Террористические атаки в Италии

Террористические атаки в Италии

31 мая 1972 года в лесу неподалеку от итальянской деревни Петеано взорвался заминированный автомобиль. Взрывом был серьезно ранен один карабинер (итальянский военизированный полицейский), три карабинера убиты. Они были вызваны на будущее место происшествия анонимным телефонным звонком. Осматривая брошенный «Фиат 500», один из карабинеров открыл капот машины, в результате чего сдетонировала бомба. Через два дня полиция получила анонимное указание, что преступниками являются «Красные бригады», прокоммунистическая леворадикальная группа, пытающаяся изменить баланс сил в Италии посредством захвата заложников и хладнокровных убийств представителей власти. Полиция немедленно провела серию проверок и арестовала порядка двухсот коммунистов. Более чем десятилетие итальянцы верили, что именно «Красные бригады» совершили террористический акт в Петеано.

И только в 1984 году молодой итальянский судья Феличе Кассон опять занялся этим уже было закрытым делом после выяснения целой серии фактов о несостыковках и сфабрикованных уликах, окружающих преступление в Петеано. Судья Кассон выяснил, что непосредственно на месте происшествия не было проведено полицейского расследования. Он также выяснил: отчет, утверждающий, что использовавшееся преступниками взрывчатое вещество было тем же, что обычно использовали «Красные бригады», является поддельным. Марко Морин (Marco Morin), специалист по взрывчатым веществам из итальянской полиции, предоставил фальшивые результаты экспертизы. Он был членом неофашистской группировки «Новый порядок» (Ordine Nuovo), и во время холодной войны ситуация потребовала его участия в том, что он первоначально считал противодействием законным путем влиянию коммунистов. Судья Кассон в противовес словам Марко Морина смог доказать, что взрывчатое вещество C4, использовавшееся для совершения теракта, было самой мощной взрывчаткой в то время. Ее могло использовать только НАТО. Спустя годы Кассон, сидя на берегу Венецианской лагуны в своем маленьком офисе в здании суда постройки XVIII века, скажет журналистам: «Я всего лишь хотел пролить свет на годы лжи и мистификации. Я хотел, чтобы Италия узнала правду» (1).

24 февраля 1972 года группа карабинеров случайно обнаружила тайник с оружием недалеко от Триеста. В тайнике было оружие, боеприпасы и взрывчатое вещество C4, идентичное тому, что было использовано в Петеано. Карабинеры были убеждены, что обнаружили арсенал криминальной группировки. Годами позже расследование судьи Кассона дало основание предположить, что полицейские случайно наткнулись на один из более чем сотни секретных арсеналов тайных армий, связанных с НАТО и упоминавшихся в Италии под кодовым словом «Гладио» («Меч»). Кассон пришел к заключению, что итальянская военная разведка и тогдашнее правительство приложили большие усилия, чтобы «замять» находку в Триесте и, главное, сохранить ее стратегическую важность в тайне.

Продолжая расследовать таинственные случаи в Петеано и Триесте, судья Кассон с удивлением выяснил, что в террористический акт в Петеано была вовлечена не левая оппозиция, а итальянские правые радикалы и итальянская военная разведка. Расследование Кассона выявило очень тесную связь неофашистской группировки «Новый порядок» с итальянской военной разведкой, Информационной службой Министерства обороны (SID). Совместно они организовали теракт в Петеано, возложив ответственность за него на левых радикалов из «Красной бригады». Судья Кассон установил личность того, кто заложил бомбу: им оказался член организации «Новый порядок» Винченцо Винчигерра (Vincenzo Vinciguerra). Будучи исполнителем, последним человеком в структуре командования, Винчигерра был арестован годы спустя после теракта. Он дал признательные показания, в которых свидетельствовал, что скрыться ему помогла целая сеть сочувствующих «Новому порядку» в Италии и за границей, которые убедили его в возможности побега после совершения теракта. Как вспоминал Винчигерра, «целый механизм пришел в действие, карабинеры, министр внутренних дел, таможня и военные и гражданские разведслужбы приняли идеологическую аргументацию совершенной атаки» (2).

Винчигерра был прав, когда обратил всеобщее внимание на тот факт, что террористический акт в Петеано был осуществлен в крайне беспокойный период истории. С началом «революции цветов» стали происходить массовые студенческие протесты против насилия в общем и войны во Вьетнаме в частности. Кроме этого, в Западной Европе и США во второй половине 1960-х годов усилилась идеологическая битва «левых» и «правых». Подавляющее большинство людей участвовало в леворадикальном движении, опираясь на ненасильственные формы протеста, такие как демонстрации, гражданское неповиновение и кроме всего этого — ожесточенные дебаты. В итальянском парламенте сильная Коммунистическая партия (ИКП) и чуть менее популярная Партия социалистов (ИСП) поддерживали это движение. Они критиковали Соединенные Штаты, войну во Вьетнаме и, более того, распределение полномочий власти в Италии: несмотря на их численное превосходство в парламенте, ИКП не получила министерские портфели и была осознанно выкинута из систем государственной власти. Итальянские правые знали, что это была явная дискриминация и нарушение основных демократических принципов.

