«Если кто-то кое-где у нас порой...»

«Если кто-то кое-где у нас порой...»

В стране, где каждый второй от бедности — Кулибин, легкость превращения бумажного текста в сетевой оказалась востребована. И в 1997 году произошли первые серьезные столкновения авторских интересов и сетевой публики. Сначала разразился скандал в связи с выходом первой электронной библиотеки на лазерном диске «Text Collection version 1.0». Среди сотен авторов, чьи произведения были представлены (удостоился этой чести и один из авторов данной статьи), лишь чуть больше трех десятков знали об этом и дали свое согласие. Остальных издатель даже не поставил в известность, и писатели узнали о выходе CD постфактум. Дело едва не дошло до суда, но стороны как-то замирились — большинство произведений сканировалось с уже распроданных изданий. Но вскорости начался новый скандал: питерский фантаст Святослав Логинов дал знакомым черновик файла с новым романом «Колодезь». А через несколько дней некто разослал новинку известным интернетовским и фидошным библиофилам, а еще через два дня роман стал достоянием сетевиков всего русскоязычного Интернета — более чем одной шестой части суши... Издательство предпочло не грузиться поисками виновного, материально наказало автора и задержало выпуск бумажного тиража. Помимо материальных издержек, автор понес и моральный ущерб: поди докажи господам издателям, что это не по твоей вине текст попал в Сеть. Кроме того, были нарушены основные права сочинителя, ибо согласно статье 15 Закона РФ от 9 июля 1993г. No 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах» разрешить обнародовать произведение в любой форме может только автор.

Тогда литагенты начали снимать с книжных сайтов все произведения своих подопечных, отзывали разрешения, а упиравшимся грозили судебным преследованием. В 1997 году закрылось много легальных электронных библиотек и на смену им пришли пиратские. Трудно преследовать сайт с развалом свежеотсканенной русскоязычной литературы, который находится, например, в Буркина-Фасо. Хотя, как говорят заинтересованные лица и компетентные товарищи, работа в этом направлении ведется. Попутно: эффективность этой работы ограничена, как это ни странно, эффективностью работы всех граждан в течение всего последнего века. Потому что приведение в действие западной правоохранительной системы требует денег (как оплата любого труда), а наличие денег — следствие работы. Далее — см. у В.И. Ленина: «Производительность труда — это самое важное, самое главное для победы нового общественного строя» (цитируем по памяти и полагаем, что автора этим не обижаем, скорее наоборот). Заметим, что так называемое внеэкономическое принуждение (частный случай — танки Варшавского договора и советские МБР) тоже на самом деле зиждется на труде. Просто одни стратегии вложения труда эффективны на коротких временных интервалах, другие — на длинных. Странно другое — что долговременную стратегию, работающую на общество в целом и будущие поколения выбрали индивидуалисты, а те, кто радел за общество и меньше думал о себе, поступили как раз наоборот.

Большинство российских сетевиков сегодня лояльно относятся к «пиратству», в России и ближнем зарубежье на большинстве компьютеров стоят добытые этим методом программы. Взлом защищенных программ (подбор ключа крэк или отключение защитных модулей — хакинг) до сих пор у компьютерщиков является чем-то вроде символа квалификации, особенно у более молодых. Желание обосновать потребность пользоваться чем-то (в первую очередь программным обеспечением) бесплатно поддерживается сегодня в России и экономической ситуацией, и моралью. Крали всегда, и это неминуемо приводит к созданию системы оправдания и облагораживания. Развиваются теории, что пиратство непобедимо, что за ним будущее, что это проявление здравого смысла и законов природы, что этические и юридические принципы отстали от технических возможностей и так далее.

В компьютерном сообществе действительно есть бесплатные вещи операционные системы, программы, информация. Есть вещи, которые можно взять, и лишь потом — и лишь по желанию — заплатить, причем сколько сочтете нужным. Многие свободно раздают созданные ими программы, разрешая их и распространять, иногда даже без ссылки на автора. В некотором смысле это напоминает тот самый «свободный труд», который воспели классики. Отсюда можно сделать кое-какие выводы о людях, занимающихся такой деятельностью, и об их системе ценностей. В проблеме авторского права в Интернете смешаны увы! — и простая нечистоплотность, и оправдывающая ее мораль, и действительные идеологические отличия.

