совершенно меняется - на смену былому дембельскому ухарству пришла яростная отчаянность и какая-то самоотрешенность.

Дальше - много карт боевых действий, нарисованных на серой бумаге чьей-то не очень умелой рукой. Белые обозначены черным цветом, красные - красным. Стрелки, обозначающие перемещения войск. Подавление восстания в Николаевском уезде. Первый поход на Уральск. Разгром Колчака. Бузулук, Бугуруслан, Татарский Кандыз, Чалыкла, хутор Логашкин, хутор Беленький.

Похороны военного коменданта города Балаково Григория Ивановича Чапаева, младшего брата, убитого во время антисоветского восстания. На переднем плане - гроб, за ним сгрудилась военизированная большевистская урла. У одного, судя по всему, болят зубы (щека подвязана). Другой радостно улыбается.

Бурка Василия Ивановича. Черная, лохматая. Внизу скромная, малозаметная надпись: «муляж».

Головной убор башлык - колпакообразный, с длиннющими свисающими «ушами». Подпись: «Башлык А. П. Биватова, чапаевца, нашего земляка». Башлык земляка.

Фотография Марии Андреевны Поповой, начальника «санитарной летучки» чапаевской дивизии, прототип Анки-пулеметчицы. Типаж - задорная, с горящими глазами «комсомольская богиня» с невидимым ожерельем из человеческих черепов. В кокетливой шляпке. Из подписи следует, что задорная коммунистическая тетенька впоследствии закончила юрфак МГУ и «работала за границей». Жизнь у Анки удалась.

Большинство подписей к экспонатам - убогонькие, корявые, сделаны от руки. Неаккуратные, некрасивые. Какой-нибудь музейный сотрудник сидел, высунув кончик языка от напряжения, и старательно выводил перышком про башлык земляка и про Марию Андреевну Попову. Эти подписи придают всей экспозиции атмосферу провинциальной скуки и убожества. Неужели нельзя было на принтере распечатать.

В зале тем временем появились еще посетители - мальчик и девушка, судя по всему, брат и сестра. Немного странноватые. Мальчик, на вид примерно пятиклассник, читает подписи к экспонатам вслух, практически по слогам. Написанное, кажется, не очень понимает. Девушка, разговаривая по мобильному, очень долго не может подобрать слова, чтобы объяснить, где находится. Ну мы тут с ним, это, в общем, ну как его, в этом, ну, как это называется, блин, ну, короче, в этом, на выставке, в этой, как его, в музее, этого, ну, Чапаева, да.

У девушки очень неприятное, неблагополучное, землистого цвета лицо.

Стенд про взятие Уфы. Слева большое фото Фрунзе, справа - Чапаева. Два совершенно разных типа. Фрунзе - люциферианский злодей, с горящими черным адским огнем глазами, несколько даже опереточный. Чапаев - простой грубый мужик, суровый воин, может быть, неплохой человек, которого в кровавый большевистский проект затянули обстоятельства и собственная недалекость.

Пришла очередь Василию Ивановичу помирать. Очередная неумело нарисованная от руки схемка на серой бумаге - «Обстановка, в которой погиб В. И. Чапаев». Река Урал, три зловещие черные стрелки, устремленные к городу со страшноватым названием Лбищенск. Группа товарища Аксенова, 2-я кавалерийская дивизия генерала Сладкова.

Фотография: берег Урала, в землю воткнута палка с табличкой: «Место где погиб Чапаев» (именно так, без запятой). Рядом стоят два уныло-задумчивых красноармейца в буденовках и с винтовками.

О конкретных обстоятельствах гибели Василия Ивановича - ни слова.

Ксерокопия некоей публикации впрессе. Текст называется «В. И. Чапаев». Подпись - «Самара, 7 октября 1919 г.» Кто автор, где опубликовано - сведений нет. Может быть, это какой-то настолько известный текст, например, Ленина или Фрунзе, что авторство можно и не указывать, это, мол, и так каждый знает. Вот несколько цитат.

Это Славный Герой гражданской войны. Бывший пастух и шарманщик, почти безграмотный, он творил великие дела…

Он был не воспитан и не имел выдержки в обращении с людьми; часто был груб и жесток. Но никогда никого не оскорбил из пустого самодурства; в основе всегда лежала какая-либо глубокая и значительная причина, которую подчас он сам не мог определить…

Он был слабый политик, зато он был настоящим революционером, прекрасным коммунаром в жизни и благородным самоотверженным борцом за коммунизм. Были случаи, когда он мог казаться легкомысленным…

Война была его стихией…

Единственный на весь музей экспонат, сообщающий нечто о личности Василия Ивановича, а не о его деяниях.

Собственно, больше про Василия Ивановича ничего нет. Погиб - и все. Остальная экспозиция - про кого угодно, только не про него.

Личные вещи Стефана Федоровича Данильченко, соратника Василия Ивановича. Сапоги Стефана Федоровича, галифе с лампасами, шашка, кобура.

Много информации про Чапаевскую дивизию, про ее подвиги во время Великой Отечественной войны.

