Глава 9 Gunvor, осторожная в войне

Глава 9

Gunvor, осторожная в войне

Моя более чем 20-летняя карьера в нефтяной промышленности построена не на привилегиях и не на политических связях.

Из письма Геннадия Тимченко в Financial Times

«Уважаемый Алексей Анатольевич! По поручению Прокуратуры Российской Федерации Федеральная антимонопольная служба рассмотрела Ваше письмо, содержащее предположения относительно деятельности компании Gunvor, препятствующей развитию конкуренции, о невыгодных для российских нефтяных компаний условиях договоров поставки нефти, и сообщает следующее. С точки зрения Федерального закона № 135-ФЗ от 26.07.2006 г. “О защите конкуренции” определять товарный рынок как рынок “нефтяного экспорта из России” некорректно. Компания Gunvor, покупающая нефть по договорам поставки (как следует из вашего письма), является субъектом товарного рынка нефти.

Географические границы рынка сырой нефти, определенные в соответствии с нормами Федерального закона № 135-ФЗ от 26.07.2006 г. “О защите конкуренции”, выходят за пределы границ Российской Федерации. Субъектами данного рынка являются как российские, так и зарубежные нефтяные компании, продавцы и покупатели нефти, и вопрос о наличии доминирующего или монопольного положения компании Gunvor может быть решен только на основе расчета доли данной компании в общем объеме мирового рынка».

Такое письмо, подписанное самим главой ФАС Игорем Артемьевым, получил в марте 2009 г. юрист Алексей Навальный.

Несколько лет назад Навальный купил акции нескольких крупных российских компаний, в том числе, нефтяных – «Роснефти» и «Сургутнефтегаза». В первую очередь его интересовали взаимоотношения нефтяных компаний с их трейдерами. Навальный начал задаваться вопросами вроде: «А почему нефтяные компании так охотно продают нефть на экспорт через швейцарского нефтетрейдера Gunvor?», «А выгодно ли нефтяным компаниям работать через Gunvor?» и, наконец, «А не связаны ли успехи трейдера Gunvor с тем, что владелец этой компании Геннадий Тимченко – старый знакомый Владимира Путина?».

Эти вопросы волновали не только Навального, но еще и западную прессу. Геннадий Тимченко пытался объяснить примерно в таком духе: нефтяным компаниям выгодно продавать нефть через Gunvor потому, что она предлагает лучшие на рынке условия, а знакомство с Путиным тут ни при чем.

В 2009 г. Тимченко удалось через суд заставить влиятельный британский журнал The Economist опровергнуть статью «Grease my palm: bribery and corruption have become endemic» («Дайте мне на лапу: взяточничество и коррупция стали эндемическими») в той части, которая касалась Тимченко, его бизнеса и взаимоотношений с властью. В России в начале 2011 г. он выиграл дело против оппозиционных политиков Бориса Немцова и Владимира Милова, наступивших все на те же самые грабли: в своем докладе «Путин. Итоги» они обвинили Тимченко и Gunvor в коррупционной связи с национальным лидером. Доклад пришлось переписать.

Так что же такое Gunvor, откуда взялась эта компания и почему она столь успешна?

Компания, с которой в первую очередь ассоциируют могущественного нефтетрейдера Геннадия Тимченко, была зарегистрирована в 1997 г. на Британских Виргинских островах, и тогда она называлась Gunvor Energy. Согласно материалам суда над топ-менеджером «Совкомфлота» Дмитрием Скаргой, «бенефициарами Gunvor Energy были г-н Никитин, г-н Тимченко, г-н Катков, г-н Малов, г-н Луукас, а также Торнбьорн Торн квист, друг г-на Тимченко».

Гунвор – древнескандинавское имя, буквально означающее «осторожная в войне». А еще имя Гунвор вошло в историю спецслужб благодаря Гунвор Ховик по кличке Грета, ставшей лучшим скандинавским резидентом советской разведки из любви к ленинградскому инженеру Владимиру Козлову. Забавное совпадение имен, но говорят, что компания получила название в честь матери Торнквиста, ее вроде бы тоже звали Гунвор.

Время для создания нефтяного трейдера более чем удачное. В январе 1995 г. вступило в силу постановление правительства «О вывозе нефти и нефтепродуктов». Согласно этому документу, система магистральных нефтепроводов, нефтепродуктоводов и морских терминалов стала де-юре для всех одинаково доступной (в газовой отрасли, например, трубой и экспортом «голубого топлива» по-прежнему заправляет «Газпром»).

