Грехостояние

Способность человека привыкать к вещам, с нормальным бытием несовместимым, поистине уникальна. Разве поверил бы любой из нас лет двадцать назад, что разнузданная порнография, выставление напоказ гениталий, смакование непристойностей и прочая запредельная похабель станут постоянными составляющими повседневного обихода наравне, скажем, со столовыми принадлежностями или предметами туалета? Верь не верь, а всё, являвшееся ранее запретным и непотребным, буквально захлестнуло наш и без того донельзя опущенный быт. Газеты, сохранившие в своих брендах ненавистные их хозяевам слова «комсомолец» и «комсомольская», большую часть своих полос отводят фотографиям и текстам, которые могут вызвать ужас даже у прожжённых циников; телевидение не стесняется пичкать покорных налогоплательщиков разнузданными картинками из жизни лишённых стыда гопкомпаний, предводимых Ксюшей Собчак и ей подобными «блюстительницами» домашнего очага. Хотя после героического поступка самого культурного человека России шоумена Швыдкого, обрушившего на зрителей государственного канала жёсткое прокурорское порно, все остальные представители «элиты» спокойно могут гулять от рубля и выше.

Я постоянно ловлю себя на мысли, что устал возмущаться вакханалиями бескомплексных лолит и задовращениями гурченко-моисеевых; как на лежащее в магазинах несвежее мясо, смотрю картинки в попадающихся на глаза глянцевых журналах или цветные порнорепортажи «комсомолок». Понимаю, что долго так продолжаться не может, ибо если не прекратится этот горячечный бред, страшная участь земли Содомской и Гоморрской нам обеспечена. Но что меня больше всего удручает, так это активное участие в попрании моральных устоев и желание не отстать от эпатирующей российского гражданина попсы и шоу-нечисти людей, которые владеют одним из самых священных атрибутов человека - литературным даром, умением складывать слова в мысли и передавать их стремящимся к свету, знаниям читателям, ждущим от своих духовных наставников добра, гармонии и возвышенных символов.

Беспредел и попрание сокровенных принципов любовных отношений мужчины и женщины, проповедуемые такими, боюсь сказать, «писателями», как Ерофеев, Сорокин и их подражатели, не поддаются здравой критике, ибо они поставили себя над недостойным их «гениальности» читающим быдлом. Смешным было бы требовать норм приличия и от «лудильщиков» бесконечных альковных историй, крутых детективов, где нездоровый секс дополняет мрачные сцены убийств, насилий и кровавых вакханалий.

Но почему так потянуло писателей основательных, стремящихся к обдуманным решениям проблем сегодняшней жизни, пишущих зачастую добротным русским языком с оглядкой на классическое наследие, к запретным плодам «сексуального сада», почему так увлеклись они постельной тематикой, стараясь не отстать от своих разнузданных коллег, остаётся для меня загадкой и большим разочарованием, если не сказать, огорчением. Читаешь роман, замысел и воплощение которого близки и небезразличны тебе, и постоянно сталкиваешься с многостраничными мистериями нечеловеческих плотских наслаждений. Поражают энергия и колдовской огонь, которые так и брызжут из-под пера, а скорее отскакивают от компьютерных клавиш, когда на них нажимают пальцы немолодых уже литераторов, знающих жизнь не с одних только деторождающих позиций. Нет, это не любовь Вронского и Карениной, не чистая земная страсть Григория и Аксиньи, возвышающаяся до небесных откровений, не трагические любовные отношения астафьевских героев, опалённых пожаром войны. Прекрасные страницы, выстраданные их творцами, помогают читателю осознать красоту и извечность любви, уважать и ценить отпущенный Богом дар бесценной жизни.

Мне повезло встретить в своей жизни сказочных женщин, о любви к которым я вспоминаю с благоговением и благодарностью. А за их любовь ко мне готов вечно боготворить и славить божественные создания. Поэтому никогда и в мыслях я не держу сделать достоянием посторонних людей те неповторимые мгновения близости, которые подарила жизнь. И когда читаю многостраничные описания сексуальных подвигов нынешних литературных героев, я прежде всего испытываю брезгливое раздражение, скуку и усталость, мешающие следить за основной фабулой романа или повести. Мне кажется, что авторы, впадшие в запоздалый плотоядный оргазм, недополучили в своё время любовной радости и удовлетворения сокровенных желаний и теперь стараются выдавать надуманное за реальное, а это всегда обедняет содержание литературного произведения, делает его показным и ходульным.

Следовало бы авторам, увлекающимися фантастическими описаниями плотских утех своих героев, помнить, что строятся эти описания на их личном опыте, полученном от общения со своими жёнами, любимыми подругами или просто со случайными партнёршами. Право же, они заслуживают большего уважения и признательности за дарованную ими страсть и любовь, чем затопившие сегодня литературные страницы полупристойные извержения нездоровой плоти. А критикам, поющим дифирамбы своим работодателям, стоит хотя бы раз представить своих родителей, давших им жизнь, на месте мужчин и женщин, поругаемых непристойными описаниями их интимных взаимоотношений, и задуматься...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.