РЕФЕРЕНДУМ: ДОЛГО ЛИ ПРОСТОЯТ ЖОВТО-БЛАКИТНЫЕ МЕЖЕВЫЕ СТОЛБЫ? (Вместо послесловия)

РЕФЕРЕНДУМ:

ДОЛГО ЛИ ПРОСТОЯТ ЖОВТО-БЛАКИТНЫЕ МЕЖЕВЫЕ СТОЛБЫ?

(Вместо послесловия)

Работа «Самостийная Украина: истоки предательства», которую вы только что прочли, была написана в сентябре 1991 года по горячим следам «путча» ГКЧП, однако по ряду причин, в основном из-за отсутствия финансирования, ее издание затянулось. С тех пор на том пространстве, которое ранее занимал СССР, и прежде всего на Украине, произошли важные изменения. Состоявшийся 1 декабря 1991 года общеукраинский референдум, формально изменивший карту Восточной Европы, поставил множество вопросов и главный из них: навсегда ли пролегла пограничная межа между Россией и Украиной? Поэтому, хотя анализ в предыдущих главах выдержал испытание временем, а прогнозы, к сожалению, в самых худших вариантах подтвердились, возникла необходимость дополнить работу.

Чтобы понять, навсегда ли ушла Украина, порвав трехсотлетний этно-политический альянс с Россией (как утверждают самостийники и как того хочет Запад), или же все это одно сплошное недоразумение, — нужно тщательно проанализировать события, связанные с референдумом.

Сейчас самые широкие слои населения на Украине — как русские, так и украинцы — поняли, что 1 декабря их самым бессовестным образом обманули. Большинство жителей республики отдали свои голоса на референдуме вовсе не за ту независимость, которую авторитарными методами навязывает народу Украины правительство Кравчука. Однако многие детали этого обмана века большинству людей и в России и на Украине все еще неизвестны или непонятны. Особенно «темным» в этом отношении является население России, в том числе относительно информированное крыло интеллигенции и даже специалисты-политологи. Отсюда и все разговоры об «украинском поезде», который, дескать, ушел. Досаднее всего слышать такие разговоры от русских патриотов. Дело дошло до того, что ряд периодических изданий национально-государственной ориентации не берет статьи с украинской тематикой.

Действительно ли все безысходно в украинском вопросе? Думается, что все это совсем не так.

Почему команде Кравчука легко удалось заставить миллионы русских и русскоязычных украинцев, не мыслящих себя вне русской культуры и единства с Россией, проголосовать за самостийность, то есть фактически выступить против самих себя?

Чтобы понять причину этого парадокса, необходимо вернуться к тому моменту в истории перестройки — он был во многом переломным, когда корпусу ее архитекторов удалось «сковырнуть» с поста Первого секретаря ЦК КПУ очень больного, но цепкого Щербицкого и поставить «прогрессивного» Ивашко. Тогда трудно было даже подумать, что этот выбор был одним из звеньев специфического перестроенного проекта для Украины, нацеленного на раздувание националистических страстей. Сейчас, когда дело сделано, многие руховцы, переживая «величие» исторического момента, откровенничают, выбалтывая то, что прежде знал только узкий круг.

«В тот осенний день, когда провожали на заслуженный отдых В.В.Щербицкого и Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев возводил «на престол» Владимира Ивашко, — предается воспоминаниям на страницах «Литературной Украины» один из руховских деятелей Василь Плющ, — мы гуртом собрались в редакции возле телевизора — ведь впервые пленум ЦК КПСС транслировался в прямой эфир … Размышляли вслух, с чего должен начать новый Первый, чтобы утвердиться в такое возбужденное время … сошлись на том, что единственная сфера, где Ивашко мог бы осуществить какие-то перемены, — это идеология. Если он хочет удержаться на бурных волнах пробуждения самосознания народа, ему нужно немедленно сместить с идеологического участка закостеневшего в своих взглядах … Ю.Ельченко и поставить кого-нибудь другого. Кого? Не поверите, но, немного попререкавшись, мы тут же сошлись: только Леонида Кравчука».