В обстановке холодной войны и битвы за власть в правительственных кругах Западной Европы левые и правые радикалы прибегли к террору. Из леворадикальных террористических группировок Западной Европы выделялись итальянские коммунистические «Красные бригады» и немецкая «Фракция Красной армии». В «Красные бригады», основанные студентами университета Тренто практически без военной подготовки, входили Маргерита Кагол (Margherita Cagol), Альберто Франческини (Alberto Franceschini) и Альберто Курцио (Alberto Curcio). Как и «Фракция Красной армии», они были убеждены в том, что необходимо применять насилие для изменения структуры власти, которую они считали несправедливой и коррумпированной. Как и теракты «Фракции Красной армии», террор «Красных бригад» не затрагивал массовых скоплений населения, а очень выборочно делал своими жертвами тех, кто представлял «государственный аппарат» — банкиров, генералов, министров, — и кого они похищали и убивали. Число жертв «Красных бригад» в 1970-х годах достигло 75 человек. Позже, из-за их ограниченных военных и стратегических навыков и опыта, членов бригады выследили, арестовали, пытали и посадили за решетку.

Другие участники холодной войны, праворадикальные группировки, также прибегали к насилию. В Италии это были члены секретного подразделения «Гладио», службы военной разведки и организаций фашистского толка, таких как «Новый порядок». В отличие от террора «левых» правые радикалы для достижения своей цели прибегали к запугиванию, нанося свои удары по основам социального. С этой целью они приводили в действие мины, заложенные в людных местах, добиваясь тем самым большого количества бессмысленных жертв, чтобы впоследствии обвинить в этих преступлениях коммунистов. Террористический акт в Петеано, как установил судья Кассон, принадлежал как раз к такой категории дел. Он послужил толчком к дальнейшему использованию такой практики террора, получившей свое развитие в 1969 году. В том году незадолго до Рождества в людных местах Рима и Милана было взорвано четыре бомбы. Взрывом убило 16 человек, 80 были искалечены и ранены. Большинство жертв были простыми фермерами, которые после трудового дня пришли в Национальный аграрный банк на Пьяцца Фонтана в Милане, чтобы положить заработанное на свои счета. В соответствии со стратегией дестабилизации в теракте были обвинены коммунисты и леворадикалы, следы были заметены, и тут же последовали аресты. Простые жители имели мало шансов узнать правду, так как военные секретные службы сделали все возможное для сокрытия улик. В Милане одна из смертоносных бомб не взорвалась из-за неисправности таймера, но бомба была тайно уничтожена на месте силами секретных служб, а части ее были подброшены на виллу к известному издателю и члену организации левого толка Жанжиакомо Фелтринелли (Giangiacomo Feltrinelli) (3).

Президент итальянской парламентской комиссии по исследованию «Гладио» и массовых расправ сенатор Джованни Пеллегрино (Giovanni Pellegrino) так описал это жестокое время новейшей истории Италии: «Официальные цифры показывают нам, что только за период с 1 января 1969 по 31 декабря 1987 года в Италии был совершен 14 591 террористический акт, имевший под собой политическую мотивацию. Ужасно то, что эти события унесли 491 жизнь, а 1181 человек был покалечен и ранен. Это цифры, сравнимые с военными потерями, и подобного не не случалось ни в одной другой европейской стране» (4). Вслед за кровавым происшествием на Пьяцца Фонтана в 1969 году и терактом в Петеано в 1972 году можно вспомнить бомбу, взорвавшуюся 28 мая 1974 года в городе Брешиа посреди антифашистской демонстрации. Было убито восемь человек и 102 человека пострадали. 4 августа 1974 года другая бомба была взорвана в экспрессе «Италикус», который следовал по маршруту Рим — Мюнхен. В результате — 12 погибших и 48 раненых. Кульминацией бесчинств можно назвать мощный взрыв, прогремевший солнечным днем 2 августа 1980 года во время итальянского национального праздника в зале ожидания второго класса на железнодорожной станции в Болонье. Взрывной волной убило 85 человек, более 200 было ранено. Теракт в Болонье до сих пор считается одним из самых ужасных актов насилия, которые Европа видела в XX веке.

В отличие от «Красных бригад», участники которых закончили свои дни в тюрьме, праворадикальные террористы удивительным образом уходили от преследования после каждого теракта, поскольку, как верно указал Винчигерра, органы обеспечения безопасности Италии и военные секретные службы защищали их.

Так как следы раскрытия теракта на Пьяцца Фонтана спустя годы привели к итальянским правым, члена «Нового порядка» Франко Фреда (Franco Freda) спросили, не чувствует ли он, оглядываясь назад, что сильные мира сего — генералы, министры — манипулировали им. Фреда, признанный почитатель Гитлера, опубликовавший в своем маленьком издательстве Mein Kampf на итальянском языке, ответил, что, по его разумению, никто не в состоянии избежать манипулирования. «Жизнь каждого человека подвергается воздействию со стороны тех, кто влиятельнее его», — заявил праворадикальный террорист. «В моем случае допускаю, что был марионеткой в руках идей, но не в руках кого-либо из секретных служб здесь [в Италии] и за границей. Иными словами, я добровольно вел свою войну, следуя за своими собственными идеалами. Вот и все» (5).

