ЧАСТЬ I

ЧАСТЬ I

Российская наука: Не кризис, а катастрофа

Еще лет десять назад вряд ли кто предполагал, что переход России на капиталистические рельсы обернется столь масштабными разрушениями во всех сферах экономики и человеческого бытия. Не избежала подобной участи и российская наука. Хотя причастное к науке сообщество знает это по собственному опыту, однако работа И.Г. Ушкалова и И. А. Малаха ««Утечка умов» — масштабы, причины, последствия» (М.:УРСС, 1999. - 176 с.) дает систематизированную картину тотального разрушения науки в России. Правда, сами авторы предпочитают оценивать нынешнее состояние науки более мягким словом — кризис. Я же предпочитаю говорить о катастрофе, поскольку нынешняя ситуация в науке уже не поддается реформам.

Как бы то ни было, авторы проделали громадную и полезную работу, проанализировав ряд проблем, на которых я хотел бы остановиться, чтобы проинформировать потенциального читателя о содержании этой книги. Во-первых, на большом фактическом материале они показали реальные масштабы «кризиса» российской науки в различных ее аспектах (сокращение научных кадров, бюджета, свертывание научных школ и т. д.). Все это продемонстрировано на основе сравнительного анализа научного потенциала ряда зарубежных государств, а также бывшего СССР (глава III). Во-вторых, и это является главной изюминкой данной книги, авторы проанализировали направления и масштабы «утечки» российских умов, т. е. миграцию российских ученых в различные страны, прежде всего в США, Израиль, Германию. В этой связи весьма важной является глава II, в которой описывается механизм и масштабы принятия ученых странами реципиентами. Наши ученые с «эмиграционными намерениями» могут почерпнуть много полезного для себя из материалов данной главы. В-третьих, нынешнюю власть должна заинтересовать глава V, где приведены количественные и качественные оценки социально-экономических последствий «утечки умов» из России. Цифры умопомрачающие, к которым я еще вернусь. Наконец, в главе VII на примере опыта стран Восточной Европы показаны различные концепции регулирования «утечки умов», другими словами, их возвращения путем различных стимулирующих мероприятий.

Короче, для определенного круга читателей, интересующихся «проблемами развития России», собранный материал, безусловно, поможет открыть глаза на масштабы и глубину «кризиса» российской науки. Книга эта не рассчитана на широкого читателя не только из-за наукообразного стиля изложения, но главным образом из-за то ли намеренной, то ли неосознанной беспристрастной отрешенности авторов от проблем, которые они описывают. Они констатируют факты как ученые, но не переживают за то, что случилось с российской наукой. Это их право.

Теперь я хотел бы реализовать и свое право… на критику с позиции человека, который как раз и является одним из тех «умов», поначалу «утекший» туда (в Канаду), а затем «притекший» сюда.

Но для начала я хотел бы задать один вопрос и высказать некоторые замечания авторам монографии, точнее одному из них — И.Г. Ушкалову, который обладает таким обилием научных титулов и званий, которые не снились никакому Гегелю.

Вопрос такой: какое отношение к теме книги имеет самая большая глава VI (это 56 страниц из 176) «Об иммиграционной политике стран — импортеров высококвалифицированной рабочей силы»? Ведь в ней говорится вообще об иммиграционной политике различных стран, а не о «квалифицированной рабочей силы». На эту тему даже на русском языке написаны десятки специальных книг, не говоря о тысячах, например, на английском языке, многие из которых очень легко «выудить» из Интернета. Для себя объясняю это чисто русским свойством: думать об одном, писать о другом, с чем сталкиваюсь постоянно. К слову сказать, еще об одной странной манере у российских ученых, подтвержденной и данной книгой. На странице 10 авторы пишут: «В последние десятилетия в мире наблюдается своего рода «взрыв» межгосударственной миграции населения». Если бы авторы сравнили потоки миграции населения, например, во второй половине XIX века, или во второй декаде XX века, то обнаружили бы, что нынешний «взрыв» является не более чем небольшим всплеском в миграционном перемещении людей. Но это, повторяю, к слову. А теперь по существу.