Кравчук, как видим, уже давно был своим человеком для сепаратистской интеллигенции, и Ивашко как будто угадал желание самостийников. Примерно через месяц, уже на следующем пленуме, вместо «интернационалиста» Ельченко секретарем ЦК по идеологии избрали Кравчука. Расчет был тонкий и в большевистском духе верный — мобилизовать национал-сепаратистскую интеллигенцию и откликающийся на ее лозунги городской люмпен — недавних выходцев из села, страдающих в русскоязычных городах комплексом неполноценности (украинский вариант кишлачников, устроивших погромы армян в Азербайджане), для углубления процесса перестройки на Украине. Кравчук полностью выполнил эту задачу. Другое дело, что позже, применяя «хохляцкую хитрость» (термин введен украинскими национал-радикалами), он послал Горбачева, Ивашко, Центр ко всем чертям и начал собственную игру в роли крутого националиста.

С нижайшим почтением к бывшему Первому, иногда просто млея от внутреннего восторга, самостийники пишут сейчас, что Кравчук работал в интересах украинского дела как никакой другой высокопоставленный коммунист Украины. Это он, пользуясь своим положением, буквально поштучно выбивал автобусы для пресловутой «злуки» 21 января 1990 года. Тогда удалось почти невозможное — дотянуть, пусть кое-как, с большими разрывами, живую цепь от Львова до Киева. Когда у организаторов Руха возникла мысль напечатать сверх обычного тиража сто тысяч экземпляров «Литературной Украины» с программой движения, бумагу обеспечил опять-таки никто иной, как Кравчук. Он же помог «обойти» цензуру при публикации этой программы, которая дала мощный старт Руху. Без этой помощи Рух навсегда бы и остался группкой местечковых писателей и безвестных сотрудников Института литературы им. Т.Г.Шевченко.

Сейчас уже совершенно ясно, что Рух был передовым отрядом перестроечных фракций КПСС на Украине так же и, как и «Демократическая Россия» была передовым отрядом этих фракций в России. Кравчук вел на Украине такую же двойную игру — только с другим политическим вектором, — как и Горбачев в Союзе. Заявляя вслух о своей лояльности социализму и стремлении обновить компартию и тем самым сохраняя за собой поддержку коммунистов, он в то же самое время готовил и укреплял силы самостийников.

После ГКЧП несмотря на запрещение Компартии Украины и выход из нее Кравчук сохранил контроль над аппаратом КПУ (он ведь «спасал» его от судьбы аппарата российской компартии), партийно-советской структурой, профсоюзами, массовыми средствами информации, то есть над всей системой. Этот факт многое объясняет и в ходе подготовки к референдуму, и в тех событиях, что произошли после него. Разумеется, позиция перечисленных структур не всегда была однозначна и отнюдь не все коммунисты и советские работники вприпрыжку побежали за Кравчуком и Рухом. Однако оппозиция националистическому курсу в тех же, например, средствах массовой информации была деморализована и подавлена в ходе целой серии политических маневров национал-сепаратистов.

Первым делом команда Кравчука учинила грандиозную провокацию в сфере печати. В исходе сентября 1991 года председатель гос­комитета по печати Дьяченко издал приказ под номером 102, в котором в числе прочего говорилось, что Кондопожский целлюлозно-бумажный комбинат (Российская Федерация) за девять месяцев года выполнил поставки газетной бумаги на Украину лишь на 60 процентов, а затем и вовсе их прекратил, из-за чего украинские читатели до конца года — то есть в период подготовки референдума — будут вообще лишены возможности получать республиканскую прессу. Далее утверждалось, что Украина неоднократно обращалась в соответствующие центральные ведомства, чтобы урегулировать проблему, но без всякого результата. Одновременно подчеркивалось, что снабжение бумагой центральных российских газет, часть тиража которых печатается на Украине, осуществляется в полном объеме.

Руховско-партократический блок во главе с Кравчуком фактически обвинил Россию в том, что она пытается воздействовать на итоги референдума (чего она, к сожалению, вовсе не собиралась делать!) по вопросу о самостоятельности Украины, лишая, дескать, украинский народ национального слова и распространяя через свои газеты промосковские взгляды. В самостийнической печати вокруг этого почти балаганного сюжета был поднят неимоверный шум.