Условно одинаково доступной: устанавливался принцип пропорциональности экспорта объемам добычи. При такой схеме нефтяники должны были экспортировать до 30 % добытой сырой нефти. Но де-факто, за счет дополнительных квот, получаемых разными нефтяниками по различным поводам, у некоторых из них реальный экспорт достигал 50 % добычи. С квотами тоже все было не очень гладко: они выдавались и нефтедобытчикам, и бывшим спецэкспортерам вроде «Кинэкса», а Минтопэнерго, занимавшееся раздачей квот, нередко подозревалось в коррупции[82].

Кроме того, в 1990-е годы была запущена программа «Нефть в обмен на продовольствие», которая позволила Ираку под контролем ООН продавать свою нефть на мировом рынке и тратить деньги строго на гуманитарные товары. Не обошлось без скандала. У властей Ирака был свой подход к выбору покупателей нефти: если страна, отдельная компания или даже конкретный человек мог стать политическим союзником опального государства, то контракты с ними подписывали[83]. Больше того: за каждый баррель продаваемой по этой схеме нефти нужно было дополнительно заплатить около 50 центов. Деньги шли в карман иракских властей, разумеется, в обстоятельствах строжайшей секретности. Компаниям же, поставлявшим продукты питания, приходилось давать «откаты».

Все это раскрылось после расследования независимой комиссии под председательством Пола Волкера, который занял этот пост по просьбе генерального секретаря ООН в апреле 2004 г. Информация о злоупотреблениях в Ираке произвела эффект разорвавшейся бомбы.

ИЗ ДОКЛАДА КОМИССИИ ПОЛА ВОЛКЕРА:

Высокопоставленные российские чиновники, даже бывшие, навстречу не идут. Основные российские компании, которые имели контракты с иракской нефтеторговой организацией на покупку нефти, это: «Зарубежнефть» (более 168,4 млн баррелей), «Альфа-Эко» (более 106,1 млн баррелей), «Машиноимпорт» (более 86,9 млн баррелей), «Совет торгово-экономического сотрудничества со странами Ближнего Востока и Северной Африки» (примерно 71,9 млн баррелей).

Российские чиновники, опрошенные комиссией, подтвердили, что Министерство энергетики обозначало нефтяные компании для контрактов в рамках программы, но отрицали участие министерства в распределении выделенной нефти между компаниями.

Когда же им показали копию таблицы (документ «Распределение объемов иракской нефти, выделяемых российским компаниям для закупки на шестом этапе программы “Нефть в обмен на продовольствие”», подписан министром топлива и энергетики РФ Калюжным В. И. 25 мая 1999 г., первой строкой идет “Зарубежнефть” с квотой 30 000 000 баррелей, выделенной комиссией), российские чиновники заявили, что «это сугубо внутренняя процедура взаимодействия, которая ничего общего не имеет с режимом санкционирования»[84].

Среди тех, кто был втянут в тот скандал, была и фирма Gunvor. Но, похоже, напрямую она в программе не участвовала, а была лишь одним из трейдеров «Зарубежнефти». К моменту появления Gunvor у ее создателей был отлично отлаженный и структурированный бизнес по торговле нефтепродуктами. Товар на Киришском заводе «Сургутнефтегаз» брала петербургская фирма «Кинэкс» («Киришинефтехимэкспорт»), из Киришей нефтепродукты вез собственный железнодорожный оператор «Линк Ойл» до эстонского порта Мууга, там они перегружались на терминале Луукаса в танкеры, зафрахтованные шипинговой компанией Premium Nafta Products (PNP), а в Европе их принимал и затем продавал трейдер International Petroleum Products (IPP, в прошлом Urals Finland).

Сырой нефтью «Сургутнефтегаза» Тимченко и его структуры тогда еще не торговали. Ее нефтяная компания продавала через другого, своего трейдера – «Нафту Москву», наследницу советского «Союзнефтеэкспорта». В 1997 г. «Сургутнефтегаз» купил на конкурсе 14,99 % акций «Нафты», а потом довел свою долю в нефтетрейдере до блокирующей. Став победителем конкурса, взял на себя обязанность отгружать «Нафте» 14 млн т нефти в год[85].

