7. ГАЗЕТНЫЕ КИОСКИ В ПРИГОРОДАХ
7. ГАЗЕТНЫЕ КИОСКИ В ПРИГОРОДАХ
Размеры городов и футбольные призы
Зарисовка с натуры: VIP-зал на Олимпийском стадионе в Афинах за пару часов до начала финального матча Лиги чемпионов 2007 г., где сойдутся «Милан» и «Ливерпуль». Среди гостей фланируют Мишель Платини и Франц Беккенбауэр. На каждом шагу их останавливают, чтобы поболтать, ухоженные, как сами футболисты, мужчины средних лет в дорогих костюмах. Столпотворение у буфета и такое же — у противоположной стены зала, где на возвышении поблескивает серебряными боками главный трофей дня, до боли знакомый кубок с «большими ушами». Каждый из тех, кто выстроился здесь в очередь, подходит к возвышению и, приняв героическую позу возле Кубка европейских чемпионов, широко улыбается — фотография на память. Чуть поодаль очаровательные девушки из штата УЕФА ловко помещают снимок в рамку.
Один из высоких футбольных начальников, англичанин, со стороны наблюдая эту картину, рассказывает нам, что давным-давно, лет 30 тому назад, ему самому довелось увидеть кубок так же близко. Да где же? — интересуемся мы. В Брамкоте, слышали про такой? Это пригород Ноттингема. Один из братьев Брайана Клафа работал управляющим в местном почтовом отделении, где заодно был и газетный киоск. Сам Клаф частенько там появлялся и иногда даже собственноручно обслуживал клиентов. Случалось, что он просто стоял за прилавком и читал газеты. Одним воскресным утром наш собеседник, еще мальчишкой, зашел на почту вместе со своим дедом. Случилось это вскоре после победы клуба «Форест» в Кубке европейских чемпионов. Вот там-то, на почте, глазам мальчика и предстал кубок, небрежно брошенный на стопку местной газеты Nottingham Evening Post. Рядом по ту сторону прилавка возвышался Клаф, погруженный в чтение газеты. Он не двинулся с места и не опустил газеты, из-за которой не мог видеть вошедших, но и без того знал, что эта картина навеки запечатлеется в памяти мальчика. Так оно и было: «Тогда я был еще очень юн и робок и не решился заговорить с этим человеком, — рассказывал наш собеседник. — О чем до сих пор жалею».
Как это, наверное, странно — видеть главный трофей клубного футбола в такой дыре, как Брамкот (с населением всего 7138 человек.) Тем не менее ничего странного или исключительного в этом нет. Провинциальные города вроде Ноттингема, Глазго, Дортмунда, Бирмингема или Роттердама становились обладателями Кубка европейских чемпионов, тогда как семь крупнейших центров Европы — Стамбул, Париж, Москва, Лондон, Санкт-Петербург, Берлин и Афины — никогда. Это указывает на довольно причудливую связь между размерами города, столичным статусом и успехами его футбольных клубов. Ниже мы объясняем, почему «Арсенал» и «Челси» еще ни разу не побеждали в Лиге чемпионов (но в недалеком будущем имеют шанс).
Транзисторный радиоприемник генерала Франко: эпоха тоталитарного футбола
Лучшим индикатором успеха клубного футбола послужит обычный список, где перечислены названия клубов, выигрывавших Кубок европейских чемпионов начиная с 1956 г., когда этот турнир впервые начали проводить. Если приглядеться повнимательнее, станет ясно, что история Кубка европейских чемпионов подразделяется на три периода.
На протяжении первого, с 1956 г. и по конец 1960-х гг., в клубном футболе явно доминировали столичные клубы государств с фашистскими режимами. Из 11 первых турниров Кубка европейских чемпионов в восьми победителями выходили либо «Реал» Мадрид (любимый клуб Франко), либо «Бенфика» (столичный португальский клуб времен диктатора Салазара). В первых 16 финалах семерыми проигравшими были тоже столичные клубы из стран, где к власти пришли фашисты: те же «Реал» и «Бенфика», а в 1971 г. — афинский «Панатинаикос» времен, когда в Греции правила хунта «черных полковников».
С начала 1970-х столицы фашистских режимов начали постепенно сдавать господствующие позиции в клубном футболе. Фашистские диктатуры редко переживают своих лидеров, и с кончиной Салазара в 1970 г. его режим начал ослабевать. Со дня на день подобного же события ожидали и во франкистской Испании.
Но даже после того как фашистские режимы исчезли с политической карты Европы, сохранившиеся диктатуры продолжали вкушать плоды побед своих столичных клубов. Бухарестский клуб «Стяуа», где президентствовал сын румынского диктатора Николае Чаушеску, завоевал Кубок европейских чемпионов в 1986 г. Белградская «Црвена Звезда» добилась триумфа в 1991 г., когда Югославия в буквальном смысле разваливалась на куски. В странах с коммунистическими режимами наблюдался такой же футбольный феномен, как и в фашистских государствах. Обладая всей полнотой власти, каждый диктатор сосредоточивал все ресурсы в своей столице, поскольку именно здесь находились бюрократический аппарат, армия, тайная полиция. Кроме того, любой диктатор кровно заинтересован, чтобы в его столице не было и намека на возможность народного восстания. И потому не жалея денег всячески благоустраивал главный город страны, заботился о процветании его экономики и поддерживал столичные футбольные клубы. Таков тоталитарный футбол.