Между тем все эти обвинения были самой беспардонной ложью, что очень скоро выяснилось. По просьбе киевлян, уже хорошо знакомых с «демократическим» стилем команды Кравчука и заподозривших сразу же неладное, редакция газеты «День» обратилась в концерн «Российские лесопромышленники» к ответственному за поставки бумаги на Украину Сенченко (кстати, украинцу по национальности) и упрекнула его в антипатриотизме. Тот был буквально ошеломлен, ибо никто — ни украинские потребители бумаги, ни сам госкомитет Украины по печати — ему никаких претензий не заявлял. Посчитав, что столь дурные вести его могли как-то миновать, Сенченко тут же связался по другому телефону с директором Кондопожского комбината Федесмером и не без удивления узнал, что комбинат как отправлял, так и продолжает отправлять на Украину бумагу без каких-либо срывов или ограничений и даже более того — в ближайшие дни намерен заключить с издательствами Украины договор о поставках на 1992 год.

Председатель госкомитета Украины по печати нагло обманул украинских читателей. И хотя его поймали за руку, дело было сделано. Известив общественность Украины о срыве Россией поставок бумаги, Дьяченко без лишних объяснений приказал все наличные бумажные ресурсы, в том числе и предназначенные для выпуска центральных газет, передать тем украинским газетам, которые включены в начальственный список. Остальные должны были обеспечивать себя бумагой сами. Дьяченко сразу убил двух зайцев: заставил центральные издания резко сократить свои тиражи на Украине и одновременно приструнил все республиканские более или менее независимые газеты. Тем самым была сведена до минимума нежелательная информация, поступавшая к украинскому читателю через русскоязычные газеты. Украинские же издания общерусской ориентации под угрозой прекращения поставок бумаги были вынуждены все время оглядываться, писать лишь то, что никак не могло разгневать госкомитет Украины по печати. Больше того, эта провокация дала возможность представить Россию как врага, резко усилить антироссийскую и антирусскую кампанию.

Следующим шагом команды Кравчука стало принятие законодательства об уголовном преследовании лиц, выступающих против самостийничества. 11 октября парламент Украины принял дополнение к ст. 62 УК УССР, в соответствии с которым действия, направленные на нарушение территориальной целостности Украины и распространение с этой целью любых печатных материалов, ведут к уголовной ответственности, а если эти действия совершаются по заданию иностранных организаций и их представителей, то караются десятью годами тюрьмы с полной конфискацией имущества. Этим фактически был реанимирован двойник знаменитой сталинской 58-й статьи, так как любой человек на Украине, распространявший, скажем, такие газеты, как «Русский вестник», «Литературная Россия» или «День», автоматически становился кандидатом в политзаключенные.

Заткнув рот печати и запугав всех несогласных уголовным преследованием, команда Кравчука развязала в республике беспрецедентную по масштабам антироссийскую и антирусскую кампанию. Ее основной лозунг: Россия грабит и объедает Украину, которая все производит в огромных количествах. Союз Украины и России — это союз сала с ножом. Отсоединившись, Украина вмиг окажется под райскими кущами, в некоем сказочном Эдеме, истекающем медом, молоком и салом. А без независимости Украина навсегда останется нищей. Через все средства массовой информации до звона в ушах муссировалось: в Москву уплывает якобы 128 млрд. рублей. В канун референдума, 22 ноября, «Киевская правда» написала, например, что Москва забирает ежегодно у Украины восемь тонн золота и 220 тонн серебра, присваивает себе всю валюту от экспорта украинских товаров в 120 стран мира. Одной электроэнергии, производимой на Украине, продается на 1,2 млрд. долларов, которые полностью прикарманивает опять-таки Россия. Кроме того, кровожадная Россия закупает на Украине сельхозпродукцию по заниженным ценам, лишая Украину миллиардов рублей. При этом от читателя, разумеется, скрывались действительно реальные факты. Не говорилось, например, что Россия в торговле с Украиной в пересчете на мировые цены ежегодно теряет около 7 млрд. долларов. Что Украина ежегодно получает из России более 40 миллионов тонн нефти и чтобы закупить такое количество энергоносителей на Ближнем Востоке, ей необходимо как минимум 4,5 млрд. долларов в год. Что Россия действительно теряет миллиарды на поставках на Украину газа, леса, бумаги, изделий химической промышленности по «бросовым» ценам.