В марте 2001 генерал Жианделио Малетти (Giandelio Maletti), прежний глава итальянской контрразведки, предположил: тайная армия «Гладио», итальянские секретные службы, группа итальянских праворадикальных террористов и происходящие кровавые расправы, дискредитировавшие итальянских коммунистов, — все это имело поддержку Белого дома в Вашингтоне и ЦРУ На судебном процессе против праворадикальных террористов, обвиняемых в причастности к кровавому теракту на Пьяцца Фонтана, Малетти свидетельствовал: «ЦРУ, следуя указаниям своего правительства, имело целью создание итальянского национализма, способного остановить то, что оно понимало как идеологическое сползание в сторону левых. И для осуществления этой цели ЦРУ могло использовать терроризм правых». Генерал объяснил, что «было такое ощущение, что США сделали бы что угодно, лишь бы избежать «полевения» Италии». Также он добавил: «Не забывайте, что во главе государства стоял Никсон; он был довольно-таки странным человеком — разумным политиком, но человеком достаточно нестандартных инициатив». Критически оглядываясь назад, 79-летний Малетти с сожалением констатировал: «В какой-то мере Италия находилась под протекторатом Соединенных Штатов, и мне стыдно думать, что мы все еще объект особого наблюдения» (6).

Уже в 1970–1980-х годах непрекращающимся источником тревоги для итальянского парламента, в котором Коммунистическая и Социалистическая партии имели контролирующее большинство, стала бесконечная череда непонятных зверских терактов, потрясающих страну, но нельзя было понять ни кто эти террористы, ни какая сила стоит за ними. Несмотря на то, что слухи в среде итальянских «левых» уже в то время предполагали, будто бы нераскрытые теракты представляли собой форму необъявленных тайных боевых действий США против итальянских коммунистов, эту притянутую за уши теорию нельзя было доказать. В 1988 году Сенат Италии учредил возглавленную сенатором Либеро Гуалтьери (Libero Gualtieri) специальную исследовательскую парламентскую комиссию с говорящим названием «Парламентская комиссия итальянского Сената по расследованию актов терроризма в Италии и причин, почему виновные в массовых терактах не могут быть установлены: терроризм, кровавая бойня и поединок политики и истории» (7). Работа по парламентскому расследованию оказалась очень сложной. Свидетели отзывали свои показания. Документы уничтожались. И сама комиссия, состоявшая из соперничающих политических партий в диапазоне от крайне левых до радикально правых, была расколота в соответствии с исторически сложившейся традицией. Также не было единства по поводу того, какая из выясненной информации может быть представлена на суд общественности.

Тем временем судья Кассон, опираясь на свидетельства террориста Винченцо Винчигерра и обнаруженные документы, начал понимать общую военную стратегию. Шаг за шагом он пришел к выводу, что данные проявления агрессии есть не частные случаи недовольства, а государственный терроризм, оплачиваемый из карманов налогоплательщиков! Действуя в духе «стратегии напряженного состояния», организаторы чудовищных террористических актов создавали напряженность среди всего населения. Правые радикальные силы, а также поддерживающие их структуры НАТО боялись, что итальянским коммунистам удастся получить слишком много власти. В этой связи праворадикалы, действовавшие по схеме «от дестабилизации к стабилизации», члены тайных праворадикальных ячеек примкнули к подразделениям «Гладио», которые занимались террористическими актами, а потом обвиняли во всем происшедшем «левых». Судья Кассон в документальном фильме BBC о «Гладио» так объяснил суть стратегии: «Так как в дело вовлечены спецслужбы, теракт в Петеано — это часть так называемой стратегии дестабилизации. Иначе говоря, это делается для создания напряжения в стране, чтобы выдвинуть вперед консервативные, реакционные тенденции в социально-политической сфере. Пока эта стратегия претворялась в жизнь, необходимо было защищать тех, кто стоит за ней, так как были найдены доказательства, указывающие на их причастность. Свидетели утаивали информацию, покрывая праворадикальных экстремистов» (8). Правый радикал Винчигерра, убитый за свои многочисленные убеждения, как и многие контактировавшие с отделением итальянской секретной службой, курирующей «Гладио», заявил: «Ты вынужден атаковать гражданское население — женщин, детей, невинных людей, далеких от политических игр. Причина этому предельно проста. Предполагалось, что можно заставить простых итальянцев обратиться к государству за помощью. Такова политическая логика, стоявшая за всеми кровавыми терактами и взрывами. И все это останется безнаказанным, потому что государство не может обвинить само себя или объявить себя ответственным за эти преступления» (9).