Многие из аргументов борцов с авторским правом остроумны и интересны, как всегда аргументы борцов за ниспровержение (задор как следствие молодости и применение интеллекта как компенсация экономической слабости); некоторые, естественно, уязвимы или неверны. Вопрос заслуживает отдельного рассмотрения, но не в этой статье, а в другой, специально посвященной эволюции понятия «собственность», соответствующих норм, традиций и права. Причем Интернет — одна из основных площадок, где разыгрывается действие. Реальная жизненная ситуация устанавливается в зависимости от двух вещей готовности людей дороже платить и технической возможности украсть. Юридическая система и мораль — инструменты, созданные обществом для нахождения оптимальной точки. Поскольку техническая возможность нынче в разных странах почти одинакова, а вот готовность и возможность платить сильно различаются, то и уровень защиты авторских прав, и мораль будут различными.

Вопрос об авторских правах стоит у программистов иначе, чем у писателей, например потому, что адаптация или усовершенствование чужой программы часто кажутся нужными для работы, а с текстами ситуация иная, и, применяя аргументы, относящиеся к сфере программирования, апологеты пиратства лукавят. Соображения о том, что авторское право на программы тормозит прогресс, трудно применить к художественной литературе.

На Западе никому не придет в голову выложить на своем Интернет-сайте роман без разрешения автора. Это удовольствие обойдется слишком дорого. Для текстов тамошних электронных библиотек либо испрошено разрешение у владельцев, либо предлагаемое является «public domain» (публичным достоянием) за давностью лет. Всякие нарушения немедленно караются заинтересованными лицами. А уж распространение неопубликованного произведения — вовсе нонсенс. Издатель с автором только обрадуются, узнав о таком случае, — ведь без особых хлопот с тиражами, типографиями и распространением с нарушителя можно будет получить всю «неизвлеченную прибыль». То есть закон об авторском праве работает в полную силу. У нас напротив — наиболее распространенная фраза в сетях: «Где можно взять файл последней книги такого-то?» Сегодня в России противодействие несанкционированному размещению в Интернете оказывает не закон, а авторитет. Например, в сетевой конференции, посвященной книгам Перумова, вопрос «где можно взять» считается нарушением правил (с вытекающими последствиями). В этих правилах указано, где лежит все, что автор разрешил к распространению в Сети.

Введение в редакциях и типографиях жесточайшего режима учета и хранения электронных публикаций не спасет: едва книга выйдет, как добровольные распространители изготавливают файл и через несколько дней он делается public и бесплатен. Фэнов, которые отслеживают выпуски любимых авторов и делятся с приятелями своими новыми приобретениями, дабы потом всласть пообсуждать понравившееся, — предостаточно, причем делают они это совершенно бескорыстно, не жалея времени и сил. В итоге мало-мальски привлекательное произведение появляется в электронных сетях уже на четвертый день после выхода из типографии. Казалось бы, о переизданиях не может идти и речи. Но книги переиздаются, а значит — покупаются.

Проблемой авторского права в применении к Сети заниматься всерьез в России начнут не скоро. Пока что обиженные авторы могут жаловаться, как сказали бы древние китайцы, прямо в небесную канцелярию или действовать самостоятельно. По крайней мере пока удавалось договориться полюбовно. В книжном бизнесе убивали — значит, там вертятся серьезные (с учетом российских цен на силовые регуляторы рынка) деньги, и при угрозе больших потерь у книготорговцев может возникнуть серьезное желание «создать проблемы» интернетным шалунам. Но пока этого никто не делает, и вот почему. Все мы видим (на прилавках), какая литература приносит основной доход книготорговцам. Читатели этой литературы для чтения Сетью не пользуются.

Двумя исключениями могут стать фантастика и учебная литература. Школьный учебник, объявленный обязательным, — товар в значительной мере жесткого спроса, как хлеб и водка, да и деньги бюджетные. Для издателей учебников Интернет мог бы стать костью в горле, но школьники, в массе своей, пользователями Сети не являются. А если и являются, то используют ее иначе. Для того, чтобы школьники начали пользоваться Интернетом в учебных целях, их должна приучить к этому школа, как она это делает, например, в Америке. Но даже там бумажный учебник не вытеснен из школы Сетью — она используется широко, но как источник информации при подготовке заданий. Поэтому издатели учебной литературы тоже могут пока спать спокойно. Школа — не просто место учебы, а — социальная институция, занимающая важное место в обществе. Поэтому ее трудно реформировать; ровно по той же причине дистантное образование, при всех его плюсах, не заменит обществу вуза.

А как обстоят дела с фантастикой? Она с Сетью взаимодействует активно: среди популярных сетевых конференций нет таких, где обсуждаются женские романы или детективы, а посвященных фантастике — больше десяти. Многие писатели-фантасты участвуют в работе сетевых конференций. Можно ли говорить в этом случае, что Сеть подавляет книгу?