Киев назойливо твердил, что украинцы живут для других — для русских. И зарабатывают они меньше русских, и строится у них меньше жилья, и рождается их меньше, чем русских, и умирают они чаще русских. Причем материалы подавались так, что статистические показатели в среднем по СССР выступали как бы относящиеся к одной России, а среди российских народов исключительно к русским.

Вот как, например, в одной украинской газете сравнивались демографические показатели украинцев и русских: «Естественный прирост населения на тысячу человек на Украине был в 1988 году меньше 2,8% против 8,1% по СССР (отметим попутно, что к моменту подписания Богданом Хмельницким военно-политического договора 1654 года население Украины и России было примерно одинаковым. Сейчас русских 150 миллионов, а нас…)».

Подтасовка видна здесь невооруженным взглядом. Однако организаторы лжи рассчитывали, конечно, на то, что обыватель не станет особенно разбираться. Газеты на Украине, все как одна, звали не к разуму, а к эмоциям. И все же эта оголтелая кампания не имела бы успеха, если бы не всемерная поддержка руховско-партократического самостийничества со стороны «демократов» России и Запада.

Запад усматривает в отделении Украины от России и политические, и экономические выгоды. В политическом отношении курс Запада на откол этой республики был, видимо, предрешен объединением Германии, которое породило всеобщий страх англо-американского мира перед возможным континентальным блоком Германии и России. Это нанесло бы страшный удар и по экспансии в Европу транснациональных корпораций, и по позициям Америки в мире (США сразу стали бы заурядной страной, лишились бы своего ведущего места в системе нового мирового порядка), и по амбициям средних европейских держав. Страх этот вызвал мобилизацию всех атлантистских сил, и прежде всего транснациональных корпораций, делающих пока что ставку на Америку. Чтобы снять угрозу и обеспечить атлантистскую верность объединенной Германии, негласное «мировое правительство» предоставило европейскому и в первую очередь германскому капиталу преимущественное поле деятельности на Украине (а также в других западных республиках бывшего СССР). Германо-украинское сближение в конце 1991 года — заметный факт, так же как и взаимное отдаление России и Германии. Отсюда понятна и всемерная поддержка Германией и ЕЭС самостийнических устремлений команды Кравчука вплоть до распечатки для него «предреференумдных» листовок.

Что же касается экономики, то помимо понятного стремления создать максимально благоприятную обстановку для эксплуатации этнополитического пространства, занимаемого ранее СССР, у Запада имеется и специфическая экономическая заинтересованность в пристегивании Украины к бывшим соцстранам Восточной Европы. Это вызвано тем, что Запад не только не в состоянии оплачивать модернизацию их экономики, но даже не может полноценно компенсировать их экономические связи с СССР, существовавшие в рамках СЭВ. Поэтому Украина с ее дешевой рабочей силой и все еще значительными по европейским меркам природными ресурсами призвана быть сырьевой и продовольственной базой модернизирующихся Польши, Чехо-Словакии, Венгрии, Болгарии, Румынии и, разумеется, Германии, восточная часть которой ранее была интегрирована в СЭВ. Этот интерес Запада, объективно ведущий к свертыванию передовых отраслей промышленности, связанных с российским военно-промышленным комплексом, совпал с планами самостийников подорвать экономические позиции русскоязычных (и наиболее развитых!) южных и юго-восточных районов Украины, а вместе с этим уничтожить там русскую культуру, вытеснить оттуда русское население, насильственно украинизировать русскоязычных украинцев.

