Мальцевы (Мальцевы)

С. С. Мальцов

Ю. С. Нечаев-Мальцов

Крупнейшие российские предприниматели, основатели Гусь-Хрустального и Дятьковского заводов по производству стекла, хрусталя и изделий из них. Хозяева металлургических и машиностроительных фабрик, производивших самый широкий ассортимент продукции. Владельцы огромных земельных угодий, виноградников и винокурен в Крыму (Симеиз, Массандра). Известны своей благотворительной и меценатской деятельностью.

Мальцовы — одна из древнейших русских династий, ведущая свою родословную с начала XVII столетия. За триста лет ее представители не раз меняли свою сословную принадлежность: их можно было увидеть и в скромном облике мелкопоместных дворян, и в числе хватких, предприимчивых купцов, среди лучших мастеров оружейного дела и в высшем аристократическом кругу, блистающих образованностью, положением и богатством.

Первым заводчиком в семье стал купеческий сын из города Рыльска Василий Васильевич Мальцов, по прозвищу Большой. В 1723 г. он значился «компанейщиком» калужанина Сергея Аксенова и жителя Гжатской пристани Назара Дружинина. Вместе с ними он основал стеклянную и хрустальную фабрики в Карачаевском уезде на землях Введенского монастыря и в Можайском уезде, неподалеку от Гжатска. Уже в 1730 г., после смерти одного за другим своих компаньонов, он стал главным содержателем фабрик, а через 13 лет, после смерти своего младшего брата (Василия Меньшого), — полным их хозяином.

При Василии Большом заводское дело Мальцевых развивалось и крепло, а затем перешло к его сыновьям — Александру, Акиму и Василию. Наиболее преуспел в расширении производства Аким Васильевич, который кроме стекольного завода стал еще владельцем парусино-полотняного. Но главной его заслугой явилось строительство в 1756 г. нового хрустального завода на реке Гусь во Владимирской губернии и укомплектование его работниками Гжатской фабрики. Так было положено начало знаменитому Мальцовскому заводу в Гусь-Хрустальном (названному так в отличие от Гусь-Железного, расположенного неподалеку).

После смерти Акима Мальцова управление заводами взяла на себя его вдова Мария Васильевна, энергичная, предприимчивая и расчетливая хозяйка. Она стремилась расширить производство, примериваясь к созданию крупной посудной фабрики. В 1797 г. она построила Дятьковский стекольный и хрустальный завод в Брянской области, продукция которого не уступала по качеству изделиям Гусевской фабрики. В 1829 г. на 1-й публичной выставке мануфактурных изделий в Санкт-Петербурге завод получил Большую золотую медаль и право использования Государственного герба в товарной марке.

Большую помощь в организации промышленного производства на этих предприятиях Марии Васильевне оказывал ее младший сын Иван. Свою предпринимательскую деятельность Иван Акимович Мальцов (1784–1853) начал с покупки у вдовы своего дяди стекольного завода в селе Радицы Брянского уезда. А в 1804 г. он уже был полноправным хозяином не только дятьковского и радицкого заводов, но и владельцем еще восьми стекольно-хрустальных фабрик, приносивших миллионный доход. Он продолжал активно расширять семейный бизнес и намеревался превратить свои заводские владения в крупный промышленный район, включающий смежные уезды Орловской, Калужской и Смоленской губерний.

Иван Мальцов обладал поразительным деловым чутьем и острым чувством экономической перспективы, постоянно находился в поиске новых высокоприбыльных отраслей. Чтобы получить деньги и вложить их в новое дело, он продал свои владимирские стекольные фабрики брату Сергею и в 1820 г. купил у П. Е. Демидова два чугунолитейных завода в селах Людиново и Сукремль Калужской губернии. Позднее Мальцов расширил географию своего бизнеса, заинтересовавшись южными территориями страны. В 1828 г. он приобрел в Симеизе землю и разбил там виноградники, фруктовые сады, плантации олив, построил винный завод с огромным подвалом, заложив основу производства местных массандровских вин. Кроме того, он использовал Крым и как рынок сбыта для изделий своих фабрик, открыв торговлю стеклом, железом и чугуном.