На странице 33 приведены такие данные: «Эмиграционный поток из бывшего СССР сыграл заметную роль в том, что за 1975–1988 гг. удельный вес американских ученых в мире вырос с 23 до 34 %, а в советских снизился с 24 до 19 %. За последние 20 лет США удовлетворяли свои потребности в математиках на 50 % за счет эмиграции из республик бывшего СССР, прежде всего из России. В целом 20 % выехавших на постоянное место жительства за рубеж сотрудников Академии наук осело в США». К этому абзацу предпослана сноска на работу, опубликованной в 1991 г. Не понятно, эта сноска подтверждает последнюю фразу абзаца или весь абзац? Как бы то ни было, идея всего пассажа заключается в том, что удельный вес американских ученых вырос за счет миграции советских ученых, а в математике их чуть ли не 50 %. Другими словами, авторы хотят сказать, что в 1975–1988 гг. у нас была такая либеральная эмиграционная политика, что ученые беспрепятственно моги уезжать куда угодно, хоть к черту на рога, т. е. в США. Неужели И.Г. Ушкалов не помнит, что не только эмигрировать, но даже на какую-либо научную конференцию съездить — и то была целая волокита. И я не поверю в цифру 50 % математиков, поскольку авторы не смогут ее подтвердить американскими источниками.

Приведенная элементарная некорректность в цифрах усугубляется в другом месте несуразицей в методике подсчета «потерь» от «утечки мозгов». Пишется: «Так, по последним подсчетам американских социологов сложная рабочая сила создает в стране (без учета эффективности экспорта товаров, технологий и услуг) прибавочную стоимость, эквивалентную 400–450 тыс., а научно-техническая — около 800 тыс. долл. Исходя из этих оценок, Россия потеряла от внешней утечки ученых и специалистов в 1992 г. 25,0–28,0 млрд долл., в 1993 г. — 25,0–33,0 и в 1994 г. — 25,0 — 28,0 млрд долл. соответственно» (с. 86–87). Даже если приведенные цифры верны для США или для других стран «золотого миллиарда», неужели авторы всерьез полагают, что они верны и для России? Если следовать данной методике подсчета, то получится, что только одна категория «исследователей» в России, которых в 1990 г. было 993 тыс., а в 1996 г. — 485 тыс. (по данным авторов, на с. 53), создали «прибавочной стоимости» на сумму в первом случае около 794 млрд долл., а во втором — 388 млрд долл. (из расчета 800 тыс. долл. на душу). А сколько еще миллиардов должны были «добавить» другие категории «сложной рабочей силы»! Дух захватывает. Только почему-то весь наш ВВП, скажем, в 1996 г. был равен около 450 млрд долл. Куда делись эти миллиарды?

Уже давно замечено, что русские любят делить шкуру не убитого медведя. Вот еще один пример из этой серии. Со ссылкой на «Независимую газету» авторы пишут: «Имеются необходимые условия для того, чтобы, например, к 2005 г. захватить 25–30 % мирового рынка интеллектуальных технологий и программных продуктов, общий объем которого будет составлять не менее 40 млрд долл. в год» (с.64). Правда, они оговаривают, что для этого необходимо осуществить реформу всей сферы НИОКР и высшего образования. Вот на этом последнем и надо было сконцентрироваться: в состояние ли нынешняя власть осуществить такую реформу, а потом уже подсчитывать, какой процент рынка мы «захватим».

Самый главный недостаток данной работы заключается в том, что авторы даже не ставили себе задачу объяснить и проанализировать, в чем главная проблема российской науки, почему она докатилась до тех «низин», которые подробно описали ученые экономисты. И каким образом выкарабкиваться из этих «низин»? Ведь нельзя же всерьез воспринимать их рекомендации решения проблем «утечки умов» необходимостью «создания нормально функционирующего общества, предъявляющего высокий спрос на научные идеи и разработки.» и т. д. в таком же духе (с.173) Такие рекомендации могут давать люди, которые для себя, видимо, не уяснили, в чем причина развала не только науки — это всего лишь следствие, а всей российской экономики. Да что экономики, всей России.

Я уехал из СССР в начале 90-х годов в знак не согласия с политикой Горбачева, приехал назад в Россию в 1997 г. и был просто потрясен всем, что я увидел. Уезжал я еще из страны, которая называлась и признавалась Великой державой, приехал же в страну Третьего мира: нищую, голодную, холодную, вымирающую, агонизирующую, над которой правит бал тонкий слой охлократии. В России восстановился чисто русский вариант государственно-монополистического капитализма, почти на 100 % воспроизводящий ГМК начала века. И никакими терапевтическими реформами, в том числе и в области науки, при сохранении нынешней государственной власти ее не излечить. Здесь нужна хирургия. Проблема в том, что пока нет хирургов.

Но книжка, тем не менее, полезная.

Июнь 2000 г.