05.12.2002 — Пишем, что наблюдаем…
05.12.2002 — Пишем, что наблюдаем…
Прочитав ваши письма, я разложил их по стопкам: дом, двор, природа… Начнем с дома. Воробьев в неволе увидишь нечасто — плохо переносят неволю, да и не очень интересны любителям птиц — и так всегда рядом. Но доброе сердце и воробья приютит, если в природе жить ему трудно. Так, в доме пенсионеров Ященко (Воронеж) оказался воробей с изъяном зренья — одноглазость мешала ему летать и особенно приземляться в нужное место. «Влетел он к нам в форточку и прижился. Живет в клетке, любит наблюдать себя в зеркале (как бы — компания), но мы обязательно выпускаем его полетать. Садится на руку, на перекладину половой щетки. Иногда же на спинке стула делает «гимнастику» — машет крылышками. Ест все, что едим мы: хлеб, кусочек котлеты, творог. Особо любит халву. Очень общительный. А если услышит по радио музыку, начинает весело щебетать».
О сообразительности воробьев пишут братья Барановы (Невельск Свердловской обл.): «Наблюдали за одним «строителем» прошлой весной. Нашел воробей соломинку, но велика — не может на крышу взлететь. Что сделал? Подтянул соломинку к низкому, почти горизонтальному сучку акации, взобрался на него, не выпуская из клюва конец соломинки, и с этого трамплина взлетел вместе с ношей. Гений!»
Но главные персоны для наблюдения — в доме и возле него, конечно, в первую очередь, собаки и кошки. Давний друг «Окна» Михаил Кошман (Тульская обл.) пишет: «Собака и кошка у наших соседей живут очень дружно. Место собаки — у двери, а у кошки — в углу, близ кровати. На днях наблюдаю: кошка подходит и трется о бок собаки. «Чего это она?» — «А хочет, чтобы собака покараулила котят, пока она сбегает погулять». Собака эту услугу не любит, но, наконец, сдается — идет и ложится возле котят, а кошка скребется в дверь — выпускайте!»
И еще история с кошкой. Пишет
И. С. Винокуров из Оренбурга: «На садовом участке жила бродячая кошка. Для окота выбрала она место под кроватью в нашем домишке. Соседство это не очень понравилось. Собрал я котят в тряпку и отнес к штабелю досок. Вот что было потом. Сижу на скамейке. И вдруг кошка стала носить котят ко мне под ноги. Перетаскала, села и внимательно на меня смотрит, разве что не скажет человеческим голосом: «Что же ты, сукин сын, с животными так обращаешься!» И меня проняло. Сделал я для котят ящик, и кошка стала у нас жить».
Теперь письма из стопки «Двор». «Коров принято считать неуклюжими и недалекими по уму. О неуклюжести судить не берусь, а вот прочтите, что расскажу о лукавстве буренки. (Николай Запалихин, адрес интернетовский.) Стою у дома. Рядом чужая корова с невозмутимо-печальным видом щиплет тощую травку. Зазвонил телефон. Минуты три был я в отлучке. Возвращаюсь — буренка, войдя в ворота, стоит на грядке и торопливо с хрустом хватает капусту. От флегматичного вида не осталось и следа — вдохновенье на морде, и лукаво глядит исподлобья. Не понадобилось ее прогонять, сама сообразила, что надо делать, развернулась — и мигом в ворота. И опять тот же невозмутимо-печальный вид. Я не рассердился — уж очень многим обязаны мы коровам».
Во дворах, где обретается много разных животных, нередко возникают конфликты. Любопытно, что стычки эти, нарушающие спокойное течение жизни, никто не любит. Мирят и наказывают задир те, кто знает, что силу их уважают. Всего чаще в этой роли выступают во дворе гуси — птицы сильные, спокойные и степенные. Удивительно, но в этой роли может выступить и петух. Вот что пишет Владимир Гуськов из Львова: «У нашей бабушки в маленьком городке Рава-Русская жил здоровенный и очень горластый петух. Вел он себя наглецом, но любил, чтобы было кругом все спокойно и тихо. Даже дворовый, сидевший на цепи пес побаивался Петра. Однажды собака сорвалась с цепи и, ошалев от свободы, начала все крушить в огороде. Дедушка быстро поймал бедокура и стал воспитывать ремешком. И тут из дальнего угла, от кучи мусора примчался петух. Оценив обстановку, он разлетелся и сзади, с наскока, клюнул деда в мягкое место. У него ремешок из руки выпал, и собаку он упустил. А Петро изготовился к новой атаке. Увертываясь от ремня, он изображал нападенье. Дед предпочел заключить мир с петухом, и тот, празднуя победу, с достоинством удалился».
Крыс, если они овладевают двором, вывести очень непросто. Когда об этом недавно пошел разговор, мой друг Анатолий Яковлевич Митронькин, живущий в Саранске, поведал: «Моя бабка в деревне боролась с крысами, пользуясь алебастром. (Разновидность гипса.) Подмешает в теплую кашу этого порошка и в корытце — во двор, разумеется, удалив с него всех, кто мог бы каши отведать. Крысы, видя, что кругом никого, набрасываются на еду и через некоторое время поголовно валятся с ног — алебастр в утробе у них застывает. Жестоко, но для борьбы с крысами все средства приемлемы».