Чудовищность этого дьявольского плана была лишь приоткрыта, и до сегодняшнего дня остается много недостающих звеньев и, что самое главное, не хватает оригиналов документов. «Теперь, после теракта в Петеано и после всего, что случилось после, — объяснил Винчигерра на суде в 1984 году, — следует ясно понять, что существовала реальная, пусть скрытая и незаметная, структура с возможностью стратегического направления насилия». Эта структура, по его словам, лежит в основе самого государственного устройства. «В Италии параллельно с армией существует сила, состоящая из гражданских и военных; сила с антисоветской направленностью, имевшая своей целью на итальянской земле противостоять войскам СССР». Даже без кодового названия данное свидетельство дает понять, что речь идет о связанной с НАТО тайной армии «Гладио». Это, по словам Винчигерра, — секретная организация, сверхмощная организация с целой сетью каналов связи, с вооружением и складами взрывчатых веществ, а также с людьми, обученными применять их. Винчигерра сообщил, что «эта сверхмощная организация в условиях отсутствия советской оккупации, которая могла никогда и не состояться, взяла на себя задачу от имени НАТО предотвратить соскальзывание политического баланса страны влево. Что они и делали в сотрудничестве с официальными секретными службами и политическими и военными властями» (10).

Более двадцати лет прошло с тех пор, как правый террорист Винчигерра дал эти имеющие серьезные последствия показания, которые впервые в истории Италии связали секретные подразделения «Гладио» и НАТО непосредственно с террористическими актами, от которых пострадала страна. Только теперь, спустя годы, после более детальных исследований общественность поняла, что имел в виду Винчигерра, так как подтвердилось существование тайных армий и были найдены складированные в секретных местах взрывчатые вещества и вооружение. Однако заслуживает ли Винчигерра доверия как источник информации? События, последовавшие за судом, доказывают: заслуживает. Существование секретных армий было раскрыто в 1990 году. И в качестве косвенного подтверждения правдивости слов бывший террорист Винчигерра немедленно лишился высшей протекции, которой он наслаждался все предыдущие годы. Если сравнить его с другими праворадикальными террористами, сотрудничавшими с итальянскими спецслужбами и получившими взамен свободу, то Винчигерра очень сильно от них отличался, так как после своих показаний он был приговорен к пожизненному сроку и посажен в тюрьму.

Но Винчигерра не был первым, кто увидел взаимосвязь между «Гладио», НАТО и массовыми терактами; он был не первым, кто объявил о заговоре «Гладио» в Италии. В 1974 году ведущий следствие итальянский судья Джованни Тамбурино (Giovanni Tamburino) в ходе своего расследования праворадикального терроризма в Италии предпринял беспрецедентный шаг — арестовал генерала Вито Мичели (Vito Miceli), руководителя секретной Информационной службы Министерства обороны Италии. В качестве основания для ареста вместе с целым рядом обвинений генералу инкриминировались «содействие, налаживание и создание секретной организации, в которую входили военные и гражданские лица, целью которой была подготовка вооруженного восстания, чтобы поменять конституцию и форму государственного правления» (11).

Мичели, ранее возглавлявший службу безопасности НАТО, на суде 17 ноября 1974 года яростно разоблачал существование секретной армии НАТО, замаскированной под особое подразделение Информационной службы Министерства обороны: «Супер засекреченная организация» организация, созданная в соответствии с моими указаниями? Конечно! Но я не организовывал все это сам, чтобы совершить государственный переворот. НАТО и США попросили меня сделать это» (12). Благодаря своим «трансатлантическим» контактам Мичели легко отделался. Его выпустили под залог, шесть месяцев Мичели провел в военном госпитале. Подстегиваемый расследованиями судьи Кассона, премьер-министр Андреотти 16 годами позже раскрыл тайну секретных подразделений «Гладио» перед итальянским парламентом. Это ужасно рассердило Мичели. Незадолго до своей смерти в октябре 1990 года он с негодованием заявил: «Я попал в тюрьму из-за нежелания разглашать существование этой секретной организации! А теперь Андреотти соглашается сказать обо всем парламенту» (13).

В тюрьме Винчигерра, организатор взрыва в Петеано, рассказал судье Кассону, что не только «Новый порядок», но и другие итальянские организации правого толка, как, например, «Национальный авангард», сотрудничали с военными секретными службами и тайной армией «Гладио», чтобы ослабить левые политические силы Италии: «Военные, органы безопасности или государственные структуры поддержали действия террористов. Я заявляю, что каждый акт терроризма, произошедший после событий 1969 года, был совершен по единому образцу». Сторонник правых радикалов, террорист и член «Нового порядка» Винчигерра объяснил, что он и его «правые» соратники были наняты для сотрудничества с «Гладио» для осуществления наиболее кровавых операций. «Организация «Национальный авангард», как и «Новый порядок», была вовлечена в операции, составляющие часть антикоммунистической стратегии, берущей начало не в организациях, имеющих отношение к институту власти, а в самой власти; и особенно в пределах государственных отношений внутри Северо-Атлантического союза» (14).

