Мы не знаем, в какой момент и где кончится терпение

Мы не знаем, в какой момент и где кончится терпение

21 апреля 2010

– Если бы Грызлов извинился, вы подали бы на него в суд за клевету? Такие тяжкие обвинения должны быть наказуемы, иначе вы потеряете уважение многочисленных ваших почитателей.

– Не накажет суд, а уважение потеряю я? Жаль, если мои читатели теряют ко мне уважение в зависимости оттого, что сказал Грызлов. Но если бы он извинился и взял бы свои слова обратно, то зачем тогда судиться?

Горечь у меня не от клеветы Грызлова. Об этой истории написали, говорили по радио. Но никто не выступил в защиту – ни политики, ни союзы журналистов, ни общественные палаты. Ни одна собака. Ни одного слова.

– Складывается впечатление, что и вы, и другие известные журналисты придерживаетесь табу: абсолютно не замечать никаких фактов и доводов, свидетельствующих о том, что эти теракты много лет (начиная с известных взрывов домов и рязанских «учений») организуют в своих политических целях российские «органы». Действительно ли имеется такое табу?

– Нет, никакого табу. Я писал про теракты, и про взрывы домов я писал. Возьмите подшивку в библиотеке или зайдите в интернет и посмотрите, что я писал про взрывы домов. У меня есть книжка, называется «Письма президенту». Там про теракты, там про Беслан есть.

– Кроме глумления над сотрудниками правоохранительных органов, вы можете предложить что-то конструктивное?

– Убить всех террористов-организаторов. Второе: война идет почти 16 лет. Боевики стреляют, взрывают. Думаю, что это оружие сделано у нас в России. И гексоген, думаю, идет эшелонами не из Саудовской Аравии. Убили боевиков – посмотрите на номера автоматов. Нашли схрон с оружием – посмотрите на номера автоматов: где они сделаны, откуда они перешли в руки боевиков? Виновных на Красной площади на виселицу, на грудь табличку: «Продавал оружие врагу».

И еще. Мы сделали, на мой взгляд, большую ошибку: мы Кавказ (и многие другие места) оставили без русского языка, без русской школы. Вернуть – очень трудно.

– В вас говорит «большой брат»?

– Это не тот «большой брат», который говорит «вылижи мне сапоги». Этот «большой брат» печатал на русском языке Толстого, Достоевского, Шекспира, Сервантеса. И эти миллионные тиражи поступали даже в кишлаки. И в Туркмению, и в Казахстан. И куда бы ты ни приехал в СССР, всюду учили русский язык и читали великую литературу – и русскую, и мировую.

Теперь они говорят на своем языке, но книг такого уровня они на свой язык и с таким талантом уже никогда (во всяком случае, в этой жизни) не переведут. Потому что советская школа переводов была гениальной, и переводчики были гениальные. Теперь эти отделившиеся остались без великой литературы. Молодые уже не прочтут на русском языке. Я не уверен, что эти русские книги еще стоят на полках. Может быть, из них уже сделали туалетную бумагу.

– Как вы смотрите на окружающую вас действительность? В политическом смысле.

– С одной стороны, кажется, что власть чрезвычайно прочна, она полностью контролирует выборы. Но все-таки что-то происходит. Больше всего мне понравился этот парень, который не уступил дорогу. На него ехала черная машина с мигалкой, а он уперся. А потом вышел и сфотографировал. Потрясающий мужик! Если бы там сидела охрана, могли изувечить. Я о нем написал заметку «У России появился герой».

– Ну и что?

– А то, что мы не знаем, в какой момент и где кончается терпение.

– У всех сразу?

– А я и написал, что этот парень, как кристаллик, – превращает жижу в твердое.

– Какова задача «Маршей несогласных»?

