26/11.

26/11.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

3057. А. Б. ТАРАХОВСКОКУ

28 февраля 1900 г. Ялта.

28 февр. 1900 г.

Многоуважаемый Абрам Борисович, "Донской речи" я не получаю, с M. H. Псалти знаком, но не переписываюсь с ним. Вы спрашиваете моего мнения, вот оно: ставить суровый ультиматум редакторам и издателям - это значит осложнять и без того тяжелое положение печати, взаимные же перебранки, пересуды, принципиальные споры и требования к ответу загромождают нашу печать и утомляют общество. Взаимные потасовки журналистов никогда не делали журналистов лучше, они отнимали только время и место в газетах, никогда ничего не доказывали, и читатель всегда относился безразлично к тому, кто прав и виноват, и становился на сторону более бойкого и хлесткого; они раздражают, и в конце концов общество реагирует на них скандалами вроде одесского, о котором Вы писали. Бухштаб не так гнусен, как Вы полагаете; это один из интеллигентнейших людей в Одессе, а если он сам изрыгает хулу, то потому, что был доведен до бешенства господами писателями. Одесская печать - это самая бестактная и самая некорректная печать в мире. Когда гончим псам запрещают убегать в лес за дичью, то они дома бросаются на мирных домашних животных и рвут в клочья кошек, телят, кур и проч. То же делает и одесская печать, которой не позволяют трогать сильных мира сего. Она поедом ест городских голов, гласных, друг друга… Это нехорошо. Местную травлю или полемику я всегда считал злом. Если бы я был журналистом, те никогда бы не трогал своих, как бы мне ни было тяжело и больно работать с ними. Желаю всего хорошего.

А. Чехов.

Сегодня в Ялте настоящий летний день. Худож театр будет в Харькове, и я поеду туда, вероятно. На конверте:

Таганрог.

Его Высокоблагородию

Абраму Борисовичу Тараховскому.