Судья Кассон был крайне встревожен тем, что ему удалось обнаружить. В попытке устранить прогнивший стержень в самой государственности, он пошел по следу «Гладио», которая во время холодной войны манипулировала итальянскими политиками, и в январе 1990 года запросил разрешение высших органов власти продолжить свое расследования, используя архивы итальянской военной разведки SISMI (Итальянская служба военной информации и безопасности), до 1978 года известной как SID (Информационная служба Министерства обороны). В июле 1990 года итальянский премьер-министр Джулио Андреотти ответил согласием, позволив судье Кассону продолжить расследование в архивах палаццо Браски, штаб-квартире Итальянской службы военной информации и безопасности в Риме. Именно в архивах палаццо Браски Кассон обнаружил документы, которые впервые доказывали то, что секретная армия под кодовым названием «Гладио» существовала в Италии как подразделение военных секретных служб и имела задачу вести военные действия, применяя нестандартные боевые операции. Более того, Кассон нашел документы, которые объединили воедино крупнейший мировой военный альянс НАТО и мировую сверхдержаву США с диверсиями «Гладио» и праворадикальными террористами в Италии и других странах Западной Европы. Для Кассона все это могло значить, что он оказался в серьезной опасности, потому что и раньше итальянские судьи, которые слишком много знали, расстреливались на улицах Италии: «С июля по октябрь 1990-го я был единственным человеком, знавшим правду [об операции «Гладио»], и это могло закончиться для меня плачевно» (15).

Судье Кассону удалось выжить, и тайна была раскрыта. Основываясь на найденных документах, Кассон вышел на связь с парламентской комиссией, которая под руководством сенатора Либеро Гуалтьери (Libero Gualtieri) расследовала массовые убийства и теракты. Гуалтьери и другие сенаторы были сильно обеспокоены находками Кассона и согласились с тем, что расследование по секретным подразделениям «Гладио» должно быть включено в работу комиссии, так как оно давало ключ к разгадке обоих происшествий и указывало на причины, из-за которых теракты оставались нераскрытыми. 2 августа 1990 года сенаторы предписали премьер-министру Джулио Андреотти «в течение шести дней проинформировать парламент на предмет существования, характеристик и целей существовавшей тайной организации, которая, как говорилось, действовала наряду с секретными службами с целью влиять на политическую жизнь страны» (16).

На следующий день, 3 августа 1990 года, премьер Андреотти перед лицом парламентской комиссии высказал свою позицию и впервые в послевоенной истории Италии подтвердил как действующий член итальянского правительства существование в стране связанной с НАТО секретной армии. Андреотти заверил сенаторов, что в течение 60 дней он представит комиссии письменный отчет о структуре секретной организации. «Я представлю вниманию комиссии тщательно подготовленный отчет, я уже поручил Департаменту обороны подготовить его. В отчете будет также информация о действиях, основанных на планах НАТО иметь специальные подразделения на случай нападения и оккупации Италии или ее части. По информации секретных служб, подобные действия проводились вплоть до 1972 года, после чего было принято решение об их сворачивании за ненадобностью. Я представлю комиссии все необходимые документы, будь то о проблеме в целом, или же о данных, обнаруженных в ходе расследования судьи Кассона о деле теракта в Петеано» (17).

Во время показаний по делу «Гладио» Джулио Андреотти было 71 год, и он по всем критериям не мог быть официальным источником. Во время свидетельских показаний он рассказал о своей долгой политической жизни, какой, возможно, не было ни у кого в странах Западной Европы. Как ведущий представитель консервативной Христианско-демократической партии, которая вставала на пути Коммунистической партии Италии на всем протяжении холодной войны, Андреотти был рад поддержке Соединенных Штатов. Он лично знал всех президентов США, и многие в Италии и за ее пределами считали его наиболее влиятельным политиком Первой итальянской республики (1945–1993).

Несмотря на то, что правительства в хрупкой Первой итальянской республике менялись в очень короткие интервалы, Андреотти на протяжении всей холодной войны ловко удавалось оставаться у власти в многочисленных коалициях и таким образом обеспечить себе место в резиденции итальянского правительства в палаццо Чиги в Риме. Андреотти родился в Риме в 1919 году, в возрасте 35 лет он стал министром внутренних дел; Андреотти установил беспрецедентный рекорд, удерживаясь на должности премьер-министра семь раз, 21 раз занимал должность министра, из которых шесть раз был министром иностранных дел. Его почитатели сравнивали его с Юлием Цезарем и называли его «изумительный Джулио», в то время как критики обвиняли его в том, что он является главным закулисным махинатором и называли его «дядюшка». Как утверждают, любимым фильмом Андреотти был гангстерский фильм «Славные парни» за слова Де Ниро «никогда не доноси на своих друзей и держи рот закрытым». И все сходятся в одном: это была часть стратегии Андреотти, которая позволила «изумительному Джулио» выжить в мире интриг и преступлений, во многие из которых он напрямую был вовлечен. Публично изложив правду об операции «Гладио» и секретных армиях НАТО, «дядюшка» нарушил молчание (18).

Так как Первая итальянская республика закончила свое существование с концом холодной войны, влиятельный Андреотти, тогда уже старик, был привлечен к участию в нескольких судебных процессах, обвиняющих его в превышении политической власти, связях с мафией и причастности к гибели своих оппонентов. «Система правосудия сошла с ума», — высказался действующий в то время итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони, когда в ноябре 2002-го апелляционный суд города Перуджи приговорил Андреотти к 24 годам тюремного заключения. Так как судьи получили послания с угрозами смерти и были взяты под защиту полиции, итальянские телеканалы прервали передачу местной футбольной лиги для сообщения о том, что Андреотти был признан виновным за организацию убийства независимого журналиста Мино Пекорелли в 1979 году, чтобы скрыть правду о смерти Альдо Моро, председателя Христианско-демократической партии.