Окажись Британия под властью коммунистов, это стало бы манной небесной для таких клубов, как «Арсенал». Вспомните-ка успехи берлинского «Динамо», клуба, который был создан в бывшей Восточной Германии единственно ради того, чтобы обеспечить столице первенство в национальном футбольном чемпионате. Бессменным президентом «Динамо» до самого дня падения Берлинской стены был 80-летний Эрих Мильке, зловещий шеф тайной полиции Штази. Мильке любил и опекал «Динамо». Его радениями в составе клубной команды играли самые блестящие футболисты Восточной Германии. Помимо того Мильке проводил беседы с арбитрами, благодаря чему клуб регулярно выигрывал матчи за счет пенальти на 95-й минуте. С 1979 по 1988 г. берлинское «Динамо» ежегодно завоевывало титул чемпиона Восточной Германии. Надо полагать, это самый вопиющий случай бесчестного политиканства в европейском футболе.
«Динамо» не удавалось отметиться видными успехами в Кубке европейских чемпионов, зато в этом преуспел любимый клуб генерала Франко. Диктатор взял за привычку слушать трансляции матчей с участием «Реала» по радио и если отправлялся пострелять куропаток, не забывал прихватить с собой транзисторный радиоприемник, как пишет Джимми Бернс в своей книге «Когда Бекхэм отправился в Испанию» (When Beckham Went to Spain). He то чтобы Франко договаривался с арбитрами или впрямую снабжал «Реал» деньгами. Скорее он протежировал клубу опосредованно, за счет того что централизовал власть и национальные ресурсы. И еще он искренне верил, что добытые «Реалом» титулы победителя Кубка европейских чемпионов поддерживают его режим. Фернандо Мария де Кастиэлья, министр иностранных дел в правительстве Франко, называл «Реал Мадрид» «лучшим посольством из всех, какие у нас когда-либо были».
Париж и Лондон в нокауте: футбольные провалы демократических столиц
Столицы тоталитарных режимов взяли великолепный старт в Кубке европейских чемпионов. Что до столиц демократических государств Европы, то на протяжении 41 года с начала проведения турнира им было совершенно нечем похвастать.
Правда, есть одна оговорка: четырежды в Кубке европейских чемпионов побеждал амстердамский «Аякс», столичный клуб Нидерландов. Но, в сущности, Амстердам лишь номинально является столицей. Правительство Нидерландов, королева Беатрикс и посольства иностранных государств находятся не в Амстердаме, а в Гааге, городе, чья футбольная команда отнюдь не блещет успехами, — нередко бывало, что она даже не добывала себе места в Высшем дивизионе Нидерландов. Гаага имеет единственный профессиональный футбольный клуб, «АДО Ден Хааг», и его матчи собирают не более пары тысяч зрителей, по большей части городских футбольных психов. На поле не случается ничего выдающегося, разве что кто-то бросит дымовую шашку или от нашествия кроликов пострадает газон. Такова в демократической стране расплата за столичный статус.
В отличие от западноевропейских столиц, провинциальные города Западной Европы лидируют в клубном футболе. Провинциальные власти кое-что да значат даже в странах с самой жесткой централизацией. Так, команды пяти провинциальных городов Британии выигрывали Кубок европейских чемпионов, а лондонские — ни разу. «Олимпик Марсель» в 1993 г. завоевал Кубок, а парижский «Пари Сен-Жермен» — ни разу. После установления в Портуталии демократического режима «Порту» дважды становился обладателем Кубка, а лиссабонские клубы с 1962 г. оставались без трофея. Клубы Милана и Турина не успевают считать победы, а клубы Рима прозябают. Мюнхенским и гамбургским клубам Кубок давался, а берлинским и боннским — никогда. Более того, многие годы футбольные команды обеих столиц Германии не могли даже пробиться в Бундеслигу. Единственный заметный берлинский клуб столицы «Герта» не выигрывал национального первенства аж со времен Веймарской республики.
Для европейских столиц — в особенности это касается Лондона, Парижа и Москвы — характерна гигантская по масштабам концентрация национальных ресурсов. Остается только диву даваться, насколько скверно выступают их футбольные клубы. Давайте же поразмыслим, почему так происходит. Представляется, однако, что самая главная причина неуспехов столичных клубов носит чисто психологический характер. В сумасшедшем водовороте жизни крупных столиц ни один футбольный клуб не может играть сколько-нибудь существенной роли. Показательна в этом смысле сценка, происходившая в конце 1990-х гг. в Лондоне, куда прибыла группа болельщиков провинциального футбольного клуба. Маршируя по знаменитой Бейкер-стрит, они с чувством декламировали, если не сказать, орали, в лицо ошарашенным прохожим свои фирменные клубные кричалки.
Наивные, они вообразили, что на сутки «покорив» Лондон и устраивая весь этот шум-гам, они бесчестят жителей столицы. Не тут-то было — прохожие на улицах, среди которых, кстати, было много иностранцев, не обратили ни малейшего внимания на крикунов или вообще не понимали, к чему весь этот демарш.
А все дело в том, что в отличие от провинциальных городов столицам нет нужды постоянно доказывать свою состоятельность. Им и без того хватает чем гордиться. Не побегут же лондонцы на улицу распевать песни о своем любимом городе, и вряд ли им придет в голову, что футбольный трофей «Арсенала» или «Челси» способен еще выше поднять статус Лондона. Пусть Роман Абрамович и Дэвид Дэйн осчастливили Лондон футбольными наградами, все равно никто не выдвинет их кандидатур на пост столичного мэра. Парижу до футбола еще меньше дела — можно прожить в этом городе всю жизнь, оставаясь в блаженном неведении о существовании футбола вообще. Клубу «Пари Сен-Жермен», домашний стадион которого располагается вне пределов Парижской окружной дороги Периферик, вряд ли грозит стать главным предметом гордости парижан.
Словом, Лондону, Парижу и Москве нет надобности выигрывать Лигу чемпионов. Футбольный клуб способен стать средоточием и смыслом жизни в городах совсем другого типа, а именно — в провинциальных промышленных.
Именно эти города столкнули столицы фашистских режимов с пьедестала европейского футбола.
