Первая скрипка -- в руках у Путина

Первая скрипка -- в руках у Путина

Между тем практическое ведение чеченских дел сразу же оказалось в руках Путина. Ельцин полностью передоверил ему эти дела. У нового премьера ельцинского благодушия явно не было. Хотя начинал он "решение чеченской проблемы" тоже довольно осторожно. И военный нажим на Грозный, и соответствующую агрессивную риторику наращивал постепенно.

В середине августа он как бы еще признавал Хасавюртовские соглашения, подчеркивал, что Россия всегда "последовательно и скрупулезно" их выполняла, и только сетовал, что с другой стороны такого же выполнения не наблюдается. Однако вскоре Путин вообще отказался признавать документ, подписанный в августе 1996-го в Хасавюрте, и уже не отзывался о нем иначе, как только о досадной ошибке, допущенной его предшественниками.

Хотя с каждым днем становилось все очевидней, что новый глава Белого дома ведет дело к возобновлению чеченской войны, он не уставал повторять, что "решить проблему этой республики, как и другие межнациональные конфликты, можно только политическими средствами, а силой эту проблему решить нельзя". Постоянно говорилось также, что встречи и переговоры с законно избранным президентом Чечни Асланом Масхадовым "по-прежнему планируются", более того, контакты с ним -- через его посланцев -- никогда и не прерывались... И параллельно с этим звучали другие, совершенно противоположные слова: дескать, в Чечне "не с кем" вести переговоры, переговоров с "бандитами" никогда не будет...

Кто там, в Чечне, "бандит", кто "не бандит", никто никогда особенно не разбирался. Постоянно, упорно проводилась линия на то, чтобы и Масхадова причислить к "бандитам"...

Уверения о приверженности линии переговоров делались в основном для Запада. Грозные же восклицания "Никаких переговоров с бандитами"! адресовались главным образом российской публике, у большинства которой и получали безоговорочное "одобрямс".