Этот российский заводчик стал пионером отечественной переработки сахарной свеклы. По мнению В. И. Немировича-Данченко, именно он выстроил в Любохне, неподалеку от Дятькова, первый рафинадный завод в России «в одно и то же время с Наполеоном, вводившим это производство во Франции. В Киеве поставлен памятник Бобринскому, как основателю этого дела, тогда как Бобринский приезжал сюда, в Любохну учиться ему у Ивана Акимовича Мальцова. Мальцов же уговорил его купить для этого имение в Смеле, на юге. Мальцов стал умелым пропагандистом сахарного дела».

В первый же год завод выработал 850 пудов продукта, «означенный песок был продан по 16 руб. за пуд». Между тем, устройство этого предприятия обошлось Мальцову в 14 тыс. рублей, причем многие необходимые агрегаты производились на его железоделательных заводах. Таким образом, за один сезон были возмещены все расходы по созданию нового бизнеса. Подводя первые итоги, Иван Акимович в своем отчете уверенно заявлял о том, что «свекловично-сахарное производство, благоразумным хозяйством соединенное с земледелием, послужит не только к улучшению онаго, но умножит при том доходы помещиков, крестьян и, распространяясь, откроет обильный источник богатства народа». Эти его слова во многом оказались пророческими. Спустя несколько лет производство сахара в России начало интенсивно развиваться. Только в хозяйстве Мальцевых к 1857 г. было уже 9 сахарных заводов, на которых вырабатывалось 2 тыс. пудов продукции в год.

Современники характеризовали Ивана Акимовича Мальцова как человека аккуратного, умелого и добросовестного, оставившего о себе добрую память. К концу жизни он сильно болел и в 1853 г. скончался. Родной брат Ивана Акимовича, Сергей, пришел в семейный бизнес лишь в зрелые годы. Выйдя в 1797 г. в отставку, он вел веселую светскую жизнь, участвуя в скачках, просиживая дни и ночи за карточным столом. Только после женитьбы в 1802 г. на княжне А. С. Мещерской, прибавив к своему собственному состоянию огромное наследство от тестя, он всерьез занялся заводским делом. Сергей Акимович организовал целый ряд фабрик рядом с Гусевским хрустальным заводом, а также основал новую — Курловскую стекольную фабрику. Продукция его предприятий отличалась высоким качеством. Особенно славилась отделка так называемой «бриллиантовой» посуды: графинов, стаканов, кружек, рюмок и ваз. Сергей Мальцов изучал секреты венецианских мастеров-стеклодувов и старался внедрить их у себя на фабриках.

При жизни обоих сыновей Акима Васильевича окончательно оформились две ветви рода Мальцевых, которые условно можно назвать по двум наиболее знаменитым стеклозаводам, находившимся во владении Ивана и Сергея: дятьковской и гусевской.

Особое место в династии знаменитых заводчиков принадлежит сыну Ивана Акимовича Мальцова — Сергею Ивановичу (1810–1893). Он был представителем «дятьковцев» и прославился как один из выдающихся организаторов промышленного дела в России, который, по воспоминаниям современников, выделялся из среды бизнесменов «по живому непосредственному участию в деле и служению ему с забвением собственных выгод».

С. И. Мальцов получил хорошее домашнее образование: кроме гуманитарных дисциплин изучал механику, химию, физику, металлургию и другие науки, прекрасно знал иностранные языки. По достижении необходимого возраста он был определен офицером в кавалерию и быстро достиг высоких чинов. Воинская служба в качестве адъютанта при одном из членов царской семьи не была обременительной и оставляла ему много времени, которое он использовал для поездок за границу, для изучения металлургического дела и усвоения новейших достижений в технике.