«Адские кузницы»: почему заводские города выковали футбольную славу
В 1878 г. футбольный клуб возник именно при железной дороге, только что подведенной к Манчестеру, по инициативе рабочих-железнодорожников. Клуб получил название «Ньютон Хит», поскольку так назывался местный вагоностроительный завод компании Lancashire and Yorkshire Railway Company, где и трудились его игроки. На поле они выходили в спецовках, чтобы сразиться с другими командами заводских пролетариев.
«Ньютон Хит» прошел долгий путь, чтобы стать нынешним знаменитым «Манчестер Юнайтед». Но сейчас нас больше интересует происхождение клуба, о чем замечательно рассказано в книге Джима Уайта «Манчестер Юнайтед: Биография» (Manchester United: The Biorgahpy). Уайт описывает, как на завод рабочих «сгоняли со всей страны для обслуживания растущих потребностей в локомотивах и вагонах». Жизнь в Манчестере тех времен не сулила ни радости, ни долголетия, пишет автор. «В середине XIX в. ожидаемая продолжительность жизни мужчин в Маленькой Ирландии, как назывался печально известный район Манчестера... составляла всего-то 17 лет». Это был все тот же безжалостно перемалывающий жизни Манчестер, что и за несколько десятилетий до того, когда сподвижник Карла Маркса Фридрих Энгельс управлял здесь отцовским заводом, — суровый промышленный город, уокасы которого породили идеи коммунизма.
Ни один индустриальный центр мира не пережил такого бурного роста, как Манчестер. В 1800 г. это было тихое захолустье с населением в 84 000 человек, столь малозначащее, что до 1832 г. оно даже не имело представительства в парламенте. С началом промышленной революции положение в корне изменилось. В Манчестер отовсюду стекалась рабочая сила — из деревень, городов и весей по всей стране, из Ирландии и прочих государств с чахлой экономикой. К 1900 г. Манчестер стал шестым по численности населения городом Европы с населением 1,25 млн жителей — больше, чем в Москве того времени. Понятно, что большинство так называемых манчестерцев по сути были оторваны от своих корней. Неприкаянность на новом месте заставила многих прибиться к сообществу болельщиков местных футбольных клубов. Должно быть, футбол давал им чувство общности, по которому они истосковались, утратив связи со своими сельскими общинами.
То же самое происходило и в других нарождающихся индустриальных центрах Британии: мигранты-рабочие зажигались страстью к местным футбольным клубам и болели за них с одержимостью, невиданной в городах с уже сложившейся жизнью, которых не затронули быстрые перемены. В 1888 г. была основана Английская футбольная лига, и шестеро из ее основателей происходили из промышленного Ланкашира, а другие шесть — из индустриального Мидленда. Как в тот год писал Монтегю Шерман для издания The Badminton Library, «не найдется слов, чтобы описать во всей полноте популярность (футбола), которая, будучи небывалой по силе в Лондоне, поистине безгранична в больших провинциальных городах... На севере и в центральных графствах нередко бывает, что 10 000 человек платят за право посмотреть рядовую клубную игру, а в полтора раза больше народу собирается на кубковый матч». Популярности футбола способствовало и то, что в 1890-х гг. рабочим текстильной промышленности на северо-западе стали предоставлять субботний выходной — роскошь, о которой рабочий люд в других частях Британии мог только мечтать.
Все 28 существовавших на 1892 г. профессиональных футбольных клубов были родом с севера или из центральных графств. Футбол был такой же «северной» игрой, как регби. В викторианскую эпоху национальными чемпионами становились клубы из промышленных городов севера, таких как Престон, Шеффилд или Сандерленд, в то время самых богатых мест в мире. Впоследствии, когда эти города слишком одряхлели, чтобы поддерживать успешные клубы, титул чемпиона национальной лиги перешел к клубам из более крупных городов севера.
И по сей день наследие промышленной революции влияет на облик английских болельщиков. Современное население районов Большого Мерсисайда, Большого Манчестера и графства Ланкашир в совокупности составляет менее 5,5 млн человек, т.е. чуть больше 10% населения страны, тем не менее по состоянию на сезон 2009-2010 гг. в этом регионе базируются 40% всех клубов, входящих в состав Премьер-лиги. Их преимущество в том, что свои футбольные бренды они выстраивают более века. Скорее всего, репутацией самого популярного клуба в мире «Манчестер Юнайтед» во многом обязан именно тому, что этот город стал первым в мире промышленным центром. «МЮ» — единственный крупнейший местный футбольный клуб, сохранившийся со времен промышленной революции. Благодаря 43 другим профессиональным клубам, которые базируются в пределах 90-мильной зоны вокруг Манчестера, эта территория, по всей видимости, представляет собой район с самой большой концентрацией футбольных клубов в мире.
Чуть ли не все ведущие футбольные города Европы имеют схожий с Манчестером анамнез. В свое время все они пошли в рост как новые промышленные центры и интенсивно всасывали не находившее себе применения сельское население. Попадая в чуждую для себя городскую среду, бывшие деревенские жители жаждали обратить на что-нибудь свою потребность в принадлежности к социуму и избирали ее объектом футбол. Поддерживая местный футбольный клуб, они обретали на новом месте почву под ногами. Поэтому клубы в провинциальных городах значили для своих поклонников много больше и, соответственно, росли быстрее, чем столичные клубы или клубы старинных городов с давно сложившейся иерархией.
Начиная с 1994 г. компания по изучению рынка Sport+Markt исследует феномен футбольных болельщиков. В 2008 г. она обратилась к 9600 поклонникам футбола из 16 европейских стран с просьбой назвать свой любимый клуб. Первая двадцатка клубов представлена в таблице 7.1.