Большой стеклянный параллелепипед, посвященный обороне Севастополя. В левой части - пробитая каска советского солдата, в правой - целая, неповрежденная каска немецко-фашистского захватчика. Советская каска усыпана деньгами - купюрами в пятьдесят и десять рублей, множеством монет. Посетители просовывают деньги через щелочку между стеклами. Вокруг немецкой каски валяется несколько сиротливых монеток.

Третья стена зала представляет собой огромное панно-чеканку, символическую карту чапаевских боевых действий. Реки, города, направления ударов, много лошадей и красноармейцев. Величественный, но довольно уродливый объект.

Перед панно на железных стояках закреплены два седла. На таких скакали кавалеристы-чапаевцы. Седла практически ничем друг от друга не отличаются. Можно было бы ограничиться и одним.

Подарок музею Чапаева от экипажа рефрижераторного судна «Чапаев» - модель каравеллы времен открытия Америки.

Экземпляр журнала «Русский дом», на обложке - фотография Василия Ивановича и анонс статьи: «О чем молился Чапаев». При попытке предположить, о чем же мог молиться Василий Иванович во дни своих славных подвигов, становится немного страшновато.

Генеалогическое древо Чапаевых. Самая младшая представительница рода, Василиса, 1991 г. рождения, живет в Москве.

Отдельный застекленный стенд, на нем - современный пистолет, из таких частенько стреляют друг в друга персонажи кинобоевиков. Подпись: «Пистолет Beretta подарен Президенту Чувашской республики Н. В. Федорову за миротворческие инициативы в г. Шали, Чеченская республика. 2.06.1996 г.».

Афиша, извещающая, что 13 марта 1982 года в неуказанном месте состоится творческий вечер Народного артиста Чувашской АССР Мефодия Денисова. В программе - арии из опер, русские и чувашские народные песни, произведения чувашских композиторов.

Я внимательно изучил афишу, прочитал ее всю вдоль и поперек, включая набранное мелким шрифтом, и так и не понял, какое она имеет отношение к памяти Василия Ивановича Чапаева.

Тут же, рядом с афишей, - пилотка чапаевца А. Максимова. Почему именно здесь, а не в той части экспозиции, где сапоги, штаны с лампасами и прочие «личные вещи» - непонятно.

Лист бумаги формата А3 под стеклом, заголовок, выведенный все той же неумелой робкой рукой - «Образ В. И. Чапаева в искусстве». Посередине листа - фотография памятника Василию Ивановичу, который возвышается тут же, в сквере рядом с музеем. Подпись под фотографией - «Памятник В. И. Чапаеву в Чебоксарах».

Этим жалким, бессмысленным листком заканчивается экспозиция первого зала.

В музее есть еще небольшой кон- ференц-зал, по периметру которого располагаются разные музейные объекты, уже совсем ни малейшего отношения к Василию Ивановичу не имеющие. Например, ворох спортивных грамот, врученных различным чувашским командам, в основном детским и юношеским, за победы в соревнованиях. Рядом - полусдувшийся сине-оранжевый мяч для пляжного волейбола.

А теперь снимайте бахилы, сказала служительница. Пойдемте, покажу вам дом, где родился Чапаев.

Небольшая изба в три окна, рядом с музеем. Ее заботливо перенесли сюда из деревни Будайка. Именно в этом здании родился и провел первые десять лет своей жизни Василий Иванович Чапаев.

Внутри - идеальная чистота, приятно пахнет деревом. Обычная русская изба. Кровать, детская люлька, стол. Печь, которую клали уже здесь, в Чебоксарах, - транспортировать сюда аутентичную печь оказалось затруднительным. В красном углу - одинокая картонная софринская иконка Спасителя. Иконка современная, говорит служительница, но настоящая, из церкви, освященная.

Это, конечно, хорошо, что освященная. Вспомнился журнал «Русский дом» и заголовок «О чем молился Чапаев». О чем же он молился…

Есть еще чердак, сказала служительница. Хотите посмотреть?

Да нет, спасибо.

Осмотр экспозиции окончен.

Как уже было сказано, о личности Василия Ивановича музейная экспозиция практически ничего не сообщает. Исключение - та анонимная самарская публикация, из которой мы узнаем, что Василий Иванович был малограмотен, груб и неотесан, зато храбрый воин и отличный коммунар, и если кого и оскорблял, то не из самодурства, а по глубоким причинам, которые он, правда, и сам не очень-то осознавал.

Наверное, это не вина музея. Просто личность такая - целиком и полностью уместившаяся в своих действиях военного характера. Все эти планы, схемы боевых действий, приказы о перемещениях и наградах, толпы красноармейцев, тачанки, кони-люди - это и есть личность Чапаева. Кстати, в той же самарской публикации говорится, что у него совсем не было никакой личной жизни.

И все же музей производит несколько удручающее впечатление. Своей во многом хаотичной, заполненной случайными предметами экспозицией. Пистолетом Beretta. Листком про образ Чапаева в искусстве. Убогими надписями от руки. Сдувшимся волейбольным мячом.

Приезжайте к нам еще, сказала на прощание служительница.

Да, да, конечно, спасибо вам большое.

Проклятая вежливость.