Символом трогательного единства позиций Запада и российской «демократии» в отношении того, как должны проголосовать на референдуме жители Украины, стало совместное интервью советолога из Института славяноведения и Восточной Европы при Лондонском университете Виктора Свободы и «матери русской демократии» — советника Ельцина по национальной политике Галины Старовойтовой в газете «Литературная Украина». В нем дуэт записных русофобов расценил образование СССР в 1922 году как «международное преступление», имевшее «катастрофические последствия мирового масштаба». Не интернациональный социализм, а образование СССР явилось, оказывается, причиной «убийства миллионов людей пулей, голодом и холодом, причиной прихода фашизма к власти в Германии, развязывания мировой войны, и наконец, Чернобыля». Читатели сами должны сделать соответствующий вывод из этого захватывающего дух обличения! Затем в интервью была поднята проблема возможного участия Украины в какой-либо форме нового союза с Россией. Здесь Свобода и Старовойтова вновь продемонстрировали удивительное единодушие: принялись намекать на опасность демографической экспансии тюркских народов и на ненадежность «христианско-мусульманского союза». Под видом анализа возможной позиции Украины по вопросу вхождения в какой-либо союз с бывшими республиками СССР они выдали такой совет: «Даже глядя со стороны, можно предположить, что выжидательная позиция Украины носит не просто тактический характер, учитывающий нынешнюю политическую конъюнктуру. Причины и следствия осторожности лидеров Украины могут оказаться значительно более глубокими». В конце статьи слово в слово был повторен пассаж о «катастрофических последствиях мирового масштаба», приключившихся от злосчастного создания СССР с добавлением еще одного «последствия» — «уничтожение Арала», а также даны четыре сентенции в виде заумных максим:

НЫНЕ ОПЯТЬ ВЫБОР — МЕЖДУ ДВУМЯ ПУТЯМИ.

ИСТОРИЯ УЧИТ.

ИСТОРИЯ МОЖЕТ ПОВТОРИТЬСЯ.

РЕШАТЬ, ОДНАКО, — НАРОДУ УКРАИНЫ.

Показательно, что средства массовой информации России проявили трогательную заботу о том, чтобы Украина после провозглашения независимости не развалилась и отколовшиеся (самые богатые) восточные и юго-восточные области не присоединились к России (этого боялось, кстати, и ЦРУ). Особую тревогу внушала ситуация в Крыму. Ведь еще 20 января 1991 года в результате волеизъявления крымчан (93 процента голосов) область была провозглашена автономной республикой в составе Украины как субъекта союзного договора. Хотя Кравчук «милостиво» разрешил крымчанам принять закон о двух государственных языках, существовала опасность, что крымчане смогут раскусить его политику и откажутся встать под жовто-блакитный флаг — символ предательства и русофобии. Повинуясь мановению чьей-либо руки из-за кулис, газета «Комсомольская правда» писала: «Для Украины удержать Крым — вопрос жизненно важный. Если создать прецедент, в открытую дверь могут уйти Донбасс, Одесса и все, кому только вздумается». Газета не нашла ничего лучшего как распространить заведомую ложь о каких-то территориях, якобы отрезанных Россией от Украины и заселенных украинцами, которые может потребовать Украина. Ничтоже сумняшеся русскоязычные борзописцы выдали такие перлы: «Если поставить крымский вопрос, автоматически возникает кубанский, ставропольский, воронежский. . .» Поразительно, но факт остается фактом — готовность российских американофилов и западников предавать национально-государственные интересы русского народа и Российского государства просто беспредельна! Их даже не устраивает так называемый «ничейный» вариант, когда Крым не входил бы ни в Российскую Федерацию, ни в Украину. Поэтому «Комсомолка» запугивает крымчан нищетой: «Экономисты предсказывают — в случае отсоединения Крыма от Украины падение жизненного уровня достигнет катастрофической отметки. Кому нужна такая независимость?»

Достоверный анализ конкретных политических фактов со всей очевидностью доказывает: заявления демократических лидеров России о том, что они, дескать, не хотели развала Союза и особенно отделения Украины, могут вызвать доверие только у крайне наивных людей или круглых дураков. Трудно поверить, что Ельцин ничего не знает о дикой кампании русофобии на Украине, что его водят за нос его советники. Логичнее предположить, что как раз с подачи своих советников, открыто работающих на самостийников, Ельцин сознательно допустил ряд бестактных заявлений по украинскому вопросу, что лишь укрепило позиции Кравчука, помогло ему консолидировать руховско-партократические силы в борьбе за власть.

Вклад российских «демократов» в рождение самостийной Украины огромен, и не одной только Старовойтовой. Не случайно председатель Комиссии Верховного Совета Украины по вопросам культуры и духовного возрождения Лесь Танюк в интервью газете «Молодь Украины» удостоил также высшей похвалы Елену Боннэр, Юрия Афанасьева и Леонида Баткина за то, что они «корректируют в лучшую сторону деятельность кабинета Ельцина в отношении Украины».