С молодости Сергей Иванович интересовался заводским делом и вынашивал обширные проекты развития семейных предприятий. Поэтому в 1849 г., несмотря на ожидавшую его блестящую будущность при дворе, он вышел в отставку в чине генерал-майора и уехал в родовое имение Дятьково, чтобы полностью посвятить себя управлению фамильными заводами. Однако начал он свою деятельность с реализации давней своей задумки — постройки в Симеизском поместье хрустального дворца.

Для этого уникального сооружения на Людиновском железоделательном заводе изготовили деревянный сруб и металлический каркас, которые затем доставили на лошадях в Крым. Двухэтажный хрустальный дворец поставили на высоком холме, он, по словам очевидцев, внешне напоминал гигантский фонарь, составленный из огромных рам со стеклами. Современники утверждали, что хрустальный дворец в Крыму генерал соорудил, «чтобы громче заявить о себе». Удивила всех своей необычностью и церковь, выстроенная Мальцевым в Людиново. Это был единственный не только в России, но, наверное, во всем мире храм с хрустальным иконостасом и паникадилами. Кстати, и другие церкви мальцовского промышленного округа тоже были украшены хрусталем.

После смерти отца Сергей Иванович стал крупнейшим землевладельцем в центральной части России, полновластным хозяином 22 заводов, на которых работало 13–15 тыс. человек, он сделал немало, чтобы модернизировать это хозяйство. Познакомившись с устройством фабрик по производству стекла в Германии, Франции и Бельгии, Сергей Иванович наладил в Дятькове производство цветного и богемского стекла. Именно на этом заводе начали впервые производить изделия с мозаичной гранью. Мальцов создал также новое вспомогательное производство для обеспечения рабочего населения необходимыми товарами: кирпичное, смолокуренное, канатное, лесопильное, писчебумажное, водочное. Для улучшения стекольного дела он открыл содовый завод. Нашел рынки сбыта хрусталя в Румынии, Болгарии, Турции.

С переоборудованного Людиновского завода вышли первые русские рельсы для Николаевской железной дороги, первая паровая машина для Петербургского и Киевского арсеналов, а также Тульского оружейного завода. Первый винтовой двигатель для русского корвета «Воин» и первый пароход, появившийся на Днепре и Десне, тоже были сделаны на заводах Мальцова. На его предприятиях изготавливались паровые молотилки, успешно конкурировавшие с зарубежными, там же знаменитым английским инженером Кинкелем была пущена и первая мартеновская печь. В 1877 г. Сергеем Ивановичем была проложена первая узкоколейная 290-верстная железная дорога, с устройством которой в России стал известен особый, так называемый мальцовский, тип железных дорог.

Разносторонняя деятельность династии Мальцевых привела к образованию одного из первых в России универсальных промышленных районов, «фабрично-заводского царства», со своими вотчинными предприятиями, своими законами и деньгами, полицией и даже своей особой формой одежды для рабочих. Здесь производилось все необходимое для жизни: строительные материалы, посуда, мебель, сельхозпродукты и пр. Извне поступали только мануфактурные и «колониальные» товары. Общая площадь «мальцовского промышленного района» составляла 6 тыс. кв. километров, здесь находилось до 25 крупных заводов и около 130 мелких обслуживающих предприятий, численность населения округа достигала 100 тыс. человек.

Период 50-60-х гг. XIX в. стал наиболее благоприятным для мальцовских предприятий. О подъеме этого промышленного района В. И. Немирович-Данченко писал: «Царство это является оазисом среди окружающего бездорожья и бескормицы. Тут работают более ста заводов и фабрик; на десятках образцовых ферм обрабатывается земля. Тут люди пробуравили землю и, как черви в орехе, копошатся в ней, вынося на свет Божий ее скрытое богатство. Отсюда добрая часть нашего Отечества снабжается стеклом, фаянсом, железом, сталью, паровозами, вагонами, рельсами, паркетами, всевозможными машинами, земледельческими орудиями. Здесь нет роскоши и излишеств, — нет и нищеты, нет и голодовок».