В основном за счет «Сургутнефтегаза» некогда могущественный советский трейдер и существовал. Другие нефтяные компании – ЛУКОЙЛ, ЮКОС, ТНК – создавали собственные трейдинговые структуры либо обращались к услугам иностранных торговых домов. В 1999 г. настала очередь «Сургутнефтегаза».

Нефтяная компания Владимира Богданова тоже не стала зацикливаться на «Нафте» и предоставила доступ к экспорту своей сырой нефти другим структурам. Свои акции бывшего «Союзнефтеэкспорта» «Сургут» продал Сулейману Керимову, а нефть начал отгружать Gunvor Energy, получившей некоторый опыт работы с сырой нефтью благодаря Ираку. Тем более, что с владельцами которой Владимир Богданов был давно знаком и вроде бы сработался.

«Тимченко построил свой бизнес на уникальном альянсе с директором “Сургутнефтегаза” Владимиром Богдановым, – говорит бывший замминистра энергетики Владимир Милов. – Богданов сидел в Сургуте, ему был нужен оборотистый человек, который вместо него будет бегать по Европе. Тимченко был подходящей кандидатурой: у него имелись хорошие контакты в Питере, особенно в сфере внешних связей, в эстонских портах, в Финляндии»[86].

С Миловым соглашается бывший вице-президент ЮКОСа Александр Темерко: «Тимченко здорово выручил Сургут. Владимир Богданов – уважаемый нефтяник, у него великолепно отлажена система добычи и транспортировки нефти, но он человек старой школы, хороший гендиректор из советских времен. А современная жизнь требует иных подходов: его счастье, что на каком-то отрезке пути он встретил Геннадия Тимченко и тот наладил ему экспорт нефти и нефтепродуктов с Киришского НПЗ. Именно тогда Тимченко получил первые партии нефти. Все легенды о том, что он был связан со спецслужбами и они ему помогли, – бред сивой кобылы»[87].

Транспортная цепочка, выстроенная «Кинэксом» под IPP и нефтепродукты, похоже, начала работать и на Gunvor, торговавшую сырой нефтью «Сургутнефтегаза». Отправная точка – тоже Кириши, куда нефть по нефтепроводу поступала из Западной Сибири. Оттуда, как следует из материалов дела Скарги, ее железнодорожным транспортом перевозили в порты на Балтике и далее в Европу – танкерами PNP. И это довольно любопытно, ведь возить нефть по железной дороге, пускай и на короткое расстояние (500 км), – дорогое удовольствие по сравнению с доставкой по трубе.

При такой схеме доля транспортных издержек в стоимости нефти должна быть высока. Нефтепродукты – другое дело, поскольку тонна нефтепродукта дороже тонны нефти и за счет доли транспортных издержек немного нивелируется в цене тонны, прибывшей в порт.

Но «Сургутнефтегаз», видимо, сэкономил на другом. На «чистую воду» сургутских нефтяников несколько лет назад вывел оператор нефтяной трубы компания «Транснефть», которую только-только возглавил выходец из «Лукойла» Семен Вайншток. «Сургутнефтегаз» и «Транснефть» в то время спорили насчет особенностей строительства Балтийской трубопроводной системы, и в пылу этого конфликта «Транснефть» рассказала журналистам пикантные подробности экспорта сургутской нефти того периода, правда, о Gunvor и Тимченко тогда никто не говорил.

«ТРАНСНЕФТЬ» НАШЛА УТЕЧКУ (СТАТЬЯ ИЗ ГАЗЕТЫ «ВЕДОМОСТИ»):

Между нефтяной компанией «Сургутнефтегаз» и трубопроводной монополией «Транснефть» разгорелся открытый конфликт. После того как руководители «Сургутнефтегаза» заявили о ненужности для России любимого проекта «Транснефти» – Балтийской трубопроводной системы, «Транснефть» обвинила «Сургутнефтегаз» в полулегальном экспорте нефти.

Как стало известно «Ведомостям», еще в феврале президент «Транснефти» Семен Вайншток отправил письмо-претензию президенту «Сургутнефтегаза» Владимиру Богданову с требованием заплатить почти $7 млн за прокачку в 1999 г. на экспорт нефти, которую «Сургут» оформлял как поставки на Киришский НПЗ. Зарабатывая валюту на продаже нефти в Голландию, нефтяная компания платила пониженные тарифы на транспортировку, установленные специально для поставок нефти на российские НПЗ.