Зная такую позицию российского правительства, нужно ли удивлятся, что на итоги референдума на Украине активно воздействовал Запад, сплошь и рядом грубо вмешивавшийся во внутренние дела республики с согласия, правда, ее правящей команды.

31 октября на страницах «Литературной Украины» со своими советами и прогнозами выступил известный советолог и крупнейшая фигура закулисного «мирового правительства» Збигнев Бжезинский. Он разъяснил, что «для возрождения экономики вовсе не обязательно иметь единую валюту». По мнению Бжезинского, общая валюта требует единого центрального банка. «Если позиции банка сильны, значит, силен и центр». А сильный центр «требует покорности». А это уже «недемократическая» система (читай — не подконтрольная американскому капиталу!). Поэтому отношения между Россией и Украиной ему представляются наподобие отношений США и Канады, которых «объединяет общее экономическое пространство и не разъединяет разная валюта». Американский советолог предрек развитие и углубление в самое ближайшее время взаимоотношений между Украиной и Польшей. Он также подчеркнул, что «украинская культура — составная часть европейской». Бжезинский выступал так уверенно, как будто отделение Украины от России навечно уже для Запада решенный вопрос.

Накануне самого референдума из Швейцарии в Киев прибыл Богдан Гаврилишин, канадец западноукраинского происхождения из среды послевоенной эмиграции. Этот специалист по менеджменту с большими связями в транснациональном бизнесе и в мондиалистских структурах уже несколько лет действовал как челнок между Рухом и Западом, регулярно выступая в руховской печати. Встретившись для получения инструктажа с находившимися как раз в этот момент в Киеве представителями Европейского экономического сообщества, он затем выступил в Президиуме Верховного Совета Украины, а напоследок объявился в редакции газеты «Литературная Украина», где дал интервью. Богдан Гаврилишин заявил читателям примерно то, что раньше говорил французский политолог Ален Безансон:» … Украина играет абсолютно ключевую роль в Европе. Как Россия пойдет в своих реформах — это одно, Но от того, какую позицию займет Украина, будет зависеть соотношение сил в Восточной Европе». Гаврилишин подчеркнул, что за последние два года в Европе стали воспринимать Украину как особое политическое понятие и, кроме того, прозрачно намекнул, что теперь в Европе и во всем мире украинцев считают европейцами. «Я не шовинист, — заявил он, — я ничего не хочу сказать о наших северных соседях, но я знаю людей, которые, побывав в Москве, Санкт-Петербурге, приезжают в Киев и признаются мне, что здесь они открыли мир, какой не надеялись увидеть. Это, говорят, Европа — тут мы чувствуем себя лучше».

Чтобы добиться желанной самостийности, команда Кравчука предприняла целый ряд маневров и акций, призванных воздействовать на сознание отдельных социальных и национальных групп населения республики. Была разыграна «колбасная карта» — пряник западной помощи. Смешно было читать, как некоторые писатели, ранее немало сокрушавшиеся по поводу колбасной психологии украинцев и призывавшие их не менять украинскую мову (язык) на колбасу и сало, вдруг стали расписывать всяческие блага, которые как из рога изобилия посыпятся на Украину, если только она на референдуме скажет независимости «да». Известный трубадур истинно украинской духовности Сергей Плачинда разразился следующим: «Передовые государства мира объявят о признании независимости Украины только после референдума. Тогда они начнут давать кредиты, помощь. На Украину ринутся (буквально так! — А.Г.) предприниматели, коммерсанты, бизнесмены. Они будут заключать соглашения о сотрудничестве, вкладывать свои капиталы в возрождение захирелого хозяйства. После референдума начнется возвышение Украины».

Чтобы погасить недовольство русского и русскоязычного населения, которое было буквально шокировано носившим откровенно дискриминационный характер Законом о языке, Верховный Совет Украины спешным порядком принял Декларацию прав национальностей Украины, в которой драконовские статьи закона были несколько смягчены, хотя угроза русской культуре отнюдь не была снята. Статья 3 Декларации гласила: «Верховный Совет Украины трактует статью 3 закона «О языках в УССР» таким образом, что наряду с государственным украинским языком в пределах административно-территориальных единиц, где компактно проживает определенная национальность, может функционировать ее язык наравне с государственным языком». Русское и русскоязычное население Украины этим, к сожалению, удовлетворилось.