Таблица 7.1
Самые любимые клубы в Европе
Не стоит рассматривать полученные результаты как точное отражение реальной картины. Эти цифры существенно отличаются от данных опроса, проведенного Sport+Markt годом ранее. В тот год клуб «Челси», например, предположительно имел почти 6 млн болельщиков. Огромное количество людей на вопрос «Какая ваша любимая команда?» отвечали по-разному в зависимости от того, какой клуб победил в своей лиге или в каком на тот момент играл Дэвид Бекхэм. И все же кое-что полезное из опроса почерпнуть можно. Мало кто не согласится, что в топ-20 вошли европейские клубы, пользующиеся наибольшей поддержкой болельщиков. И вот еще что в этом списке примечательно: самые именитые клубы расположены не в самых крупных городах, а в бывших промышленных центрах.
Конечно, некоторые столичные клубы пользуются большой поддержкой болельщиков. Так оно и должно быть, коль скоро Лондон, Париж, Рим и Москва — на данный момент самые крупные города в своих странах. Столичные клубы рекрутируют болельщиков из аудитории, не имеющей себе равных по массовости, а местные клубы, хотя и пользуются большой популярностью, не могут сравниться с ними по этому показателю. При этом ни в одной из семи крупнейших европейских стран, где проводились опросы, столичный клуб не может похвастать самой массовой поддержкой. Вот каковы, по данным Sport +Markt, самые любимые клубы в этих семи странах (табл. 7.2).
Таблица 7.2
Команды — национальные фавориты
Итак, в шести странах из семи команда номер один происходит из провинциального города с внушительной историей промышленного развития. Единственное исключение здесь — Франция. Лион — город провинциальный, но по большей части обойденный промышленной революцией. Мы уже видели, как его популярность взмыла, начиная не далее как с 2002 г. благодаря блестящей работе с трансферным рынком, вдохновителем которой стал нынешний президент клуба Жан-Мишель Оляс.
Вместе взятые, провинциальные промышленные города из топ-двадцатки Sport+Markt однозначно доминируют в европейском футболе. Так, из 47 турниров за Кубок европейских чемпионов, проходивших с 1963 по 2009 г., эти клубы разыграли между собой 27 финалов. Промышленные города поменьше и портовые города — Глазго, Ноттингем, Бирмингем, Порту, Дортмунд, Эйндховен и Роттердам — девять раз становились победителями. Истории становления этих городов как промышленных центров во многом схожи с историей Манчестера, хотя их бурный экономический рост начался позднее. Как и в Манчестер, в эти города стали прибывать сельские жители, чтобы пополнить армию промышленных и портовых рабочих. Оторванные от прежних социальных связей, они жаждали обрести что-то, что связывало бы их с новым местом, и вливались в ряды болельщиков городских футбольных клубов. Поэтому-то в развивающихся промышленных центрах следом за заводами и фабриками почти сразу же возникали футбольные клубы.
Большинство городов, чьи клубы фигурируют в рейтинге Sport+Markt, в конце XIX в. пережили массовый приток промышленных мигрантов. Если в 1852 г. население Мюнхена составляло 100 000 человек, то к 1901 г. оно возросло впятеро. Численность жителей Барселоны за тот же период достигла 533 000 человек. В Турине, столетиями дремавшем городке Пьемонта, в 1870-х гг. началось строительство промышленных предприятий. Следом за воссоединением Италии новые железные дороги протянулись и к Милану.
С промышленным развитием городов богатели местные коммерсанты; благодаря торгово-промышленным связям с Англией они открывали для себя футбол и создавали свои футбольные клубы: в 1897 г. образовался «Ювентус», спустя два года — «Барселона» и «Милан», а в 1900 г. — мюнхенская «Бавария». В дальнейшем футбольные клубы росли вместе со своими городами. Милан, получивший новый импульс промышленного развития, притягивал такое неимоверное количество трудовых мигрантов, что их хватило на массовую поддержку двух из трех самых популярных футбольных команд Италии.
Вторая стадия футбольного бума в континентальных промышленных городах стартовала после Второй мировой войны. Период 1950-1960-х гг. ознаменовался «экономическим чудом» Италии, когда толпы бедных крестьян Южной Италии в массовом порядке грузились в Палермо на экспресс Treno del sole, уносивший их на север, к новой жизни. Многие из них в конечном итоге осели в Турине, найдя себе применение на автозаводе Fiat. Вот что пишет об этом историк Пол Гинсбург: «Таким огромным и неиссякаемым был этот приток с юга, что к концу 1960-х гг. Турин стал третьим крупнейшим "южным" городом Италии вслед за Неаполем и Палермо». Работу на севере мигранты находили, но вот школ, больниц и жилья на всех не хватало. Они ютились в такой тесноте, что зачастую приходилось спать по очереди. В условиях такой бытовой неустроенности значение футбола как объекта пристрастия многократно возрастало. Исследователь феномена иммиграции южан периода 1960-х гг. в Турин Гоффредо Фоли отмечал, что «на матчах "Ювентус" — "Палермо" множество фанатов-иммигрантов страстно болели за сицилийцев, а сегодня их сыновья, как все уважающие себя рабочие завода Fiat, поддерживают домашнюю команду».
По счастливой случайности, на которую подчас расщедривается история, массовая иммиграция в Турин началась вскоре после трагедии 1949 г., когда в авиакатастрофе почти в полном составе погибла любимая команда туринцев «Торино». Самолет, на котором летели футболисты, врезался крылом в базилику Суперга, возвышающуюся на холме над Турином. Своей поддержкой мигранты помогли клубу «Ювентус», зарекомендовавшему себя новым футбольным лидером города, подняться в разряд лидеров мирового уровня. Началось с того, что южане-иммигранты заразили страстью к «Ювентусу» своих оставшихся на юге родичей.