Сообщалось также, что это преступление было совершено с помощью главы мафии Гаэтано Бадаламенти (Gaetano Badalamenti). Католическая церковь попыталась спасти репутацию изумительного Джулио; кардинал Фиорензо Анджелини (Fiorenzo Angelini), узнав шокирующую новость, произнес: «Также и Иисус Христос был распят перед воскрешением». Однако, несмотря на всю ситуацию, Андреотти не закончил жизнь за решеткой: вердикт суда был пересмотрен в октябре 2003 года и «дядюшка» вышел на свободу.

Во время первых разоблачений «Гладио» перед итальянскими сенаторами 3 августа 1990 года «дядюшка» по поводу секретных подразделений, действующих под покровительством спецслужб США и Великобритании, очень умно заявил, что «подобные действия проводились вплоть до 1972 года», дабы ограничить собственную вину. Существует запись того, как в 1974 году Андреотти в качестве действующего министра обороны объявил во время судебного процесса, занимающегося расследованием массовых убийств сторонниками правых радикалов: «Могу сказать, что глава секретных служб постоянно и недвусмысленно не допускал существование секретных организаций любого типа и размера» (19). В 1978 году он сделал похожие заявления перед судьями, расследующими взрыв в Милане.

Когда итальянская пресса раскрыла, что секретное подразделение «Гладио» вовсе не было распущено в 1972-м, а все еще активно действовало, ложь Андреотти была раскрыта. В дальнейшем, в августе и сентябре 1990 года, Андреотти, как, впрочем, иногда и раньше, очень активно стал выступать перед международной аудиторией, искать необходимые контакты и встречаться с многочисленными спецпредставителями (20). Так как международной поддержки не последовало, премьер-министр, боясь за свою власть, перешел в наступление и сделал попытку привлечь внимание общественности к ответственности Белого дома США и правительств стран Западной Европы, которые не только входили в сговор о секретной войне против коммунистов, но и активно участвовали в процессе.

Чтобы привлечь внимание к участию иностранных государств, Андреотти применил эффективную, но в то же время опасную стратегию. 18 октября 1990 года он в большой спешке отправил своего посыльного из правительственной резиденции на палаццо Чиги (Рим) в здание, где заседала парламентская комиссия, находящееся на пьяццо Сан Макуто. Поверенному надо было пройти для этого буквально несколько шагов. Отчет под названием «Так называемая «Аналогичная организация, действующая параллельно с Информационной службой министерства обороны» — дело «Гладио» был доставлен курьером Андреотти секретарю в приемную парламентской комиссии. Член этой комиссии сенатор Роберто Чичиомессере (Roberto Ciciomessere) случайно стал свидетелем того, как принесли отчет Андреотти и передали его секретарю. Пробежав глазами текст, сенатор был крайне удивлен, так как в отчете Андреотти дал не только подробное описание операции «Гладио», но и в противоположность к своему заявлению от 3 августа сообщил, что секретная армия все еще действует.

Сенатор Чичиомессере попросил сделать ему копию отчета, в этом ему было отказано, так как, согласно правилам, первым отчет должен был увидеть президент комиссии сенатор Гуалтьери. Однако Гуалтьери так и не удалось увидеть эту версию отчета Андреотти по операции «Гладио», поскольку в тот момент, когда Гуалтьери готовился положить этот отчет в свой портфель, чтобы пробежать глазами его во время выходных, зазвонил телефон, и сам премьер-министр попросил сенатора срочно вернуть документ, так как «несколько абзацев нужно переделать». Гуалтьери был раздосадован, однако скрепя сердце отослал документ обратно в правительственную резиденцию, предварительно сняв с него копию (21). Необычные ухищрения Джулио Андреотти вызвали негодование по всей Италии и усилили и без того напряженное внимание. Газеты пестрили заголовками «Операция «Джулио», основываясь на игре слов по аналогии с «операция «Гладио»; и по разным данным, от 50 000 до 400 000 недовольных, испуганных и возмущенных людей, организованных Коммунистической партией Италии в одну из самых крупных демонстраций, с песнями держали свой путь через центр Рима, держа баннеры с надписями: «Мы хотим знать правду!». Некоторые марширующие были одеты, как гладиаторы. Лидер Коммунистической партии Италии Ахилл Окетто (Achille Occhetto) обратился к толпе на центральной Пьяцца дель Пополо со словами, что эта демонстрация заставит правительство раскрыть все свои долго скрываемые темные секреты: «Мы здесь, чтобы добиться правды и прозрачности» (22).

