В Витебске

В Витебске

Боец Захар С. получил письмо от своей жены, которая, была в Витебске под игом немцев. Ее спас старший сын Александр, партизан Белоруссии. Вот что пишет жена Захара:

«Ты просишь рассказать об отце. Я с ним встречалась много раз, помочь ему я не могла, я сама жила не лучше! Жили они в „гетто“, в развалинах дома. Один раз он пришел ко мне. Выглядел он ужасно, опухший, оборванный (у них все отобрали). Последнее свидание с ним не состоялось — мы должны были встретиться в воскресенье, а в субботу его расстреляли. Моя мама осталась в Витебске. Я была три раза у Степана, спасибо ему — он сшил Алеку бурки. Где он теперь, не знаю. 16 февраля поселку дали два часа сроку — освободить все дома. Потом немцы всех расстреляли. Многие наши друзья, которые остались, погибли: зубной врач Лукаревич, доктор Маркович, сестры, Наши молодые акушерки, всех не перечтешь. Все они погибли после ужасной жизни, многие умерли от голода еще до расстрела. Расстреливали на Туловской, за новой больницей. Были вырыты большие ямы. Привозили на автомашинах, ставили перед ямой и приказывали раздеться. Потом строчили из пулемета. Кого убивали сразу, кто падал в обморок, кого ранили — всех тотчас скидывали в яму. Очевидцы рассказывали, что там земля после три дня стонала. Засыпали чуть-чуть, даже ноги были видны, Вот тебе вкратце о судьбе шести тысяч несчастных. Город весь сгорел, за исключением одной части Ленинской. В садике перед каланчой виселица, там каждую неделю вешают по нескольку человек. Страшная картина.

За голову нашего сына Александра немцы обещала 12 тысяч рублей. Однажды его вели вместе с другими партизанами на расстрел, вели по морозу, голых, босиком. Немцы сидели на лошадях, а рук им не связали. Довели до оврага, а они, сговорившись, рванулись в лес.

Вот, мой дорогой, сколько мы пережили ужасных дней. Алек тебя ни на день не забывает, он все понимает. Бывало, в дни безвыходного горя, он обнимает меня и говорит: „Мама, давай сцепимся и утопимся“. А потом тут же спохватится и скажет: „Нет, мама, нельзя — вдруг папа придет, а нас нет?“».

Алек и мать его спаслись. Шесть тысяч витебчан — в ямах. Город, красивый и веселый Витебск, сгорел. Прочтите письмо жены бойца, и вы навеки запомните одну фразу: «Земля стонала». Немцы закапывали живых, живые, задыхаясь, звали близких, и казалось, что это стонет земля.

Мы знаем драму Киева, горе Пскова, муки Старого Оскола. Мы знаем судьбу сотен и сотен захваченных немцами городов. Еще один: Витебск… Вот на переднем крае наступила тишина. Ничего нет тяжелее на фронте, чем минута тишины. Тогда слышишь то, чего не слыхать среди боя. Друг, ты слышишь унылый, протяжный вздох? Это будто ветер воет, будто плачет ночная птица. Это — стонет русская земля. Она стонет под Витебском.

Она стонет под Смоленском, под Харьковом, под Краснодаром. Живые зовут мертвых. Мертвые зовут живых. Родина зовет тебя. Спаси!

23 октября 1942 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.