ЭДГАР ПО К МИСТРИС ШЬЮ

ЭДГАР ПО К МИСТРИС ШЬЮ

[Июнь, 1848 ]

Неужели это верно, Луиз, что в уме вашем закрепилась мысль оставить вашего несчастного и злополучного друга и вашего больного? Вы не сказали так, я знаю, но в течение целых месяцев я знал, что вы покидаете меня не добровольно, но тем не менее достоверно – мою судьбу

страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье

Рек весной, чье отреченье от надежды навсегда

В песне вылилось – о счастье, что, погибнув навсегда,

Вновь не вспыхнет никогда.

Таким образом, я имел предуведомление этого в течение месяцев. Я повторяю, мой добрый дух, мое лояльное сердце! неужели это должно возникнуть как продолжение вслед за всеми благодеяниями и благословениями, которые вы так великодушно даровали мне? Или вы должны исчезнуть как все, которых я люблю и желаю, от моей затемненной и "потерянной души"? Я перечитал ваше письмо еще и еще и не могу счесть возможным, с какой-нибудь степенью достоверности, чтобы вы написали его прямодушно. (Я знаю, вы не сделали этого без слез тревоги и сожаления.) Возможно ли это, что ваше влияние потеряно для меня? Такие кроткие и правдивые натуры всегда верны до смерти; но вы не мертвы, вы полны жизни и красоты! Луиз, вы вошли… в вашем волнистом белом платье – "Good morning, Edgar", "Доброе утро, Эдгар". Был какой-то оттенок условной холодности в вашей торопливой манере, и весь ваш внешний вид, когда вы открыли дверь в кухню, чтобы найти там Медди[3], есть мое последнее воспоминание о вас. В вашей улыбке была любовь, надежда и скорбь вместо любви, надежды и смелости, как всегда раньше. О, Луиз, сколько скорбей перед вами! Ваша чистосердечная и сочувствующая природа будет постоянно ранена в ее соприкосновении с пустым, бессердечным миром; а что до меня, увы! если только какая-нибудь правдивая и нежная и чистая женская любовь не спасет меня, едва ли я проживу еще более года[4]! Несколько коротких месяцев скажут, как далеко моя сила (телесная и внутренняя) пронесет меня в этой жизни здесь. Как могу я верить в Провидение, когда вы смотрите холодно на меня? Разве это не вы возобновили мои надежды и веру в Бога?.. и в человечество? Луиз, я слышал ваш голос, когда вы уходили из глаз моих, оставляя меня…, но я еще прислушивался к вашему голосу. Я слышал, вы сказали, всхлипнув: "Dear Muddie", "Милая Медди", я слышал, вы приветствовали мою Катарину[5], но это было только как воспоминанье… Ничто не ускользнуло от моего уха, я был убежден, что это было не ваше великодушное вы сами…, произносящее слова, столь чуждые вашей природе – вашему нежному сердцу! Я слышал, как вы с рыданьем высказали ваше чувство долга моей матери, и я слышал ее ответ: "да, Луи… да…" Почему отвращается ваша душа от ее истинного дела для безуспешного, обращаясь к неблагодарному и жалкому миру?.. Я чувствовал, что мое сердце остановилось, и я был уверен, что я умру у вас на глазах, Луиз, это хорошо – это счастливо – вы взглянули со слезою в ваших милых глазах, и приподняли оконную раму, и сказали о гуаве, которую вы принесли для моего больного горла. Ваши инстинктивные чувства лучше для меня, чем разум сильного мужчины – я хочу верить, что они могут быть таковыми для вас самих. Луиз, я чувствую, я не превозмогу – какая-то тень уже упала на вашу душу и отразилась в ваших глазах. Слишком поздно – вы отхлынули прочь с жестоким потоком… это не испытание обычное – это страшное испытание для меня. Такие редкие души, как ваша, так украшают эту землю! так освобождают ее от всего, что есть в ней отталкивающего и грязного. Так делают лучезарными ее муки и заботы, трудно потерять их из виду даже на краткое время… но вы должны знать и быть уверены в моем сожалении и в моей скорби, если что-нибудь, что я когда-либо написал, ранило вас. Мое сердце никогда не посягало на вас. Я ставлю вас в моем уважении – со всей торжественностью – рядом с другом моего отрочества – рядом с матерью моего школьного товарища, о которой я говорил вам, и как я повторил в поэме… как правдивейшую, нежнейшую из самых женственных душ этого мира и как доброго ангела моей потерянной и затемненной природы. Во имя вас я не скажу опять "потерянная душа". Я попытаюсь победить мою печаль во имя бескорыстной вашей заботы обо мне в прошлом, и в жизни или смерти я всегда ваш, признательно и преданно,

Эдгар А. По