– Это вопрос непростой. Я пошел однажды на «Марш несогласных», чуть не на первый. Даже пацана своего взял с собой. И мы видели всю красоту: и ОМОН с дубинками, и мы чуть не получили на площади Пушкина. Там людей били, вязали, тащили. Мы «огородами», «огородами» прошли к Чистым прудам. А там на грузовик забрался Касьянов. А следующей, видимо, должна была взобраться Хакамада… Я повернулся, и ушел, потому что я не могу стоять, разинув рот, и верить, что вот они – герои, которые сейчас нас поведут к светлому будущему.

– Вам придется в предпраздничные дни, в праздничные ходить по этому городу, где будут развешаны 10 портретов Сталина.

– Один текст принес мне очень много неприятностей и колоссальное количество оскорблений и клеветы. И Проханов, и всякая шпана год за годом улюлюкают: ага! Минкин хотел, чтобы победил Гитлер!

Это – неправда. Можно взять текст в библиотеке. Он называется «Чья победа?». Я его написал в 1989-м. И тогда он не вызвал никакой ярости. А фронтовики и писатели всемирно известные – Василь Быков (покойный), Борис Васильев и другие, очень серьезные, прошедшие Великую Отечественную войну, были на моей стороне. И текст этот тогда был воспринят как размышление. Состояло оно просто в том, что если бы Гитлер в 41-м году добрался бы до Сталина и угрохал бы его, то это не означает, что мы потом 1000 лет жили бы под Гитлером. Наоборот, мы бы победили Гитлера быстрее; может быть, не в 45-м, а в 43-м уже. И с меньшими потерями.

А жульё пытается сделать вид (я думаю, что притворяются), что если бы Сталин погиб, то и Россия погибла бы. Я не могу в это поверить. Если кто-то думает, что смерть Сталина гарантировала наше поражение в борьбе с немцами, – это какое-то рабское мышление.

А начался визг в 2005-м, когда «МК» перепечатал эту старую статью «Чья победа?». Текст мой не изменился. Но когда я его писал, это был 1989 год, спадали шоры, открывались глаза и архивы. А в 2005-м время изменилось, уже у власти был наш дорогой подполковник. И реакция была зверская. И то, что в этом участвуют так называемые демократические журналисты, меня заставляет с отвращением пожимать плечами. Они жулики, они знаете, как делают? Кричат: «Смотрите, он говорит, что надо зарезать человека! говорит, что надо вырвать у него сердце!» И не хотят сказать, что на следующей странице об этой операции написано, что сердце гнилое, раковая опухоль, от этого сердца человек умрет. Ему надо срочно это сердце вырезать и вставить здоровое. Ну как еще это объяснить?

– Что делать законопослушным гражданам, если возникнет ситуация несменяемости власти: оставаться законопослушными и такую власть терпеть или всё-таки принять во внимание, что единственным источником власти по Конституции РФ является народ?

– Откройте прежнюю Конституцию и там написано: «Власть принадлежит народу». А в сегодняшней Конституции написано: «Источником власти является народ!». Я в «Письме президенту» – еще тому, который Путин, – написал: «Владимир Владимирович, а кто присосался? Народ – источник власти. А кто пьет из этого источника?» Формулировка потрясающая. Русский язык говорит: «Посмотри, не народу принадлежит власть. Народ всего лишь источник, типа – вымя». Молоко не принадлежит корове. Оно даже и доярке-то толком не принадлежит.

– Оно принадлежит председателю колхоза.

– Кто-то пьет его. Кто его употребляет, тому оно и принадлежит.

– Последний традиционный наш вопрос: Александр Минкин – президент. Какие первые шаги? Что надо сделать в первую очередь?

– Кадрами заниматься и детьми. Я знаю, кого бы я назначил немедленно на важные посты.

Председателем Олимпийского комитета я бы назначил этого геройского мужика безногого, который взял 5 медалей. А начальником УФСИН (это тюрьмы и зоны) я назначил бы Бахмину, хоть и не знаком. Сказал бы: вы там сидели, теперь давайте, вы знаете, как надо сделать. У меня есть кандидатуры и на Минфин, и на Минздрав, и на образование, и даже на премьера. И ни одного одноклассника или соседа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.