Деятельность С. И. Мальцова по устройству социального обеспечения и быта рабочих не носила сугубо филантропического характера, она исходила из понимания зависимости частного богатства от общественного благосостояния. Этот подход во многом опередил свое время. В период наивысшего расцвета мальцовского промышленного района расценки заработной платы здесь были доведены до возможного максимума, а рабочий день составлял 10–12 часов (по сравнению с 14–16 на других предприятиях). Для самых трудных работ был установлен 8-часовый рабочий день (это на 20–30 лет раньше, чем в Западной Европе). Хозяин строил для работников небольшие каменные домики городского типа на 3–4 комнаты, с землей для сада и огорода; бесплатно отводил выгон и отпускал топливо. Везде функционировали благоустроенные школы, а в Людинове было основано техническое училище, благодаря чему рабочее население было почти поголовно грамотным. Для детей и стариков организовывались дома общественного призрения. Очевидцы свидетельствовали, что за 50 лет, даже в разгар крепостного права, никто из мальцовских рабочих не испытал телесного наказания, никто не был лишен работы за уклонения и проступки.

Такая идиллия не могла продолжаться вечно. Началом крушения промышленной империи стал очередной бизнес-проект С. И. Мальцова. В конце 1860-х гг. правительство обратилось к русским заводчикам, призвав их освоить выпуск отечественных паровозов и вагонов для того, чтобы оградить бурно растущий железнодорожный сегмент рынка от западноевропейских производителей. Генерал взялся за это новое и сложное дело, не останавливаясь перед затратами, притом что от производства паровозов отказались его ближайшие конкуренты — Макферсон, Полетика и Путилов.

По контракту, все 150 паровозов и 3 тыс. вагонов, на общую сумму более 7 млн рублей, нужно было изготовить из отечественных материалов. Для этого были построены новые или модернизированы старые мастерские, выписаны машины, приглашены опытные зарубежные конструкторы и мастера. В новое дело предприниматель вложил около 2 млн рублей, рассчитывая на обещанные ему правительством долгосрочные заказы, которые только и могли покрыть все основные затраты. Но эти расчеты не оправдались. Новый министр путей сообщения граф В. А. Бобринский решил, что нет никакой нужды заказывать паровозы в России и, что называется, «спустил контракт на тормозах». В результате фабрикант понес огромные убытки.

Чтобы спасти свои предприятия, Мальцов пошел на крайнюю меру, учредив в 1875 г. промышленно-торговое товарищество на паях со складочным капиталом в 6 млн рублей. Акционерное общество включало в себя около 30 заводов (чугуно- и сталелитейных, стекольных, фаянсовых, механических), ряд вспомогательных производств (лесопильное, кирпичное, полотняное, бумажное и др.), более 200 тыс. десятин земли с постройками, а также недвижимость в крупных городах страны. Основными вкладчиками были сам Сергей Иванович, как учредитель, и его ближайшие родственники.

Фабрикант метался в поисках выхода, но судьба будто преследовала его. Он продал свои имения в Таврической губернии, но беды на этом не кончились. Более того, они приобрели фатальный характер. В 1883 г. вследствие экономического кризиса резко сократился сбыт товаров в южную часть России, бывшую главным потребителем мальцовских сельхозмашин. Огромное количество готовой продукции осталось невостребованным на складах заводов. Появление конкурентов требовало перестройки ведения хозяйства, но генерал, при всем своем новаторстве, был привержен старым полупатриархальным формам хозяйствования и не мог или не хотел перестраиваться. После отмены крепостного права он, чтобы удержать рабочих, выдал им бесплатно земельные наделы, сделав полукрестьянами, что шло вразрез с развитием наемного труда и принесло колоссальные убытки. Все это влекло к пропасти мальцовскую промышленную империю.