24 октября сенатор Гуалтьери получил обратно отчет Андреотти об «Аналогичной организации». Сокращенная на две страницы, новая версия отчета содержала всего десять страниц. Сенатор Гуалтьери сравнил эту новую версию с копиями старой и отметил, что все важные щекотливые моменты, особенно касающиеся международных связей и существования подобных секретных армий в других странах, были вымараны. Более того, о секретных существующих параллельно организациях, о которых изначально говорили как о существующих в данный момент, вдруг стали говорить в прошедшем времени. Неосторожная стратегия Андреотти — выслать документ, забрать его обратно, откорректировать и заново предоставить на суд публики — не могла уже скрыть ничего. Наблюдатели отметили, что все эти манипуляции естественным образом привлекли всеобщее внимание к откорректированным вычищенным кускам — то есть к международному масштабу аферы, и все для того, чтобы снять часть груза ответственности с плеч Андреотти. Но международной поддержки не последовало.

В своем финальном отчете Андреотти объяснил, что «Гладио» воспринимали как сеть тайного сопротивления стран — участниц НАТО советскому военному вторжению. После войны итальянская служба SIFAR (Информационная служба вооруженных сил), предшественница Информационных служб Министерства обороны (SID), и ЦРУ подписали договор относительно «активизации и организации деятельности после оккупации»; в договоре есть ссылки на «специальные секретные подразделения, которые остаются после ухода союзнических войск». В договоре также оговорены все предыдущие намерения касательно обязательств Италии и США. Сотрудничество между ЦРУ и секретными службами Италии, как Андреотти объяснил в своем отчете, было организовано и контролировалось секретными органами НАТО: «При создании тайной организации сопротивления Италии предложили присоединиться… к деятельности Комитета по планированию секретных операций 1959 года, действуя в рамках штаба объединенных вооруженных сил НАТО в Европе; в 1964 году итальянские секретные службы также вошли в состав Комитета по планированию секретных операций НАТО (23).

Секретные подразделения «Гладио», как отмечает Андреотти, были очень хорошо вооружены. Оборудование, предоставленное ЦРУ было сокрыто в 139 тайных хранилищах по всей стране: в лесах, полях, даже под полами церквей и на кладбищах. По словам Андреотти, в тайные схронах «Гладио» находились «оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, ручные гранаты, ножи и кинжалы, 60-миллиметровые минометы, несколько 57-миллиметровых безоткатных орудий, снайперские винтовки, радиопередающие устройства, бинокли и различные приспособления» (24). Сенсационные заявления Андреотти привели не только к общественным и журналистским протестам против коррупции правительства и ЦРУ, но и открыли сезон охоты на скрытые оружейные тайники. Отец Джучиано (Padre Giuciano) вспоминает день, когда представители прессы пришли на поиски секретных тайников «Гладио» в его церковь. «Меня заранее предупредили в тот день, когда два журналиста из II Gazzettino спросили, знаю ли я что-нибудь об оружейном складе здесь, прямо в церкви. Они начали копать прямо тут и нашли два ящика прямо на месте. Потом в их записях было указание отступить 30 сантиметров от окна. Они подошли и стали копать у окна. Один ящик они сразу отложили в сторону, потому что он содержал фосфорную бомбу. Они выслали карабинеров наружу, пока специалисты открывали этот ящик. В другом ящике было два пулемета. Все оружие было новым, в отличном состоянии. Видно, что его никогда не использовали» (25).

В отличие от заявления праворадикального террориста Винчигерры, сделанного им в 1980-х, Андреотти в своем отчете в 1990-м сделал основной упор на то, что итальянские военные секретные службы в общем, как и члены «Гладио» в частности, не имели ничего общего с террором, от которого так пострадала Италия. Он объяснил, что все «гладиаторы» перед тем, как быть набранными в секретную армию, подвергались тщательному отбору на «на основании строгого применения» «Закона о секретных службах», что обеспечивало их «безупречную преданность ценностям конституции антифашистской республики», и исключали тех, кто занимал административные или политические должности. Более того, закон, как отметил Андреотти, предписывал, что «отобранные в секретные подразделения бойцы не должны: иметь уголовного прошлого, участвовать в активной политической жизни и состоять в каких бы то ни было экстремистских движениях» (26). В то ж самое время Андреотти особо подчеркнул, что члены секретной сети не могут быть допрошены судьями и что их имена и другие детали засекречены. «Операция осуществлялась в соответствии с директивами НАТО и была включена в план мероприятий, проводимых альянсом. Вследствие этого раскрытие ее деталей должно проходить в обстановке повышенной секретности» (27).

Откровения Андреотти по поводу «аналогичных официальным организациям подразделений» шокировали Италию. Многим казалось невероятным нахождение секретных армий ЦРУ и НАТО как в Италии, так и за ее пределами. В конце концов, являлась ли эта структура легальной? Итальянская ежедневная газета La Stampa дала резкий комментарий: «Никакие государственные соображения не стоят поддержки, укрывания и защиты секретной военной структуры, члены которой выбраны по идеологическим соображениям, и которая находится в зависимости или, по крайней мере, под сильным влиянием иностранных держав. Это якобы служит орудием политической борьбы. Этому не может быть иного объяснения, чем государственная измена и предательство Конституции» (28). В итальянском Сенате представители Партии зеленых, коммунисты и Независимая партия левых обвинила правительство в использовании сил «Гладио» во внутренней разведке и контроле и актах террора в целях регулирования политического климата. И, что немаловажно, Коммунистическая партия Италии поняла, что в реальности не иностранные армии, а они сами были настоящей целью подразделений «Гладио» на протяжении всего послевоенного периода. Комментаторы настаивали на том, что «с этими загадочными армиями, действовавшими параллельно с официальными организациями, и возникшими как по волшебству, дабы предотвратить возможное соскальзывание страны «влево», мы серьезно рисковали, подвергая страну возможному перевороту со стороны правых сил. Эта сверхорганизация была оставлена без внимания как просто военный инструмент на случай «оккупации врагом». А настоящим врагом для них была и является сейчас Коммунистическая партия Италии, то есть внутренний враг» (29).