В марте-декабре прошлого года «Сургутнефтегаз» экспортировал 1,5 млн т нефти из Киришей, а за два месяца этого года – около 450 000 т. Нефть поставляется из Сургута до Киришей по трубе «Транснефти», а на заводе перегружается в железнодорожные цистерны, которые направляются в эстонский порт Мууга.

В «Транснефти» считают, что именно нежеланием расставаться с доходным экспортным бизнесом вызваны заявления менеджеров «Сургутнефтегаза» о том, что строительство нефтепровода Кириши-Приморск в рамках проекта БТС не нужно. По словам вице-президента «Сургутнефтегаза» Анатолия Нуряева, «если “Транснефть” построит трубу от Киришей до порта Приморск, то из 18 млн т нефти, которые сейчас прокачиваются до Киришей, 10 млн т уйдут на экспорт, а заводу останется только 8 млн т нефти». В этом случае завод, демонстрирующий сейчас лучший в отрасли уровень загрузки, приблизится к банкротству.

В «Транснефти» утверждают, что все совсем не так. «Мощность трубы до Киришей составляет сейчас 21,7 млн т нефти, а по проекту БТС она будет увеличена одновременно с открытием нефтепровода Кириши – Приморск до 28 млн т», – рассказал вице-президент компании Сергей Григорьев. На экспорт будет отправляться 12 млн т нефти, а заводу останется 16 млн т. Этих объемов достаточно для загрузки НПЗ, но недостаточно для экспорта, поэтому, полагают в «Транснефти», в «Сургутнефтегазе» и расстраиваются.

Пресс-служба «Сургутнефтегаза» отказалась комментировать это предположение[88].

«Транснефть» и Вайншток не то чтобы открыли большой секрет относительно экспорта нефти под видом нефтепродуктов. В том же номере «Ведомостей» содержится еще одна статья о бедах «Сургутнефтегаза» из-за «Транснефти», в которой объясняется, что подобные же прегрешения имеются и у других нефтяных компаний.

«…До сих пор наиболее скандальной была история с ЛУКОЙЛом, который около половины нефти, поставленной на Одесский НПЗ, отправил на экспорт, предварительно слегка обработав ее на заводе. Но ЛУКОЙЛ заручился справкой, что после обработки экспортируемая нефть – это уже нефтепродукты. Нефть через Украину удобно экспортировать и через Херсонский НПЗ, которым управляет “Группа Альянс”. Белоруссия тоже неоднократно жаловалась, что нефть, поступившая из России на Мозырский (“Славнефть”) и Новополоцкий НПЗ, не задерживаясь на заводах, движется дальше в Польшу и Германию».

Так зачем «Транснефть» выделила «Сургутнефтегаз» среди других компаний, тоже вроде бы нарушающих правила? В Сургуте были не столько против Балтийской трубопроводной системы как таковой, сколько имели другие планы относительно труб и портов. И хотели, чтобы этот замысел был реализован.

«Сургутнефтегаз» собирался строить собственный нефтепродуктовый терминал на Балтике – в бухте Батарейная. Нефтепродукты должны поступать к порту как железной дорогой, так и по трубе. Нефтяная компания в те годы начала строительство установки гидрокрекинга на своем НПЗ, которая позволила бы увеличить глубину переработки нефти до 75 % и получать на выходе более качественные, и, соответственно, более дорогие нефтепродукты. То есть «Сургутнефтегаз» был больше заинтересован в транспортировке нефтепродуктов до собственного терминала в бухте Батарейная, чем в поставках сырой нефти на порт Приморск. У сургутского проекта была и правительственная поддержка.

Первый камень с символическим посланием потомкам от Бориса Ельцина в стройку порта в бухте Батарейная в Ленинградской области был заложен в 1997 г. Под строительство порта «Сургутнефтегаз» получил освобождение от уплаты пошлин на экспортируемую нефть.