В помощь самостийнической идее был приглашен (или назначен) даже «прорицатель» Павел Глоба. 19 ноября 1991 года в газете «Вечерний Киев» он выступил с предсказанием, в котором самостоятельность Украины рассматривалась как факт, не вызывающий никаких сомнений. При этом он подстраховал самое слабое место самостийников — кандидатуру Кравчука в президенты, в высоком рейтинге которой не было полной уверенности. Оповестив, что победит Кравчук, Глоба стал заверять, что народ Украины не пожалеет об этом, ибо его правление будет «очень спокойным и различные войны, кровопролития, бедствия и голод обойдут Украину». Глоба успокоил как противников Кравчука, так и просто сомневающихся в нем, объявив, что Кравчук — фигура переходного времени и что, хотя он и не без недостатков, лучшей кандидатуры не найти. Он-де сделает много добрых дел и когда-нибудь получит прозвание «Кравчук-миротворец». Добровольно уйдет со своего поста в 1993 году, под­готовив почву для следующего президента, точнее — «для первого в истории XX столетия Гетмана Украины».

Сколько заплатили Глобе за такое предсказание и какие силы — об этом можно только гадать. Недавно, как сообщила газета «Самостийна Украина», генерал Калугин объявил, что известные лидеры Руха Дмитро Павлычко, Владимир Яворивский и Игорь Юхновский — агенты КГБ. Возможно, уже в XXI веке мы узнаем и о секретных связях Глобы. В его «предсказании» особенно интересен тот момент, что он предвидит появление на Украине нового Гетмана, то есть фактически диктатора. Убежден, что такие «откровения» Глобы не случайны — после избрания Кравчука президентом Украины и провозглашения откровенно шовинистического курса на полный разрыв с Россией стала быстро выясняться истинная цена демократизма Руха. На третьем съезде Руха около трети состава участников фактически высказались за установление на Украине диктаторской власти. Сторонником ее неожиданно заявил себя даже такой известный демократ как председатель Руха Иван Драч. В своем выступлении на съезде, обращаясь к делегатам, он заявил буквально следующее: «Говорю для тех патриотов, даже руховцев, которые заблудились в трех соснах демократической риторики. Неужели до сих пор не понятно, что без крепкой неприкосновенной государственности не только демократическая, но вообще никакая Украина невозможна, разве что как мало кому известное географическое понятие? Неужели и теперь не ясно, что не сцементированная сверху донизу сильной, эффективной властью Украина останется проходным двором для чужой политики и экономики и будет напоминать те песочные дворцы и крепости, которые дети оставляют на берегу моря…»

На итогах референдума сказался и целый ряд других политико-экономических обстоятельств. Важнейшим фактором был прогрессирующий распад союзных структур, страх общего экономического краха в результате метаний сменявших друг друга перестроенных команд. В этом смысле ГКЧП, точнее — победа над ГКЧП либерально-демократических сил, мечущихся во все стороны, будь то политика, экономика или национальный вопрос, оказалась последней каплей, последней порцией забортной воды, зачерпнув которую союзный корабль пошел ко дну. Выступление против независимости Украины ассоциировалось в народном сознании с опасностью возвращения к власти Горбачева, в то время как широкие массы на Украине его просто ненавидели. Забегая вперед, скажем, что Кравчук до сих пор спекулирует на ненависти жителей Украины к главному прорабу перестройки, обвиняя именно его в развале Союза. Примерно такой же «любовью» пользуется на Украине Ельцин. Если крутые националисты его имя, по крайней мере некоторое время назад, отождествляли с имперской Россией, то для людей общерусского сознания — сторон­ников сохранения единства Украины с Россией, будь они коммунисты или демократы, он был и остается временщиком, лихорадочно распродающим страну иностранному и мафиозному капиталу, особенно кавказской мафии.