Не желая нести это бремя в одиночку, премьер-министр Андреотти в день презентации окончательной версии отчета вошел в итальянский парламент и сказал: «Каждый глава правительства был осведомлен о существовании «Гладио» (30). Это вызвало грандиозное общественное замешательство и скомпрометировало в числе других бывшего премьера от социалистов Беттино Кракси (Bettino Craxi) (1983–1987); бывшего премьер-министра от Республиканской партии Джованни Спадолини (Giovanni Spadolini) (1981–1982), который во время разоблачения Андреотти был председателем Сената; бывшего премьер-министра Арналдо Форлани (Arnaldo Forlani) (1980–1981), который в 1990 году был секретарем правящей Христианско-демократической партии; а также бывшего премьер-министра Франческо Коссига (Francesco Cossiga) (1978–1979), который в 1990 году был президентом Италии. Высокопоставленные чиновники, подталкиваемые Андреотти к опасной черте, реагировали с растерянностью. Кракси заявил, что он не имел информации по поводу секретных армий, пока не столкнулся с документом «Гладио», который он собственноручно подписал, будучи премьер-министром. Спадолини и Форлани также резко начали страдать от амнезии, но позже им все-таки пришлось сделать небольшие поправки к своим заявлениям. Спадолини, видимо развлекая итальянскую общественность, заявил, что была разница между тем, что он знал в качестве бывшего министра обороны, и тем, что он знал как бывший премьер-министр.

И только Франческо Коссига, президент Италии с 1985 года, с гордостью подтвердил свое участие в заговоре. Во время официального визита в Шотландию он подчеркнул, что он был «горд и счастлив» участвовать в создании секретной армии в бытность свою первым заместителем министра обороны от правящей Христианско-демократической партии в 1950-х годах (31). Он заявил, что все «гладиаторы» были хорошими патриотами, и подтвердил: «Я считаю привилегией и актом веры то, что… я был выбран для выполнения этой деликатной задачи. Должен сказать: я горжусь тем, что мы смогли держать все в секрете на протяжении целых 45 лет» (32). В связи с тем, что армия оказалась скомпрометированной связями с терроризмом, президент по возвращении в Италию оказался в центре политической бури, партии требовали его отставку или запуск процедуры импичмента в связи с государственной изменой. Судья Кассон дерзнул попросить Коссигу дать свидетельские показания перед лицом Следственного комитета Сената. Однако президент, уже абсолютно недовольный ситуацией, раздраженно отказался и пригрозил закрыть расследование дела «Гладио» в парламенте: «Я направлю закон, который продлил расследование, обратно в парламент, и если они продлят его, я пересмотрю содержание текста заново на предмет существования условий для абсолютного [президентского] отказа от обнародования» (33). Это не имело под собой ни малейшего основания в соответствии с конституцией, и критики стали сомневаться в президентской вменяемости. Коссига ушел с поста президента в апреле 1992 года, за три месяца до окончания своего срока (34).

В своем выступлении перед итальянским Сенатом 9 ноября 1990 года Андреотти еще раз особо подчеркнул, что структуры НАТО, США и многие страны Западной Европы, включая Германию, Грецию, Данию и Бельгию, были осведомлены о нахождении на территории стран секретных подразделений, которые были специально организованы после окончания Второй мировой войны на случай советской оккупации. В качестве доказательств в прессу просочились секретные сведения, а итальянский политический журнал Panorama опубликовал полную версию документа «Аналог Информационной службы Министерства обороны — операция «Гладио», который Андреотти передал парламентской комиссии. Когда Франция попыталась отрицать свое участие в международной секретной сети «Гладио», Андреотти в жесткой форме заявил, что Франция также тайно участвовала в последней встрече Комитета НАТО по планированию секретных операций, проводившейся в Брюсселе несколько недель назад, 23–24 октября 1990 года. После этого приведенные в замешательство французы подтвердили свое участие в сговоре. Международные масштабы секретных действий военного направления было уже невозможно отрицать, и военный скандал прокатился по Европе. Пройдя по всем географическим зонам государств — членов НАТО в Европе, скандал перебрался через Атлантический океан и достиг США. Итальянская парламентская комиссия, исследовавшая «Гладио» и массовые убийства, в 2000 году установила: «Подобные массовые убийства, взрывы, военные действия были организованы или стимулированы или поддержаны людьми вне итальянских государственных институтов; и как было выяснено недавно, людьми, связанными с разведкой США» (35).