Кроме того, финансово-промышленные неудачи усугублялись и личными обстоятельствами. Жена Сергея Ивановича, придворная фрейлина, и дети, считая, что он непозволительно много тратит денег на развитие производства и личные прихоти, стали распускать слухи, будто Мальцов выжил из ума, пытаясь тем самым отстранить его от дел. Родственникам удалось добиться своего: в 1885 г. в Дятькове было учреждено казенное управление мальцовских заводов. Генерал, хорошо знавший нравы высшего света, отказался от борьбы. И хотя друзья не сомневались в здравости его рассудка, сочувствовали и пытались помочь, сделать ничего не смогли.

Казенное управление не только не выправило, но еще более усугубило положение. Многие предприятия пришли в полный упадок, а доходными остались лишь стекольные заводы. Так драматически закончилась, не встретив поддержки со стороны государства, одна из самых впечатляющих по размаху попыток создания крупного машиностроительного центра на основе личной собственности и частной инициативы. С. И. Мальцов навсегда отошел от предпринимательской деятельности. Последние годы своей жизни он провел в крымском имении, в своем «хрустальном» дворце, где и умер в 1893 г. Современники высоко оценивали результаты усилий этого патриота и пионера отечественной индустрии, во многом опередившего свое время, с уходом которого фактически завершилась «дятьковская» линия рода Мальцевых.

Кроме Сергея Ивановича, династию знаменитых заводчиков прославил и представитель «гусевской» ветви Иван Сергеевич Мальцов (1807–1880), судьба которого тоже была чрезвычайно интересной и драматичной.

В историю рода И. С. Мальцевых Иван Сергеевич вошел не только как крупный фабрикант, но и как видный российский дипломат и государственный деятель, человек умный, образованный, но при этом чрезвычайно корыстолюбивый и замкнутый. Вскоре после начала петербургской службы в Министерстве иностранных дел, в 1828 г. он был назначен первым секретарем посольства, возглавляемого А. С. Грибоедовым. Поездка в Персию, как известно, закончилась трагедией. В январе следующего года весь персонал русской миссии в Тегеране (37 человек) был вырезан экстремистами. В живых остался только Мальцов и два курьера из местных жителей.

По поводу его чудесного спасения ходило немало слухов и легенд. Но кроме них сохранилось собственноручное донесение дипломата, в котором он писал: «Я обязан чудесным спасением своим как необыкновенному счастию, так и тому, что не потерялся среди ужасов, происшедших перед глазами моими. Когда народ с криком волною хлынул мимо окон моих, я не знал, что думать, хотел броситься к посланнику и не успел дойти до дверей, как уже весь двор и крыша усыпаны были свирепствующей чернию… Увидев, что некоторые из персиян неохотно совались вперед, я дал одному феррашу моему 200 червонцев и приказал ему раздать оные благонадежным людям, ему известным, собрать их к дверям моим и говорить народу, что здесь квартира Назар-Али хана (мехмендаря при посланнике). Неоднократно народ бросался к дверям, но, к счастию, был удерживаем подкупленными мною людьми. Потом, когда уже начало утихать неистовство, пришел серхенг и приставил караул к дверям моим. Ночью он повел меня во дворец переодетого сарбазом».

Официальные круги приняли это объяснение весьма благосклонно и наградили его орденом св. Владимира 4-й степени «во внимание к примерному усердию и благоразумию, оказанным Мальцевым во время возмущения в Тегеране». Однако, несмотря ни на что, многие современники обвиняли дипломата в трусости, а то и в предательстве. Эти подозрения отравляли ему жизнь до самых последних дней, заставляя сторониться общества и, возможно, во многом обусловили его замкнутость и желчность.