Кравчук умело воспользовался особенностями массового сознания на Украине после путча. Он, с одной стороны, постоянно давал понять, что Россия — нищая, а Украина — богатая и, получив ее гражданство, все народы заживут припеваючи, с другой — всячески подчеркивал, что Украина не допустит того мафиозно-приватизационного беспредела, который царит в России Ельцина.

Чтобы верно оценить, за что же все-таки высказалось на референдуме население Украины, надо обратить внимание на высокий процент (необычайно высокий!) русских жителей Украины, поддержавших идею суверенной Украины и сказавших «да» самостийности. Так, в Донецкой и Луганской областях, где русские составляют около половины всего населения, за «независимость» высказалось соответственно 83,9 и 83,86% голосов. Причем «нет» независимости сказали соответственно всего лишь 12,58 и 13,41% населения. Примерно такая же картина в Одесской и Харьковской областях. Здесь за независимость высказалось 85,38 и 86,33% при категорическом «нет» 11,66 и 10,43%. Хотя в Крыму на результатах референдума сказалась предшествовавшая кампания за автономию полуострова и за независимость голосовало лишь 54,19% населения, а отрицатель­ный ответ дали 42,22% (это при 65% русского населения), очевидно, что русское население Крыма недвусмысленно высказалось за независимость. При этом в почти чисто русском и весьма патриотическом Севастополе процент голосов, отданных за независимость, был даже больше, чем в целом по Крыму (57,07%).

Вряд ли можно подозревать севастопольцев, свято чтящих прошлое своего города, каждый квартал которого, каждая улица обильно политы русской кровью, — в том, что они высказались за самостийность, за независимость Украины по-кравчуковски и по-руховски, за разрушение своей исторической памяти, за свой собственный духовный и национальный геноцид. О подлинных настроениях в Крыму, да и на всем юге и юго-востоке Украины говорит факт необычайной быстроты, с которой инициативные группы в Крыму набрали 246,6 тыс. подписей (в том числе 60,4 тыс. в Севастополе) под требованием о проведении общекрымского референдума с целью выйти из-под жовто-блакитного прапора Киева.

В то же время необходимо иметь в виду, что высокий процент русского и русскоязычного населения, сказавшего на референдуме «да» суверенной Украине, означал лишь, что голосовавшие — подавляющее их большинство — считали, что независимая Украина будет федеративной или конфедеративной частью Союза. О действительном характере настроений и желаний людей очень красноречиво свиде­тельствуют итоги опросов общественного мнения, проведенных Харьковским отделением Социологической ассоциации Украины во второй половине ноября 1991 года — как раз накануне референдума. По данным ассоциации, 63% опрошенных высказались за независимость Украины, против — 22%. Однако среди тех, кто одобрил провозглашение независимости, половина в тоже время считала, что Украина должна войти в состав нового Союза суверенных государств. Из числа представителей этой категории сторонников независимости 46% полагали, что республики бывшего СССР должны создать политический союз-федерацию (14%) или конфедерацию (32%). Еще 41% считали, что необходимо общее экономическое соглашение. Иными словами, почти девять из десяти, высказавшихся за независимость Украины, находили, что необходимо вместе с другими республиками бывшего СССР создать какую-то форму межгосударственного сообщества. При этом очень характерно, что большинство участников опроса (49%) положительно оценили идею о необходимости федерализации самой Украины и лишь 17% опрошенных категорически высказались против нее. Эти 17% и есть реальное число сторонников самостийности Украины (Украины по-кравчуковски). Следователь­но, объективный анализ заставляет признать: последовавший после референдума антирусский курс Кравчука был неприкрытым насилием над волей жителей Украины — украинцев и русских. Такой вывод логичен, даже если отвлечься от того обстоятельства, что значительная часть участников референдума голосовали под влиянием безысходности момента, в состоянии растерянности и деморализованности, из ненависти к Горбачеву, из желания резко отмежеваться от предательского курса Ельцина в России.

Референдум на Украине, к сожалению, так и не стал достойным средством определения подлинных настроений народа. Как раз напротив — целенаправленно подогнанный под необходимый власть имущим самостийникам результат, он превратился в дешевый балаганный спектакль, в метод одурачивания народа Украины.

Надолго ли закрепятся на географической карте его итоги? Вся тысячелетняя история России, особенно история последних четырехсот лет, убеждает — нет, не надолго!