Примерно в те же времена, что и Турин, промышленный взлет переживала и Барселона. Между 1950 и 1960 г., пожалуй, не менее 1,5 млн испанцев переселились в окрестности Барселоны. Массовая миграция почти опустошила деревни во внутренних районах страны. Зато на пустырях вокруг Барселоны, как грибы после дождя, вырастали стихийные поселения (вроде тех, что сегодня облепили со всех сторон Джакарту), где обосновались бывшие крестьяне, распростившиеся со всем, что они знали и любили в прошлой жизни. Многие были неграмотны, и лишь единицы умели объясниться на местном каталонском диалекте. Большинство влились в ряды болельщиков «Барсы» — в испанском «новом Манчестере» это был самый доступный способ удовлетворить тягу к социальной принадлежности.
Связь между индустриализацией и футболом — явление почти универсальное для Европы. Так, в сезоне 2008-2009 гг. самая высокая средняя посещаемость в континентальной Европе отмечалась на матчах дортмундской «Боруссии» (в среднем 72 400 человека), одного из множества футбольных клубов промышленного района Рура. И во Франции исторически сложилось так, что именно промышленные города больше всего любят свои местные команды. Среди немногочисленных традиционных очагов футбола во Франции можно назвать угледобывающие Сент-Этьенн и Ланс, а также портовый Марсель.
Все упомянутые индустриальные центры были продуктом конкретной исторической эпохи, эпохи индустриализации. Конец породившей эти города промышленной революции отразился на их судьбе, зачастую довольно болезненно. Индустриализация оставила им в наследство не только пустующие доки и обезлюдившие цеха предприятий, но и горячо любимые футбольные клубы. Прихоть конкретной исторической эпохи наградила «Манчестер Юнайтед», «Барселону», «Ювентус», «Баварию» и «Милан» такой огромной массой болельщиков, что это позволило им занять господствующие позиции сначала в национальном, а потом и в европейском футболе.
Если компания Sport+Markt возьмется исследовать популярность футбольных клубов Турции, обнаружится тот же универсальный принцип. Футбольной столицей Турции является вовсе не ее официальная столица Анкара, а новый локомотив индустриализации, промышленно развивающийся Стамбул. Этот город дал жизнь трем самым популярным турецким клубам — «Галатасараю», «Фенербахче» и «Бешикташу».
Спору нет, в былые времена Стамбул, как и Санкт-Петербург, имел столичный статус, но оба города утратили его восемь десятилетий назад, задолго до того как футбол превратился в нечто значимое в их странах. До недавних пор, а именно до 1950-х гг., Стамбул оставался сонным провинциальным городом, население которого едва дотягивало до 1 млн человек. Позже он, видимо, стал последним из крупных европейских городов, переживших промышленную революцию. Со всей Анатолии на предприятия Стамбула хлынули трудовые мигранты. Только за 1980-1985 гг. население города удвоилось. На сегодняшний день Стамбул — крупнейший город Европы, где проживают 12 млн человек. Как водится, в стремлении побыстрее заполнить вакуум после разрыва прежних социальных уз вновь прибывающие пополняли ряды футбольных болельщиков, благо в Стамбуле на выбор имелось целых три клуба. Для многих из них любовь к «своему» клубу стала самой сильной привязанностью из всех, что у них появились в Стамбуле.
Допускаем, что индустриализация так или иначе затронула практически все европейские города. Но лишь немногие испытали столь же мощное ее влияние, как Манчестер, Турин, Милан, Стамбул или Барселона. Именно в эти города в массовом порядке хлынули мигранты, именно для них менее всего были характерны устоявшиеся иерархические отношения и именно здесь социальные связи между людьми и местом их проживания были самыми слабыми. Словом, имелся эмоциональный вакуум, который требовал заполнения. Это становится тем более очевидным, когда сравниваешь промышленные центры со старинными городами, где традиционно селились представители высших слоев общества. В Англии к таковым относятся Оксфорд, Кембридж, Челтнем, Кентербери, Йорк и Бат — это города приличного размера с населением 100 000-180 000 человек. По контрасту с ними в индустриальных центрах такого же и даже меньшего размера — Мидлсбро, Рединг, Ипсвич, Блэкберн, Уотфорд, Бернли — сложились достаточно сильные футбольные традиции. Между тем среди вышеупомянутой плеяды старинных английских городов только один на сегодняшний день представлен в Футбольной Лиге Англии, да и то лишь с 1999 г. — это «Челтнхем таун». Дело в том, что такие города, как Оксфорд, Кембридж, Кентербери, Йорк и Бат, где исторически сложились устойчивые социальные иерархии и доля пришлого населения всегда была невелика, предлагали иные возможности вписаться в местный социум, и чтобы пустить здесь корни, новоприбывшим не было острой нужны становиться футбольными болельщиками.
Если лицо Оксфорда в мире определяет его университет, то лицо индустриального города — безусловно, местный футбольный клуб. «Барселона» (или «Барса»), «Марсель» и «Ньюкасл» (даже сейчас) были и остаются предметом гордости своих городов, что позволяет им несколько свысока взирать на Лондон. Когда «Барса» одерживает очередную победу, президент Каталонии по традиции выскакивает на балкон своего дворца на Пласа де Сан-Жауме и кричит бурлящей внизу толпе: «Барса побеждает, Каталония побеждает!»
У этих провинциальных клубов есть все: внушительная армия болельщиков, игроки, преданные клубу до последней капли крови, и серьезная поддержка местной плутократии. Так, Бернар Тапи вкладывает деньги в «Олимпик» Марсель, семейство Аньелли поддерживает «Ювентус», сэр Джон Холл — «Ньюкасл», прежде всего, чтобы прослыть благодетелями и королями своего города. Местные болельщики и спонсоры не жалеют сил и денег для своего клуба, не в последнюю очередь потому, что для них это дело гражданской чести. В Средние века во славу своего города они возводили бы на собственные деньги кафедральные соборы.