И. С. Мальцову принадлежали 9 самых больших хрустальных заводов Владимирской губернии, которые ежегодно производили изделий на 1 млн рублей серебром. В 1833 г. новоиспеченный фабрикант стал торговать с Персией и Закавказьем. В этом ему помогли практический склад ума, дар бизнесмена и умение соединять в своей деятельности решение задач торгово-промышленных и дипломатических. Примечательно, что предпринимательская деятельность Мальцова благополучно сочеталась со службой во внешнеполитическом ведомстве. За 40 лет безупречной службы в Министерстве иностранных дел он дослужился до высокого чина действительного тайного советника.

Тем временем на принадлежавшем ему Гусевском заводе удалось получить гранатное малиновое стекло, секрет изготовления которого был давно утерян. Это открытие дало заводу новый толчок к развитию. Затем удалось наладить «производство рубинового стекла, выкрашенного медью, равным образом и уранового стекла, зеленовато-желтого», пользующегося особым спросом. В 1838 г. Иван Сергеевич основал в пригороде Петербурга Сампсониевскую бумагопрядильную (т. е. хлопчатобумажную) фабрику, делам которой уделял немало времени. Уже через два года она заработала на полную мощность, начав давать доход.

Мальцов быстро справился с кризисом, возникшим вследствие отмены крепостного права, успешно перестроив управление своими предприятиями на капиталистический лад. И кроме того, освоил новые отрасли. Так, в 1876 г. в селе Никулине на базе закрытого стеклянного завода начало действовать кирпично-черепичное производство. К концу 1870-х гг. на Гусевском хрустальном заводе работало уже свыше 500 человек, а годовой оборот составлял 900 тыс. рублей.

Иван Сергеевич был к тому же членом Российско-Американской компании, имея, правда, весьма скромные денежные интересы — 2 акции по 2,5 тыс. рублей. Тем не менее он энергично выступал против ее ликвидации, утверждая, что это приведет «к полному упадку края Американских колоний России». Этот факт свидетельствует о том, что при решении финансовых проблем предприниматель зачастую проявлял государственный подход. Не случайно директор Департамента внутренних дел России, барон Ф. Р. Остен-Сакен писал о том, что, «интересуясь промышленными предприятиями самого разнообразнейшего свойства, Иван Сергеевич Мальцов отнюдь не увлекался при этом одними личными материальными выгодами, он смотрел дальше».

Вместе с тем многие, близко знавшие этого богатейшего заводчика, нередко отмечали его неизменную черту — скупость. Так, один из дальних родственников фабриканта П. А. Муханов писал о нем в своих записках: «Считаясь весьма искусным дипломатом и лучшим советником Нессельроде, И. С. Мальцов в то же время славился своей скупостью. Он имел в избытке капиталы, но подчас урезывал себя даже в питании». Такое же мнение высказывал и другой его родственник — князь В. П. Мещерский: «Это был скупейший из скупых людей». Прагматизм Ивана Сергеевича проявляется даже в письме к другу и компаньону С. А. Соболевскому, в котором он после кончины А. С. Пушкина не столько скорбит о его гибели, сколько заботится о том, чтобы не пропали деньги и столовое серебро, одолженные им поэту.

Иван Сергеевич прожил долгую жизнь. Окружающие не раз отмечали его тяготение к финансовым вопросам и глубокую осведомленность во всех тонкостях этого дела. Царь прочил его на должность министра просвещения или министра финансов. Но Мальцов никогда ничего не просил и не искал для себя и от всех должностей высшего ранга отказывался, ссылаясь на старость. В силу своего корыстолюбия, эгоизма и скупости Мальцов не испытывал большого стремления к благотворительной или меценатской деятельности. Он неохотно оказывал помощь даже близким друзьям и компаньонам. Единственными крупными его благотворительными акциями были пожертвования, включенные в завещание: 500 тысяч рублей на учреждение технической школы во Владимире и 80 тысяч — гусевским рабочим на «помин его души».