Посмотрим теперь, что наблюдалось в дикой природе… Животные быстро соображают, где и как им можно чем-нибудь поживиться. Вот два примера. «Возвращаюсь с вечерней смены. В стороне от асфальтовой дорожки, освещенной фонарями, болотце, где с кваканьем наслаждаются жизнью лягушки. Боковым зрением замечаю что-то под фонарем. Они! Сидят кружком, как дипломаты за «круглым столом». Остановился и вижу: пируют лягушки. Мотыльки, привлеченные светом, кружатся на свету и, опаляясь жаром лампочки, падают вниз. Лягушкам даже двигаться не надо, разевают рты, и еда, как манна небесная, падает с неба. Кто наелся — прыгает в темноту, а на их месте появляются новые едоки». (Евгений Борисович Пестин, Пенза.)
Нечто подобное, но уже с лисами, наблюдал Юрий Косимовский (г. Балашов). «Осенью, проезжая в Саратов, в районе Лысой горы вижу я часто лис. Некоторые ночью сидят прямо возле дороги, обнаруживая себя отсветом глаз. Однажды остановившись, я понял, в чем дело. Лисы «нащупали» легкий способ кормиться. Мыши с наступлением холодов мигрируют к человеческому жилью. У Лысой горы у них нечто вроде дороги к селу, и лисы хорошо это знают. Некоторые так нахальны, что, услышав характерный хруст под машиной, бросаются чуть ли не под колеса… И вороны, наблюдал, тоже собирают свой урожай на дороге. Но эти днем».
А вот что пишет о мышах (и одновременно о сойках, скворцах, кошках и желудях) из Рыбинска А. И. Шведов: «Было это в год хорошего урожая на желуди. Поздней осенью несколько соек кормилось на старом дубе. А перед самым снегом одна из них стала дружно носить желуди в скворечник, хозяева которого давно улетели. В азарте своих заготовок сойка не сообразила, что достать запасы из маленького летка она не сумеет. Пролежали желуди «на складе» до прилета скворцов. Скворцам желуди — не еда. Началось азартное освобожденье жилища. Самое любопытное, делом была занята не парочка птиц, а семь или восемь скворцов. Все улетали с желудями в клюве и бросали их в траву за моим огородом. Дня через три утром пошел я к колодцу набрать воды и за забором в бурьянах увидел несколько кошек. Что они делают? Оказалось, охотились на мышей, привлеченных брошенными желудями. Мышей в ту весну было много. Моя кошка приносила их и клала у двери: смотри, мол, работаю! Но не в том главное. Главное — выразительная цепочка: желуди — сойки — скворцы — мыши — кошки. Такое не часто заметишь».
И кое-что о разном. Наш редактор Владимир Мамонтов, вернувшись из Англии, рассказал: «Британцы все поголовно любят наблюдать птиц. И я за компанию в этом деле участвовал. Упоминания стоит сценка на Темзе: селезень подносил утке какую-то еду. Был ли это ритуал ухаживанья или, может быть, у уток так принято?»
А Бодрых Анатолий Архипович (В. Пишма Свердловской обл.) пишет вот что: «Наблюдал в карьере, залитом водою, как утка учила жизни утяток. Подав своим примером команду «Нырять!», она заметила: один из утят, не видя опасности, игнорировал приказание — не нырнул. И сразу же был наказан. Утка начала яростно его щипать и бить крылом. Когда минуты две-три спустя команда была повторена — ослушников не было».
Да, в природе не все обязательно обусловлено только инстинктами. Кое-что у малышей родителям надо воспитывать. Особенно много внимания этому уделяют животные высшие, например обезьяны, волки, медведи. В ход идут поощрения, но чаще молодняк получает щипки и затрещины. А великое чувство материнства иногда являет нам примеры самопожертвования ради тех, кто рожден продолжать жизнь. Вот один такой случай.
«Это было в Кабардино-Балкарии. Мы ехали по долине, то и дело пересекавшейся бурными горными речками. В одном месте наш «Москвич» взял подъем и быстро взбежал к очередному мосту. Но мост оказался запруженным лошадьми, которых навстречу нам гнали табунщики. Шофер, желая поторопить лошадей, необдуманно посигналил. Случилось ужасное. Крайний жеребенок, до этого прижимавшийся к матери, испугался и в мгновение ока перескочил через перила моста, оказавшись в реке. Мы онемели: погибнет! То же самое почувствовала, наверное, и кобыла. Не теряя ни секунды, она перемахнула перила. Кипящая река быстро уносила обоих, над водой виднелись только головы. Но кобыла догнала жеребенка, крепко схватила его за загривок и, как умелый пловец, стала прибиваться к берегу. Оба выбрались из воды и присоединились к табуну. Лошади встретили спасшихся тихим ржанием. Г. Загуров, Москва».
В запасе у нас есть еще письма. Но мы ждем свежих. Особенно интересны наблюдения ваши в дикой природе. Пишите!