В таких провинциальных городах обычно есть один ведущий клуб, всеобщий любимец, и нередко это — единственное, благодаря чему имя города стало известно миллионам людей за пределами страны. Взять, например, «Манчестер Юнайтед» — наверняка тысячи фанатов по всему миру и знать не знают, что Манчестер — это такой город в Англии. В то же время у многих городов имеется два клуба, соперничающих за местное лидерство. В том же Манчестере это «МЮ» и «Манчестер Сити», в Милане — «Интер» и «Милан», в Турине — «Торино» и «Ювентус», в Шеффилде — «Юнайтед» и «Уэнсдей», в Глазго — «Селтик» и «Рейнджере», в Ноттингеме — «Форест» и «Каунти»; есть еще «Эвертон» и «Ливерпуль», «Бавария» и «Мюнхен-1860», «Барса» и «Эспаньол» (Барселона). Причем во многих случаях это соперничество подогревается политическими или религиозными противоречиями, а то и тем и другим вместе. Один из двоих, как правило, обречен на тяжкие испытания. Скажем, «Манчестер Сити», «Торино» и «Мюнхен-1860» немало времени на своем веку прозябали в низших дивизионах. «Эвертон» в последний раз выиграл национальный чемпионат в 1987 г. ФК «Амстердам» и вовсе прекратил свое существование[20]. Провинциальным городам среднего уровня попросту не хватает ресурсов, чтобы длительное время тянуть два крупных клуба. И в конечном итоге вперед прорывается кто-то один.
«Они перенесли автостраду»: взлет и падение малых городов
Провинциальные промышленные города завоевали господствующие позиции в Кубке европейских чемпионов в конце 1960-х гг. В их доминировании можно выделить два четко обозначенных периода. Первый, с 1970 по 1981 г. является эрой малых городов — обладателями Кубка европейских чемпионов неизменно становились клубы из очень скромных мест. Их триумф отражают данные таблицы 7.3; там же приводится численность населения не собственно городов, а городских агломераций в целом, т.е. с учетом пригородного населения.
Таблица 7.3
Победители Кубка европейских чемпионов
Обратите внимание, что мы не поскупились, определяя размеры городов, и почти везде учли население далеко за пределами собственно городской черты.
Что касается Ливерпуля, то здесь показатель учитывает все население Мерсисайда.
Превосходство малых по населению городов проступит еще явственнее, если посмотреть, какие команды в этот период проигрывали финал Кубка. Был такой примечательный отрезок времени с 1976 по 1979 г., когда в финал выходили команды таких городов, как Сент-Этьенн, Менхенгладбах, Брюгге и Мальме (табл. 7.4).
Таблица 7.4
Города-победители
Наверное, самой показательной командой для малых футбольных городов, лидировавших в 1970-е, является «Боруссия» из Менхенгладбаха — ее взлет, а затем падение, как в капле воды, отражают судьбу клубов всех названных городов.
В 1970-е гг. «Гладбах» завоевал пять чемпионских титулов Германии и четырежды выходил в финал европейских турниров. Городской стадион «Бекельберг», примостившийся на вершине холма, возвышающегося посреди садов с симпатичными особнячками, был свидетелем лучших футбольных лет Гюнтера Нетцера, Райнера Бонхофа и Алана Симонсена. Сюда, на стадион, стекались не только городские фанаты «Боруссии», но и ее преданные болельщики из соседних Нидерландов и Бельгии, а также из казарм расквартированной в городе британской военной части. Пройдут десятилетия, и одна германская маркетинговая компания продемонстрирует, что до сих пор, заслышав слово контратака, футбольные фанаты страны почти рефлекторно ожидают услышать продолжение: «Гладбаха»; для них «контратака Гладбаха» — устоявшееся клише.
Это был маленький уютный клуб: на протяжении всей своей карьеры здесь играл Берти Фогте, а другая местная знаменитость, Нетцер, когда уже играл в Цюрихе, частенько навещал «Гладбах», чтобы высмотреть хороших игроков для испанских клубов[21]. а бывало, что просто ради того чтобы полакомиться сосисками в клубной столовой.
Подобно американской поп-звезде Дэвиду Кэссиди, «Гладбаху» тоже пророчили небывалый успех, но, взяв мощный разбег, он погорел на взлете. В 1980 г. «Боруссия» не сумела повторить прошлогодний успех и проиграла финал Кубка УЕФА «Айнтрахту» из Франкфурта-на-Майне. В последующие десятилетия ее постоянно преследовали неудачи. В 1998 г., например, не иначе как по вине злого рока «Боруссия» потерпела крупный провал. «Мы можем стать только лучше», — провозгласил ее тренер Фридель Рауш как раз накануне матча с леверкузенским «Байером», проигранного с разгромным счетом 2:8. «Думаю, я смогу решить наши проблемы», — заявил потом Рауш. Однако когда «Боруссия» проиграла и следующую встречу, уже с «Вольфсбургом», со счетом 1:7, Рауш был уволен. А команда почти на протяжении всего того десятилетия обреталась во втором дивизионе.
Это особенно удручает образованных немцев в возрасте за 40 и с левыми взглядами — до сих пор они имеют зуб на «Баварию», боготворят социалиста Нетцера и каждый понедельник первым делом проверяют, как дела у их любимого «Гладбаха». Но поезд уже ушел. Золотые деньки назад не воротишь, поскольку сама современная эпоха поставила крест на будущем «Гладбаха».
Выражаясь словами Нормана Бейтса из хичкоковского «Психо», «они перенесли автостраду». В 1970-е гг. тренеру «Гладбаха» Хеннесу Вайсвайлеру удалось сколотить крепкую молодую команду из местных. Бонхоф, наполовину голландец, был родом из близлежащего Эммериха, Фогтc воспитывался в сиротском приюте Бюттгена, а Херберт Виммер, выполнявший для Нетцера всю черновую работу, по завершении карьеры несколько десятков лет управлял принадлежавшим его родителям магазином канцтоваров в Ахене, тоже невдалеке от Менхенгладбаха.