Скончался И. С. Мальцов в Ницце в 1880 г. Прямого потомства он не имел, поэтому сделал своим наследником родного племянника Юрия Степановича Нечаева, указав, что раз среди других родственников «нет никого, кто мог бы дело сохранить и вести дальше, то он оставляет свои богатства человеку простому, зато дельному». Таким образом, Ю. С. Нечаеву-Мальцову (1835–1913) в 46 лет суждено было стать продолжателем знаменитой фамилии и обладателем принадлежащего ей громадного состояния, двенадцати заводов и 190 тыс. десятин земли.

Получив огромное наследство, племянник, бывший чиновник МИДа, показал себя неплохим организатором и предпринимателем. Первым делом он во многих городах России развернул сеть магазинов по продаже изделий своих заводов, а затем решил добиться признания за границей. Уже в 1893 г. руководимая им Гусевская фабрика участвовала в международной выставке в Чикаго и получила за свою продукцию бронзовую медаль, а через 7 лет на Всемирной Парижской выставке — «Гран-при». Среди изделий завода преобладали дорогие сервизы, люстры хорошей отделки и разные «диковинные» вещи, к примеру, часы, все детали которых были выдуты и выточены из хрусталя, миниатюрный бокал размером с грецкий орех с изображением Георгия Победоносца и др.

Став миллионером, Нечаев-Мальцов в противоположность своему дяде предпочитал жить на широкую ногу. Он переехал в Петербург, «в богатейший особняк на Сергеевской, с зимним садом, каскадами и фонтанами», стены и потолок в котором расписывали знаменитые художники — Г. И. Семирадский и И. К. Айвазовский. Позднее профессор И. В. Цветаев записал в своем дневнике о посещении его дома: «Тут не просто пышная, бьющая в глаза роскошь, но роскошь изящная, гармоничная».

Кроме того, Юрий Степанович проявил себя как знаток и любитель русской старины, ценитель искусства и филантроп. Он построил в Гусь-Хрустальном величественный Георгиевский храм, мозаики для которого делал В. М. Васнецов, финансировал издание журнала «Художественные сокровища России» — его редактором был художник А. Н. Бенуа. Нечаев-Мальцов оказывал материальную помощь многим представителям культуры и был избран вице-президентом императорского общества поощрения художников. На его деньги были построены дворянский приют и больница в Москве, ремесленное училище во Владимире, целый городок типовых кирпичных домов для рабочих и многое другое.

Однако вершиной его меценатской деятельности, крупнейшим делом, которому он отдал немало сил и времени, было строительство Музея изящных искусств в Москве (ныне ГМИИ им. А. С. Пушкина). Из 3,5 млн рублей, затраченных на постройку музея и приобретение коллекций, фабрикант внес 2,5 миллиона. Вскоре после торжественного открытия музея в 1913 г., когда дело последних лет жизни было завершено, Нечаев-Мальцов скончался. Своим рабочим он оставил 1 млн рублей, в том числе гусевским рабочим — 100 тысяч. Еще одним сюрпризом завещания было то, что, не имея детей, он все свои заводы и земли (кроме родового Полибинского имения) отписал дальнему родственнику графу Павлу Николаевичу Игнатьеву (1870–1926), ставшему вскоре министром народного просвещения.

Последний хозяин Гусь-Хрустального не оставил производство без присмотра. В 1913 г. под влиянием своих «парижских» вкусов он дал указание перейти в Гусе на выпуск парфюмерной посуды. А в июле 1917 г. успел создать акционерное общество для управления предприятиями. Дальнейшие его преобразования были прерваны революцией.

История семейства Мальцевых, насыщенная богатыми событиями и многочисленными прогрессивными начинаниями, была неотделима от судьбы Российской империи. Представители знаменитой фамилии задолго до реформы 1861 г. понимали, что будущее родины не только в развитом и крепком сельском хозяйстве, а прежде всего в хорошо организованном и сильном промышленном производстве. Потому так много сил и энергии эти талантливые люди отдавали укреплению промышленного потенциала страны. За это им по праву воздают честь и хвалу потомки — сегодняшние стеклодувы и хрустальщики России, продолжающие славные традиции, заложенные Мальцевыми.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.