Постановление правительства РФ № 591 от 17 мая 1996 г. «О строительстве в бухте Батарейная в Финском заливе транспортно-технологического портового комплекса и проектировании нефтепродуктопроводов к нему»

Правительство Российской Федерации постановляет:

1. Принять предложения Министерства экономики Российской Федерации и акционерного общества «Нефтяная компания “Сургутнефтегаз”», согласованные с Министерством топлива и энергетики Российской Федерации, Министерством транспорта Российской Федерации, Министерством охраны окружающей среды и природных ресурсов Российской Федерации, Комитетом Российской Федерации по водному хозяйству, Комитетом Российской Федерации по рыболовству и поддержанные администрацией Ленинградской области, об осуществлении акционерным обществом «Нефтяная компания “Сургутнефтегаз”» строительства в бухте Батарейная в Финском заливе транспортно-технологического портового комплекса (далее именуется комплекс) и о проектировании нефтепродуктопроводов от нефтеперерабатывающего завода в г. Кириши до комплекса за счет средств этого акционерного общества и средств инвесторов.

2. Министерству транспорта Российской Федерации – государственному заказчику Программы возрождения торгового флота России на 1993–2000 гг. передать акционерному обществу «Нефтяная компания “Сургутнефтегаз”» на основании заключаемого между ними договора (соглашения) часть функций заказчика, связанных с финансированием, строительством и последующей эксплуатацией комплекса с учетом требований государственных экспертиз.

3. Разрешить акционерному обществу «Нефтяная компания “Сургутнефтегаз”» осуществить финансирование строительства комплекса и проектирования нефтепродуктопроводов к нему за счет средств, полученных от реализации на экспорт в 1996 г. 6 млн т нефти и в 1997 г. 4 млн т нефти сверх объемов поставки нефти на экспорт, предусмотренных этому обществу в установленном порядке. Министерству топлива и энергетики Российской Федерации обеспечить включение равномерно указанных объемов нефти в месячные графики ее транспортировки по системе магистральных нефтепроводов на экспорт.

4. Возложить на Министерство транспорта Российской Федерации и Министерство топлива и энергетики Российской Федерации контроль за ходом строительства комплекса.

Председатель Правительства РФ В. Черномырдин

В тексте правительственного постановления фигурирует только «Сургутнефтегаз», про «Киришинефтехимэкспорт» – ни слова, хотя именно менеджеры «Кинэкса» придумали этот проект, а Владимир Богданов просто его подхватил, видимо, согласившись в свое время с его целесообразностью. Тот же самый проект строительства порта в бухте Батарейная сподвиг нынешнего вице-премьера Игоря Сечина на кандидатскую диссертацию. Он ее защитил в Горном институте, как и Владимир Путин, уже после того, как оба уволились из мэрии и переехали в Москву для работы в Администрации президента.

В отличие от постановления правительства, в диссертации Сечина, защищенной в 1998 г., то есть двумя годами позже, прямо говорится об интересах «Киришинефтехимэкспорта», по крайней мере, в двух местах[89]. В главе 3.5 «Практические аспекты проектирования портовых сооружений в бухте Батарейная» (проект разработан в соответствии с заданием, утвержденным директором государственной внешнеторговой фирмы (ВТФ) «Киришинефтехимэкспорт» 02.11.93 г.) и в главе «Экономическая оценка строительства транспортно-технологического портового комплекса» («Нефтепорт с нефтебазой ВТФ “Киришинефтехимэкспорт” предназначен для перевалки нефтепродуктов на экспорт с железнодорожного и трубопроводного транспорта на морской транспорт).

И никакого «Сургутнефтегаза», хотя на момент защиты диссертации проект уже два года вела именно нефтяная компания. Да и у «Киришинефтехимэкспорта» была уже другая орга ни за ционно-правовая форма. Вероятно, для своей диссертации Игорь Сечин использовал старые материалы трейдера. «Кинэкс» ведь подошел к проекту основательно: доказывал экономическую целесообразность своей стройки, просчитывал окупаемость порта, собираясь привлечь банковские кредиты.

Так или иначе, как следует из научного труда Сечина, в состав транспортно-технологического портового комплекса в бухте Батарейная должны были войти: морской порт с нефтебазой, склады топлива, объекты социальной, транспортной и инженерной инфраструктуры. Порт предназначался для перевалки нефтепродуктов на экспорт с железнодорожного и трубопроводного транспорта на морской транспорт (танкеры), а также перевалки нефти и нефтепродуктов с морского транспорта на железнодорожный и трубопроводный. При этом часть объектов строить бы не пришлось.