Эти бесспорные звезды футбола многие годы не покидали «Гладбах», во-первых, по той причине, что тогдашний футбол не мог предложить существенно более высоких заработков, поскольку большинству богатых клубов дозволялось иметь максимум двух иностранных футболистов, а кроме того, их собственный клуб имел действенные рычаги, способные удержать игроков от дезертирства. Одним словом, в те времена существовали рыночные ограничения. Именно это позволило таким клубам, как «Гладбах», «Нотингем Форест», «Брюгге» и «Сент-Этьенн» благоденствовать в 1970-х гг. Крупные города и тогда располагали куда большими ресурсами, но у них были связаны руки, а может, попросту недоставало желания использовать эти возможности на благо футбола.
Начало закату триумфа малых городов положил февральский день 1979 г., когда Тревор Фрэнсис стал первым в истории футбола «человеком за миллион фунтов». На самом деле Клаф согласился уплатить не миллион, а ?999 999 (что тогда составляло порядка $2 млн) за то, чтобы перетащить Фрэнсиса из «Бирмингема» в «Форест», но надо ведь учитывать и налоги. Через три месяца Фрэнсис забил гол в ворота «Мальме» и принес «Форесту» Кубок европейских чемпионов. Однако набухание мыльного пузыря футбольной экономики, свидетельством чего стал случай Фрэнсиса, в конечном итоге и похоронило созданные в маленьких городах клубы вроде «Фореста».
С 1980-е гг. началась эпоха крупных контрактов с телевидением на трансляцию матчей, а Италия открыла двери для иностранцев. Вскоре европейские футбольные клубы взялись за модернизацию домашних стадионов, благодаря чему те, у кого было много болельщиков, могли зарабатывать больше денег. С тех пор как в 1995 г. Европейский суд создал прецедент и стало действовать так называемое правило Босмана[22]. Крупным клубам ничто больше не мешало подписывать лучших игроков из любой страны Европейского союза. Примерно в то же время клубы с самой массовой поддержкой начали зарабатывать огромные деньги от продажи прав на телевизионную трансляцию своих матчей. Это еще больше обогащало ведущие клубы. Мюнхенская «Бавария», в прошлом принципиальный соперник «Гладбаха», завоевала широкую известность, за что получила прозвище «ФК "Голливуд"».
В изменившихся обстоятельствах клубы калибра «Боруссии» («Гладбах») больше не могли удерживать лучших игроков. Лотар Маттеус, дебютировавший за «Die Fohlen» («жеребцов», как называют «Боруссию») на излете золотого века клуба, уже в 23 года перешел в «Баварию». Себастьяна Дайслера — другое юное дарование из местных, с которым «Боруссия» связывала большие надежды, переманили в берлинскую «Герту» уже в 19-летнем возрасте, едва проявилось его спортивное сходство с великим Нетцером. В силу слабого финансового обеспечения мелким городам стал не по карману новый футбол.
«Какой там кокаин, это шафран!» Конец провинциальных городов
Если прогуляться по Флоренции, все еще можно понять, почему ее считали центром мироздания. Этот эффект создают величественные кафедральные соборы, бесчисленные шедевры Микеланджело и все эти толпы туристов, готовых выложить за стакан апельсинового сока $10. Если бы кто-то из Медичи, прежних владык города, восстал из мертвых, как на одной из многочисленных здешних картин с изображением Судного дня, он бы вообразил, что его Флоренция все же восторжествовала в борьбе за престиж над другими городами-государствами Европы.
И был бы неправ. В наши дни европейские города средней величины сохраняют статус не столько благодаря великолепию своих соборов, сколько славе своих футбольных клубов. Вот с этим-то и оплошали города размерами с Флоренцию (600 000 жителей вместе с пригородами).
«Фиорентина» в последний раз наделала шума в 1999 г., одолев «Арсенал» в матче Лиги чемпионов на стадионе «Уэмбли». Победу команде принес гол Габриэля Батистуты, а на капитанском мостике «Фиорентины» тогда стоял Джованни Трапаттони. В те дни самые крупные проблемы «Трапа» заключались в том, что его подопечные упорно отказывались пешочком прогуляться те 130 с небольшим метров, что отделяли раздевалку от места тренировок (они настаивали, чтобы их возил автобус), да еще в недисциплинированности бразильца Эдмундо, повадившегося вечно опаздывать в клуб после очередного карнавала в Рио. Эти добрые времена ушли безвозвратно. Сегодня клубам средних городов уже ничего не светит в Лиге чемпионов.
Концом «Фиорентины» можно считать июльский день 2001 г., когда итальянская полиция произвела обыск в доме владельца клуба, итальянского киномагната Витторио Чекки Гори. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего не произошло, а случилось ровно то, чего и следует ожидать, когда полиция вламывается с обыском в дом киношного барона — такое впечатление, будто Чекки Гори впрок начитался романов Джеки Коллинз.
Итак, полицейские ворвались на римскую виллу Боргезе, где обитал Гори, но вот найти самого хозяина им удалось только часа через полтора. И не нашли бы вовсе, если бы служанка-филиппинка не показала дверь в спальню магната, замаскированную в зеркальной стене. Чекки Гори мирно почивал со своей подружкой Валерией Марини, той еще особой, которая называла себя певицей и актрисой, хотя на деле ни той ни другой не была.
Полиция велела Чекки Гори предъявить содержимое находившегося в спальне сейфа. Прикрыв наготу богатым шелковым халатом, он подчинился. Когда же полицейские обратили внимание на припрятанный в сейфе пакетик кокаина, Чекки Гори не поведя бровью бесстрастно заметил: «Кокаин? Какой там кокаин, это шафран!»
В то время его империя начала уже разваливаться. Надо отметить, что она досталась ему по наследству от отца Марио, скончавшегося в 1993 г. Незадолго до смерти он наказал своему деловому партнеру Сильвио Берлускони: «Присмотри за Витторио, он такой импульсивный и наивный».
Больше всего жизнь Витторио отравляла зависть к лаврам Берлускони. Он жаждал такого же успеха. Чего он только ни делал: приобрел коммерческие телеканалы (провал), вкачивал гигантские деньги в свою футбольную команду (никаких значительных призов), ударился в политику (но выше сенатора не поднялся). И все же жить бы ему припеваючи, если бы Витторио не начал бракоразводный процесс, который обещал стать таким дорогостоящим, что этих денег с лихвой хватило бы на содержание «Фиорентины» на много лет вперед. Но даже эти напасти вопреки ожиданиям не лишили его оптимизма; как и прежде, проезжая по Виа Венето, он не изменял своему обычаю, высунувшись из окна шикарного мерседесовского лимузина, приветствовать приятелей радостным: «Ля дольче вита!».
В хитросплетениях империи Чекки Гори было не понять, какая из ее структур задолжала другим, причем каким именно и сколько. Ясно одно — Витторио позаимствовал из кассы клуба десятки миллионов долларов. Когда же все окончательно пошло наперекосяк и требовались экстренные меры по спасению клуба, Витторио попытался было прибегнуть к традиционному итальянскому рецепту — свалить ответственность на плечи своей 82-летней матери. Но и она не смогла спасти «Фиорентину». Факс из колумбийского банка с предложением оплатить все долги клуба на поверку оказался банальной липой.
В 2002 г. «Фиорентина» обанкротилась и перешла в четвертый дивизион, где ее уделом были матчи с деревенскими командами Тосканы, многие игроки которых были ее фанатами. Место в Серии А «Фиорентина» все же себе вернула, но не возвратятся золотые времена Трапа, Батистуты и «Скотины» Эдмундо. Для новых подвигов на поле у команды слишком мало силенок.
Судьба «Фиорентины» типична. Европейские города среднего размера (от 150 000 до 1 млн жителей), некогда радовавшие успехами своих клубов, все как один исчезли с карты европейского футбола. У них слишком мало денег, чтобы конкурировать с клубами из более крупных городов. В начале 2004 г. пришел печальный черед «Пармы»: ее владелец, молочная компания Parmalat, неизвестно куда задевала €10 млрд клубных денег. В английском футболе самый яркий пример — «Лидс Юнайтед». Похожая история произошла и в Испании, где команда «Депортиво Ла-Корунья», краса и гордость Галисии, города средних размеров, внезапно обнаружила, что ее долг достиг невообразимой суммы в €178 млн. Спустя два года подобное же случилось с «Валенсией». Истоки финансовых бед этих клубов в том, что они практически не имеют поддержки извне. Аналогично, хотя и не под фанфары, пошли ко дну клубы прочих средних городов — таких как Глазго, Амстердам, Ноттингем. Им тоже пришлось проглотить горькую пилюлю истины, что отныне и вовек им не быть чемпионами Европы. Даже «Ньюкасл», и тот постепенно перестает это отрицать.
Третий период Кубка европейских чемпионов начался в 1982 г. и длится по сей день. Он называется «главенство сильных провинциальных городов». Даже в этот период отмечались случаи, когда чемпионами становились клубы из городов поменьше — из Порту и Ливерпуля (каждый по два раза), из Эйндховена, Марселя и Дортмунда. Но и эти города к середнячкам не отнесешь. Четыре из них в границах городской агломерации имеют население в 1,2 млн человек или больше. Лишь Эйнховен на их фоне действительно невелик со своими 210 000 жителей, а если брать с учетом пригородов, и то очень щедро, — то его население составляет 750 000 человек. В целом же сегодня европейскими чемпионами становятся клубы из городов покрупнее. В наше время приз в гонке достается богатым.
Футбольная экономика неудержимо разрастается (что выражается в росте стоимости контрактов на телетрансляции, в строительстве и реконструкции стадионов, большей свободе переходов футболистов и т.п.), и это благоприятствует только самым популярным клубам. Так уж исторически сложилось, что к этой категории относятся клубы крупных провинциальных городов. Нескончаемой спиралью они сменяли друг друга на пьедестале Лиги чемпионов: начиная с 1998 г. каждый, кто завоевал Кубок, хотя бы один раз уже был его обладателем. А большинство и не однажды. Не пресытились ли успехом их фанаты? Когда празднуешь девятую победу, блеск новизны немного тускнеет, не правда ли?
В новой плеяде лидеров клубы совсем не из мегаполисов вроде Москвы, Лондона, Парижа или Стамбула. Скорее, это городские агломерации с населением от 2 до 4 млн жителей: Милан, Манчестер, Мюнхен и Мадрид. Эти четыре «М» достаточно крупны и потому способны обеспечить требуемую фанатскую базу, но при этом довольно провинциальны, и потому их соблазняет перспектива мирового признания.
Как ни странно, одна из «М» — столица демократической страны (понятно, мы говорим о Мадриде). Что же позволило «Реалу» попрать золотое правило Лиги чемпионов и завоевать Кубок в 1998, 2000 и 2002 гг.? Отвечаем: строительство гигантского стадиона, бренд клуба и мощная поддержка во времена, когда Мадрид числился столицей диктаторского режима. Пусть Испания пошла по пути социал-демократии, но игроки «Реала» и по сей день выходят на газон «Сантьяго Бернабеу» все в тех же беленьких, как меренги, футболках, что и в 1955 г. Так что статус «Реала» как клуба мирового уровня есть прощальный дар франкистского режима.
Джордж Зипф прибывает в Лондон: грядет эра мегаполисов?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.