Дело в том, что бухта Батарейная – чрезвычайно подходящее для строительства порта место: там размещалась нефтяная база, где хранились нефтепродукты для нужд частей Военно-морского флота, базирующихся на Балтике. Наличие хоть какой-нибудь инфраструктуры удешевляло проект. Но в первую очередь будущий главный нефтяной чиновник страны думал об интересах государства. Вот что писал Игорь Сечин.

ВЫДЕРЖКА ИЗ КАНДИДАТСКОЙ ДИССЕРТАЦИИ ПО ЭКОНОМИКЕ СЕЧИНА ИГОРЯ ИВАНОВИЧА:

…Район бухты «Батарейная» характеризуется наличием дорожно-транспортной инфраструктуры, которая при соответствующем развитии обеспечит как нормальное функционирование объекта, так и прилегающего района в целом… Бухта Батарейная длительное время (более 30 лет) используется как база хранения нефтепродуктов в интересах ВМФ, и ее развитие в качестве объекта перевалки нефтепродуктов, с одной стороны, полностью соответствует существующей «технологии» (специализации производства), а с другой – создает возможность для использования хранящихся запасов нефтепродуктов в интересах ВМФ (в ходе возможных военных действий в Финском заливе), что является немаловажным обстоятельством в условиях изменения военно-политической обстановки на Балтике. Кроме того, бухта Батарейная находится на территории, длительно находящейся в составе России, что практически исключает в обозримом будущем риск ее потери в результате неблагоприятного разрешения возможных территориальных споров с сопредельными государствами.

Но вот в «Транснефти», по всей видимости, к мечтам «Сургутнефтегаза» о собственном порте, точнее сказать, к мечтам «Кинэкса», отнеслись прохладно. Порт в бухте Батарейная так и не был построен, и никакая ветка к нему не проведена. Из «Транснефти» тогда вылился компромат по поводу «сургутской» схемы экспорта сырой нефти. Несколькими годами позже компромат «всплыл» на самого Вайнштока. В сентябре 2007 г. у него истек срок контракта, на его место пришел знакомый Владимира Путина Николай Токарев, и уже в следующем году все та же Счетная палата взялась за проверку расходования денег, выделенных на строительство трубопровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО), начатого при Вайнштоке.

По этому факту Вайншток заявил: «Стояла конкретная задача – вывести всех на чистую воду. Так что если есть желание найти – найдут»[90]. Нашли. В марте 2010 г. глава Счетной палаты Сергей Степашин за явил об ущербе при строительстве ВСТО в размере 3,5 млрд руб. А по данным Алексея Навального, который ссылался на результаты внутренней проверки, инициированной самой «Транснефтью», хищения куда масштабней – более 120 млрд руб. Теперь Вайншток живет в Израиле.

Итак, Gunvor Energy становилась заметным игроком на рынке нефтетрейдеров. Вслед за «Сургутнефтегазом» с Gunvor начали работать и другие нефтяные компании. В 1990-е годы зарубежные трейдинговые структуры появились практически у всех нефтяных компаний, но этому трейдеру не было равных там, где речь шла про морские поставки. Такой схемы ни у кого из подобных структур, работающих с российской нефтью, да и нефтепродуктами, больше нет.

Собственные цистерны, связи в прибалтийских портах – все это повышает доходность операций трейдера и дает возможность предлагать выгодные условия нефтяным компаниям, забирая себе все большие и большие объемы.

Бывший президент «Газпром нефти» Александр Рязанов рассказывал, что Gunvor действительно предлагает очень хорошие условия нефтяным компаниям. Ведь, ко всему прочему, у Тимченко есть своя судоходная компания, арендующая танкеры, в том числе и у государственного «Совкомфлота» [91].

Так же думает и Алексей Навальный: «Одно из главных преимуществ Gunvor – возможность фрахтовать танкеры “Совкомфлота” на выгодных условиях, особые отношения с этой судоходной компанией. А [министр транспорта Игорь] Левитин – это “Совкомфлот”. Левитин участвует в принятии решений по нефтеналивным терминалам, через которые Gunvor экспортирует или планирует экспортировать нефть. В итоге практически все, что строится в этом направлении, строится так, чтобы было удобно Gunvor»[92].

Предположение мятежного акционера нефтяных компаний о знакомстве Левитина с Тимченко имеет право на жизнь. Компания «Северстальтранс», в те времена, когда Левитин работал там, помогла Тимченко пережить «развод» с давними партнерами по бизнесу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.